Читать книгу Константинополь и Проливы. Борьба Российской империи за столицу Турции, владение Босфором и Дарданеллами в Первой мировой войне. Том II - Группа авторов - Страница 4

Телеграмма генерала Вилльямса сообщала о том, что русский Верховный главнокомандующий, подтверждая свое намерение строго придерживаться «первоначального» плана[22] сосредоточения всех сил России, «хотя бы и в ущерб собственным интересам», против «главного» врага, то есть против Германии, и признав в связи с этим необходимым настолько оголить от войск Кавказ, что там оказывались возможными весьма тягостные не только для русских, но и для общесоюзных интересов последствия, – возбудил вопрос о том, не сочтет ли Англия возможным оттянуть возможно большие силы турок в другие области Османской империи путем военных демонстраций в «наиболее уязвимых и чувствительных ее местах». О Константинополе и Проливах при этом не упоминалось вовсе, и главнокомандующий вообще подчеркнул, в беседе с директором дипломатической канцелярии при Ставке кн. Кудашевым, что «мы ничего у союзников не просим; хотим их успокоить насчет наших дальнейших военных действий» против Германии (см. телеграмму Кудашева Сазонову от 31/18 декабря 1914 г.).

Для характеристики настроения Ставки и ее взглядов на вопрос о захвате Проливов и Константинополя чрезвычайно показателен обмен взглядов между Сазоновым и Ставкой, предшествовавший этому разговору и вызванный желанием Сазонова поставить на очередь вопрос об обеспечении за Россией «главнейшего результата», которого после вступления Турции в войну можно было ожидать от войны в целом.

Впервые этот вопрос был поставлен Сазоновым, для которого англо-греческие переговоры не могли остаться тайной, 21/8 декабря 1914 г. в письме к начальнику штаба Верховного главнокомандующего ген. Янушкевичу, в котором указывалось: 1) на первостепенную важность овладения обоими Проливами «с точки зрения общегосударственных интересов и огромных жертв», приносимых Россией вследствие войны, и 2) на невозможность рассчитывать добиться этого результата путем побед над Германией и Австрией, так как, «очевидно, турки добровольно не согласятся уйти из Константинополя», если не будут принуждены к этому силой.

Письмо ясно обнаруживает опасения Сазонова относительно степени реальности достаточно неопределенных дипломатических обещаний союзников и, в частности, заявления, сделанного ему Грэем через Бьюкенена 14/1 ноября. Недаром он через кн. Кудашева высказывал несколько позднее генерал-квартирмейстеру Ставки Данилову свое убеждение, «что только то он (Сазонов) считает крепко приобретенным, что добыто нами самими, нашею кровью, нашими усилиями» (см. письмо Кудашева Сазонову, написанное в Петрограде 25/12 января 1915 г.). Тут же, однако, выяснилось расхождение во взглядах на дело министерства иностранных дел и Верховного командования. Не предрешая в письме Янушкевичу момента операций, Сазонов высказывался, по соображениям политическим, за самостоятельную операцию русских военных сил, хотя бы и при участии Болгарии и даже Румынии (см. письмо его Янушкевичу от 29/16 декабря 1914 г.). Верховное же командование, исходя из более осторожной оценки военного положения на германо-австрийском фронте и строго руководствуясь «первоначальной программой» военных действий (см. памятную записку Кудашева Сазонову от 31/18 декабря 1914 г., записанную «со слов великого князя»), признавало самостоятельную операцию против Босфора и Дарданелл невозможной. Согласно с этим Янушкевич ответил Сазонову, что в данное время о самостоятельной операции речи быть не может, но что если бы после победы на Западном фронте «не удалось обеспечить обладания Константинополем и Проливами дипломатическим путем (I), то вопрос этот должен будет составить предмет совершенно особой военной операции», об объеме которой пока бесполезно говорить (см. письмо Янушкевича Сазонову от 25/12 декабря 1914 г.), – взгляд, подробнее развитый вслед за тем генералом Даниловым в беседе с помощником кн. Кудашева А. Базили (см. письмо его Сазонову от 28/15 декабря 1914 г.).

Сазонов, однако, на этом не успокоился. Учитывая, очевидно, нежелание высших военных кругов допустить вмешательство Министерства иностранных дел в планы военных операций, он уже 29/16 декабря в новом письме Янушкевичу вернулся к вопросу под тем предлогом, что «министерству необходимо знать, обязано ли оно подготовить для наступления нашей армии к Проливам условия, которые позволили бы избежать переправы по Черному морю (то есть обеспечили бы проход через Румынию и Болгарию), либо сократить по возможности таковую (то есть обеспечить высадку в Варне или Бургасе)?» Не считаясь далее со словами Янушкевича о необходимости отложить операцию до победы над Германией и исходя из основной мысли, подсказавшей ему его первое письмо, он рассуждает об операции как о предстоящей в ближайшем будущем. Если же, продолжает он, в самом деле «боевая готовность нашего флота позволяет совершить сказанную операцию, не прибегая к помощи соседних государств, то мин-ству ин. дел не подобает вступать в какие-либо переговоры по этому вопросу» (см. письмо Янушкевичу от 29/16 декабря 1914 г.).

На этот раз ответ ему был дан самим главнокомандующим, со слов которого кн. Кудашев записал мнение Ставки по возбужденному Сазоновым вопросу (см. памятную записку Кудашева от 31/18 декабря). Ответ был столь же решителен, сколь и неутешителен для министра. Великий князь в самом деле категорически заявил, что «одни мы захватить Проливы ни под каким видом не можем»[23]. Мало того: он допускал существование таких условий, при которых для достижения этой цели потребуется не только содействие второстепенных балканских государств, но и «военная помощь Англии и Франции». Ввиду этого, по мнению великого князя, в данный момент «не следует в политических объяснениях с нашими союзниками идти дальше, чем мы уже пошли, и (следует) довольствоваться пока тем, что уже получили от Англии и Франции», то есть известными их заявлениями относительно соблюдения наших интересов при разрешении вопроса о Проливах и Константинополе. «Дальнейшего он предполагал бы достигнуть путем сношений только на военной почве, притом исключительно главнокомандующими между собой», причем, однако, «вовсе не исключалось (будто бы) участие Министерства иностранных дел» и даже в некоторых случаях его инициатива».

Сангвинические мечтания Сазонова о возможности разрешить вопрос о Константинополе и Проливах «самостоятельной русской операцией», – мечтания, отнюдь не соответствовавшие суждениям военных и морских специалистов об этом деле, изложенным во время совещания, состоявшегося 21/8 февраля 1914 г. под его же председательством, – разбились, таким образом, о решительное сопротивление Ставки, оценивавшей дело, по необходимости, прежде всего и главным образом с точки зрения реальных военных сил и возможностей России. Тяжелые поражения в Восточной Пруссии и неудачи в Польше, выяснившие такое техническое превосходство Германии, которого до войны, видимо, не ожидали не только в России, но и во Франции[24], и опасения за боевое снаряжение русской армии[25] обязывали Ставку к чрезвычайной осторожности. В частности, они же привели, накануне только что упомянутой беседы великого князя с Кудашевым, к разговору его с Вилльямсом, который тотчас был использован английским адмиралтейством для того, чтобы «в помощь России» приступить, несмотря даже на уклончивое отношение Китченера, к серьезным военным действиям против Проливов.