Читать книгу Конструктор миров - Ибратжон Хатамович Алиев, Екатерина Александровна Вавилова - Страница 3

Шёл 1965 год. Двадцать лет прошло после Великой Отечественной Войной, а последствия по-прежнему остаются в сердцах добрых людей.

У деревенской семьи как раз родился первый сын. Он был здоровым и очень шумным, всё время плакал, а кожа розовая как у поросёнка. Мать души не чаяла в ребёнке и не проходило и часу, что она его не брала на руки и не качала. Отец лишь улыбался на такую энергию жены и огонь в её глазах.

Отец, Александр Федорович, работал местным милиционером, после войны сразу переехал сюда в Тверскую область, чтобы забыть родные места, где жили его мёртвые братья и мать. Мать, Елена Николаевна, родилась и выросла здесь. Получила среднее образование и начала работать в местном магазине продуктов.

Их дом был и не старым, и не новым. Твёрдая мужская рука чинила дырявую крышу, копала огород и красила забор побелкой. Изящная женская рука убиралась, готовила, ухаживала за растениями в огороде и курами в курятнике.

Дом их был небольшой избушкой. Она была кирпичной, а крыша деревянной, и иногда подгнивала. Двор был большим и всегда готовился под огород, он был окружён деревянным забором. Ещё здесь стояла старая баня, полностью почерневшая изнутри, и потолок настолько низкий, что если залезть на полог, то нужно сгибаться в спине и шее. Перед баней были два сарая, в одном жили куры, а во втором Александр Федорович хранил инструменты, поэтому стоял неподалёку верстак. Еще ярко выделялся пень посередине всего этого, на рядом с ним всегда аккуратно были сложены дрова и иногда забивали курицу.

Шли годы, их мальчик рос. Назвали Вадимом. Мальчику уже восемь лет, а выглядит как взрослый человек с серьезными глазами. Александр Федорович всё время видел в сыне отличного служащего человека и воспитывал его соответствующе. Елена Николаевна же баловала мальчишку и разрешала ему делать практически всё что угодно. Не раз на эту тему возникали ссоры родителей, но они быстро заканчивались, ведь родители безумно друг друга любили, и хозяйка дома снова была беременна.

Вадим хотел брата, чтобы с ним играть и драться с соседскими мальчишками. Елена Николаевна желала дочь, а Александр Федорович хотел тоже сына.

Вадим любил играть с мальчишками на улице и приходил всегда поздно и с синяками. Иногда ходил на рыбалку с ними или с отцом. Мальчишка был крепок здоровьем и телом и уже помогал по дому. Носил бочки с водой домой, копал в огороде и лазил на крышу, чтобы чинить прохудившуюся крышу.

– Не так топор держишь, – однажды сказал отец, когда они вместе дрова рубили во дворе дома.

– А как? – спросил Вадим, оглядывая топор.

Александр Федорович пошевелил усами и грубо перевернул топор остриём вниз.

– Вот так, – с насмешкой ответил отец. – Руби давай.

Вадим и начал колоть дрова. По началу для мальчишки было сложно это делать. Железо застревало в древесине, а щепки назло летели в лицо и в глаза. Александр Федорович достал другой топор и принялся колоть дрова вместе с сыном. У взрослого мужчины получалось это намного лучше и быстрее. Уже через несколько минут куча с дровами Александра Федоровича стало больше, чем у Вадима.

– Запомни, сынок, – сказал он потом дома за тарелкой борща, его чёрные усы были испачканы в красном бульоне. – топор нужно держать крепко, а удары должны быть плавными и сильными, чтобы древесина поддавалась лучше.

Вадим рос с самого детства смышлёным мальчишкой

Отца часто не было дома, а мать задерживалась на подработку в магазине, тогда было туго с деньгами. Александр Федорович упрекал жену в этом, ведь она в положении, а трудиться сильнее, чем он сам на работе. Елена Николаевна была хрупкой женщиной, но крепкой духом, а еще слишком упрямой, чтобы своё благо поставить в приоритете.

– Запомни, сынок, – сказал он потом дома за тарелкой борща, его чёрные усы были испачканы в красном бульоне. – топор нужно держать крепко, а удары должны быть плавными и сильными, чтобы древесина поддавалась лучше.

Отца часто не было дома, а мать задерживалась на подработку в магазине, тогда было туго с деньгами. Александр Федорович упрекал жену в этом, ведь она в положении, а трудиться сильнее, чем он сам на работе. Елена Николаевна была хрупкой женщиной, но крепкой духом, а еще слишком упрямой, чтобы своё благо поставить в приоритете.

После этого Александр Федорович показал Вадиму как забивать куриц. Для этого он достал топор и как следует заточил. Мальчик к этому времени непонимающе держал курицу в руках.

– Мы будем рубить дрова? – спросил он тогда.

– Нет, кое-что другое, – покачал он головой и взял птицу за шею.

Курица издала хриплый вздох и пыталась вырваться хлопая крыльями.

