Читать книгу Потерянные цветы Элис Харт - Холли Ринглэнд - Страница 6

Значение: Я оплакиваю твое отсутствие

Brunonia australis/Все штаты и территории

Многолетнее растение, произрастающее в лесах, редколесьях и на песчаных равнинах. Цветет обычно весной. Окраска полукруглых шапок цветов на длинном стебле варьируется от светло-голубого до темно-синего. Разведение может представлять сложности. Иногда растение гибнет уже через пару лет.

Элис, ты слышишь меня? Я тут.

Голос. Нежный.

Она то приходила в сознание, то погружалась обратно в беспамятство, успевая лишь на короткие моменты понять, где находится. Резкие запахи антисептика и дезинфектора. Сияние комнаты с белыми стенами. Сладость роз. Грубые накрахмаленные простыни. Ритмичное гудение где-то рядом сбоку. Скрипучие ботинки по скрипучему полу. Голос. Нежный.

Ты не одна, Элис. Я тут. Я расскажу тебе историю.

Ее язык распух от жажды. Она пыталась ответить голосу, остаться там, где пахло розами, но слишком быстро погрузилась обратно в мрачные глубины, ее конечности отяжелели от груза памяти.

* * *

Тонкий золотой луч пробился через небытие, давившее на Элис со всех сторон. Она устремилась к нему. Под ногами она ощутила твердь, как если бы достигла песчаной отмели после плавания на глубине. Она поняла, что находится у себя на пляже, но что-то было совсем не так. Дюны серебристо-зеленой морской травы оказались выжжены и дымились. Песок был угольно-черным, море ушло: отлив был сильнее, чем Элис когда-либо доводилось видеть. Она пробиралась через почерневшие раковины мертвых крабов-солдат и раздробленные раковины моллюсков, чьи пастельные цвета обуглились. Пепел кружил в воздухе, как хлопьевидные звезды, и сгустки соленой золы оседали на ее ресницах. Вдали мерцала линия отлива, золотисто-янтарная под темным небом. Воздух был раскаленным и скверно пах.

Я прямо тут, Элис.

Слезы обожгли ей щеки.

Элис, я расскажу тебе сказку.

Она обследовала потемневшую береговую линию. Во рту был едкий привкус. На коже ощущался жар, пока Элис не повернулась к морю.

Янтарь, мерцавший на далеком горизонте, взорвался огнями. Пламенные волны поднимались, разбивались и поднимались снова, похожие на несущееся стадо сияющих животных. Дышать было больно. Океан огня катился на нее по черному песку.

Жар от приближавшихся гигантских волн обжигал лицо. Она не чувствовала никаких запахов, кроме аромата роз.

* * *

Волна за волной взвивалась и вспенивалась, набирая силу в погоне за Элис. Она попыталась уползти прочь, карабкаясь по пляжу, но в мягком песке не за что было уцепиться. Загнанная в ловушку, она обернулась, беспомощно глядя, как океан огня несется на нее, закручиваясь в пламенную воронку. Давление у нее внутри нарастало, но, когда она сделала большой вдох, она не смогла исторгнуть из себя ничего, кроме беззвучного крика, обернувшегося крошечными белыми цветочками.

Ее несло потоком среди коралловых и бледно-желтых огней. То, что она приняла за море огня, вовсе не было морской водой – это был океан света, окрашенного в огненные цвета. Вокруг все рябило, беспрестанно меняясь; сверкание воды, фиолетовые брызги, оранжевые вспышки. Она просеивала цвета через растопыренные пальцы, пока ее тело растворялось.

* * *

В комнате царила темнота. Грубые простыни были натянуты слишком туго. Воздух пах так остро, что у нее чесались глаза и нос. Она хотела перевернуться на другой бок, но на это не хватило сил; полосы света превратились в толстых огненных змей, которые обернулись вокруг ее тела и раскалялись, по мере того как сжимали ее все туже. Она сильно закашлялась, моля о воздухе, а ее легкие сдавливало все сильнее. Страх лишил ее голоса.

Элис, ты слышишь меня? Я тут.

Она была за пределами себя и наблюдала, как огненные змеи поглощают ее тело.

Просто следуй за моим голосом.

