Читать книгу Лимонник. По материалам израильских литературных вечеринок - Хелен Лимонова - Страница 5

Были они чернявые и горбоносые

Говорят, поговорка «Париж всегда Париж» в наши дни со страшной скоростью устаревает. Вероятно. Но что точно – то, что Одесса всегда остается Одессой. В первый раз я приехал туда сорок лет назад, а за последние два года побывал там четыре раза. Одесса изменилась до крайности, но Одессою осталась. Это не Россия и не Украина. Это отдельная страна со своим менталитетом, со своей культурой, со своим диалектом. И со своим народом. Да-да, в ней проживает особый народ под названием «одесситы».

Если взглянуть под еврейским углом зрения, то существует два вида галута2. Первый – обычные страны – Франция, Италия, Германия, где имеется титульная нация, где еврей – вне всякой связи с антисемитизмом – в культурном плане всегда человек второго сорта, где если русский не кричит, как Вампилов, на могиле Пастернака: «А всё равно он жид!», то только потому, что он интеллигентный человек, а, как известно, что у хама на языке, то у интеллигента в подсознании.

В гениальном фильме Мамина «Бакенбарды» одна из самых замечательных сцен – инцидент в обществе молодых русских националистов, фанатов Пушкина, среди которых один оказывается вообще-то Финкельштейном (в точности фамилию не помню, но идея та самая). Тогда лидер, которого играет Сухоруков, устраивает своей пастве конкурс на знание истории русской монархии, на котором с гигантским отрывом побеждает Финкельштейн. «Так кто же после этого Финкельштейн?!» – вопрошает вождь. Присутствующая полнотелая молодая славянка, готовая от восторга отдаться триумфатору, восклицает: «Он же русский!» И фюрер-пушкинолюб подводит итог: «Так что не стыдись того, что ты Финкельштейн. Это не вина твоя… (пауза) …а беда!» В этой формуле вся суть галута первого типа, который в целом был выкорчеван Холокостом и добит ассимиляцией, так что всего-то в тех краях и осталось, что «еврейская сотня» на Майдане да странные фантазии Дмитрия Быкова, сочетающие пастернаковскую теорию соли во флаконе, обожание еврейского народа да патологическую ненависть к Израилю. Для человека же, который хочет действительно оставаться евреем, там есть две альтернативы – уйти в глухую самоизоляцию или рвать когти.

Но есть и другой вид галута – который почти не галут, который выглядит вообще не-галутом, а потому вдвойне опасен, поскольку тоже ведет к ассимиляции, причем та протекает в нем медленнее, чем в галуте первого вида, но вернее. Речь идет о странах, – США, Канада – в которых нет титульной нации. Как пишет Ю. Кошаровский в книге «Мы снова евреи», «в американский плавильный котел попадают англичане, французы, немцы, евреи, негры и так далее, а выходит из него американская нация. Если вы спросите любого американского еврея, кто он по национальности, он, не моргнув глазом, скажет: «американцем». И не просто скажет, он за свою Америку готов огонь и в воду. «А как же с еврейской идентичностью, с синагогами, пейсами, кипами, бар-мицвами, обрезаниями, с помощью Израилю?» – спросите вы. «Ах, это… – скажет американец, опять же не моргнув глазом, – это наша религиозная идентичность, наши традиции. Никто не заставляет нас отказываться от нашего прошлого, как, впрочем, и всех остальных».

Иными словами, мечта, в погоне за которой европейские евреи напоролись на Холокост, в Западном полушарии стала реальностью. Евреи стали там американцами Моисеева завета, канадцами Моисеева завета.

Так вот, в Одессе то же самое. И, что любопытно, не только евреи видят себя одесситами Моисеева завета, но и окружающие их так воспринимают. Причем сложилась такая ситуация далеко не сегодня. В мой первый приезд, в семьдесят пятом году, я, гуляя по Одессе, наткнулся на гитарную компанию и прослушал их импровизированный концерт. Исполняли всё подряд от «Жил на свете Хаим» и до «В Одессе зажигаются огни». А потом спели про султана по имени Али-баба, который живет «на тихом Юге, в городе Стамбуле» и «каждый вечер танцует палируку». В конце песни:

– Не наша песня! – прокомментировал гитарист, когда отзвучал последний аккорд. – Ведь Али-баба умирает. Неправильно это, не по-одесски… Вот «Хаим с того света продолжает дело это» – это по-нашему!

Окружающие с ним согласились. Отмечу, что все, кроме меня, в этой компании, были ярко-славянского происхождения.

Еще один любопытный момент. Вот как воспринимал знаменитого Мишку Япончика его современник Авраам Техоми: «Мишка Япончик, прославленный „Король одесских улиц“, был своего рода Робин Гудом… В отличие от остальных налетчиков, которые, как правило, были бандитами, Мишка Япончик не просто пускал добычу на поддержку самого себя и армии своих приверженцев, он распределял пищу и медикаменты и бесплатно раздавал их бедным. Мы… не могли не любить Мишку Япончика… Давно миновали славные дни революции, нет больше налетчиков, но одесская беднота не забыла его».

