Читать книгу Плоть и кровь - Иэн Рэнкин - Страница 8

В оперативном штабе сержант уголовной полиции Брайан Холмс, рассмеявшись какой-то шутке, протянул констеблю уголовной полиции Шивон Кларк пластиковую чашечку с кофе.

– Над чем смеемся? – полюбопытствовал Ребус.

– Над кальмаром.

– А, это тот, в ресторане?

Холмс кивнул, отирая воображаемые слезы с глаз:

– Блеск, правда, сэр?

– Блеск.

Ребус оглянулся. В оперативном штабе кипела целеустремленная деятельность. К стене были прикноплены фотографии жертвы и подземелья, неподалеку висел график дежурств. График был расписан на пластиковой доске, и женщина-полицейский жирным синим маркером вставляла соответствующие имена из своего списка против графы «Место дежурства». Ребус подошел к ней и на ухо шепнул:

– Сделай так, чтобы мы с инспектором Флауэром дежурили подальше друг от друга, ладно? Даже если для этого придется ошибиться.

– У меня могут быть неприятности, инспектор.

Она улыбнулась, и Ребус подмигнул ей. Все знают, что держать в опасной близости друг от друга двух враждующих детективов контрпродуктивно. Но Лодердейл был тут старшим, и список составлял он, а он так любил смотреть, как летят искры, что счастливее мог бы себя почувствовать разве что в литейном цеху. Холмс и Кларк догадывались, о чем говорит Ребус с сотрудницей, но помалкивали.

– Я иду в тупичок Мэри Кинг, – спокойно сказал Ребус. – Кто со мной?

Вызвались двое.

Ребус присматривал за Холмсом. Холмс заявления об увольнении пока не подал, но поди знай, когда его подбросит. Тот, кто поступает на службу в полицию, обычно тянет лямку долгие годы, но вторая половинка Холмса тащила его в другую сторону, и трудно было предугадать, кто победит в этой игре на перетягивание.

Зато Ребус перестал присматривать за Шивон Кларк. Ее испытательный срок остался позади, и она обещала стать отличным детективом. Умная, проницательная, с хорошей реакцией. Далеко не каждый полицейский может похвастаться всеми тремя достоинствами. Сам Ребус по их сумме мог набрать процентов тридцать – в лучшем случае.

Небо было затянуто тучами, и день стоял влажный; гнуса было видимо-невидимо, и ничто не предвещало ветерка, который разогнал бы скопище отвратных мелких тварей.

– Это кто – тля?

– Может, мошкара.

– Я вам скажу, что это: гадость невыносимая.

Когда они доехали до здания муниципалитета, все лобовое стекло почернело от мошек, потому что жидкость в бачке омывателя кончилась. Ребусу вдруг пришло в голову, что фестиваль неразрывно связан с Хай-стрит. Большинство других центральных улиц города оставались такими же – тихими или шумными, – как обычно. Хай-стрит всегда была в эпицентре событий. На небольшой парковке муниципалитета места не нашлось, а потому он остановился на Хай-стрит. Выходя из машины, он прихватил с собой обрывок кухонного полотенца, поплевал на него и протер лобовое стекло.

– Нам бы не помешал хороший дождичек.

– Не говорите этого.

У входа в тупичок Мэри Кинг были припаркованы фургон и трейлер – явный знак того, что строители вернулись на работу. Вход в мясную лавку опечатан, но реставрационные работы шли своим чередом.

– Инспектор Ребус?

Его ждал пожилой человек. Он был высок, подтянут и, несмотря на жаркий день, одет в кремового цвета дождевик нараспашку. Его седые волосы не отливали серебром, скорее, они приобрели какую-то горчичную желтизну; на кончике носа сидели очки со стеклами в форме полумесяцев, словно очки требовались ему исключительно для того, чтобы разглядывать трещины в тротуаре.

– Мистер Блэр-Фиш?

Ребус пожал сухую, колючую руку.

