Читать книгу Инициатива наказуема - Ида Миллер - Страница 5

***

– Никки, сходи открой ворота. Эти бездельники не удосужились даже встретить меня.

– Никто же не знал, что мы так внезапно вернемся.

Под грубые реплики человека в шляпе я открыла глаза. Черная ночь сменилась пасмурным утром. Сквозь едва приоткрытое окно машины на меня дул промозглый сквозняк. В машине никого не было, и голоса доносились снаружи. При свете дня можно было рассмотреть салон: машина явно дорогая, но не новая, светлые кожаные сиденья обтянуты прозрачной пленкой, старомодный дизайн гарнитуры с деревянными вставками выдавал любителей «ретро».

«Если уже утро, то скоро меня отметят отсутствующей в колледже. Если соседки обратят внимание, что меня давно нет в общежитии, что я обычно нигде не задерживаюсь, то через три дня с ними и с родителями свяжется мой учитель, они будут мне звонить, а потом в полицию. Точно, телефон же можно отследить, где мой рюкзак?!» – с проблеском надежды подумала я и чуть не расплакалась от счастья, когда увидела, что он валяется между сиденьями.

Мне все еще было ужасно больно, тело затекло, шея не двигалась, к тому же рядом с лицом появился неприятный запах гниения. Огромным усилием я подняла руку и зажала нос. Второй рукой потянулась к рюкзаку, но шею обожгло огнем, и я даже не смогла дотронуться до ручек.

– Где моя шляпа? – услышала я снаружи голос своего похитителя.

– Прошу.

– Иногда мне хочется придушить вас всех и намотать кишки на изгородь, черт возьми.

– Не горячитесь так. Видите, кто-то идет.

– Захлопнись. Сходи за носилками и потом отвези машину в гараж.

– Вы сегодня что-то не в настроении.

– Никки, еще одно слово, и я отрежу твой поганый язык.

– Понял, простите.

Послышались шорохи, шаги, добавились еще два женских голоса, один принадлежал явно взрослой даме, другой юной, возможно, моей ровеснице. Тут дверь машины открылась, и надо мной всплыло румяное девичье лицо. Блондинка с волнистым каре пару секунд с интересом меня рассматривала, а потом подозвала еще кого-то.

– Мне не нравится ее бинт, эти желтые разводы выглядят не очень. Мисс Ди, давайте отнесем ее в медкабинет, – она снова склонилась надо мной так низко, что наши носы почти соприкасались. – Будет немного больно, но ты потерпи. Меня Моника зовут.

«Какой еще бинт?» – хотела спросить я, но не успела.

Не обращая внимания на сопротивления, мне на голову нацепили черный мешок, связали руки и ноги, переложили на носилки и недолго куда-то несли. Даже не видя, я поняла, что как минимум два раза меня спустили вниз по лестнице, скорее всего, это будет подвал или подземная тюрьма. По пути я пыталась кричать, но вылетал какой-то хрип.

– Если будешь вопить, тебе свернут шею раньше времени, – пропел девичий голосок около моего уха. Это звучало так ласково и обыденно, словно та девушка говорит такое по сто раз на дню.

Когда мешок сняли, я зажмурила глаза от ударившего в лицо электрического белого света, руки и ноги все еще были связаны, что только добавляло мне неудобств и страданий. Идеально белая комната с полупрозрачными шкафами и холодильниками ничем не отличалась от какого-нибудь школьного медпункта или поликлиники. Передо мной стояли две женщины: Моника и та, что постарше. Обе были одеты в одинаковые закрытые белые платья до пола.

– Как тебя зовут? – начала диалог Моника, неестественно радушно улыбаясь.

Страх сковал меня, и я промолчала.

– Я же назвала тебе свое имя, давай познакомимся.

– Ад… Адена.

– Хорошо, Адена, – сказала взрослая женщина, а Моника уселась рядом со мной и взяла за руку. После холодной ночи в машине прикосновение теплой кожи подействовало на меня немного успокаивающе.

– Она замерзла, мисс Ди.

– Сначала бинт.

– Ох, – Моника стала развязывать тугие узелки на моей шее, – сейчас тебе, возможно, будет неприятно, но ты должна еще потерпеть. Перевязка испортилась, и нужно ее заменить.

– С-спасите, – выдавила я с трудом, но не получила от медсестер никакого ответа на мой зов.