А вот из сегодняшних комментариев на статью о Мишке Япончике в интернете: «Какое счастье, что мы одесситы, наследники великого Михаила Винницкого! Иван Петренко».

Сорок лет назад коренные одесситы жаловались, что в Одессу понаехали «когуты», сиречь «рогатые», то есть украинские крестьяне. Сейчас потомки этих «когутов» чувствуют себя наследниками Мишки Японца. Не то, что бы евреев не осталось в Одессе. Есть и много. Ну и что? В других городах на русскоязычном пространстве их не меньше, а то и больше. Но где ещё вы сможете на стене дома прочесть надпись, гласящую, что такой-то – поц. Где ещё вы найдете на асфальте мелом нарисованные рядышком солнышко, пятиконечную звезду и магендавид? А кафе «Маккаби»? А кафе «У Гоцмана»? А вообще – «улица Еврейская»?

А где еще за пределами Израиля, увидев на улице красивую оригинальной породы и внешности собачку и спросив у хозяина, как ее зовут, вы услышите в ответ: «Авива». И пояснение на случай непоняток – «Весна», значит.

Говорит ли это что-нибудь о происхождении хозяина? Только не в Одессе, где можно услышать «азохен вей» от самого щирого украинца. Соответственно этому и слово «Израиль» вызывает у местной публики в основном положительные эмоции – нечужое место – либо родственники, либо друзья, либо родственники друзей, либо друзья родственников…

Есть у меня на «Привозе» приятельница. Зовут Валечка. Сама она родом то ли из Ростова, то ли из Ставрополя, но в Одессе вполне ассимилировалась. По заказу нееврейского друга, не нуждавшегося в кашруте, покупал я у Валечки рачков. Узнав, откуда я прибыл, Валечка в полном восторге громогласно оповестила коллег за прилавками:

– Мои рачки в Израиль поедут!

Кстати, на прилавке у Валечки красовалась надпись: «Справок по городу не даем. Достали!»

Должно быть, «искусство жить в Одессе» немыслимо без чувства юмора. Вот «новые одесситы» и овладевают им. Действительно, какая разница, откуда родом те или предки тех, что назвали свои зоомагазины «Усик» и «Белый кот», или того, кто на доме 47 по Екатерининской повесил мемориальную доску с надписью: «В этом здании с 31 марта 1931 года по 1 апреля 1932 года работал управдомом Остап-Сулейман-Берта-Мария БЕНДЕР-бей», кто в книжных лавках вывешивает призывы вроде «ОСТОРОЖНО!!! НЕРВНЫЕ ЛЮДИ!!! – резких движений не делать, громко не говорить», или

«Если денег нет!

По мелочам не беспокоить!

заходи – тихо

говори – кратко

проси – мало

давай – больше

уходи – быстро

спасибо!»

А в витрине гастронома плакат, на котором лимон говорит помидору: «Глянь, ми у списку гостей?!», а тот отвечает: «Жовтий, це меню!»

Я помню, ещё сорок лет назад меня поразила открытость одесситов, их непосредственность, их готовность идти на контакт. Быть может, в сотворении подобной ментальности отчасти сыграли роль знаменитые одесские дворики, где вся жизнь проходила на виду, где понятие «соседи» быстро перетекало в понятие «друзья», а понятие «друзья» в понятие «родственники»? И вот сегодня, в эпоху телефонной связи, функции «Контакта» и SMS с успехом выполняют надписи на городских стенах. Ходишь по городу и читаешь чуть ли не на каждом углу чьи-то признания в любви, покаянные письма вроде «Настенька, любимая, прости», а то и философские изыски типа «жизнь – боль».

Ну, и обратная сторона – похоже, молодые одесситы считают улицу идеальным местом для выяснения отношений. В мой последний приезд за три дня странствий по городу я стал свидетелем как минимум четырех семейных ссор, причем хороших таких – с матом, с угрозами, со слезами…

Повторюсь – Одесса всегда Одесса. А одесситы всегда одесситы. Пусть волосы у них посветлели, а носы повыпрямлялись.

У Бредбери есть рассказ «Были они смуглые и золотоглазые» о том, как земляне, прилетевшие на Марс, понемногу становятся смуглыми и золотоглазыми, как вымершие марсиане, начинают говорить по-марсиански, берут марсианские имена и в конце концов полностью превращаются в марсиан. Не удивлюсь, если с новыми одесситами, сменившими прежних, чернявых и горбоносых, произойдет нечто подобное.

Кстати, в это приезд я опять встретил Валечку. За год, что мы не виделись, она не изменилась ничуть, только горбинка на носу появилась.

2

галу́т (евр., буквально «изгнание») – вынужденное пребывание еврейского народа вне его родной страны Эрец-Исраэль.