Читать книгу Пламя на бумажном листе - Группа авторов - Страница 46

Писательница с тремя разными образованиями в области коммуникаций между людьми и мирами, что и определило основную тематику её творчества. Пишет фэнтези, сказки и стихи, посвящённые чудесам в человеке и окружающем мире. Как практический философ с неуёмной жаждой деятельности старается возжигать во всём смысл.

Ловец снов

В открытые окна класса тёк запах солнца и тополей, тёплый пушистый снег залетал любопытными хлопьями и ластился к голым ногам под партами, зазывая на улицу: летать наперегонки по густым от ароматов и звуков дворам, капать мороженым на загорелые ноги и изучать приземлившегося на футболку жука – непрошеную драгоценность. Но десяток девочек и мальчиков прилежно сидели за блестящими партами в классе и с нетерпением ждали, не того момента, когда их отпустят на улицу, а когда учитель закончит перекличку и начнёт урок. Так им было интересно. Вот тонкие пальцы учителя заложили лист журнала, молодой худощавый мужчина в сером, в тонкую клетку, костюме встал из-за стола и оглядел класс с приветливой улыбкой.

– Всё, я вижу, подготовились к уроку. Молодцы. Положите ваши изделия на парту, я пройду и проверю, что получилось у каждого, потом все вместе обсудим и выявим победителей.

Томми выудил из недр сумки свое домашнее задание и положил его перед собой на рыжую крышку парты. Круглые отшлифованные бусины тут же весело подмигнули мальчику, отразив гуляющие по классу блики солнечного дня.

Стройная фигура неторопливо перемещалась по классу, лёгкой тенью разрезая пропахший тополями солнечный свет, учитель задерживался у каждого стола и, нагибаясь, вполголоса обсуждал что-то с каждым ребёнком. Сидевший в среднем ряду Томми в ожидании, пока очередь дойдёт до него, вертел головой, пытаясь разглядеть, что лежит перед другими ребятами. В левом ряду нетерпеливо дрыгала ногами Вика – она была самая маленькая по росту в их классе и не доставала до пола ногами, когда сидела на обычном стуле. Перед ней на столе блестело что-то, издали напоминающее песочные часы в золотистой оправе. Приглядевшись, Томми понял, что это не часы: в спаренных золотистых ромбах оправы блестели полупрозрачные стеклянные шарики, напоминавшие два недовольных красных глаза. У сидящего напротив Вики – как всегда серьёзного – Криса была бумажная вертушка с голубыми острыми лепестками, присыпанными блёстками. На парте позади Томми, у Ивори, лежал круглый брелок из прозрачного пластика, внутри которого двигалась голографическая картинка. Что было у остальных – толком рассмотреть не удавалось. Да и учитель уже подошёл к его парте.

– Ну, показывай, Томми.

Немного волнуясь, мальчик поднял и передал взрослому плетёный ивовый круг, внутри которого на натянутых разноцветных нитях висели и подрагивали бусины. В центре была самая крупная: сочного медово-жёлтого цвета, с бликующими шёлковыми штрихами в глубине, так и притягивавшая взгляд – а вокруг на разных расстояниях от неё в паутине нитей висели ещё девять круглых полированных камешков. Крошечная серебристая бусинка ближе всех к центру, затем оранжевая немного крупнее, потом бледно- голубая с зеленоватыми пятнами и золотинками трещин, дальше красная поменьше, на достаточном расстоянии от неё – самая крупная песочная яшма с шоколадными пятнышками, затем чуть поменьше переливающаяся кремовым перламутром жемчужинка, ещё меньше голубая в белёсых разводах и почти такая же синяя, а у самой ивовой плетёнки – крохотная чёрная, неровно огранённая.

Учитель осторожно крутил в руках ловец снов, рассматривая его и любуясь бликами света на бусинах.

– Хорошо, что ты каждую нанизал на свою нить, – похвалил он. – Очень хорошая работа. Хотя над некоторыми можно будет ещё поработать, иначе они не подойдут… но рано или поздно ты это и сам поймёшь, не расстраивайся, когда обнаружишь это. Ты молодец, Томми, вижу, ты прекрасно постарался.

Он вернул ловец снов мальчику, легонько похлопал его по плечу и двинулся дальше, к Ивори. А Томми с гордостью разглядывал свой ловец снов, и радость от похвалы учителя булькала в нём, как лава в только что пробудившемся вулкане, готовая выплеснуться наружу.

Обойдя всех ребят, учитель встал перед доской и объявил:

– Вы все хорошо справились с заданием, и выбрать победителя непросто, ведь у каждого из вас свой подход и свои масштабы. Но двоих я бы хотел отметить: Вика, покажи, пожалуйста, всем свою звёздную систему.

Вертлявая девочка в красном платьице выскочила к доске и с гордостью закрутила перед классом подобием песочных часиков.

– Видите, – принялся объяснять учитель, – это двойная звёздная система, где материя перетекает между звёздами, создавая завихрения особого качества, структурирующие время и реальность. Как это происходит, мы с вами ещё будем рассматривать на следующих уроках. Вике удалось предвосхитить тему и так артистически красиво оформить её, не правда ли? – ребята согласно захлопали в ладоши. – Благодарю, садись, пожалуйста. А теперь, Томас, выйди и продемонстрируй нам свою систему.

Едва не подпрыгивая от гордости и восторга, Томми вышел вперёд и поднял ивовую плетёнку на вытянутых руках. По классу пронеслись охи и восклицания одобрения, кто-то даже присвистнул.

