Читать книгу Вы же не чужой - Хушанг Моради Кермани - Страница 5

Глава 2

Оглавление

Когда уходят дети, появляется дядя, смотрит, что они ему принесли, и делит подарки. Мне он дает худого полуживого цыпленка, чтобы я его вырастил. Цыпленок еле дышит, и у него на голове рана. Его поклевали петухи и куры. Я прислоняю цыпленка к себе. Он весь горит, не шевелится, кажется, что он потерял сознание.

Бабушка говорит: «Этот цыпленок болен. Не трогай его – сам заразишься».

Я не обращаю внимания на эти слова. Отношу цыпленка на сеновал и устраиваю его там: стелю под него солому, приношу воду и насыпаю зерна.

Я не позволяю ему смешиваться с другими курами и держу его отдельно.

Бабушка недовольно ворчит: «Люди не стесняются давать таких дохлых цыплят детям для подарка учителю». Она знает, кто принес этого полуживого цыпленка. Это Исмаил, который живет в нашей деревне наверху. Его семья не такая уж и бедная. Люди говорят, что он жадина и скорее умрет, чем кому-либо поможет.

Бабушка говорит: «Что делать, дареному коню в зубы не смотрят». Дядя собирается уходить. Бабушка его останавливает: «Куда ты собираешься уходить? Сейчас придет твоя сестра со своим мужем Момсадеком». Дядя опускает голову и уходит. Бабушка недовольно говорит: «Он с детства такой. Расти его, выучи на учителя. А он теперь разважничал, возгордился выше всякой меры». Я иду вслед за дядюшкой, но бабушка приказывает: «Вернись».

Приходит моя тетя со своей маленькой дочкой Махилу на руках, чтобы поздравить нас с Новым годом. На тетушке Рохсаре красивая цветная накидка и кофта цвета персика. На голове у нее косынка с мелкими красными цветочками. Я целую ей руку и поздравляю с Новым годом. Она обнимает и целует меня. Затем она опускает руку в карман кофты и вынимает сложенный носовой платок, достает из него монетку и дает мне. Тут бабушка замечает на шее у тети темное пятно.

– Что это за пятно у тебя на шее, дорогая моя? Опять вы с мужем подрались, это тебя Момсадек ударил? Боже мой, лучше бы я умерла!

Тетя дотрагивается до пятна на шее и ее глаза наполняются слезами. Она молчит. Ее соседи говорят, что она каждый день бегает по двору, кричит и бранит мужа. А он ее ловит и бьет. Каждый раз, когда мы видим тетю, у нее на теле есть синяк.

Бабушка говорит:

– Твой муж не пришел? Опять поссорились. Он дал о себе знать делами.

Бабушка продолжает допытываться. Тетя рассказывает, что же произошло. А дело было так. Приходит к ней в гости Кафтар-ханум, смотрит на ладонь тети и говорит: «Что за времена настали! Все женщины в округе тебе завидуют. Торговля в лавке твоего мужа процветает. Он даже прикупил сад вашего соседа. Боли твои в голове и в боку понемногу пройдут, дети вырастут, выйдут в люди».

Тетя оживляется и приходит в хорошее настроение. Она дает цыганке Кафтар-ханум Кули блюдечко с сахаром и стакан чая. Тут появляется муж моей тети. По знаку моей тети Кафтар-ханум быстро уходит и прячется в хлеву.

Ее бодает корова и выталкивает из хлева. Момсадек набрасывается на тетю со словами: «Ты почему пустила в дом эту бродяжку и воровку?» Кафтар-ханум умоляла Момсадека не бить тетю, потому что она хорошая и угощает чаем с сахаром. Тете опять от него досталось. Он бил и пинал ее ногами.

Чай и сахар, завернутые в бумагу, Момсадек повесил высоко на дереве и ушел. На шее у тети остались синяки от побоев и опухло лицо.

Бабушка сказала: «Чтоб у него руки отсохли. Творить такое накануне Нового года». Тетя вздохнула и спокойно ответила: «Не дай Бог, чтобы такое приключилось под Новый год».

Я беру дочку тети Махину за руку и хочу повести ее гулять в сад. Тетя просит за ней приглядывать, чтобы не упала на землю и чтобы с ней ничего не случилось. Иначе Момсадек задаст мне трепку.

Мы гуляем с Махину по саду. Деревня уже проснулась после зимы. Ручей в саду полон воды, которая переливается через край. Мы рвем голубые цветочки, растущие вдоль ручья, и делаем из них букетики. Вдруг букет выскальзывает из рук Махину и падает в ручей. Я бегу вдоль ручья и ловлю упавший букетик. Когда я возвращаюсь, Махину плачет. Спрашиваю: «Что случилось?» Она показывает на новые ботиночки и носки, которые вымазаны в глине. Я застирываю носки и мою ее обувь. Она совсем маленькая, ей всего два или три годика. Я говорю ей: «Пойдем домой».

Я привожу Махину домой в мокрых носках и ботинках. Муж моей тети сидит напротив бабули и пьет чай. Он опустил голову и нахмурился. Он зовет тетю, которая, испуганная и дрожащая, идет ко мне навстречу и видит плачущую Махину. Спрашивает: «Что случилось?». Затем сильно бьет Махину по лицу. Стирает носки и моет туфли Махину, чтобы не видел муж. Вешает носки на веревку. Я прошу Махину не плакать и говорю: «Вещи высохнут». Затем веду Махину показать цыпленка.