Моника продолжала слой за слоем снимать с меня бинт. Она делала это аккуратно и нежно, словно боялась причинить мне еще больше боли. Наконец, до кожи остался всего один слой.

– Мисс Ди, запах ужасный, дайте обеззараживающее средство.

Она приняла от напарницы стеклянную бутылку с марлей и протерла освободившиеся участки кожи. Затем медленно, сантиметр за сантиметром стала отрывать приклеившийся к ранам бинт. Было так больно, что думала, умру прямо там, у Моники на руках. Я закричала и принялась вырываться, отчего мне становилось еще хуже. Мисс Ди схватила мена за плечи, чтобы я не крутилась и дала Монике закончить процедуру.

– Вот это да, – вздохнула девушка, с отвращением посмотрев на грязный бинт, и кинула его в коробку с отходами под койкой, на которой мы сидели.

– Сепсис, – то ли спрашивая, то ли утверждая, спокойно сказала мисс Ди.

Краем глаза в отражении шкафов с медикаментами, я увидела, что правая часть моей шеи, почти до ключицы, сильно покраснела и покрылась сыпью, а четыре глубокие ранки под ухом были покрыты наростами запекшейся крови и нещадно гноили.

– Где хозяин сделал это с тобой? – мисс Ди посмотрела мне в глаза. Я испугалась внимательного и строго взгляда этой женщины, которая была примерно одного возраста с моей матерью, и даже чем-то походила на нее: короткие темные волосы, узкие губы и несколько родинок на лице.

– По-помойка, – я вздрогнула, вспомнив о событиях минувшей ночи. Ко мне снова вернулось мерзкое ощущение, когда человек в шляпе, которого она назвала «хозяин», напал на меня и творил жуткие вещи.

– Отец выбрал какое-то странное место, – тихо сказала Моника

– Уверена, что у него не было выбора, поэтому он так поступил.

– Обсуждаете хозяина у него за спиной? Ну-ну! – раздалось в дверях.

Человек сделал шаг внутрь и я, наконец, смогла увидеть своего похитителя во всей красе.

Благородный профиль с орлиным носом и длинные седые волосы до плеч выдавали в нем представителя какого-то древнего аристократического рода, он словно сошел с портретов королей времен Генриха VIII. Я не могла понять, сколько ему лет: морщин не было, но седые волосы и усталое, даже изможденное, лицо выдавали человека, который много повидал и знает что-то такое, чего не знает никто. Это был уже не тот старик, за которого я его приняла при встрече. У меня не укладывалось в голове, как такой приличный на вид мужчина мог организовать похищение невинного человека.

Высокий, все еще одетый с дороги во все черное, он с отвращением взглянул на мою рану. Надо сказать, что впалые темные глаза с глубокими фиолетовыми синяками под ними, тоже его, кстати, не красили. Уверена, что со стороны мы оба выглядели так себе.

– Хозяин, – прервала молчание мисс Ди. – Боюсь, вы не сможете использовать девушку обычным способом. У нее началась инфекция, скорее всего, попала грязь или Никки плохо продезинфицировал. Лечение займет от недели до двух.

– Так долго, – мужчина вдруг помрачнел. – А что насчет вен? Наберите в шприцы. Я не могу ждать еще полмесяца.

– Думаю, можно, но о сонной артерии на некоторое время придется забыть.

Я с ужасом слушала их диалог и никак не могла понять, о чем речь. Они хотят продать меня на органы? Выкачать кровь, чтобы сбыть на черном рынке? Или же я буду ходячим донором для какой-то нелегальной операции?

– Объясните ей все, что нужно, проводите в комнату и займитесь лечением. Моника!

– Да, отец! – девушка резко подскочила.

– Ты будешь приносить еду и следить за всеми ее передвижениями.

– Будет исполнено!

Раздав указания, мужчина еще раз внимательно взглянул на меня, не выразил ни единой понятной мне эмоции и вышел из медкабинета.

– Хозяин Анаксимандер сегодня такой добрый, – внезапно сказала мисс Ди. На ее лице появилась едва заметная улыбка.

Она обработала мне раны и помазала сыпь какой-то резко пахнущей жирной мазью. Потом ввела несколько ампул антибиотиков и сделала еще какие-то уколы. Когда лекарство распространилось по организму, мне стало легче, и жажда жить снова проснулась. Но ощущение опасности все равно не покидало. Они заботятся обо мне не просто так, нужно держать ухо востро и искать способ побега, пока не стало совсем поздно.

