Читать книгу Экономическая теория кооперации. Экономическая структура кооперативных организаций - И. В. Емельянов - Страница 8

Объявленный «создателем» ортодоксальной доктрины кооперации Р. Оуэн – успешный предприниматель в разгар промышленной революции, страстный противник предпринимательской системы, процветающий бизнесмен и упрямый социальный провидец – был удивительной и уникальной личностью. Он пережил свое время, и судьбе было угодно, чтобы он увидел не только провал всех его социальных экспериментов, но и испытать на себе в конце жизни насмешки соотечественников над его пропагандой нового социального порядка.

«Крах его экспериментальных коммун превратил последние 40 лет жизни Оуэна в трагедию, – говорит его современник Александр Герцен, – он был не только мучеником, но и изгоем. Когда я снова увидел Оуэна, ему было 85 лет. Тело его отжило, ум его стал тусклым и иногда бродил, разнуздавшись, по мистическим областям призраков и теней. А энергия была та же и тот же голубой взгляд детской доброты, и то же упование на людей!

У него не было памяти на зло, он старые счеты забыл, он был тот же молодой энтузиаст, учредитель поселения Нью-Ланарк…

Худо слышавший, седой, слабый, но так же проповедовавший гармоничную жизнь, основанную на совместном труде.

Нельзя было без глубокого благоговения видеть этого старца, идущего медленно и неверной стопой на трибуну, на которой некогда его встречали горячие рукоплескания блестящей аудитории и на которой пожелтелые седины его вызывали теперь шепот равнодушия и иронический смех.

Безумный старик, с печатью смерти на лице, стоял, не сердясь, и просил кротко, с любовью час времени. Казалось, можно было бы дать ему этот час за шестидесятипятилетнюю беспорочную службу, но ему в нем отказывали, он «надоел», он повторял одно и то же…»[4].

Такое незаслуженное унижение этого великого социал-мечтателя в последние дни его жизни было странным образом компенсировано его посмертной незаслуженной славой как начинателя кооперативного движения; никто другой не был более почитаем, и никакой другой авторитетный деятель не был настолько общепризнанным историками и толкователями кооперации, как Роберт Оуэн.

«Не может быть адекватного изложения истории кооперативного движения без учета влияния трудов Роберта Оуэна на его судьбу», – писал Дж. Я. Холиок[5].

«Можно сказать, что кардинальный принцип «Новой системы общества» Роберта Оуэна – уничтожение прибыли, как некоторой надбавки к цене, – был реализован в современном кооперативном движении», – говорит Б. Поттер[6].

«Кооперативная ассоциация с ее бесприбыльной системой навсегда останется в памяти самой выдающейся работой Оуэна, и эта слава навсегда будет связана с ростом этого движения», – заявил профессор Шарль Жид[7].

Исторически, однако, кооперативное движение не имело отношения ни к философии, ни к деятельности Р. Оуэна. Самые ранние зачатки кооперации в Англии[8] и других странах проявили себя задолго до того, как Роберт Оуэн приступил к своей работе.

Все экономические основы кооперативных организаций не только значительно отличаются, но и диаметрально противоположны основам коммунистической философии Оуэна. Кооперативы зарождались и развивались в условиях индивидуалистической экономической системы, тогда как коммуна Р. Оуэна представляла собой непримиримую альтернативу индивидуалистическому экономическому порядку.

Поэтому неудивительно, что сам Роберт Оуэн не только не пожелал взять на себя ответственность за общество потребителей в г. Рочдейл, но и категорически отказался рассматривать кооперативы как полноправных представителей его «Нового нравственного мира»[9]. По свидетельству Холиока, магазины рочдейловского типа казались Оуэну чем-то немногим лучше благотворительных учреждений, но совершенно недостойными его великого социального идеала[10]. Том IV «Нового нравственного мира», ноябрь 1836 г., содержит подлинное свидетельство самого Роберта Оуэна, показывающего, насколько нелестным было его мнение о кооперации, и как бескомпромиссно он отвергал идентичность или родство кооперативов с его социалистической идеологией. Он рассказал, что по пути в Нью-Ланарк он проезжал через Карлайл:

«…посвятил вторник и среду встречам с друзьями системы и с теми, кого я хотел бы превратить в таких друзей; к моему удивлению, я нашел там шесть или семь кооперативных обществ в разных частях города, преуспевавших, как они сами полагали, то есть получавших прибыль от розничной торговли, применяя принцип совместного акционерства (joint stock retailing). Однако давно пора покончить со столь распространенным взглядом, будто такие общества и есть та самая социальная система, которую мы намереваемся создать, или, что эти общества станут некой частью общественного устройства в Новом нравственном мире…»[11].

Действительно, трудно объяснить, почему вопреки такому четкому заявлению самого Оуэна, ортодоксальные интерпретаторы кооперации упорно навязывают ему «славу» основоположника кооперативного движения. Тем не менее объяснение этого парадоксально неверного толкования исторического факта на самом деле очень простое: все последователи традиционной доктрины кооперации были, в первую очередь, заинтересованы не в экономическом анализе кооперативной проблемы, а, в основном, в пропаганде социализма. Откровенное признание этого факта можно с легкостью найти в следующих высказываниях Б. Поттер и супругов С. и Б. Уэббов:

«Позволю себе допустить, – говорила Б. Поттер-Уэбб, – в примечаниях, которыми я предлагаю закончить этот небольшой очерк о британском кооперативном движении, что все мы, как и первые кооператоры, являемся социалистами… Поэтому я должна посоветовать студенту, который желает слышать только фактическое изложение событий прошлого и настоящего, или философу, который удовлетворен таким обществом, которое существует в настоящее время, захлопнуть книгу…»[12].

«Для нас общественно-политическое значение кооперативного движения, – заявляют супруги С. и Б. Уэбб[13], – заключается в том, что оно обеспечивает средства, с помощью которых, вместо капиталистической системы, функционирование промышленных отраслей может происходить (и всё в большей степени происходит) под демократическим контролем без стимулирования получения прибыли или материальной выгоды…».

Шарль Фурье уступает только Оуэну в своем влиянии на устоявшуюся философию кооперации, особенно в отношении изучения вопроса о реорганизации существующей экономической системы через «производственные» кооперативные ассоциации. Идеи добровольного характера ассоциаций и потенциальной самодостаточности ассоциированных групп унаследованы кооператорами у Фурье. Некоторые другие представители того же социально-терапевтического подхода к кооперативной проблеме уделяли особое внимание производственным ассоциациям. Сам Фурье отмечал[14]:

«Первая проблема, которую должен решить экономист, состоит в том, чтобы найти какой-то способ превращения наемного работника в кооперативного собственника».

Однако Фурье не предложил какого-либо конкретного типа кооперативной ассоциации, и первый проект подобной ассоциации был сделан сенсимонистом Филиппом Бюшезом в 1831 году. В его несколько упрощенном плане производственной ассоциации рабочим предлагалось объединить свои орудия и свой труд и разделить между собой прибыль, которая до сих пор уходила предпринимателю[15]. Одну четвертую часть прибыли рекомендовалось ежегодно откладывать для образования «постоянно растущего неделимого резерва», который будет таким образом ежегодно увеличиваться.

«Без подобного фонда, – говорит Бюшез, – ассоциации будут мало отличаться от других коммерческих предприятий. Отказ от резервного капитала окажется выгодным только для учредителей и отторгнет любого, кто не будет первоначальным акционером, поскольку получившие изначально долю в предприятии будут пользоваться своими привилегиями, чтобы эксплуатировать других»[16].

