Читать книгу Дневник переводчика Посольского приказа Кристофа Боуша (1654-1664). Перевод, комментарии, немецкий оригинал - Группа авторов - Страница 26

Сын русского думного дворянина и губернатора занятых в Ливонии городов Афанасия Лаврентьевича Ордина-Нащокина стольник Воин Нащокин, которому отец на время своего отъезда к Его Царскому Величеству в Москву ради важных государственных дел доверил управление и губернаторство в Ливонии, переправился с тысячей всадников и пехотинцев через Двину в Литву, в Упитскую область, и захватил Чадосы, где его осадил генерал Комаровский. В конце концов ему на подмогу пришел и освободил его отец, прибывший из Москвы в Кокенгаузен. Этот думный дворянин Нащокин велел затем из чистой зависти почти что до смерти сечь и бить кнутом этого своего сына, который был изящным, образованным и достойным человеком и его единственным сыном. Он ставил ему в вину, что сын перешел Двину с отрядом без приказа Его Царского Величества и его отцовского дозволения и распоряжения и потерял при этом много людей, которых у них в других обстоятельствах не считают, поскольку воеводы умеют к своей выгоде весьма хорошо скрывать их число от своего царя и государя. От этой невыносимой боли добрый юный герой принужден был провести четыре месяца в постели и лечить кожу, которая под кнутом совершенно отстала от костей[269].

По смерти генерала Комаровского генерал-вагенмейстерство в Великом княжестве Литовском и начальство над жемайтскими войсками перешло к Михаилу Пацу. Литовцы под началом смотренного генерала графа Полубинского[270] и жемайтцы, предводительствуемые генерал-вагенмейстером Пацем, принудили в конце концов фельдмаршала Дугласа со своей армией совершенно отступить, очистив Курляндию, а затем отвоевали у шведов Митаву, Голдинг, Бауск и другие курляндские замки, заняв их польскими войсками. Генерал Дуглас просил у русского губернатора Нащокина о помощи против поляков, но тот, ведя с ним любезные переговоры, медлил день ото дня, пока Дуглас не принужден был оставить Курляндию и отступить за Двину[271].

Русский генерал, боярин князь Иван Андреевич Хованский направился с новгородскими и псковскими войсками на Полоцк, вторгся оттуда в Литву, захватил крепость Брест в Литве и занял ее русским гарнизоном[272]. Новогрудок и Гродно, захваченные незадолго перед тем поляками, вновь сдались русским.

Литовская армия под началом великого генерала и палатина виленского Павла Сапеги стояла меж тем на прусской границе под Юргенбургом и Филипповым, ожидая исхода переговоров со шведами в Оливе под Данцигом.

Северные королевства Швеция и Дания возобновили враждебные действия несмотря на мир, заключенный под Фридрихсштадтом. Поэтому палатин русский Стефан Чарнецкий с польской армией в шесть тысяч человек, выполняя условия заключенного с Датской короной союза, а также Его Светлость курфюрст Бранденбургский оказывали посильную помощь Его Величеству королю Дании против Шведской короны. Тем же занимались и войска Римского императора под началом генерала Хатцфельдера[273], занявшие Дам и прошедшие Померанию до Штетина. Невзирая на это, Его Величество король Шведский осадил резиденцию датского короля Копенгаген и продолжал непрерывную осаду несколько месяцев, предприняв также решительный приступ, при котором погибли несколько тысяч лучших шведских солдат. Английские и голландские адмиралы продолжали свои действия на море, ожидая, не возымеет ли эта игра действие. Шведская корона же, подчинив себе крепость Кроненбург на Зунде, с большим удовольствием признала английский флот своими друзьями и союзниками, но не объявила ни о вражде, ни о дружбе с голландцами, которые также оказывали ей услуги.

Русская армия под началом боярина и наместника казанского князя Алексея Никитича Трубецкого с подчиненными ему воеводами подошла к Конотопу в Украине и осадила там отложившегося казацкого полковника Григория Лесницкого. Татарский хан Гирей объявил Москве войну и пожелал, чтобы все русские гарнизоны покинули украинские крепости и города и целиком и полностью очистили их, передав запорожскому генералу Ивану Выговскому. Русская сторона, однако, не удовлетворила его в этом, а на предложенное в прошлом году условие, касающееся донских казаков, ответила совершенно невнятно, а именно, что последних, как вольных людей, ни к чему невозможно принудить. Поэтому крымский хан соединился с запорожским генералом Выговским и пришел на помощь Лесницкому в Конотопе. Когда же русское войско в пятнадцать тысяч человек[274] под началом двух генералов, окольничего князя Семена Романовича Пожарского и окольничего князя Семена Петровича Львова (Ярославского)[275], выступило против конницы татар и казаков, те полностью разбили его, захватив в плен более тысячи человек из числа самых знатных, прочих же оставили мертвыми на поле брани[276]. Генерал Выговской же побудил татарского хана не довольствоваться этими пленниками, а наступать, чем скорее, тем лучше, на главное войско русских под Конотопом, где можно будет захватить лучшую добычу и пленников, так что татары по ханскому приказу жестоко изрубили саблями обоих этих генералов и всех пленников[277]. Генерал Трубецкой, видя это, пришел в совершенный ужас и, полностью сняв осаду Конотопа, поскольку был уже довольно измотан приступами и вылазками, начал отступать в полном порядке. Его армия тогда включала сильную пехоту, а также артиллерию, состоявшую из дорогостоящих пушек, мортир и огненных хитростей и пополненную добрыми немецкими офицерами, инженерами, пушкарями и канонирами. Татары и казаки же непрестанно наседали, прилагая к этому все усилия несмотря на большие потери в своих рядах. Русская армия оборонялась мужественно и в конце концов прибыла, хотя и потеряв довольно многие пожитки и около тысячи человек, в крепость Путивль, где нашла доброе и надежное убежище против этого сильного врага. Окольничий и воевода князь Петр Алексеевич Долгоруков (Оболенский)[278] направился со своим войском из Смоленска в Литву к Минску, вновь взял его и вырезал всех, бывших в нем. Оттуда он отправился по необычному пути на Украину на подмогу генералу Трубецкому, но прибыл слишком поздно, когда враг уже очистил поле и повернул домой. Этот сильный набег страшного и быстрого врага весьма ужаснул все русское государство. Во всех крепостях и даже в столичном городе Москве закрывали крепостные ворота и усиливали стены и раскаты, поскольку всю страну охватила тревога. Люди толпами бежали к укрепленным местам, бросив все в деревнях. Это продолжалось до получения известия о том, что главная армия спаслась и отступила в Путивль, а враг повернул назад.

