Читать книгу Любить. Детская сказка для взрослых. 1-я книга. Ритмика - ХХ - Страница 13

Голой по городу идти, ей – наказание, последнее? – Позор, по жизни пронести, пришлось – по приговору от властителей, ценителей – нравственности и целомудрия у жителей, родного города?

День солнечный, нет ветерка. Немного душновато. Кроны деревьев – замерли. Листья, не шелохнутся.

– Наверно – к дождику, подумала Ирина, не удивляясь – к ней презрению, прошедшей – рядом с ней, толщенной женщины в костюме брючном. От пота – вонь, с собой несущей.

Средь бела дня, шла Ира – обнажённая, в маске пустого безразличия, внимания не обращая на взгляды, шепот жителей – такая, неприлично безразличная…, идёт. Глаза не прячет, не стыдится.

Быть может, даже – хвалится, перед мужчинами красуется. Не зря – наказана!

Шалава!

– Ей, видимо – привычна нагота бесстыжая. Она – Позор несёт. И поделом ей!

Она – грешница.

Улицы города – полны людей.

Ирина шла – спокойным шагом.

– Наверное, не торопилась никуда, предположила, возмущаясь, женщина, выглядывая из-за мужа.

– Возможно, где-то рядом, она живёт? – ответила той, девушка.

Гулять по городу, привычно – голой, той? Вот, и гуляет. Сейчас, быть может, домой идёт, хвалясь – фигурой.

Ирина, точно знала расстояние, что нужно ей – пройти и время её в пути, от дома – где её квартира, к церкви. Если – все обойдется, не изнасилуют – толпой, те изверги. Надеялась на ангела, что защитит – тот, от насильника.

Бежать, чтобы покончить с унижением – нельзя, лишь привлечешь к себе внимание. Ей, и без этого – интересуется кучка зевак, идущих, следом. Словно звери – ведут, к погибели.

Произойдёт, вдруг – худшее, а это было, вероятно – никто бы не пришел на помощь. Это – понятно.

Тому, кто изнасилует – нагую женщину, не будет ничего, если её, он будет трахать – раком.

Любого, кто – пытаться будет, защитить её, ждет – наказание, суровое. Ведь эта женщина – на произвол судьбы оставлена – с Позором, приговором.

Незавидна, тех женщин – участь, что отбывать должны, срок этого Позора – в городе.

Жалость к себе давно ушла, осталось только – лишь желание вернуться к прошлой жизни. Не быть вороной белой. Ходить по городу – одетой.

Быстрее. Возможно, навсегда.

В нравственном обществе – росла она, законом освящённом, для целомудренных, единобрачных женщин и, принимала эти правила.

– Не спрашивали – добровольно или вынужденно. Такой порядок – думала.

Но к страху ежедневному, пред изнасилованием, привыкнуть было – невозможно. Не отпускал её тот – никогда, в течение срока Позора.

Законом защищались – женщины, лишь – целомудренные, единобрачные, своим мужьям верных – пожизненно.

Тех, кто сбивался с пути истинного, Закон карал – жестоко.

Во время – своего Позора, часто, Ирина размышляла – о преступлениях свершённых.

– Их было – четверо – всего. – Любимых. Хотя, ей – Лира, только нравилась.

Но это – мало значило. От этого – вина её, не становилась меньше.

А у нее и вправду было – четыре женщины лишь только. Когда-то…, был – один мужчина, отец дочери. Ему, впоследствии, Ирина – отомстила.

Первое преступление – связь с Катей, свершившееся ночью – как только повзрослела. Она, тогда – боялась, что – развратилась. Стала – развратная. С сестрою «спала».

Потом, когда узнала, какое наказание – за прелюбодеяние, ей – может быть, старалась всё, что было – позабыть. Не придавать – тому, что было – значения большого. А главное, забыть – желания и, оттолкнуть – воспоминания.

Когда же это было?.. Давно, так много лет назад…

Сначала Катя, потом Зоя…, Аделаида, Лира…

Хотя, Аделаида, Лира…, так далеко и, как они узнали? Сама призналась на судилище?

Возможно. Плохо – суд помнила. Тогда, ей было – очень страшно и, противно…

Прошла уже, почти – часть третью, своего пути.

– Как трудно, мне идти.

Быть может – усложняю или не будет мне прощения – бились, как в клетке – мысли в голове. – В одну, затем – в другую сторону, переплетаясь, создавали – новые.

Закон гласил, что в день прощения Позора, женщина – голой, должна пройти – от дома, где проживала – до церкви, в одиночку. Пешком – бесстыдно, не спеша.

Встречались на пути, другие – обнажённые Позором девушки и женщины. Были и пожилые, даже – дряблые старушки. Друг друга – будто бы, не видели. Шли, словно, те – гуляли. И, будто – никого не замечали.

– Так, многих осудили в городе? Город – не толерантный? Считается – развратный?

Без этого пути – Прощения не получить.

Весь город в телекамерах. Если бы, отклонилась от маршрута, в какой-то мелочи, Позор могли – продлить, на срок – добавочный.

Сзади, все так же молчаливо шли зеваки.

У перекрестка, у светофора, пришлось немного подождать. Сбоку торчала линза телекамеры.

За перекрёстком, стояли женщины – одетые.

