Читать книгу Волшебство любви - Ханна Хауэлл - Страница 2

Хайленд

Лето 1420 года

– Гар! Где ты, парень?!

Эдина Макадам выругалась, когда острые листья высокого чертополоха нашли незащищенную полоску белой кожи между верхом ее доходивших до коленей сапог из оленьей шкуры и подолом подоткнутых юбок. Она оглядела поросший лесом склон холма и почесала красные бугорки, возникшие на месте уколов.

Волкодав отбежал от нее и помчался на холм, очевидно, унюхав возможную добычу. Скоро он исчез в густых зарослях на вершине холма, и даже лай его затих.

Проверив, надежно ли прикреплена к поясу связка добытых ею кроликов, Эдина с глубоким вздохом нырнула в темный лес. Порыв тут же выбежать обратно был почти непреодолим: она до смерти боялась леса, – но приходилось искать собаку. Ведь Гар был ее единственным компаньоном.

Решительно отбросив мрачные воспоминания о том, как ее прелестная, но бессердечная мать оставила дочку в темном лесу, чтобы сбежать с любовником, Эдина сосредоточилась на поисках пса. День, породивший ее страхи, случился пятнадцать лет назад, когда ей едва исполнилось пять (наверное, достаточно давно, чтобы избавиться от детских страхов).

Стук сердца отдавался в ушах, и холодный пот ужаса струился по спине. Но Эдина продолжала углубляться в лес.

– Гар! Пропади ты пропадом, безмозглая скотина! Где же ты?!

Звонкий лай был ей ответом, и она, непрерывно подзывая пса, упорно шла вперед, то и дело проклиная лес, пытавшийся сбить ее с пути многократным эхом. Наконец, отыскав сидевшего под деревом Гара, Эдина в первый момент даже растерялась, не зная, обнять ли ей пса и с облегчением улыбнуться или же строго его пожурить.

И тут она увидела рядом с волкодавом тряпичный сверток. Когда девушка осторожно приблизилась к нему, из тряпок высунулась крошечная бледная ручка в перевязочках, схватившая Гара за густую шерсть. Судя по всему, псу было больно, но он только глянул на ручку, после чего посмотрел на хозяйку и тявкнул.

– Ребенок, – прошептала Эдина, присев на корточки перед малышом.

Девушка осторожно коснулась воркующего младенца, увидела грязь у себя на руках и поморщилась. К счастью, у нее был мех с водой, так что она смочила руки, а затем начисто вытерла их подолом мягкого серого платья.

Осторожно разжав пальчики, вцепившиеся в шерсть Гара, Эдина подняла с земли ребенка – и тотчас же снова оказалась во власти мрачных воспоминаний…

Так ясно, словно это случилось вчера, Эдина увидела мать, уезжавшую с любовником и смеявшуюся над криками дочери. Несколько часов она не двигалась с места, не в силах поверить, что мать не вернется. Лесные звуки превратились из чарующих в угрожающие, и с каждой минутой ей становилось все страшнее. В глазах перепуганного ребенка деревья стали гротескными чудовищами, взявшими ее в плен своего темного дома.

Сварливый дядюшка нашел девочку только на следующий день, и к тому времени страх так разросся, что изуродовал ее душу. Причем страх этот становился еще острее, когда она, глядя в зеркало, видела там лицо матери. Конечно, Эдина не была уверена, что так уж походила на бросившую ее женщину, но она обладала теми же густыми и непокорными волосами, черными как смоль, и чуть раскосыми зелеными глазами, – чего было вполне достаточно, чтобы воскресить болезненные воспоминания (увы, отсутствие любви и внимания в доме дяди никак не могло облегчить ее душевные страдания).

– Твоя мать тоже тебя бросила? – прошептала девушка, разворачивая младенца. Она тщательно осмотрела малыша, потом снова завернула. К счастью, найденыш был невредим. – Что ж, хорошо, что ты слишком мал и не помнишь, что случилось с тобой. Так что тебя не коснутся мучительные воспоминания. Но почему же они так поступают со своими детьми, а, парень? Ведь матери не должны отшвыривать своих детей как обглоданные за обедом кости…

Прижав к себе ребенка, Эдина стала оглядывать окрестности в поисках какого-то знака, объясняющего причину, по которой малыш оказался в лесу.

– А вдруг я несправедливо обвиняю твою мать, – пробормотала девушка и нахмурилась, увидев четкие отпечатки копыт на влажной земле. – Может, мать бросила тебя здесь вовсе не потому, что захотела от тебя избавиться.

