Читать книгу …Ваш маньяк, Томас Квик - Ханнес Ростам - Страница 4

Когда психотерапевт «человека из Сэтера» Биргитта Столе ушла в июле 1994 года в отпуск, возникла некая тревога – как же он сможет обходиться без частых психотерапевтических бесед, которые так важны для него. В понедельник 4 июля персонал запланировал обед в ресторане гольф-клуба в Сэтере. «Человека из Сэтера» должна была сопровождать юная студентка-психолог, замещавшая Столе на время отпуска.

Она и ее пациент покинули 36-е отделение без четверти двенадцать и направились пешком в сторону площадки для игры в гольф, когда мужчина вдруг заявил, что ему срочно нужно в туалет. Извинившись, он зашел за полуразвалившееся здание, когда-то являвшееся основным корпусом Сэтерской больницы. Едва скрывшись из виду, пациент вовсю припустил по тропинке, которая вела через лес к улице Смедьебаксвеген. В соответствии с заранее намеченным планом, там уже ждала машина «Вольво 745» с заведенным мотором. На водительском сиденье находилась молодая женщина, а рядом – двадцатилетний мужчина, бывший пациент Сэтерской больницы, выписанный с испытательным сроком. «Человек из Сэтера» прыгнул на заднее сиденье, машина рванула с места и унеслась прочь.

Все сидевшие в автомобиле были возбуждены и смеялись по поводу того, что побег прошел точно по плану. Мужчина, расположившийся спереди, протянул пакетик с белым порошком. «Человек из Сэтера» с большим знанием дела открыл его и, послюнявив палец, собрал содержимое до последней крошки. Поднеся палец ко рту, он языком поместил горькую смесь на нёбо, затем откинулся назад и закрыл глаза.

– Зверски вкусно, – пробормотал он, рассасывая амфетаминовую пасту.

Молодой друг протянул беглецу одноразовое лезвие, пену для бритья, синюю кепку и футболку и настойчиво потряс его за плечо:

– Давай! Нам нельзя терять время!

В то время как «Вольво» свернул на трассу 70 в сторону Хедемуры, начинающий психолог стояла возле павильона и размышляла, пора ли ей уже начать волноваться. Крикнув и не получив ответа, она вскоре констатировала, что ее пациента за углом здания нет – как нет и ни в каком другом месте. Девушка и представить себе не могла, что добродушный и доверчивый пациент в состоянии обмануть ее таким бесстыдным образом, однако после нескольких минут безуспешных поисков вынуждена была вернуться в 36-е отделение и сообщить, что мужчина сбежал.

К этому моменту беглец уже был побрит и переодет. Он наслаждался свободой и амфетаминовым опьянением. Между тем поездка продолжалась по трассе 270 на север.

Когда полиция Борленге объявила «человека из Сэтера» в розыск, прошло сорок две минуты с момента его бегства, и никто понятия не имел, что он приближается к Оккельбу на стареньком «Вольво».

Вечерние газеты немедленно подхватили информацию и срочно отпечатали внеочередные приложения о бегстве. «Экспрессен» выкрикнула новость во весь голос:

ПОЛИЦЕЙСКИЕ ГОНКИ

по следу сбежавшего «человека из Сэтера»

«Он очень опасен»

До этого момента пресса из соображений журналистской этики не разглашала личность «человека из Сэтера», но когда самый опасный человек в стране сбегает из закрытого учреждения, интересы общественности требуют фамилии, портрета и биографических сведений:

«44-летний «человек из Сэтера», сменивший имя, сегодня называет себя Томасом Квиком. Он сознался в пяти убийствах мальчиков, полиция и прокурор располагают доказательствами его участия в двух из них. Мужчина рассказал «Экспрессен», что его мечта – жить в лесу со своими собаками, а сегодня ночью полиция разыскивала его в лесах вокруг Оккельбу».

Когда женщина, сидевшая за рулем, поняла, в каких преступлениях подозревается Томас Квик, удали у нее сразу поубавилось. Где-то в Хельсингланде она остановилась у заброшенного хутора и высадила обоих мужчин. Там они обнаружили два незапертых велосипеда, которые удалось привести в порядок, и отправились в сторону ближайшего населенного пункта. Во время поездки путникам попадались многочисленные полицейские машины, многие их обгоняли, буквально над ними зависал полицейский вертолет, однако странная пара на ржавых велосипедах ни у кого не вызвала подозрений.

