Читать книгу История всего: лекции о мифе - Гусейнов Гасан - Страница 2

Мыслительный прыжок во времени и пространстве, который вам предстоит совершить, чтобы только прикоснуться к главным памятникам античной литературы: зачем он?

Как сказал бы один из патриархов русской классической филологии, Фаддей Францевич Зелинский, из холодной северной страны, лежащей во льдах между Сахалином и Магаданом А. П. Чехова или А. И. Солженицына и Петербургом Ф. М. Достоевского или Александра Блока, вам предстоит зачем-то перелететь к Средиземноморью. Предстоит начать читать о Троянской войне, воспетой почти три тысячи лет назад на языке, который для большинства из вас, к сожалению, так и останется чужим, даже если вы потратите несколько лет на его изучение. Так зачем переноситься?

Может быть, достаточно сказать о традиции? Но всех ли устроит это объяснение? Мне, например, этого было бы мало. Хотя, конечно, есть что-то понятное и вполне объяснимое, я чуть не сказал «естественное» в том, что человек первым делом обращается к культуре того мира, откуда когда-то принесли азбуку для его родного языка. Да, сама кириллица обязывает нас, носителей русского языка, дернуться в первом филологическом рвении к главным истокам русской азбуки – древнегреческому и древнееврейскому. Но есть и другое, я бы сказал – прагматическое и актуальное, а по-русски говоря, остро необходимое в обращении к античной литературе и мифологии: без нее невозможно понять, о чем говорит русская и западная литература сегодня и почему она говорит так, а не иначе.

Вот замечательное стихотворение Николая Алексеевича Заболоцкого «Возвращение с работы» (1954):

На первый взгляд, упомянутые здесь греческие слова «электричество» и «хаос», как и прямая отсылка к «древнегреческим богам», чисто декоративны. Но так ли это? Воспоминание о подневольной работе в бытность автора в заключении держится на пантеистической формуле Заболоцкого, которая станет вам близка и понятна, когда вы познакомитесь с мифологической картиной мира греков (я бы рекомендовал вам обязательно прочитать прекрасную книгу моего учителя – профессора Азы Алибековны Тахо-Годи «Греческая мифология»). К чему сводится эта формула? К тому, что человек, тот самый полуголый зэк с вилами, иронически сравнивающий себя с олимпийским божеством Посейдоном, – остается в вечном противоборстве с хаосом. «Хаос» – это первобытная бездна, предшествовавшая появлению мира, но это и «хасма» – страшная пасть, которая может распахнуться в любой момент, и, даже стоя под которой, ты должен, беря пример с богов, не выпускать из рук трезубца. Меня могут спросить, а зачем нужен такой вот обратный перевод Заболоцкого на язык греческой мифологии? Отвечу: потому что сам поэт просит об этом своего читателя. Заболоцкий переводит опыт безвинно осужденного на рабский труд на язык культурного сообщества. Не случайно тут даже избрание Посейдона – самого «хаотичного» и буйного из всех олимпийцев. Греческая мифология здесь не что иное, как другая природа, объяснительная схема сосуществования человека и природы.

Есть и еще одно важное свойство у стихотворения Заболоцкого, которое отсылает нас к античности: оно не только серьезно, но и иронично. Ирония эта выражена столкновением не вполне поэтических слов «электричество» и «древнегреческий» со стандартными поэтизмами, ударением в слове «хаос». И эта ирония не романтическая, а сократическая: здесь удовольствие, даже наслаждение моментом, сращено с болью, но узнать эту боль может только посвященный.