Читать книгу Проклятие Гавайев - Хантер Томпсон - Страница 6

Когда жена Ральфа ввела меня в его номер, с ним работала массажистка, пожилая японка. Восьмилетняя дочь Ральфа сидела, злобно уставившись в телевизор.

– Постарайся не расстраивать его, – предупредила меня Анна. – Он думает, что сломал себе спину.

Ральф лежал в спальне на каучуковом мате и жалобно стонал, в то время как старая карга долбила его по спине. На буфете стояла бутылка скотча, и я налил себе выпить.

– Что это был за жуткий бандит в кафе? – спросил меня Ральф.

– Да это Скиннер, – ответил я. – Наш менеджер в Марафоне.

– Что? – взорвался Ральф. – Ты сошел с ума? Он же наркоман. Ты слышал, что он мне сказал?

– О чем?

– Ты все слышал! – вопил Ральф. – Он сказал про «белую смерть».

– Ну и дал бы ему немного! – отозвался я. – По-моему, ты поступил невежливо.

– Это все твоя работа, – зашипел Ральф. – Это ты его притащил ко мне.

Ральф упал на каучук, закатив глаза и оскалившись в гримасе, вызванной очередным болевым спазмом.

– Черт бы тебя побрал! – простонал он. – Все твои приятели – больные люди, а теперь ты еще и с грязным наркоманом сошелся.

– Да успокойся ты, Ральф, – сказал я миролюбиво. – Они тут все наркоманы. Нам повезло, что мы встретили хорошего. Скиннер – мой давний друг. К тому же он аккредитованный фотограф Марафона.

– О Боже! – продолжал стенать Ральф. – Я себе все так и представлял…

Я глянул через плечо – не смотрит ли его жена – и с силой шлепнул его по затылку, чтобы привести в чувство. Он рухнул на мат… и в этот самый момент в спальню вошла Анна с плетеным подносом, на котором стояли чайник и чашки, заказанные ею в ресторане.

Чай успокоил Ральфа, и он принялся рассказывать. Двенадцать тысяч миль от Лондона до Гавайев были для него дьявольским испытанием. Жена попыталась сойти с самолета в Анкоридже, а дочка всю дорогу проревела. Дважды при снижении в Гонолулу в самолет ударила молния, и огромная черная женщина, которая сидела рядом с Ральфом, забилась в эпилептическом припадке.

Когда они наконец приземлились, их багаж оказался потерянным, таксист содрал с них двадцать пять фунтов за поездку в отель, где регистратор забрал их паспорта потому, что у Ральфа не было американских денег. В целях безопасности менеджер отеля поместил его фунты стерлингов в сейф, но помог ему со снаряжением для плавания, которое Ральф и взял в пункте обслуживания серфингистов на пляже возле кафе «Хо Хо».

В это время ему так хотелось укрыться от всех и побыть одному, сказал он, так хотелось отдохнуть и расслабиться у моря, что он надел свои ласты и погреб в сторону рифа. Тут-то его и подхватила волна. Приподняв, она шваркнула Ральфа о зазубренную скалу, пробив ему дырку в спине и оставив барахтаться в прибрежной водичке подобно тонущему животному.

– Какие-то люди притащили меня в какую-то лачугу, – сказал он. – Потом они накачали меня адреналином. Когда я смог добраться до вестибюля, я выл от боли и с меня градом катил пот. Обслуге пришлось дать мне успокоительного и на руках отнести в лифт.

Только отчаянный звонок Уилберу избавил Ральфа от тюремной палаты в городской больнице где-то на другом краю острова – менеджер отеля уже готов был отправить его туда.

Ужасная история. Для Ральфа это была первая поездка в тропики, и он мечтал о ней всю свою жизнь. А теперь в результате всего этого он умрет или навсегда останется калекой. Его семья, стонал он, полностью деморализована. Вряд ли кто-нибудь из них когда-нибудь сможет вернуться в Англию, хотя бы для того, чтобы быть похороненным с соблюдением приличий. Они подохнут как собаки, причем без всякого к тому повода, на дикой скале посередине абсолютно чужого моря.

На протяжении нашего разговора дождь бился в оконное стекло. Не было похоже, чтобы шторм, который бушевал уже несколько дней, когда-нибудь прекратился. Погодка еще хуже, чем в Уэльсе, сказал Ральф, а из-за боли в спине он пил не прекращая. Анна рыдала всякий раз, когда он просил виски.