* * *

Салли закончила читать последнюю страницу и захлопнула книгу, лежавшую у нее на коленях. Она откинулась на спинку кресла, стоявшего возле больничной койки Элис, почти не в силах смотреть на ее бледную кожу и синяки. Насколько иначе она сейчас выглядела, всего на два года старше той девочки, которую Салли впервые увидела в тот жаркий летний день, когда Элис показалась в библиотеке в своей ночнушке, перепачканная в грязи, беспризорная и живая, как мечта. Теперь она лежала безжизненная, ее длинные волосы разметались по подушке и свешивались по обеим сторонам кровати, она выглядела как персонаж из книжки, которую Салли держала в руках.

– Ты слышишь меня, Элис? – снова спросила она. – Элис, я тут. Просто следуй за моим голосом.

Она заглянула Элис в лицо, осмотрела ее руки, лежащие поверх больничного одеяла, надеясь заметить хоть малейшее движение. Но его не было, кроме движения грудной клетки вверх и вниз, поддерживаемого аппаратами, которые ритмично гудели и жужжали возле нее. Челюсть Элис безвольно отвисла, правая сторона лица была в синяках. Дыхательная трубка изгибала рот в сплющенную «О».

Салли смахнула слезу, пока все та же мысль крутилась у нее в голове, как змея, кусающая собственный хвост: не следовало выпускать Элис из поля зрения в тот день, когда она пришла в библиотеку одна. Или другая правда – более сокровенная, глубокая и тяжелая: нужно было посадить Элис в машину и отвезти к себе домой, где Салли могла бы приготовить ей горячую еду, искупать и защитить от Клема Харта.

Содрогнувшись от сожаления, Салли вскочила со стула. Она стала ходить туда-сюда у изножья постели Элис.

Не следовало ей слушать Джона, когда он сказал, что у Салли нет юридических прав. Не нужно было верить в историю, которую он ей поведал: что после того, как Салли позвонила в участок из библиотеки, патрульная машина выехала к Хартам. Агнес пригласила двух полицейских войти в дом. Предложила им чай и печенье. Очевидно, Клем вернулся домой, когда они были там. Элис – просто непослушный ребенок, – сказал он, – ничего страшного не произошло. Ради Джона Салли попыталась забыть об этой истории. Но встреча с Элис сильно подействовала на нее, и с этим ничего нельзя было поделать; ни о чем другом Салли больше не могла думать. Примерно через месяц после того, как Элис пришла в библиотеку, Клем как ни в чем не бывало появился на пороге с книгой о шелки и склеенной скотчем библиотечной карточкой Элис в руках, словно правда была на его стороне. Салли спряталась за стопкой книг, чтобы его обслужил кто-нибудь другой. После его ухода ее всю трясло, так что домой она вернулась совсем разбитой. Приняла ванну. Выпила полбутылки виски. И все равно ее трясло. Он всегда на нее так действовал. Он был ее мрачнейшей тайной.

Теперь, годы спустя, о Клеме Харте судачили все в городе: обаятельный молодой фермер, который держал свою прекрасную молодую жену и любопытную дочурку взаперти, как в страшной сказке. Такая трагедия, – восклицали одни. Такие молодые, – говорили другие, опуская глаза.

Пульсометр монотонно пикал. Салли перестала мерить шагами комнату. Вены на опущенных веках Элис были похожи на крошечные фиолетовые реки, бежавшие под полупрозрачной кожей. Салли обхватила себя руками. После смерти Джиллиан она встречала в библиотеке бесчисленное множество детей, но никто из них не вызывал в ней такого беспокойства, как Элис Харт. Это не было совпадением, конечно. Так происходило потому, что она была дочерью Клема Харта. С той ночи, когда Джон появился на пороге и сообщил Салли о пожаре, она каждый день приходила в больницу и читала Элис, в то время как полиция и органы опеки толпились снаружи, решая судьбу девочки. Салли следила за тем, чтобы ее голос звучал мягко, четко и громко, в надежде, что, где бы внутри себя ни блуждала Элис, она услышала ее.

Дверь в палату плавно открылась.

– Привет, Сэл. Как сегодня наш маленький боец?

– Хорошо, Бруки. Правда, хорошо.

