Читать книгу Католицизм. Хрестоматия по предмету «Сравнительное богословие» - Группа авторов - Страница 11

Епископ Рима в служении единству

88. Католическая Церковь сознает себя среди всех других Церквей и церковных общин как сохранившую служение преемника апостола Петра, епископа Рима, учрежденное Богом «постоянное и зримое начало и основу единства»142, которое поддерживает Святой Дух, чтобы и всех остальных Церковь сделала сопричастными этому основополагающему благу. В соответствии с прекрасным выражением Папы Григория Великого, полное название моего служения – это servus servorum Dei (раб рабов Божьих). Такое определение наилучшим образом защищает от опасности отделить власть (и, в частности, первенство) от служения, что противоречило бы тому смыслу власти, какой выражен в Евангелии: «А Я посреди вас, как служащий» (Лк 22, 27), – как говорит наш Господь Иисус Христос, Глава Церкви. С другой стороны, как я уже имел возможность сказать во время посещения Всемирного Совета Церквей в Женеве 12 июня 1984 года, убежденность Католической Церкви в том, что она, верно следуя апостольскому Преданию и святоотеческой вере, сохранила в служении Римского епископа зримое знамение и залог единства, представляет собой трудность для большинства других христиан, память которых отягощена болезненными воспоминаниями. Присоединяясь к моему Предшественнику Павлу VI, я прошу прощения за все, за что мы ответственны143.

89. Отраден и знаменателен тот факт, что вопрос о первенстве Римского епископа стал предметом исследований – уже предпринятых и планируемых. Не менее отрадно и то, что этот вопрос теперь является главной темой не только в богословских диалогах, которые Католическая Церковь ведет с другими Церквами и церковными общинами, но более широко – в контексте общего обсуждения экуменического движения как такового. Недавно участники V Всемирной ассамблеи Комиссии «Вера и церковное устройство», которую Всемирный Совет Церквей провел в Сантьяго-де-Компостела, поручили комиссии «заново начать исследование вопроса о всеобщем служении христианскому единству»144. После вековых жесточайших споров другие Церкви и церковные общины пристально и в новом ракурсе смотрят на это служение единству145.

90. Римский епископ – это епископ Церкви, которая сохраняет знак мученичества Петра и Павла: «По таинственному замыслу Провидения именно в Риме завершил он (Пётр) свой путь следования Иисусу и именно в Риме дал величайшее свидетельство любви и верности. В Риме и Павел, апостол народов, преподал высочайшее свидетельство. Так Римская Церковь стала Церковью апостолов Петра и Павла»146.

В Новом Завете личность святого Петра занимает выдающееся место. В первой части Деяний святых апостолов он предстает главой и глашатаем апостольской общины, определенной как «Петр и одиннадцать» (ср. Деян 2, 14, а также 2, 37; 5, 29). Роль, отведенная Петру, обосновывается словами Самого Христа – так, как они запечатлены евангельской традицией.

91. Евангелие от Матфея воссоздает и точно описывает пастырскую миссию Петра в Церкви: «Блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, сущий на небесах. И Я говорю тебе: ты – Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее. И дам тебе ключи Царства Небесного; и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах; и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах» (Мф 16, 17-19). Лука подчеркивает, что Христос заповедал Петру утвердить братьев, но в то же самое время дал ему возможность испытать собственную человеческую немощь и необходимость обращения (Лк 22, 31 – 32). Именно на фоне этой человеческой немощи Петра в полную меру проявил себя тот факт, что его особое служение в Церкви целиком берет начало в благодати. Представляется, что Учитель по-особому заботился об обращении Петра, чтобы подготовить его к заданию, которое Он вознамерился возложить на него в Своей Церкви, а это задание требовало большой ответственности. В четвертом Евангелии есть подтверждение этого предназначения Петра, столь же реалистично связанного с признанием его немощи. «Симон Ионин! Любишь ли ты Меня? (…) Паси агнцев Моих» (Ин 21, 15-19). Знаменательно, что и согласно Первому посланию Павла к Коринфянам Воскресший Христос сначала «явился Кифе, а потом двенадцати» (1 Кор 15, 5).

Следует подчеркнуть, что немощь, проявленная Петром и Павлом, как раз и является доказательством того, что Церковь зиждется на бесконечной силе благодати (ср. Мф 16, 17; 2 Кор 12, 7-10). Как только на Петра была возложена его высокая миссия, Христос высказал на редкость строгий упрек: «Ты Мне соблазн» (Мф 16, 23).

Нельзя не заметить, что милосердие, в котором так нуждается Петр, связано с тем служением милосердию, которое ему первому предстоит пережить? И все-таки он трижды отречется от Иисуса. И Евангелие от Иоанна подчеркивает, что Петр получает повеление пасти овец лишь после троекратного признания в любви (Ин 21, 15-17), которому соответствует троекратное же отречение (Ин 13, 38). Лука, со своей стороны, в словах Христа, уже приводимых мною, на которых основывается древнее предание, чтобы прояснить миссию Петра, подчеркивает, что ему надобно «обратиться», чтобы «утвердить братьев своих» (Лк 22, 32).

92. Павел заключает описание своего служения поразительными словами, услышанными от Самого Христа: «Довольно для тебя благодати Моей; ибо сила Моя совершается в немощи», после чего апостол Павел вправе воскликнуть: «Когда я немощен, тогда силен» (2 Кор 12, 9-10). Это и есть основная особенность христианского опыта.