С черным мешком на голове меня отвели в «мою» комнату. Вид ее не особо отличался от медпункта. Такие же белые стены, больничная койка, тумба и пустой пластиковый полупрозрачный шкаф.

У меня зарябило в глазах и пришлось сильно зажмуриться, чтобы после резких перепадов света и тьмы, наконец привыкнуть к чему-то одному. Шею мне снова забинтовали, и двигаться было все еще больно. Медсестры посадили меня на кровать, но развязывать конечности, видимо, не собирались.

Моника протянула мне бутылку воды с трубочкой. Я боялась это пить, хотя жажда мучила меня еще со времени пребывания в машине, поэтому лишь плотно сжала губы и откинулась назад.

– Адена, сделай глоточек, это обычная вода. Если ты не будешь пить сама, придется сделать рот в рот, – тут она ехидно улыбнулась и поднесла бутылку ко рту. – Отцу не понравится, если ты умрешь раньше времени.

Я вздрогнула и тут же поймала губами трубочку. Вода на вкус казалась обычной, без странного запаха или вкуса. Но не покидала мысль, будто они могли туда подмешать все что угодно. Глоток воды стал источником боли и облегчения одновременно. Я почувствовала, что через силу, но смогу с ними говорить.

– Помогите мне, умоляю…

– Адена, сейчас я тебе все объясню, – строго сказала мисс Ди. Все это время она стояла позади и собирала ампулы, чтобы сделать мне очередной укол. – Наш господин очень болен, для поддержания здоровья ему нужна свежая кровь. Уверена, ты сейчас подумала, почему мы не обратились в больницу.

Я вопросительно смотрела на нее.

– Хозяин болен крайне необычной болезнью, ее не лечат просто так. Можно сказать, что он единственный на целом свете, кто страдает от этого недуга. Как только он выздоровеет, то отпустит тебя. А пока ты поживешь здесь. Тебя будут кормить, поить, следить за твоим здоровьем. Считай это небольшим отпуском.

Я была в шоке от такого наглого объяснения. Как она может называть то, что меня едва не изнасиловали на помойке, похитили, заразили какой-то дрянью – отпуском? Это самая натуральная тюрьма. Зачем надо было похищать ее? Почему нельзя заплатить какому-то человеку, чтобы он добровольно давал себя «жрать»?

– У меня нет денег.

– Каких денег? – теперь уже удивилась мисс Ди.

– Моя семья – нищая, вам никто не заплатит.

– Никто не будет вымогать деньги у твоих родственников. Насчет твоего отсутствия мы уже позаботились.

– Что? – меня ударил озноб, сердце сжалось и бешено запрыгало в груди.

– Ты сбежала с парнем и попросила о тебе не беспокоиться.

– Ах вы, ублюдки! – закричала я и тут же согнулась от боли. Моника погладила меня по спине и предложила еще воды. – Отпустите меня! Я не собираюсь быть донором для какого-то психа!

– Да как ты смеешь! – мисс Ди одарила меня пощечиной.

– Мисс Ди, не надо! Отец приказал мне о ней заботиться, если нужно будет ее наказать, то я это сделаю! – вступилась за меня Моника, но ее слова не добавили мне радости.

Я упала боком на кровать и так и осталась лежать. После этой пощечины силы вдруг покинули меня, а все происходящее превратилось в бессмыслицу. Пока мисс Ди что-то вкалывала мне в руку, я думала, что мой сон слишком затянулся. Это действительно было похоже на сон: резкая смена декораций, странные люди, чьих диалогов я не понимаю, хотя они говорят со мной на одном языке. Единственное, что забирало у меня веру в то, что я однажды проснусь, – это физическая боль, которую я, не переставая, испытывала с тех самых пор, как повстречала Анаксимандера.

Я упала боком на кровать и так и осталась лежать. После этой пощечины силы вдруг покинули меня, а все происходящее превратилось в бессмыслицу. Пока мисс Ди что-то вкалывала мне в руку, я думала, что мой сон слишком затянулся. Это действительно было похоже на сон: резкая смена декораций, странные люди, чьих диалогов я не понимаю, хотя они говорят со мной на одном языке. Единственное, что забирало у меня веру в то, что я однажды проснусь, – это физическая боль, которую я не переставая испытывала с тех самых пор, как повстречала Анаксимандера.