Читать книгу Если он поддастся - Ханна Хауэлл - Страница 7

Олимпия решила, что сесть за завтрак с мужчиной, к которому ее так властно тянуло, – предприятие опасное. Брент сумел проскользнуть в дом незамеченным – как и было задумано – и присоединился к ней в столовой. Хотя компанию им с графом составили двое ее юных племянников и Томас, обстановка казалась почти интимной, и с этим ничего нельзя было поделать. Брент, сидевший напротив нее на другом конце стола, был одет как любой другой человек, который выходит к завтраку. Но он во всяком одеянии казался ей весьма соблазнительным. К тому же граф постоянно посматривал на ее прическу – а она просто слегка пригладила волосы, как всегда делала рано утром, – и каждый раз его взгляд, обращенный на нее, теплел, что еще больше увеличивало его привлекательность.

За два прошедших дня они почти не виделись, и Олимпия остро чувствовала, что ей его не хватало. Как странно, однако же… Ведь их связывал всего лишь один-единственный поцелуй, и они довольно редко бывали вместе после того дня, когда она отправилась к нему, чтобы предупредить об опасности, грозившей его сестре. Брент каждый день приходил к ней на чай с бисквитами, чтобы обменяться информацией, которую они собрали, но неизменно в отношениях с ней держал дистанцию. Это, конечно, весьма мудро: держаться именно так, – но она понимала, что долго такого общения не выдержит. От этого у нее начинало мучительно ныть сердце.

Олимпия сосредоточила все внимание на племянниках Артемасе и Стивене, надеясь, что забудет о своей сердечной боли и смущении. В свои девятнадцать и семнадцать они уже не были похожи на мальчиков – скорее на молодых мужчин, – но Олимпия по-прежнему боялась вовлекать их в события, которые могли развернуться самым опасным образом. И ее весьма озадачил тот факт, что когда она сразу по возвращении в Лондон обратилась к родне за помощью, к ней с полного одобрения Пенелопы примчались эти двое, причем оба были из тех, кто первыми открыл жестокую правду об исчезновении Фейт и участии в том деле леди Маллам. Так что Пенелопа прекрасно понимала, насколько опасным может быть новое столкновение с этой женщиной.

– Эштон тоже хотел, чтобы мы отправились сюда, – сказал Артемас. Он улыбнулся, когда Олимпия сурово посмотрела на него в ответ на его попытку воспользоваться своим даром и узнать, как она себя чувствовала, а потом перевел взгляд на Брента. – Эштон хотел поехать с нами, но у Пен подходит срок, и он очень беспокоится. Пен недавно родила близнецов, а теперь вот еще один ребенок, поэтому он и не хочет оставлять ее одну.

– Это вполне понятно, – кивнул Брент. Ему было приятно узнать, что Эштон по-прежнему оставался на его стороне, и он даже испытал укол зависти к другу, у которого теперь имелось все. Однако граф быстро подавил это чувство, чтобы о нем сидевшие с ним за одним столом люди, обладавшие особым даром, ничего не узнали. – Хотя не уверен, что вы чем-то сможете помочь мне.

– Мы несколько лет прожили здесь, – сказал Артемас. – Тогда это место было не таким уж респектабельным, и мы узнали еще много менее респектабельных мест, когда решали проблемы Пен.

– А еще завели себе множество совсем не респектабельных друзей, которые теперь нам могут пригодиться, – добавил Стивен. – Они из тех, кто знает много полезного…

– Ах, ну конечно, – закивала Олимпия, намазывая девонширским сливочным кремом сдобную булочку – творение рук Энид. – У меня тоже возникла мысль привлечь к делу парней.

– Каких парней? – поинтересовался Брент.

– Тех, что только сейчас прибыли, – сказал Артемас и нахмурился. – Похоже, что-то случилось.

Граф едва успел смахнуть крошки с губ, когда Энид распахнула дверь и в столовую вошли четверо оборванцев. Брент немного развеселился, когда его церемонно представили каждому из них – словно знакомили с юными представителями аристократии. Уорлоки и Воны, судя по всему, были совершенно равнодушны к хорошей родословной и относились ко всем людям с уважением, во всяком случае – пока они того заслуживали. И в их семьях слуги наверняка преданы своим хозяевам. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, потому что они были скорее членами семьи, чем слугами.

Брент внимательно разглядывал мальчишек, пока здоровался с каждым из них за руку. Несмотря на грязную, ветхую одежду, в лицах была заметна порода, что немного удивляло. Внешний вид самого старшего из них, Эйбела Пикетта, говорил о том, что он уже вступил в пору взросления. Юноша был рослым, белокурым и зеленоглазым. Изящная лепка лица делала его почти красивым. А Дэниелу Эшбернеру исполнилось десять – мальчик сам посчитал нужным сообщить об этом при знакомстве. Волосы у него были темно-рыжие, глаза – карие, а лицо – просто очаровательное, и, как понял Брент, он знал об этом своем преимуществе и знал, как им пользоваться. Ростом ниже, чем Дэниел, и примерно того же возраста, Дэвид Юл был черноволос и сероглаз, а с лица его не сходило мрачное выражение; Бренту даже захотелось рассмешить мальчика, чтобы тот улыбнулся хотя бы раз. Самым младшим был Джайлз Грин. У этого волосы тоже были черные, но глаза – голубые, почти такие же, как у Олимпии. Брент даже подумал: уж не одного ли из незаконнорожденных Уорлоков или Вонов видел он сейчас перед собой? И все мальчики держались и разговаривали так, словно их кто-то научил хорошим манерам.