Так возникла знаменитая идея «неделимого» (неотъемлемого) фонда. Особый упор был сделан на производственные ассоциации в социально-экономической программе Луи Блана. Конкуренция – как источник бедности и деградации – в представлении Л. Блана была обречена: она была в равной степени опасна и разрушительна для жизненно важных интересов трудящихся и благосостояния буржуазии. Основанный на конкуренции экономический порядок – по мнению Блана[17] – должен быть заменен экономической системой, основанной на кооперации. Производственная ассоциация Блана – это имеющее широкое распространение производственное кооперативное объединение без социальных претензий «Новой гармонии» или увлечения фаланг (производственно-потребительских объединений Фурье – Прим. пер.). Это – не самодостаточный микрокосм Нового нравственного мира, а только социальная мастерская, производящая товары, которые могут понадобиться другим людям и которые они могут купить. Для таких мастерских была необходима доброжелательная поддержка со стороны государства, но только в самом начале, поскольку в противном случае, как полагал Блан, движение не сможет стартовать с достаточной энергией.

В 1848 году Луи Блану представилась возможность широкомасштабного экспериментирования с подобными ассоциациями. С тех пор было сделано неисчислимое множество попыток во Франции и других странах, чтобы организовать производственные ассоциации: все они оказались бесплодными.

В главе «О вероятном будущем трудящихся классов»[18] Дж. С. Милль уделил особое внимание самоосвобождению труда через производственные кооперативные ассоциации. Так, Милль говорит[19]:

«Однако такая форма ассоциации, которая, если человечество продолжит совершенствоваться, в конце концов должна, как следует ожидать, занять доминирующее положение, – это не союз, который может существовать между капиталистом в качестве начальника и рабочими, не имеющими голоса в управлении, а ассоциация самих трудящихся на условиях равенства, коллективно владеющих капиталом, с помощью которого они осуществляют свою деятельность, и работают под началом управляющих, ими избираемых и сменяемых. До тех пор пока эта идея оставалась теорией, в трудах Оуэна или Луи Блана, с точки зрения общераспространенных видов суждений, могло показаться, что она не может быть реализована, и вряд ли её попытаются реализовать, разве что путем захвата существующего капитала и его конфискации в пользу рабочих, что даже сегодня в воображении многих является смыслом и целью социализма… Но у народных масс есть способность к напряжению сил и самоотречению, которая дает о себе знать только в тех редких случаях, когда к ней взывают во имя некой великой идеи или с возвышенными чувствами. Такой призыв прозвучал во времена Французской революции 1848 года… Идеи, брошенные в почву социалистическими авторами, об освобождении труда путем объединения (ассоциации), расцвели и дали плоды…».

Милль помог окончательно сформировать традиционную философию производственных ассоциаций, и с тех пор в развитие этой философии не было внесено никаких существенных изменений.

В числе современных представителей этой доктрины следует упомянуть профессора Шарля Жида и профессора Франца Оппенгеймера. Оба изучают и пропагандируют проблему кооперации с позиции ее социально-реформистских потенциальных возможностей, однако в противоположность прежним интерпретаторам Ш. Жид[20] настаивает на приоритете потребительского кооперативного движения в предстоящем социально-реформистском развитии кооперации, в то время как Ф. Оппенгеймер[21] категорически отвергает возможность комплексных социальных реформ через производственные кооперативы промышленных рабочих и вместо этого предлагает программу социально-экономической трансформации существующего экономического порядка через производственные ассоциации сельскохозяйственных рабочих, представляющих собой наиболее угнетенную и, следовательно, маргинальную социальную группу в существующем социальном порядке. По мнению профессора Оппенгеймера, улучшение их экономического положения автоматически приведет к реальной экономической трансформации всего общества.

В этом исследовании не ставится задача подробного обсуждения социально-реформистской литературы по кооперации, изданной на протяжении последнего столетия; все эти публикации подготовлены социальными философами и носят явно пропагандистский характер. Протестуя против подобного пропагандистского духа традиционных учений о кооперации, президент Американского института кооперации заявил следующее[22]:

«Так называемый кооперативный мотив набирает силу и привлекает внимание общественности. Чрезвычайно важно, чтобы она осознала истинное значение кооперации, с тем чтобы ее враги не смогли с помощью известных им средств, в использовании которых они поднаторели, наложить на нее в общественном сознании такую же печать, какую мы накладываем на социализм …Верю, что для дальнейшего развития этого движения было бы весьма желательно, если бы люди получили правильное представление о кооперации».