– Это ужасно, – проговорил он, – но за прошлый вечер я выпил целый литр скотча.

Ральф всегда не в своей тарелке, когда ему приходится работать за границей. Я бегло осмотрел его спину и позвонил вниз, в магазин сувениров при отеле, чтобы нам принесли алоэ.

– Прямо сейчас, – сказал я продавщице. – И нам нужно будет что-нибудь, чтобы раскрошить его. Большие ножи у вас есть? Или топорики для рубки мяса?

Несколько мгновений на том конце провода молчали, потом послышались крики и звуки потасовки. Наконец раздался мужской голос:

– Сэр, вам нужно оружие?

Я сразу понял, что имею дело с деловым человеком. По голосу он был явно самоанец – его выдавал глубокий квакающий тембр, – но по манере брать быка за рога он сошел бы и за швейцарца.

– А что вы мне можете предложить? – спросил я. – Мне нужно измельчить алоэ.

Пауза, затем:

– Могу предложить великолепный набор кухонной посуды: семьдесят семь предметов с превосходным мясницким ножом.

– Ну, это я могу взять и у обслуживающего персонала, – сказал я. – Что у вас есть еще?

Вновь долгая пауза. Где-то в отдалении завопила женщина, что-то вроде: «… сумасшедший… отрубит нам всем головы…»

– Ты уволена! – заорал мой собеседник, не слишком озабоченный тем, что его слышу и я. – Мне надоело твое идиотское нытье. Какое тебе дело до того, что они покупают? Мотай отсюда! Давно надо было тебя выкинуть вон!

Снова раздался шум потасовки и злобные крики. И снова голос вернулся в трубку телефона.

– Я думаю, у меня есть то, что вам нужно, – сказал он. – Это украшенная резьбой боевая самоанская дубинка. Настоящее черное дерево, восемь шипов. С ее помощью вы сможете измельчить даже пальму.

– И сколько в ней весу? – поинтересовался я.

– Весу? – он задумался. – А, понимаю… у меня есть почтовые весы. Минуточку…

В телефоне раздался грохот, потом опять голос:

– Она очень тяжелая, сэр. Тяжелее, чем можно взвесить на моих весах.

Он хихикнул и продолжил:

– О да, сэр, очень тяжелая. Думаю, около десяти фунтов. Бьет не хуже кувалды. Ею можно убить что угодно, все, что пожелаете.

– И сколько стоит? – спросил я.

– Полтора доллара.

– Полтора доллара? – переспросил я. – Полтора доллара за простую палку?

Сперва он не ответил. Потом вымолвил:

– Вы не правы, сэр. Вещь, которую я держу в своих руках, – не просто палка. Это боевая самоанская дубинка, и ей не меньше трехсот лет. Кроме того, это ужасно грозное оружие. – И добавил: – С ее помощью я мог бы легко разбить вашу дверь.

– Спасибо, мне все ясно, – обрезал я его. – Пришлите мне дубинку прямо сейчас вместе с алоэ.

– Непременно, сэр, – с готовностью отозвался он. – Как будете оплачивать? Внести вам ее в счет?

– Без разницы, – ответил я. – Мы очень богатые люди, деньги для нас – ничто.

– Отлично! Через пять минут я буду у вас.

Я положил трубку и повернулся к лежавшему на каучуковом мате Ральфу, которого скрутил очередной спазм боли.

– Все схвачено, – сказал я. – Я тебя в мгновение поставлю на ноги. Сейчас придет парень из магазина с алоэ и смертоносной боевой самоанской дубинкой.

– О Господи! – простонал Ральф. – Еще один самоанец!

– Ну! – ответил я, наливая себе очередную порцию скотча. – Смертоносный самоанец. Я чувствую это по его голосу. Нам придется, наверное, каким-то способом умилостивить его.

Я отрешенно улыбнулся и продолжал:

– Но нам же нужно как-то выбить из тебя твое зелье, правда? Почему не сейчас?

– Какое зелье? – заорал Ральф. – Ты же знаешь, я не пользуюсь наркотиками.

– Кончай, Ральф, – ответил я. – Я устал от твоего вечного вранья. Где оно?

Не успел Ральф ответить, как в дверь постучали и в комнату ввалился гигантского роста самоанец, который орал «Алоха! Алоха!» и размахивал огромной черной берцовой костью.