Большая группа полицейских в защитных жилетах с автоматами и собаками до полуночи прочесывала лес, так и не обнаружив никаких следов.

Переночевав в палатке, приятели поутру разошлись в разные стороны.

Действие амфетамина закончилось, навалилась усталость, и побег уже не казался таким увлекательным.

Пока полиция продолжала поиски в лесу, на бензозаправку в маленьком поселке Альфта пришел мужчина в бейсбольной кепке.

– У вас тут найдется телефон, которым я мог бы воспользоваться? – спросил он.

Хозяин заправки не узнал человека, портрет которого украшал первые страницы всех газет, – он спокойно позволил незнакомцу воспользоваться телефоном. Мужчина позвонил в полицию Больнеса.

– Я хочу сдаться, – произнес он.

– Кто это – я? – спросил полицейский на другом конце провода.

– Квик, – ответил Томас Квик.

Побег вызвал к жизни интенсивные дебаты по поводу расхлябанности судебной психиатрии. Больше всех возмущался начальник главного полицейского управления страны Бьерн Эрикссон.

– Досадно, когда такое происходит, – заявил Эрикссон. – Таких особо опасных личностей можно по пальцам пересчитать – кажется, можно было бы следить за ними получше. Мы в полиции ставим защиту интересов общественности выше реабилитации.

Критика была направлена против Сэтерской больницы, однако 10 июля 1994 года страничка дебатов «Дагенс Нюхетер»[6] опубликовала статью в защиту этого учреждения. Слово взял сам Томас Квик, показав журналистам где раки зимуют. Он восторгался работой персонала и условиями в Сэтерской больнице:

«Меня зовут Томас Квик. После моего самовольного ухода из Сэтерской больницы в прошлый понедельник четвертого июля и невероятной газетной истерии, последовавшей за этим, мои имя и внешность известны всем.

Я не намерен оправдывать свой поступок, однако хочу подчеркнуть ту успешную работу, которая ведется в клинике и о которой репортеры всегда забывают в остервенелой погоне за новостями и сенсациями. В результате даже интеллектуальные силы добра терпят поражение в своей попытке перекричать не на шутку разошедшихся журналистов».

Многих поразил этот текст, показывающий, что Квик – человек образованный и умеющий складно излагать свои мысли. Впервые общественность смогла заглянуть в сознание серийного убийцы, узнать о том процессе, который привел к признанию Томаса Квика в стольких убийствах.

«Когда я попал в региональное судебно-психиатрическое отделение Сэтерской больницы, в моей памяти не хранилось никаких воспоминаний о первых двенадцати годах моей жизни. Эти годы детства были вытеснены сознанием, как и те убийства, в которых я теперь признался и которые расследует полиция Сундсвалля».

Томас Квик на все лады расхваливал сотрудников, которые помогли ему восстановить вытесненные воспоминания об убийствах, и описывал, как психотерапевты поддерживали его, когда он вел свой полный страданий рассказ:

«Мой стыд, сожаление и скорбь по поводу того, что я натворил, не знают предела – эта тяжесть выше человеческих сил. Я несу ответственность за то, что совершил ранее, и тем самым – также за то, как буду поступать в дальнейшем. Те преступления, которые я совершил, невозможно искупить, но сегодня я могу поведать о них. Я готов сделать это в том темпе, в котором это будет для меня возможно».

Квик сообщил, что сбежал из больницы не для того, чтобы совершить новые убийства, – на самом деле он намеревался покончить с собой.

«После того, как мы с моим товарищем расстались, я тринадцать часов просидел с обрезом в руках, направляя дуло то себе в лоб, то в рот, то в грудь. Я не смог. Сегодня я беру на себя ответственность за вчерашние события – вероятно, именно чувство ответственности помешало мне совершить самоубийство и заставило позвонить в полицию, чтобы сдаться. Во всяком случае, мне хочется так думать».