Следующее очень яркое заявление[23] двух типичных представителей традиционной доктрины полностью оправдывает подозрения и протест президента Американского института кооперации:

«Поскольку в этой книге прямо говорится о потребительском кооперативном движении, читателю не стоит ожидать, что он найдет в ней какое-либо описание иных форм объединения, которые часто подпадают под термин «кооперация». Мы не намерены рассматривать различные ассоциации производителей товаров или их эксперименты с «цеховым самоуправлением», соглашениями о распределении прибыли или промышленными партнерствами (industrial copartnerships)». Не рассматриваем мы и масштабные и чрезвычайно важные события в различных странах, касающиеся объединений сельхозпроизводителей, будь то касательно организации производства на маслозаводах, закупки ими сырья и оборудования или сбыта их продукции. Равным образом мы оставляем в стороне получившие широкое распространение в некоторых странах обширные ассоциации, главным образом, производителей, для кооперативного кредитования. Мы должны прямо заявить, что эти исключения из нашего исследования вовсе не означают, что мы недооцениваем по-настоящему крупные достижения, в основном, в Дании, Германии, Ирландии и Индии, в результате применения той или иной формы ассоциаций производителей. Однако, на наш взгляд, они принципиально отличаются по характеру от ассоциаций потребителей, на долю которых приходится девяносто девять процентов британского кооперативного движения, и нам кажется, что мы будем наводить тень на плетень, если станем использовать термин «кооперация» для обозначения обеих форм объединения, одна из которых стремится вырвать производство и распределение из рук индивидуального получателя прибыли (profit maker) при полном уничтожении прибыли, в то время как другая задумана для укрепления финансового положения индивидуального производителя и увеличения его денежной прибыли. Мы думаем, что понимание того, что означают как ассоциации потребителей, так и ассоциации производителей, станет глубже, если их будут изучать отдельно и отдельно описывать. Таким образом, под кооперативным движением мы понимаем исключительно ассоциации потребителей, создаваемые с целью вытеснения капиталистического «профит-мейкера» из сферы деятельности производственных отраслей и услуг».

Отношение супругов Уэббов к кооперативной проблеме довольно характерно для всех социально-реформистских толкователей кооперативных организаций. Уэббы заявляют, что их интересует вопрос «вытеснения капиталистического профит-мейкера (собственника – получателя прибыли) из сферы деятельности производственных отраслей и услуг», и они изучают кооперативы только под таким углом зрения. Экономическая природа и специфические экономические характеристики самих кооперативных образований не являются предметом их исследования. Соответственно, они произвольно исключают из своего анализа все кооперативные организации, которые, по их мнению, не подходят под их социалистическую схему. Другие представители этой тенденции подобным же образом не рассматривают кооперативную проблему во всей ее полноте, но также делают вводящий в заблуждение упор на отдельные группы кооперативов, такие как потребительские магазины (Шарль Жид, Дж. Я. Холиок и многие другие) или ассоциации промышленных (Ф. Бюшез, Луи Блан, Ф. Лассаль, Герман Шульце-Делич) или сельскохозяйственных рабочих (Ф. Оппенгеймер).

Вряд ли можно сомневаться, – а цитата из сочинения Уэббов убедительно это показывает, – что планы и программы борьбы с социально-экономическими пороками нашего общества относятся к иной сфере, нежели научная задача, связанная с раскрытием экономического характера кооперативных организаций, и что такая научно-аналитическая функция может быть адекватно выполнена только в том случае, если на нее не оказывают влияния какие-либо, пусть даже самые благие, намерения. Поскольку воистину «при глубоком размышлении наука и искусство должны быть отделены друг от друга…» (Г. Давенпорт).