Наследник миссии Петра в Церкви, омытой кровью Первоверховных апостолов, Римский епископ совершает служение, которое своими истоками уходит в многообразие Божьего милосердия, обращающего сердца и изливающего силу благодати там, где христианин испытывает горький привкус немощи и беспомощности. Авторитет, присущий этому служению, целиком посвящен исполнению милосердного Божьего замысла, и только так следует его воспринимать. Тогда понятной становится и власть, которой он наделен.

93. Исходя из троекратного исповедания Петром любви, которое соответствует и его троекратному отречению, его преемник знает, что это – знак милосердия, ибо полное служение милосердию рождено по милости Христа. К этому евангельскому чтению надо постоянно вновь обращаться, чтобы служение Петра не утрачивало своей подлинности и искренности.

Церковь Божия призвана Христом свидетельствовать миру, запутавшемуся в собственных грехах и злых помыслах, что вопреки всему Бог Своим милосердием может обращать сердца к единству и давать им возможность вступать с Ним в общение.

94. Это служение единству, укорененное в Божием милосердии, вверено коллегией епископов тому, кто воспринял от Духа обязанность не властвовать над народами, как это делают «князья народов и вельможи» (ср. Мф 20, 25 и Мк 10, 42), а вести их к мирным пастбищам. Эта обязанность может стоить жизни (ср. Ин 10, 11-18). Святой Августин, указав на Христа как «единого Пастыря, в единстве Которого все едино», учит так: «Да будут все пастыри в одном Пастыре, чтоб дать услышать единственный голос Пастыря; да внемлют овцы этому голосу и следуют за их Пастырем, то есть не за тем или этим, но за Единым; да разумеют все в Нем единый голос, а не разлад голосов (…), голос, свободный от всех расколов, очищенный от всех ересей, которому внемлют овцы»147. Предназначение Римского епископа среди всех других пастырей состоит именно в «бдении» (episkopein), подобно стражнику, дабы благодаря стараниям всех пастырей во всех отдельных Церквах был слышен голос Пастыря Христа. Таким образом, в каждой из отдельных Церквей, вверенных этим пастырям, присутствует единая, Святая, Вселенская и Апостольская Церковь. Все Церкви пребывают в полноте зримого общения, потому что все пастыри пребывают в единстве с Петром, а значит – и в единении с Христом.

Властью и авторитетом, без которых это предназначение было бы иллюзорным, Римский епископ должен обеспечить общение всех Церквей. В этом звании он первый служит единству. Это первенство осуществляется на различных уровнях, с заботой о передаче слова Божьего, о совершении литургии и таинстве служения, о ее миссии и правилах, о христианской жизни. Долг Преемника Петра – напоминать о заветах, исходящих из общего блага для Церкви, если кто-то подвергнется искушению забыть о них ради собственных интересов. Он должен предостерегать и призывать, а если надо, выступать против бытующего того или иного мнения, когда оно расходится с единством веры. Он должен говорить от имени всех пастырей, пребывающих в общении с ним, когда того требуют обстоятельства. Он может также, в особых условиях, оговоренных I Ватиканским Собором, заявить ex cathedra – с кафедры, что данное учение относится к сути веры148. Свидетельствуя таким образом об истине, он служит единству.

95. Все это, однако, всегда должно совершаться в общении. Когда Католическая Церковь утверждает, что служение Римского епископа отвечает воле Христовой, она не отделяет это служение от миссии, вверенной всем епископам как «наместникам и посланникам Христа»149. Римский епископ принадлежит к их «коллегии» – они его братья в служении.

То, что касается единства всех христианских общин, несомненно, входит в круг забот Папы. Являясь епископом Рима, я прекрасно понимаю – и в очередной раз подчеркиваю это в настоящей энциклике, – что полное и зримое общение всех общин, в которых благодаря их верности Богу обитает Его Дух, есть пламенная жажда Христа. Я убежден, что в связи с этим на мне лежит особая обязанность прежде всего в том, чтобы поддерживать экуменические устремления большинства христианских общин и в ответ на обращенную ко мне просьбу находить такую форму первенства, которая позволила бы, никоим образом не отступая от своего прямого предназначения, быть готовым к любым новым ситуациям. На протяжении целого тысячелетия христиане были объединены «братским общением веры и сакраментальной жизни, причем Римский Престол по общему согласию был руководящим началом в тех случаях, когда возникали разногласия относительно веры или дисциплины»150.

Таким образом, первенство осуществлялось в своем объединяющем действии. Обращаясь к Его Святейшеству Вселенскому Патриарху Димитрию I, я заявил ему о своем осознании того факта, что «по весьма разнообразным причинам и вопреки воле как одних, так и других, то, что должно было быть служением, иногда получало свое проявление в совершенно ином виде. Однако (…) именно желание безоглядно повиноваться воле Христа заставило меня признать себя призванным осуществить подобную миссию в качестве Римского епископа (…). Горячо молю Святого Духа даровать нам Свой свет и просветить им всех пастырей и богословов наших Церквей, чтобы мы вместе смогли найти такие формы исполнения этой миссии, в которых могло бы осуществляться признанное и теми, и другими служение любви»151.

96. Это величайшая задача, от которой мы не вправе отказаться и выполнить которую мне одному не по силам. Разве подлинное, пусть и несовершенное общение, существующее между нами, не убеждает церковных руководителей и богословов начать вместе со мной братский и терпеливый диалог на такую тему, которая позволила бы нам взаимно выслушивать аргументы друг друга, избегая бесплодных споров и стремясь исполнить волю Христа о Его Церкви, проникаясь Его призывом: «И они да будут в Нас едино, – да уверует мир, что Ты послал Меня» (Ин 17, 21).