– Я держу курицу, а ты ударил её в шею острой частью топора. – сказал Александр Федорович, открывая вид на тонкую шею курицы.

– Она же умрет, – удивленно сказал Вадим, прижимая тяжелый топор к груди.

– Да, но зато сослужит нам хорошую службу, думай об этом так, – поднял брови отец, пожимая плечами. – Ну!

Вадим неуверенно занёс топор и ударил курицу в шею. Её кровь тут же потекла по пню, но сама птица ещё не умерла, а издавала предсмертные вопли.

– Ну кто так рубит! – взревел мужчина и мальчик от этого крика вздрогнул и ударил намного сильнее.

Курица умерла, а её голова лежала отдельно от туловища и изрыгала кровь.

Тогда был холодный день осени, и Елена Николаевна отправила сына в первый класс учиться. Вадим не любил это дело, но получал по русскому только хорошие оценки. Отец порол его за плохие, а мать пыталась как-то смягчить наказание.

Шли месяцы, и живот Елены Николаевны раздулся ещё сильнее. Она уже сидела только дома, а Александр Федорович работал за двоих. Однажды, приходя домой он дал Вадиму красный, хороший мячик. Мальчишка тут же пошёл играть с друзьями рядом с домом. Тогда неподалёку строилась дача какого-то богатого человека и грузовики очень часто проезжали по дорогам деревни. Они поднимали целые клубы дыма, которые ужасно пахли, а их мотор очень громко ревел на улице.

Вадим играл с друзьям прямо у дороги, на пятачке земли. Там не росла трава лишь голая земля была здесь. Мальчики подумали, что это отличное место для игр и стали пинать мяч очень далеко. Александр Федорович тогда сидел на лавке около дома, чтобы наблюдать за сыном из далека, он радовался его победам и грустил от неудач. И вот красный мяч выкатился на дорогу, Вадим побежал за ним, а на этой дороге проезжал грузовик с кирпичами. Отец тут же подорвался с места.

– Вадим! Вадим, мать мою! – кричал отец, он был зол и в панике. Как воевавший человек он собрался и побежал к своему чаду, который крики его не слышал и рассчитывал, что успеет взять мяч с земли.

Водитель явно не видел куда едет и не обращал внимание на людей, которые как букашки копошились под его колёсами. Александр Федорович сильно толкнул Вадима в грудь, а испуганный мальчик посмотрел на отца, который был зол. Машина сбила его, переехав массивным колесом. Была видна кровь и открытые переломы. Друзья Вадима умолкли, а кто-то даже закричал и заплакал.

Вадим же не плакал и не кричал, он пребывал в шоке. Водитель машины вышел и громко выругался, из дома выбежала Елена Николаевна.

– Саша! Сашенька! – твердила она бросаясь под колёса грузовика. Она схватила водителя за грудки и начала кричать и упала от бессилия.

Ей стало плохо и начались роды. Водитель снова выругался и побежал к врачу немедленно. Вадим пребывал всё в таком же шоке, он выронил мяч и упал на колени рядом с матерью. Она продолжала повторять имя её мужа, будто её лихорадило.

Вадим плохо помнил этот день, всё было как в тумане. Судьба водителя его не волновала, ровно также, как и рождение сестры. Он прекрасно помнит похороны отца. Деревянный гроб, священника, холодное тело отца и бледное лицо. Елена Николаевна громко рыдала и утыкалась носом в плечо своей матери. По её морщинистым щекам тоже текли слёзы. На эти похороны пришли многие друзья Александра Федоровича, погода будто тоже оплакивала отца Вадима, посылая тяжёлые капли дождя и холодный ветер на голову людей. Потом с его трупом простились и отправили в путь. Похоронили, оставили пышные букеты и оставили крест.

Начались поминки. Самые близкие люди усопшего собрались на обед к Елене Николаевне, которая носилась по дому и успевала гостям на стол накрыть и дочь успокоить. На столе с белой скатертью были блины, рис с изюмом, каша и борщ, тарелка хлеба и чай…

После всего этого мать не могла видеть сына рядом. Она винила его во всех своих горестях, даже бабушка не могла её образумить и вскоре сама умерла от гриппа. Елена Николаевна не могла больше одна прокормить своих детей на зарплату продавщицы. Времени не хватало ни на огород, ни на детей, ни на себя. Вадим и его сестра Аня не голодали, но их еда на столе заметно стала скуднее в своём многообразии.

Скрепя сердце Елена Николаевна отдала Вадима в детдом. Мальчик не плакал. Он был молод, но прекрасно понимал, что происходит. Он понимал, что видит мать и сестру в последний раз и попрощался как следует, без зёва и криков возмущения. Вадим понимал, что без него Аня сможет получить достаточно пищи и тепло матери, ну а он как-нибудь справится сам.

