Читать книгу Когда у меня вырастут крылья. Трансформация: от подростковой наивности к зрелой женственности - Гузель Хасановна Махортова - Страница 10

Третий тип нарушения – дезорганизованная привязанность.

Кажется, что такие люди научились выживать, нарушая все правила человеческих отношений. Женщины часто ничем не ограничены в своем разрушительном поведении и не испытывают сочувствия к другим. Они могут беспорядочно менять партнеров, иметь несколько связей одновременно. Стратегии в любви – «выжженная земля». Они опустошены еще до встречи с единственным, предназначенным судьбой.

Такой тип нарушения привязанности характерен для людей, в детстве подвергавшихся систематическому жестокому обращению, насилию. Они не имели опыта привязанности, начиная с раннего детства ими пренебрегали или воспринимали, как обузу, от которой не удалось избавиться.

Это психологические сироты, реконструирующие во взрослой жизни крайние формы пренебрежения и агрессии, которые были восприняты, как норма в детстве, потому как другого они не знали.

Несколько лет назад обратилась за помощью молодая женщина. Хорошо помню нашу первую встречу. В потоке слез смогла разобрать лишь то, что женщина боится быть оставленной любимым человеком. Анастасия в тот день представлялась мне маленькой девочкой, заблудившейся туманным утром в лесу, забывшая все на свете, даже собственное имя и дорогу домой.

В последующие встречи начала склоняться к мысли, что опасения Насти по большей части фантазийного характера и проистекают из детских страхов.

Но через месяц её пессимистические прогнозы сбылись. Виктор (мужчина Анастасии) во время очередного выяснения отношений сказал, как отрезал: «Уходи!».

И разменявшая четвертый десяток Настя, как послушная девочка, собрала вещи и ушла.

Если честно, пребывала в растерянности, так как всегда доверяю интуиции, а она то и подсказывала, что угроза быть оставленной существует исключительно в фантазиях Анастасии.

Поэтому какое-то время занимала нейтральную позицию, избегая прямых интерпретаций, поскольку имела информацию исключительно от «потерпевшей» стороны, а отношения всегда – вещь обоюдоострая.

Настя исходила слезами. Я так и знала, что он меня бросит, мужчинам нельзя доверять, можно рассчитывать только на себя, вот родишь ребенка, а тебя оставят, и можно скатиться до нищеты, мужчины думают нижней головкой.

Такой словесный поток выливался на мою психотерапевтическую голову каждую неделю. Эмоции затапливали процесс терапии. Во время штиля, удавалось получить некоторую объективную информацию, исходя из которой, можно было строить рабочую гипотезу и стратегию. Отец ушел из семьи к другой женщине, оставив двухлетнюю дочь. Мать, причисляя себя к московской богеме, особо не утруждалась ее воспитанием. Девочка кочевала от родственников к соседям по лестничной клетке, от соседей к подругам. А когда Насте исполнилось четыре года, мама сочла возможным оставлять ее дома одну, в детском саду женщину не устраивал уровень развития культуры воспитателей.

А то, что четырехлетний ребенок однажды чуть не вывалился из окна, поджидая ее возвращения с работы, маму не взволновало ни разу. Девочку спасло только чудо, но она продолжала оставаться в одиночестве с книгами и раскрасками. Мои попытки обратить внимание клиентки на то, что не допустимо оставлять такого маленького ребенка одного в квартире, и в настоящее время при обнаружении подобного факта, органами опеки он был бы изъят у матери, не находили должного отклика в ее душе. Анастасия холодно отвечала, но она же жива, правда ходит к психотерапевту второй год. И смеялась так, что у меня мурашки ползли по спине.

И это вполне объяснимо с позиций глубинной психологии. Мама, какая бы не была, являлась единственным постоянным поддерживающим объектом в череде сменяющихся ухаживающих взрослых. И даже в 35 лет сложно критически оценить отношение матери к тебе маленькой. Еще сложнее отделить детские агрессию и гнев оставленного ребенка, поднимающихся лавиной из глубин бессознательного, в момент недолгой разлуки с партнером уже во взрослом состоянии. Сепарация даже на символическом уровне кажется катастрофой, моментально ввергающей в детский страх голодной смерти.

Поэтому спусковым крючком, положившим начало разбалансировке отношений с любимым мужчиной, стали его опоздания. Причины задержек были объективными, Виктор перешел на новое место работы, и ему нужно было войти в курс дела и показать себя с лучшей стороны. А у Анастасии начиналась паника даже после пятнадцати минут ожидания. Она становилась маленькой девочкой, отчаявшейся ждать с работы маму. Эти чувства сопряжены напрямую со страхом смерти, истоки его происхождения мы разбирали выше. Страх, тревожность, ужас. Ситуация усугублялась тем, что Настя еще с малых лет приучила себя не показывать чувства. Поэтому предпочитала молчать, не выяснять отношений, прятать за каменным выражением лица обиды и страх.