Видя её, те – покривлялись, брезгливо отвернулись – без понимания, малейшего сочувствия.

Ирина не имела права – из дома выходить, одетой, даже в полоски – стринги. Если, попалась бы на улице в такой одежде, то наказание, ей стало бы – пожизненным. Осталась – голой бы, навечно. «Забыла» бы, что есть – одежда.

Шорохи в коридоре дома, казались часто, ей – насильника шагами.

Если, мужчина, останавливался под окном – у дома, могла считать того – маньяком.

Квартира в доме – небольшая, в пятнадцати километрах от города. Осталась та, от мамы.

В той провела – свой срок Позора. Здесь, чувствовала – в безопасности себя. И, было меньше шансов – в доме, подвергнуться насилию.

Хотя, нагая женщина, нигде не может, никогда, – от взоров скрыться, тем более – на улице.

Улицы города, как лабиринт темных аллей с крадущимися тенями. Везде, те – смотрят, одетые ли – опозоренные, должны быть, только – обнажёнными.

Соседи – впервые недели, к ней отнеслись – враждебно.

Чуть что, то – доложили бы – о ней, презрительно.

За срок Позора, никто – не нападал, что было – удивительно. Тело её, было – нетронуто. Один лишь раз – мальчишка подбежал, со сверстниками споря и, неожиданно – её облапал. – Грудь, киску, попу.

Когда, был сзади, испугалась Ира, подумала, что ставит в позу. Боялась – сверстники прибудут – на подмогу.

В последний вечер она вернулась, в свою квартиру – городскую, а утром – пошла к церкви.

Она, прекрасно знала, что если кто-нибудь набросится, в сторонке, мало кто – останется. Ведь, большинство – её сопровождающих зевак, рассудок – потеряют. Накинутся – на лакомый, для них – кусок и, растерзают.

Молчание, лишь будет знаком – одобрения насилия.

Её фигуру обсуждали – добродушно. Она, им нравилась. Один мужчина обогнал – других и несколько шагов шел рядом. Смотрел, оценивая, фигуру, грудь, хотел – потрогать. Руку поднял…

Она, взглянула на него. Тот, тут же отвернулся, свернул – за первый попавший угол, там – спрятался. Наверно, взгляда Иры – испугался.

Всю свою жизнь – осознавала – уязвимость пола. Ребенком, мама её учила – быть скромной, максимально – сдержанной, остерегаться – любых случайных связей.

Ни с кем, Ирина – не уединялась. И, в этом – не было особенного, ничего. Так – поступали многие, почти всегда.

Только тогда, когда став взрослой и самостоятельной, Ирина поняла, что было – тому, причиной. – Мужчин было в два раза больше, женщин, в городе.

Общество окружало – заботой девушек, до той поры, пока – та будет следовать – всем правилам игры.

Нет ничего милей – невинной женщины, и никого виновней, чем та, что оступилась – гласил, их архиерей, на проповеди очищения – от всех грехов телесных и душевных.

Думала, это – не коснется. Но, испытав – все прелести любви, Ирина поняла, что знала, как происходит – всё, на самом деле – в жизни.

Знала, она – не отличается ничем, от травки – в пыли растущей у дороги. Её – топтали взглядом, кому не лень – все жители. Хотя, она – хотела счастья, большой любви. А получила, взамен – презрение Позора.

– Может, поэтому, не нравятся мужчины? – себя спросила. Мне нравятся, лишь только – женщины, любимые – не все, лишь избранные.

Худшее было позади. Осталось – несколько сотен шагов пройти, и, будет у порога церкви, густо обсаженной деревьями, цветами – калами.

Служебный вход был сбоку здания. Там, у крыльца роились – мужики. Возле двери стояла – женщина, вернее, девушка, не старше девятнадцати.

Та, отвернувшись, съежилась, пытаясь спрятаться от рук – тянувшихся к её нагому телу. Увидев Иру, девушка – вздохнула, с облегчением огромным… – Толпа, теперь – разделится. Их, уже – двое.

Тут, распахнулась дверь, и вышел в рясе поп.

– Пошли, сказал он девушке. Вперёд!

Повел её чрез дверь, и Ира – подалась к двери.

– А я? – спросила у попа.

– После нее. Ты – слишком рано, к церкви подошла. Двери, закрылись, перед ней, оставив – пред бедой.

Мужчины – её рассматривая, разговаривали и, обсуждали – её прелести.

Один, тронул за попу, тоскливо бормоча под нос: «Ого!» Другой – за грудь и, воскликнул: «Ого го! Есть, что – полапать тут»

Ирина ненавидела их всех, зная, что те, собою представляют: хотят воспользоваться – слабостью её и тех, кого низвергло общество, еще раз – унижая.

Если они набросятся, поставят в позу – она погибнет. Их было слишком много, и в той толпе не будет – ни малейшего порядка: они, безжалостно будут сражаться – за тело её и, растопчут – в свалке, а с членов спермою – обкончат.

Минуты шли и, ничего, с ней – больше, не случалось, будто им не было до Иры дела.

Опять открылась дверь, и вышла девушка – довольная, в набедренной повязке, с прикрытой грудью – ветвями лавровыми. – Прощённая.

Ирина, в ужасе проснулась.

Сон первый, после её прибытия – ей предсказание? Такое страшное… [20]19