В тот день шёл мелкий дождь, а на Елене Николаевне не было лица. Она отдаёт свою кровь, своего сына в незнакомое место. Тогда детдома плохо финансировались, и было большим везением жить под хорошей крышей и есть суп с хлебом и мясом.

Прошёл год, и Вадим свыкся со своим положением. Он не прекращал думать о своей семье и часто выливал те непролитые слёзы в подушку, он безумно скучал по дому, по отцу. Детдом был не бедным и небогатым, часто мальчишек выгоняли на работу в поля или чинить дыры в заборе и крыше. Так они набирались опыта в строительстве и не только.

Здание было кирпичным с железной крышей, эти пластины были ржавыми и некоторые дырявые. Стены были исписаны углём там были не только надписи, но и детские рисунки, которые никто не стирал. Периметр был обнесен забором, который раз в год красили. Был сад, где дети могли играть и есть плоды яблонь.

Обстановка внутри была вполне хорошей. Из-за г-образной формы здания туда могли поместить очень много детей, которые потеряли родителей. Была кухня, общая столовая, общие комнаты для сна, а площадка была на улице, как наш читатель помнит. У воспитателей была своя комната, там был самовар и старое радио.

Вадим продолжал ходить в школу, но уже в другую. Мальчик мечтал стать рыбаком и ловить самую лучшую рыбу и продавать её. Об этом он говорил своим друзьям по общей комнате, и они долго говорили какая рыба дороже стоит. Воспитатели только тихо смеялись над ним, ведь нынче на этой профессии нормальных денег не получить. Иногда они говорили прямо Вадиму, говоря, что он станет отличным учителем русского языка, ведь по этому предмету у него были хорошие оценки. Мальчик тогда не очень понимал разницу в профессиях, не смотря на зрелый взгляд на жизнь.

Вадима уважали в их детдоме, там были многие дети, которые просили у него помощи с русским. Конечно, он им помогал просто так, ведь ценил их дружбу, да и брать что-то взамен пока не умел.

В свободное время Вадим занимался разными делами по типу лазанию по деревьям и помощи повару на кухне. Поваром был крайне приятный человек в общении. Он был бородатым и говорил со смешным акцентом, только потом мальчик в уже зрелом возрасте поймёт, что говорил он с казахским мужчиной. Его звали Давлет, и он был бывшим коком и плавал в очень далёких землях. Кок – это должность на корабле, этот человек готовил еду на всю команду, но когда нужно он сражался на тросах, брал корабли на абордаж и получал свою долю в ограблениях на разные торговые корабли. Кажется, таких называли пиратами и можно было с уверенностью сказать, что Давлет был на него похож.

Он был в шрамах и здоровым, но седым и от него несло всё время перегаром. Он многое говорил о своих похождениях и привил мальчику страсть к чтению приключенческих книг, во главе которых стояла история о моряках, пиратах и сокровищах.

Вадим поменял своё мнение насчет профессии и решил, что станет моряком и будет ходить под парусом, обдуваемый холодным бризом и всё время чувствовать солоноватый привкус на губах.

В школе у него были проблемы с точными науками, такими как математика и черчение. С остальными, он более-менее справлялся. И так уж вышло, что он попал в класс, где были дети с родителями, и Вадим стал частым объектом высмеивания и издевательств. Мальчик был спокойным и тихим в школьные годы, но мог бы дать отпор даже троим задирам в классе. Ему просто не хотелось потом проблем с директором, с их родителями, и чтобы его подкараулили после школы уже взрослые ребята, которые решили отомстить за младших друзей или братьев. Поэтому он приходил с синяками, но с улыбкой на лице, ведь день был всё равно интересным.

У Вадима также хорошо получалось рассказывать истории и когда они вместе с друзьями ходили в лес, чтобы пожечь палки и пожарить сосиски, которые они прятали в карманах шорт или штанов, чтобы пронести мимо взрослых. Мальчик рассказывал истории о пиратах и их приключениях.

Летом, когда лес расцветал своей зеленью, когда речка наконец отмерзала и таял лёд, мальчики ходили на рыбалку и купаться. Поток там был не такой сильный и рыбы водилось много, Вадим не раз ловил их голыми руками или случайно наступал на мальков, пока выходил из воды.

Мальчик ни в чем не нуждался и рос он как обычный ребенок, но некоторая пустота и обида на мать всё-таки осталась. Вадим не пытался её найти или сбежать из детдома, его никто не усыновил. Он видел своё будущее и без матери и сестры, но всё равно их любил и скучал, они иногда ему снятся во сне, в них он представляет дом, отца, мать и сестру с улыбками до ушей, а вокруг цветут огород и душистые деревья с травой и цветами.

Детдом тоже окружала зелень, но не такая пышная, как дома, она была редкой и желтоватой, а деревья росли далеко в лесу в километре отсюда. Там росли ели, дубы, берёзы. Из их палок мальчики делали мечи и играли в рыцарей или пиратов.

Таковым было детство и юношество Вадима. Но вскоре его жизнь изменится неожиданно и бесповоротно…