Эдина вздрогнула, услышав топот копыт. Было ясно, что кто-то скакал к ней. Девушка опустила ребенка на землю, став перед ним, выхватила свой маленький меч и потрепала пса по голове. Когда же до нее донеслись голоса мужчин, она расправила плечи и стала ждать, полная решимости защитить ребенка, если понадобится.

Лукас Макрэй поднял глаза от земли, на которой искал следы, и натянул поводья так резко, что напуганные лошади его спутников слегка попятились. Его кузены Эндрю и Йен попытались успокоить лошадей, а Лукас во все глаза уставился на представшее перед ним виде́ние. Он провел три мучительных дня в поисках племянника и уж никак не ожидал найти злобную особу и огромного волкодава, стоявших между ним и тем, кого он искал.

Перед ним была молодая женщина крохотного росточка, которая выглядела еще меньше на фоне возвышавшихся вокруг деревьев. Ее густые черные волосы рассыпались по худеньким плечам буйной шелковистой гривой, доходившей до тонкой талии, мягкое серое платье обтягивало полные груди, а под приподнятым подолом виднелись стройные ноги. Личико же сердечком освещалось огромными зелеными глазами – такими яркими, что даже хотелось зажмуриться. Он знал, что подобные глаза могут надолго лишить сна и покоя и что будет нелегко их забыть. Разумеется, она не представляла угрозы, если не считать маленького меча в изящных белых руках. Причем она не только держала оружие так, словно умела с ним управляться, но выражение хорошенького личика подсказывало, что девушка готова к бою.

Он взглянул на завернутого в лохмотья младенца, лежавшего на земле, за ее маленькими ножками в сапогах. Лукас не видел лица ребенка, но, судя по густым каштановым кудрям, выбившимся из пеленок, это действительно был его племянник Малком.

Снова поглядев на девушку, Лукас резко проговорил:

– Я приехал, чтобы забрать своего племянника домой! – Он указал на младенца.

– А как докажете, что это ваш кровный родственник? – осведомилась девушка.

И получила в ответ такой взгляд, что едва не попятилась – гнев этого воина пугал ее. Он был высок и строен, но мускулист. Его густые каштановые волосы, отсвечивавшие рыжим там, где солнце их касалось, свисали ниже плеч, а темный плед, облегавший тело, был сколот фибулой с гербом, принадлежавшим Макрэям из Данмора. Тонкие черты его красивого лица были напряжены, а губы – плотно сжаты: очевидно, этот Макрэй с трудом сдерживал гнев.

Эдина глянула на руку воина, сжимавшую рукоять меча, и вдруг обнаружила, что слишком уж заинтересовалась его стройными мускулистыми ногами. Она поспешно подняла глаза на его лицо, решив, что сейчас не время любоваться мужской фигурой – ведь этот Макрэй смотрел на нее так, словно хотел снять голову с ее плеч.

– Взгляните на волосы младенца! – рявкнул он.

– Уже взглянула. Красивые и густые. Но такой цвет не так уж редко встречается в наших краях. Так что это никак не служит доказательством вашего родства, – заявила Эдина, смело глядя в глаза грозного воина.

– А какое тебе дело до младенца? – процедил Лукас, спешиваясь грациозным прыжком. Он шагнул к девушке, однако пес ощетинился и, оскалив острые зубы, тихо, но угрожающе зарычал. Лукас остановился и добавил: – Хотелось бы спросить, что ты делаешь в чаще леса в компании этого уродливого пса и ребенка.

– Мой Гар – прекрасное животное. А малыша я нашла, когда охотилась. – С этими словами Эдина коснулась свисавших с ее пояса кроликов.

– Несколько кроликов, болтающихся на поясе, – это еще не доказательство того, что ты не замешана в каком-то преступлении. Возможно, ты просто иногда отдыхаешь от преступлений, занимаясь охотой.

Эдина в испуге подумала, что Макрэй знает о ее браконьерстве на землях другого клана. Но тут же отбросила эти страхи: он ведь не знает, кто она такая… На ней не было ни фибулы, ни бляхи, ни пледа, так что он понятия не имел, что она охотилась на чужой территории.

– Какое преступление? Я ничего не совершила.

– Три долгих дня я искал своего племянника Малкома. Когда же наконец нашел его, ты стоишь над ним. Я вполне могу заподозрить, что ты имеешь отношение к его похищению.