Запорожский генерал Выговской после завершения этого похода, который ему не столь удался, как он на то рассчитывал, заметил, что его казаки, весьма жаждавшие русских соболей, желают изменить ему. Между тем татары уже отступили домой, а на помощь Польской короны не было никакой надежды. Отчаявшись, он добровольно передал всю власть Юрасю, сыну умершего генерала Богдана Хмельницкого, а сам перешел к полякам, которые отдали ему воеводство в Киеве и усадили с собой в сенат[279]. Юный Хмельницкий, получив власть и удостоверившись в верности казаков, вновь отдался со всеми запорожскими казаками Его Величеству Московскому царю, принеся торжественную клятву в верности в присутствии боярина и наместника казанского Алексея Никитича Трубецкого, а также боярина и наместника белозерского Василия Борисовича Шереметева, окольничего и воеводы князя Григория Григорьевича Ромодановского и князя Петра Алексеевича Долгорукого-Оболенского под открытым небом в Переяславе, куда собрались все русские генералы со своими войсками и весь казацкий люд. Генерал Трубецкой вручил казакам новые дипломы и привилегии Его Царского Величества, касающиеся их вольностей. Гетману Хмельницкому от имени Его Царского Величества передали драгоценную булаву, удостоверив это открытой грамотой с печатью Его Царского Величества и русского государства. Исполнив это, генерал Трубецкой и воевода князь Долгоруков вернулись со своими войсками в Москву. Боярин же Василий Борисович Шереметев, которому была доверена власть над всей Украиной, остался со всем войском в Киеве. Окольничий и воевода князь Григорий Григорьевич Ромодановский, которому было приказано надзирать над границей с татарским полем, пребывал со всей своей армией в Белгороде.

Окольничий и воевода князь Иван Иванович Лобанов-Ростовский, начальствовавший над русскими войсками в Белоруссии, осадил крепость Мстиславль, изменившую русским после того, как казацкий полковник по имени Рытор при поддержке многих казаков и дворян изрубил саблями русского губернатора вместе с его гарнизоном и укрепился там. Лобанов-Ростовский изматывал казаков и наводил ужас непрестанной и беспрерывной осадой, пока, наконец, голод не принудил их сдаться на охотно обещанную им царскую милость, что стоило многим жизни, чести, достоинства и всего состояния. Прежде всех прощение получил полковник Рытор, который, выказывая неким образом верность русским, улучил в конце концов возможность спастись бегством, сменив свое опасное положение на безопасное. Предав Мстиславль огню, разделив поляков и подчинив их жестокому и неизбывному ярму рабства, воевода Лобанов вознамерился развить свою победу, двинулся со своей армией под крепость Старый Быхов на Днепре и подверг ее жестокой осаде. Однако комендант, казацкий полковник Иван Нечай, а с ним и весь гарнизон ни в коем случае не желали прийти к соглашению, какие бы заманчивые и щедрые посулы он им не делал, и неустанно наносили врагу большой ущерб храбрыми вылазками. Он же продолжал постоянную осаду в течение шести месяцев, подводя окопы и рвы и беспрестанно применяя огненные ядра, смолу, всевозможные враждебные уловки и многие вредящие крепости выдумки. В конце концов, благодаря предательству нескольких вероломных дворян, а именно двух Илиничей, двух Рончковских и Шульца, он ночною порою ворвался в крепость, до того не побежденную врагом, вырезав там всех остававшихся в живых. Коменданта Ивана Нечая и многих дворян, частью бежавших и отказавшихся от русского подданства, частью же вернувшихся в это время из Литвы в свои разоренные имения и, когда они были потревожены этим войском, укрывшихся там, Лобанов приказал безжалостным образом заковать в цепи и держать в суровом заточении до приказа Его Царского Величества, весь город же – разграбить, разорить и предать огню. Казаки также захватили Кричев и привезли польского коменданта Трембиньского пленником в Москву. Равным образом поступили с Рославлем и другими городами в Северской земле[280]