Мой дядя не ладит с мужем тети и не хочет его видеть. Он велел нам ничего не покупать из лавки Момсадека, которая находится около его дома. Дядя ушел к себе в комнату через дверь, которая выходит в сад; не хочет даже случайно встретиться взглядом с мужем своей сестры. Попив чая, муж тети уходит. Мне очень хочется когда-нибудь вместе с бабушкой и дядей побывать в доме моей тетушки.

Я вместе с Махину иду по коридору, и мы заглядываем в комнату дяди. Я очень хочу показать ей книги, ружье, гимнастический коврик и гантели дяди. Когда я вижу дядю, читающего книгу, я беру Махину за руку, иду к тете и говорю, что дядя пришел.

Тетя идет к дяде. Брат с сестрой обнимаются. Тетя плачет, а дядя злится.

Он дает тете две курицы. Бабушка говорит: «Брат с сестрой очень любят друг друга. Они с детства очень хорошо относятся друг к другу». Я тоже хочу, чтобы у меня была сестра и мы бы любили друг друга. Потом я сожалею, что эта мысль пришла мне в голову, и думаю, что если бы у меня была сестра и муж бил бы ее, а я бы расстраивался, то уж лучше мне не иметь сестры. Этой мыслью я успокаиваю себя. Тетя берет за руку Махину, и они уходят домой.

После полудня бабуля отправляется в комнату к дяде, и они о чем-то разговаривают, но я не знаю, о чем. Бабушка что-то говорит дяде, и я слышу его слова: «Какое мое дело. У меня вообще ничего нет. Когда у меня были деньги? Отцу надо было об этом думать. Он не транжирил бы столько и не сорил бы деньгами. Не продал бы сад и землю, чтобы принимать гостей, чтобы кто не попадя ел и пил за его счет и нахваливал бы его. А теперь в праздничные дни он скитается где-то в городе. Я его столько раз умолял давать мне по одному крану в день на учебу. Я был первый ученик в педучилище. Два моих одноклассника сейчас в аспирантуре. Я был не хуже их. А теперь я должен страдать из-за недомыслия моего отца. Я должен страдать из-за брата, из-за отца, из-за сестры. Мой младший брат, когда стал получать зарплату в один кран, женился и стал жить самостоятельно. Моего старшего придурковатого брата не сегодня завтра выгонят со службы в полиции. А мы еще должны заботиться о его ребенке».

Я знал и понимал, что этот ребенок, который не знает ничего о своем отце, я и есть.

Бабуля берет меня за руку и предлагает пойти в Солтан. Солтан – это местное святое место, ниже которого расположено кладбище. Бабушка кладет мне руку на плечо, я крепко обнимаю ее за шею, и мы идем в гору. Бабушка идет согнувшись в три погибели. Она согнулась в поясе. Если я ее отпущу, она упадет на землю лицом вниз. После рождения последнего ребенка, моего младшего дяди, она стала сильно болеть. У бабушки то ли сжались, то ли ослабли позвонки в пояснице, она сгорбилась и теперь ходит, сильно согнувшись. На подъеме бабуля тяжело дышит. Ее горячее дыхание обдает мне шею и руку.

У входа на могилу Солтан Джамал од-Дина, который был хорошим человеком и в честь которого возвели гробницу, мы садимся и смотрим на деревья. Цветут миндаль и айва. Кажется, что деревню накрыло цветущее одеяло. Видны очень высокие тополя. Рядом с самым большим и зеленым деревом в деревне видна стена, окружающая наш сад. Слышен плеск бегущей воды в реке, протекающей через нашу деревню, а также до нас иногда доносится кряканье уток, мычание коров, крики ослов и лай собак.

Деревня лежит в большой долине, окруженной высокими бурыми горами. Селение среди гор выглядит цветущим, зеленым и сонным. По другую сторону над горой виднеется небольшое облачко, напоминающее большую собаку, похожую на нашу собаку Филу. Одно ухо этой белой собаки-облака уносит ветер, и собака остается с одним ухом.

Бабушка покидает могилу святого, и мы идем по кладбищу. Мы идем к могиле моей мамы, где бабушка садится и молится за упокой ее души. Я не умею читать молитвы, я смотрю на маленькие высохшие колючки кустов, через которые пробиваются молодые побеги. Бабушка в тысячный раз рассказывает мне историю женитьбы моего отца и матери: «У твоей матери Фатимы было много потенциальных женихов, так как ее отец был состоятельным человеком. Твоя мать была единственным ребенком в семье. У нее не было ни братьев, ни сестер. Она была молода, красива и на выданье. У нее не было ни отца, ни матери – они умерли. Жила она в Шахдаде. Ее воспитывали тетки. Один из вздыхателей из Самаджа решил ее украсть. Тетки по вечерам привозили ее из Шахдада в Сирч. Однажды привезли ее в наш дом, дом старосты. Они укрылись у нас. Твой дед, староста Сирча, видит, что девушка хорошая и у нее никого нет. Он устраивает помолвку между твоей матерью и отцом, чтобы уладить спор из-за девушки. Когда соискатель ее руки приезжает в Сирч, то узнает, что она уже вышла замуж. Через год рождаешься ты. А через полгода твоя мать заболела и умерла».

Я уже много раз слышал этот рассказ и не хочу снова его слушать. Я поймал кузнечика и держу его в кулаке. Он бьется и пытается освободиться. Кузнечик тычется головой о пальцы и подушечки ладони. Свистит ветер, а я бегаю и бегаю по кладбищу. Кузнечик у меня в кулаке как в клетке.

Вы же не чужой

Подняться наверх