Читать книгу Избавители звезд - Хафса Файзал - Страница 17

Альтаир облокотился на невысокий столик в ожидании еды. К его удивлению, с тех пор как они поговорили о союзе, отец больше ни разу не пускал ему кровь. Впрочем, свободы Альтаир тоже не увидел – его цепи по-прежнему были прикручены к стене.

Когда он рассказывал Беньямину о своих грандиозных далекоидущих планах по восстановлению Аравии, Альтаир знал: всегда оставалась вероятность того, что ему придётся осуществить эти планы в одиночку. Он ведь был готов – до тех проклятых дней на Шарре. С Насиром, потом с Зафирой. С Кифой и самим Беньямином.

За эту скудную горстку дней он сколотил семью и обрёл место в ней. Нашёл людей с мечтами настолько же безумными, как его собственная, движимых идеями, над которыми другие лишь посмеялись бы.

По крайней мере, так он считал. Теперь пустота грызла его, а одиночество напоминало шарик на верёвке, который он отбросил далеко-далеко лишь для того, чтобы тот вернулся и ударил с новой силой.

Единственный его товарищ выскочил из дыры в стене в поисках объедков, которые Альтаир обычно оставлял после трапезы.

– Так любезно, что ты решил меня навестить, Насир, но, видишь ли, еда у меня закончилась, – сказал он маленькой крысе, которая ходила кругами в поисках того, чего не было. «Да-а, Насир до мозга костей».

Крыска с писком дала дёру, и Альтаир поднялся, заслышав звук приближающихся шагов. Кривобокое глинобитное жилище воняло старостью, а по углам комнаты протянулась плотная паутина. Это место было полуразрушено и явно небезопасно, но zumra так и не нашла его.

«Если они вообще меня ищут».

Лев ворвался в открытую дверь, а за ним вошёл ифрит с двумя плошками шурпы и тёплой лепёшкой. Пища крестьян. Ни кусочка баранины.

– Ты пристрастился к разговорам с самим собой? – спросил Лев, садясь на холодную твёрдую землю.

Ифрит поставил еду и ушёл.

– Помогает сохранить юность голосовым связкам, – с улыбкой ответил Альтаир. Он стоял ещё мгновение, прежде чем снова опустился на пол. – Я мог бы и петь, если тебе угодно.

Такие моменты особенно пугали его – когда отец искал его общества без каких-либо причин, просто ради общения.

Пугали, потому что он наслаждался этим временем. Они были точно призмы, через которые можно было разглядеть не жестокое в своих амбициях чудовище, а человека, любопытного и собранного.

Лев редко прикасался к еде, которую приносил. Сначала это останавливало Альтаира, но если бы он продолжил бояться яда, то умер бы с голоду. Такое тело, как у него, не поддерживало себя само.

– У тебя глаза моего отца, – проговорил Лев.

Альтаир замер, так и не донеся кусок лепёшки до рта.

Лев нахмурился, словно и сам себе удивился.

– Иногда я забываю его лицо. И события тоже. Хотя я странным образом помню, что они были… поворотными, что ли. Время подавило воспоминания.

По мнению Льва, что бы ни подавило его воспоминания – это было не время. Альтаир видел, что это беспокоило отца настолько, что безумие затуманивало его взгляд. Так же его глаза блестели, когда он говорил о мести, словно он отчаянно желал этого, нуждался в этом, но никак не мог понять почему.

– Ты любил своего отца, – заметил Альтаир и поднял руки. Кандалы на его запястьях блеснули. – Ну а мой отец держит меня в цепях.

Лев улыбнулся.

– Я мог бы снять их. Сделать тебя не пленником, а сыном. Союзником. Мы впишем наши имена в историю. И да, тоже будем жить вечно.

Тяжёлые слова, произнесённые в разгар дневного зноя. Это было бы так легко – отложить работу десятилетий и принять сторону отца. Он добьётся того же, что и планировал: новой Аравии, не осквернённой Арзом, освобождённой от проклятий, которые принесло исчезновение волшебства.

Он доел свою шурпу и пододвинул к себе отцовскую плошку, всё ещё не тронутую.

– Я не отпущу тебя, Альтаир, и они не придут, – уверенно проговорил Лев. Даже если они победят, следуя путём, который ты проложил для них, почему ты считаешь, что ты получишь какое-то признание? Я – не провидец, но даже я знаю, что из этого выйдет.

– Да? – вырвалось у Альтаира, хотя ему не следовало ничего говорить. Стены дрогнули от громовой поступи коней где-то на улицах.

Лев посмотрел на него неожиданно пристально, словно его сын был головоломкой, которую он вот-вот разгадает. Словно он уже разгадал Альтаира за несколько совместных трапез.

– Тебя забудут.

То были слова, которые пробивали щиты и заставляли даже самые быстрые языки замолчать. Верёвочки, привязанные к пальцам, заставляющие их дрожать – раз, два, три, десять. Судорожные вздохи.

Да, это были именно такие слова.

Альтаир со стуком – слишком громким – отставил плошку, избегая встречаться взглядом с отцом. Он провёл ладонями по обнажённым рукам, внезапно похолодевшим.

– Ты нашёл «банду»? – выпалил он.

Лев склонил голову набок, как делал всякий раз, когда испытывал любопытство.

– Я послал во дворец за свитком. В нём подробно описано заклинание, похожее на дар Охотницы. А почему ты спрашиваешь?

«И да, тоже будем жить вечно…»

Альтаир резко опустил кулаки на стол между ними. Из мелких щелей поднялась пыль. Пристально он смотрел в янтарные глаза Льва. Взгляд собеседника оставался невозмутимым, любопытным.

«Нет, Баба». Его не забудут, пока он всё ещё способен сделать вдох. Слишком уж большую часть своей жизни он посвятил тому, чтобы всё сложилось как раз не так.

– Сними с меня оковы, – сказал он осторожно, – и я скажу тебе, где их искать.