Виктор же не мог понять ее чувств, объясняя внезапную холодность и отстраненность Анастасии, как охлаждение. «Разлюбила», – думал он. «Он меня обязательно бросит, ведь не понятно где и с кем он задерживается после работы», – изводила себя она.

И вот однажды, как и ожидалось, он сказал: «Уходи!». Потому что не мог больше выдерживать неопределенность и страх быть оставленным.

Настя быстро собрала вещи и ушла на съемную квартиру, потому что последнее время ждала этой команды: «С вещами на выход!».

Два любящих человека оказались в ловушке бессознательных страхов. Обоих оставили в раннем детстве отцы, нанеся серьезную травму чувству первичной привязанности. Малейшее отклонение от сценария симбиотического слияния, свойственного отношениям младенца и матери, а также мужчинам и женщинам на первоначальных этапах страстной любви, вызывало всплеск тревожности и страха. Но у Анастасии это носило более выраженный характер, поскольку она часто в детстве оставалась либо одна, либо круг ухаживающих взрослых постоянно менялся. То есть чувство привязанности как базы доверительных, позитивных отношений между мужчиной и женщиной не существовало в принципе. Чувство зависимости, да, ведь ребенком Анастасия пугалась малейших изменений внешности матери. Прекрасно осознавая, что попадает к мужчинам в зависимость, Настя всем своим поведением, в холодной, отстраненной манере общаться, пыталась демонстрировать обратное.

Позже выяснилось, что отчим совершал развратные действия по отношению к Насте. Мать ничего не замечала, либо предпочитала не замечать. Мать приводила мужчин в однокомнатную квартиру, и Настя становилась свидетельницей запретных сцен.

Не мудрено, что в подростковом возрасте пустилась во все тяжкие, еженедельно меняя сексуальных партнеров.

Любовь Виктора и любовь к Виктору остановила круг беспорядочных связей на неделю, на ночь, на месяц. Появилась надежда на создание семьи. И все случилось. Но мы обе продирались к этому через бездны отчаяния и боли, недоверия, взаимного гнева.

На одной из сессий, не выдержав, я заплакала: «Настя, ты не оставляешь мне выбора. Либо я тебя насилую, соединяя с вытесненными гневом, страхом и болью. Либо я тебя использую в бесконечных эмоциональных поглаживаниях!».

Любимые так же ранимы и так же подвержены страхам быть разлюбленными и оставленными. Так детские раны начинают кровоточить во взрослом возрасте, отравляя настоящее.

В отличие от ребенка, взрослый может контролировать реальность, взять на себя ответственность за качество отношений. Но для этого необходимо вступить в контакт с деформированными частями психики. В процессе кропотливой работы по взращиванию внутренней женщины обрести способность сдерживать выход негативных детских эмоций из прошлого в настоящее. —

Чтобы скорректировать нарушения привязанности во взрослом возрасте, лучше всего подходит длительная терапия, основанная на долгосрочных отношениях терапевта с клиентом. В такой терапии у клиента с терапевтом выстраиваются надежные, доверительные и безопасные отношения, являющиеся целительными для людей с нарушениями привязанности. Опыт выстраивания длительных близких отношения с терапевтом является моделью, которая в дальнейшем переносится клиентом в жизнь, и опираясь на этот опыт, клиент может строить подобные отношения с другими людьми.

Аналогично младенцам уже взрослые люди, вступают в любовные отношения, испытывая острую потребность в любимом, но из-за страха отвержения устанавливают для себя безопасную дистанцию близости, которую он может выдерживать без угрозы разрушения и уязвления со стороны любимого человека. Регулирование дистанции происходит с помощью различных уловок со стороны тревожно-избегающего партнера от психосоматических до психологических. Существует и четвертая группа, безопасно-привязанные дети, которые вырастая, легко вступают в близкие отношения, не ощущают дискомфорта, находясь в эмоциональной близости, не склонны тревожиться, что их бросит любимый человек.

Надёжная, безопасная привязанность формируется, когда мать проявляет стабильность, постоянство в отношении к ребенку, дает ему принятие, тепло, комфорт, безопасность и общается в младенчестве и раннем возрасте на уровне эмпатии. Мать принимает, понимает собственные чувства, и, соответственно, понимает и принимает чувства ребёнка. Дети таких матерей, вырастая, способны формировать прочные привязанности с другими людьми, способны осознавать, что чувствуют и сами проявляют свои чувства без страха непонимания и отвержения, их чувства не подавляются. Женщина понимает себя и любимого мужчину, она естественна и спонтанна в проявлении эмоций, способна дарить тепло и радость и не бояться получать ответно.

Но, дочери поддерживающих и любящих матерей, не получая опыта иных отношений, не вырабатывают «иммунитета» к токсичным мужчинам, излишне доверяют окружающим. Такие дети, а позже и взрослые, могут неадекватно реагировать на события и людей, приняв их за безопасные. Золотая середина необходима и в вопросе формирования привязанности.