– Очень тонкая работа, – согласился с общим одобрением учитель. – И три из них пригодны для жизни. Впрочем, саму жизнь мы будем проходить дальше, как и необходимые для неё параметры. Это будет на следующем уроке, и я намерен использовать произведение Томми в качестве иллюстрации. Ты разрешишь мне это?

Мальчик бодро кивнул, осознавая важность момента. А учитель снова обратился к классу.

– Что же, пора выбрать победителя. Чей проект будет первым, как вы считаете?

После недолгих споров и перекрикиваний группа решила выбрать проект Томми. Учитель одобрительно кивнул, погладил мальчика по голове и достал из застеклённого шкафа за своим столом пузатую круглобокую склянку, в которой медленно переливалось что-то тёмное и кружились мерцающие огоньки. Он взял у мальчика ловец снов и аккуратно опустил его прямо сквозь стекло внутрь вихрящейся в склянке материи. Несколько секунд там что-то вспыхивало и щёлкало, а потом ивовая плетёнка сама всплыла на стеклянную поверхность, с виду ничуть не изменившись. Учитель протянул её Томми:

– Береги её, – тепло напутствовал он. – Принесёшь её в следующий раз, договорились?

Томми снова кивнул под аплодисменты и ободряющие выкрики ребят, а учитель вернул склянку на место. Это был очень радостный день, и в груди у мальчика словно горело маленькое солнце – почти такое же, как в сердцевине ловца снов, который он сделал своими руками, и девять тёплых планет бьются импульсами счастья вокруг него.

Уже дома, делая уроки и дожидаясь ужина, мальчик то и дело брал свой ловец снов в руки и с удовольствием разглядывал его. Бусинки вращались на тонких нитях – одни быстрее, другие медленнее, а центральная крупная бусина так и лучилась радостными золотистыми бликами. Он был рад, что его работу оценили, но ещё больше рад тому, что теперь это было не только его достояние. Теперь эту красоту увидят и полюбят другие люди. «Радость творца – не только в созданном, но в нашедшем отзыв, в принятом другими жизнями», – не раз говорил учитель, и только сейчас Томми удалось понять эти слова на собственном опыте. Перепрыгивая через ступеньку от радости, он спустился в столовую, где уже сидел отец, а мать заканчивала накрывать на стол к ужину.

Когда трапеза началась, мать ласково спросила Томми:

– Томас, милый, ты прямо сияешь. Что-то хорошее произошло в школе?

– Мою работу выбрали первой среди ребят, – гордо провозгласил Томми. – Учитель будет на ней показывать что-то на следующем уроке.

– Поздравляю, дорогой, не зря ты сидел над ней вечерами! – обрадовалась мама и погладила его по голове.

– Молодчина, Томми, – поздравил отец. – А у меня сегодня тоже хорошие новости. Нашему телескопу, наконец, удалось засечь новую систему с экзопланетами! Представляете, жёлтый карлик, а вокруг девять постоянных планет и ещё несколько квази крутятся. Три из них пригодны для жизни при первом приближении. Но, конечно, мы должны узнать о них побольше, чтобы делать какие-то выводы… Так или иначе, это хорошая новость, что так близко к нам есть подобная система. Мы-то боялись, что ближайшая пригодная так далеко, что с нашими скоростями мы не долетим до неё и за три поколения. А так, глядишь, уже наши внуки – а то и ты сам, Томми – смогут устроить первые поселения в найденной системе. Шанс всё-таки есть!

Вечность

Зимой так легко поверить в Вечность. Тишину можно потрогать пальцами, жизнь спряталась, затаилась под белым. Небо продолжает землю белёсым коконом в сероватых потёках – а иногда расходящимися трещинами с ослепительно сияющей голубизной, завораживающей, затягивающей, в которую, кажется, можно вытечь из этого зимнего мира.

Поленья в камине не пылают буйным огнём, а греют, тихо потрескивая. Как будто в них сидит сонная ленивая саламандра. То вытянет чуткий тоненький язычок, затрепещет им и снова спрячет. То шевельнёт хвостом, повернётся другим боком. Без скачков и пляски, без выражения. И поленья потрескивают, а ты слышишь в их треске: «Я люблю тебя. Буду любить вечно!»

В это так легко верить зимой. Когда шепчут горячими губами близко близко: «Любить вечно». Кто-то терпеть не может этих слов, боится их, называет слишком сильными. Кто-то, напротив, разбрасывает их, как грошовые монеты. А кто-то говорит лишь раз, выцарапывая огненными письменами на изнанке себя, превращая эти слова в самое сильное заклинание на свете. «Вечно».

Зимой понимаешь, что времени нет. Абсолютная ночь, абсолютный день, серый кокон – всё только сон и иллюзия сна. Живущий по соседству шаман родился седым и беззубым. Старушка, у которой самые лучшие в округе яблоки и сидр, всё ещё заплетает две легкомысленные косички и улыбается широко и щербато – так, что солнечные зайчики разбегаются от этой улыбки.

«Времени нет», – говорят спешащие по делам и не успевающие жить. «Времени нет», – с терпеливой любовью молчит мама, не спавшая три ночи подряд и старающаяся не дышать, наблюдая, как её малыш делает свой первый шаг за игрушкой. Времени нет, есть «Вечность». И вороний крик за окном повторяет это слово.