– В таком случае ты, Макрэй, идиот. Отсюда до твоих земель день пути. Осмотрись. Где ты видишь мою лошадь?

Лукас с раздражением понял, что находит низкий хрипловатый голос девушки привлекательным. Даже несмотря на то, что она, дерзкая, оскорбляла его.

– Возможно, тебе отдали ребенка после похищения, и ты принесла его сюда, чтобы оставить умирать, а теперь пытаешься помешать нам спасти его.

Побелевшее лицо девушки исказилось такой яростью, что Лукас невольно отступил.

– Мне следовало бы убить тебя за такое оскорбление, – прошипела Эдина, пытаясь унять гнев. Зная, что должна сохранять хладнокровие, чтобы быть настоящей защитницей малыша, она добавила: – Я бы никогда не бросила ребенка одного.

– Но почему ты не хочешь вернуть его в руки кровного родственника?

– Я не слишком уверена, что ты его родственник. У тебя ведь нет доказательств этого, верно?

Эдина уже начинала сомневаться, что этот человек представлял угрозу для ребенка, но она опасалась, что на ее мнение оказывало влияние его красивое лицо. Хотя, с другой стороны… Она поверить не могла, что ее так тянуло бы к человеку, способному причинить зло ребенку. Однако речь шла о жизни этого ребенка, и ей следовало проявлять осторожность. К счастью, спутники Макрэя не пытались отнять у нее ребенка – хотя могли бы сделать это без особого труда, – и это являлось свидетельством в их пользу, но все же…

– Эй, Лукас!.. – вмешался рыжий Эндрю, отвлекая рассерженного кузена. – Мы ни к чему не придем, если будем обмениваться оскорблениями, а день клонится к вечеру. Может, вы с девушкой придете к какому-то соглашению, чтобы мы смогли увезти малыша в более теплое и безопасное место? Он ведь провел долгое время, лежа на земле, и новые проволочки никак не помогут бедному Малкому.

Справедливость слов Эндрю невозможно было игнорировать, и Лукас сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, затем снова взглянул на молодую женщину и проговорил:

– Ты же согласна с тем, что ребенок должен находиться в безопасности?

Эдина тут же кивнула.

– Да, конечно.

– Вся беда в том, что я не верю тебе, а ты не веришь мне, – продолжал Лукас. – Ты не хочешь отдавать мне ребенка, а я не хочу оставлять его женщине, которую до этого дня не видел. И даже имени твоего я не знаю.

– Я Эдина Макадам, племянница Роналда Макадама из Гленфера, – ответила девушка.

Лукас усмехнулся и отвесил ей издевательский поклон.

– А я – Лукас Макрэй, лэрд Данмора. Так что мы снова в тупике.

– Даешь слово, что не убьешь меня, если вложу меч в ножны?

– Клянусь. А ты готова поверить моему слову?

Пожав плечами, Эдина сунула меч в ножны и пробормотала:

– Ох, не знаю… Но если нарушишь клятву, то отправишься в ад, твое имя будет навеки опозорено, если уже не опозорено…

– Придержи язык, девчонка! – в гневе крикнул молодой Йен. – Имя Лукаса Макрэя – благородное имя. Во всей Шотландии не найдется человека, который не хотел бы иметь его на своей стороне!

– Спасибо, кузен, – пробормотал Лукас, повернувшись к юноше; тот в свои девятнадцать лет был далеко не таким опытным воином, каким хотел казаться.

Заметив, как Эдина закатила глаза, услышав столь красноречивую похвалу от мальчика в его, Лукаса, адрес, он с усмешкой сказал:

– Нужно решить нашу проблему, мистрис. Как мудро заметил мой кузен Эндрю, день клонится к вечеру, так что мы должны поторопиться. Конечно, сейчас лето, но погода не всегда будет такой теплой. Если нас ночью застигнет ненастье, ребенок может заболеть.

Не спуская глаз с мужчин, Эдина подхватила с земли маленького Малкома и заявила:

– Пока что я буду держать ребенка при себе.

– Нет, – ответил Лукас. – Я не знаю ни тебя, ни твоих родичей. Я смогу его защитить.

– И до сих пор ты очень успешно это делал, – съязвила девушка. Немного подумав, она добавила: – Я не оставлю ребенка, пока не буду уверена, что он в безопасности. А ты не позволяешь мне оставить его у себя. Значит, есть только один выход. Я должна ехать с вами.