Читать книгу Игра во власть - Хенрик Фексеус - Страница 5

Наши убеждения часто основаны на мнении других, хотя многие и не хотят себе в этом признаваться. Если бы мы сами оценивали и взвешивали каждый вопрос, потребовалась бы уйма времени. Поэтому мы выбираем короткий путь. Мы принимаем за норму суждение большинства и полагаемся на то, что это и есть наилучший вариант. Чем больше людей придерживаются одной и той же точки зрения, тем легче нам понять, к какому мнению стоит склоняться. Если многие наши знакомые любят печенье макарон[7], мы тоже решимся его попробовать – ожидая при этом, что оно придется нам по вкусу, как, похоже, нравится и другим.

Вопрос лишь в том, какое количество людей может считаться большинством. К несчастью, мы обычно исключительно плохо ведем учет того, как часто мы получаем какую-либо информацию на слух или визуально. Мы не в состоянии выяснить, сколько человек сказали, что «Мистер Шоу» – трагическая ошибка телевидения. Вместо этого мы исходим из того, насколько хорошо нам знакомо это высказывание. Наш мозг рассуждает следующим образом: если мы что-либо хорошо узнаем, то, скорее всего, мы слышали эту мысль множество раз – и потому с большой долей вероятности она верна. Вариации на тему выражения «Х миллионов У не могут ошибаться», запущенного в популярную культуру знаменитым шлягером 1927 года «Fifty Million Frehcnmen Can’t Be Wrong» («Пятьдесят миллионов французов не могут ошибаться») и с тех пор используемого в самых разных ситуациях, иронически обыгрывают как раз этот ошибочный способ мышления. (Если ты хочешь щегольнуть по-настоящему ученым словом, то в логике это именуется латинским термином Argumentum ad populum, означающим ошибочную убежденность в том, что, если многие так считают, значит, так оно и есть.)

Не самая лучшая идея – самому перестать думать только потому, что достаточное количество людей придерживается какого-либо мнения. Однако плыть по течению – стратегия временами выигрышная, и потому мы предпочитаем ей следовать. Наш мозг не желает напрягаться понапрасну, и в историческом срезе все же обнаруживается, что зачастую оказывается правильным то, что делает большинство. Большинство надевает теплую одежду, когда за окном метель. Большинство поддерживает правовое государство. Правда, иногда оно голосует за Гитлера или читает «Пятьдесят оттенков коричневого», но такое случается достаточно редко, чтобы наш мозг мог за это зацепиться. Хотя его иногда раздражают люди, знающие латынь.

Привычка приспосабливать свои мысли к тому, что мы способны без труда узнать (то есть к тому, что говорит большинство), не представляла бы проблемы, если бы мы слушали исключительно людей компетентных, например, об атомных электростанциях расспрашивали в основном физиков-ядерщиков или экспертов в области энергетики. Но, к сожалению, мы достаточно вольно подходим к выбору источников. Если мы слышим некую мысль достаточно часто, мы воспринимаем ее как групповую норму, которой надлежит следовать, не сильно заботясь о том, кто сказал нам об этом. Узнаваемость посыла куда важнее для нашего подсознательного формирования убеждений, чем то, от кого он исходит.

Таким образом, сам факт повторения посыла важнее того, сколько человек его повторяют. И тут на сцене появляешься ты. Чтобы мнение или поступок считались групповыми нормами, достаточно их соблюдения одним-единственным человеком – если только он повторяет свои слова или действия необходимое количество раз.

Пытаясь идентифицировать норму, наш мозг реагирует только на то, насколько хорошо ему знакома данная информация. Он не различает, пятьдесят ли человек сказали это по одному разу или один человек – пятьдесят раз. Рекламщики всегда руководствовались принципом: если повторить мысль много раз, она становится истиной. Но только теперь психологические исследования догнали практику и подтвердили, что так оно и есть.

Это означает, что, если ты хочешь заставить как можно больше людей придерживаться какого-либо мнения или выполнять какие-либо действия, тебе следует повторять свою мысль на словах и на письме как можно чаще. Таким образом ты сможешь в одиночку создать групповую норму. Поскольку ты человек тонкий, у тебя хватит ума разнообразить свои формулировки, чтобы не было слишком очевидно, что ты как попугай твердишь одно и то же. А если кто-то и отметит, что ты повторяешься, это не катастрофа. Чем чаще люди слышат твое суждение, тем увереннее они в том, что это мнение большинства. Вот только они не понимают, что это большинство – на самом деле ты сам. Во всяком случае, так происходит сначала. А когда общепризнано, что идеи, которые ты защищаешь, и есть то, что «все думают» или «все уже делают», то и остальные начнут им следовать – ведь таковы, похоже, взгляды подавляющей части общества.

В качестве бонуса вам удастся убедить несогласное меньшинство (считающее, например, что макарон – незаслуженно превозносимый французский десерт, у которого на самом деле вкус обычной бумаги) в том, что проблема в нем. В результате такие люди будут держать при себе свое отличное от вашего мнение, боясь опозориться.

Этот прекрасный прием позволяет создать новый образец поведения в группе – или заставить людей перестать делать то, чем они занимались раньше. Создание групповой нормы путем многократных повторений – проект долгосрочный, это труднее, чем повлиять на мнение одного человека. Однако он вне всяких сомнений окупится – спроси в любой организации, лоббирующей какие-либо интересы.

Только не забудь скромно отступить в тень, добившись своего.