Брук стала суетиться с показаниями подключенных к Элис приборов и проверять капельницу, она слегка улыбнулась, когда мерила девочке температуру.

– Из-за тебя в ее палате пахнет розами. Мне кажется, ты единственный человек из моих знакомых, кто пользуется одними и теми же духами всю жизнь.

Салли улыбнулась, ощутив спокойствие благодаря присутствию давней подруги, с которой ее связывали близкие, душевные отношения. Но ее голову заполняли звуки больничных аппаратов. Не в силах слушать их, Салли принялась болтать.

– Она сегодня молодцом, правда, молодцом. Она любит сказки. – Салли подняла книгу, которую читала; ее рука дрожала. – Ну а кто нет?

– Точно. Кто не любит счастливого финала? – улыбнулась Брук.

Улыбка Салли померкла. Она как никто знала, что счастливые финалы не всегда были тем, чем казались.

Брук внимательно на нее посмотрела.

– Я знаю, Сэл, – сказала Брук нежно, – знаю, как тебе тяжело.

Салли вытерла нос рукавом.

– Я ничему не научилась за эти годы, – призналась она. – Я могла ее спасти. Могла что-нибудь сделать. А теперь посмотри на нее. – Подбородок Салли задрожал. – Глупая я женщина.

– Ну уж нет, – покачала головой Брук, – не на моем дежурстве. Я не потерплю таких разговоров, слышишь меня? Если бы я была Агнес Харт, упокой Господи ее бедную душу, я была бы тебе так чертовски благодарна за то, что ты сюда приходишь каждый день, чтобы составлять Элис компанию и читать ей сказки. И все из-за любви, которой наполнено твое большое сердце.

При упоминании Агнес внутри у Салли все содрогнулось. Она видела ее несколько раз за эти годы. Дважды на пассажирском сиденье в грузовике Клема, когда они ехали через город. Один раз в очереди на почту. Агнес была похожа на призрак женщины. Она таяла, словно могла исчезнуть прямо на глазах. Когда Салли стояла за ней в очереди, ей было больно смотреть на хрупкость ее плеч. У нее были причины, чтобы сидеть в больнице с Элис; это меньшее, что она могла сделать для Агнес.

– Она даже не слышит меня. – Плечи Салли задрожали. В глазах таилась боль.

– Чепуха, – фыркнула Брук, – я знаю, ты на самом деле в это не веришь, но я, конечно, позволю тебе поупорствовать. – Она любя похлопала Салли по плечу. – Каждый день, который ты проводишь здесь, помогает ей выздороветь. Ты знаешь это. Ее температура идет на понижение, легкие очищаются. Мы все еще пристально наблюдаем за ее отеком мозга, но дела совсем неплохи. Если и дальше так пойдет, к концу недели ее выпишут отсюда.

Салли вскинула голову. Брук неверно поняла слезы в ее глазах, наклонилась и заключила Салли в объятия.

– Я знаю, и разве это не прекрасная новость – о ее бабушке? – Брук сжала Салли и отпустила, выпрямившись.

– Бабушке? – переспросила Салли, ее ноги онемели.

– Ты знаешь, органы опеки нашли бабушку Элис.

– Что? – Она едва могла шептать.

– Живет на ферме где-то у черта на куличках, внутри страны, по-моему. Она растит цветы. Похоже, земледелие у них в крови.

Салли все кивала и никак не могла остановиться.

– Я думала, это Джон все организовал, он тебе ничего об этом не говорил?

Салли вскочила с места, поспешно сгребла свои вещи. Брук озабоченно шагнула к ней, протягивая руку, чтобы успокоить ее. Салли отшатнулась и поспешила к двери, тряся головой.

– О, Сэл… – На лице Брук отразилось запоздалое понимание.

Салли распахнула дверь и поспешила по коридору прочь из больницы, забравшей из ее жизни уже двоих детей, которых она любила больше всего.

* * *

Элис покачивалась, убаюканная тихим ничто. Ни океана, ни огня, ни змей, ни голосов. Ее кожу покалывало от какого-то предчувствия. Рядом пронесся мощный поток воздуха и звук крыльев. Хлоп, хлоп, вжик; ввысь, ввысь, прочь.

Единственное огненное перышко манило, оставляя за собой след мерцающего света.

Без страха она последовала.