– Я хочу еще раз принести извинения. Мой внучатый племянник бывает таким…

– Нет нужды извиняться, сэр. Ваш племянник оказал нам услугу. Если бы он с девчонками не пробрался туда, мы бы не обнаружили тело так быстро. А при расследовании убийства каждый час на вес золота.

Мистер Блэр-Фиш посмотрел на свои не раз чиненные туфли, подумал и кивнул, соглашаясь с доводами Ребуса:

– И тем не менее нехорошо получилось.

– Не для нас, сэр.

– Да, пожалуй.

– Может быть, вы нас проводите?..

Мистер Блэр-Фиш пошел впереди.

Он провел их через дверь, потом вниз по лестнице, прочь от дневного света в мир маломощных лампочек, под которыми сверкали галогенные прожекторы строителей. Все это напоминало декорации спектакля. Рабочие двигались с заученной точностью актеров. За плату в два доллара сюда можно было пускать зрителей, а исполнителям присудить золотую медаль «Фринджа». Старик был знаком со строителями и кивком их приветствовал. В остальном на полицейских никто не обращал внимания, разве что кто-то оценивающе поглядывал на Шивон Кларк. Строители есть строители, на земле или под землей.

Блэр-Фиш на ходу давал им кое-какие пояснения. Ребус решил, что, когда субботний констебль приходил сюда на экскурсию, гидом был не кто иной, как этот старик. Ребуса просветили, что тупичок в свое время – до эпидемии чумы, которая не раз поражала Эдинбург, – был оживленной магистралью. Вернувшиеся жители божились, что тупичок населен призраками умерших. Поэтому все снова покинули это место, и улица оказалась заброшенной. Потом случился пожар, после которого нетронутыми остались лишь первые несколько этажей зданий (эдинбургские жилые здания в те времена могли иметь до двенадцати – а то и больше – шатких этажей). После этого городские власти просто заложили плитами остатки зданий, а на них принялись строить заново, погребя тупичок Мэри Кинг под землей.

– Не забывайте, что старый город был узкой полоской на гребне холма или, если верить легенде, на спине зарытой в землю змеи. Длинная и узкая полоска. Все было втиснуто в небольшое пространство, бедные и богатые жили бок о бок. В таком вот здании наверху обитали бедняки, посередине благородная публика, а внизу – ремесленники и купцы.

– И что же случилось? – с искренним интересом спросил Холмс.

– Благородным надоело это терпеть, – сказал Блэр-Фиш. – Когда был построен новый город по другую сторону Нор-Лох, они быстренько туда перебрались. Без них старый город пришел в упадок. И в таком состоянии оставался долгие годы.

Он показал на ступеньки, ведущие вниз в какое-то углубление в стене.

– Здесь была пекарня. Видите плоские камни? Там стояли печи. Если к ним прикоснуться, то они все еще теплее, чем окружающие камни.

Шивон Кларк пожелала проверить это. Она вернулась, пожимая плечами. Ребус был доволен, что взял с собой Холмса и Кларк. Они отвлекали Блэр-Фиша, а Ребус тем временем мог исподтишка разглядывать рабочих. Он с самого начала имел это в виду: вроде бы приехать осмотреть тупичок Мэри Кинг, а на самом деле взглянуть, кто тут работает. Никто из них вроде бы не выказывал беспокойства, ну, по крайней мере, не больше, чем можно ожидать после такого случая. Они старались не смотреть в сторону мясной лавки и насвистывали за работой. Похоже, они не были склонны обсуждать убийство. Кто-то стоял на приставной лестнице – демонтировал трубы. Кто-то влез на мостки и поправлял кирпичную кладку.

Экскурсия продолжалась, они удалились от строителей, и Блэр-Фиш куда-то повел Шивон Кларк, чтобы показать место, где в камине был замурован младенец, – такие вещи сплошь и рядом случались в восемнадцатом веке, по свидетельству трубочистов.

– Фермер задал толковый вопрос, – поделился Ребус с Холмсом. – Он спросил: зачем кому-то понадобилось затаскивать сюда жертву? Подумай об этом. Не иначе как действовал кто-то из местных. О существовании тупичка Мэри Кинг знают только местные, да и то не все.

Так оно и было на самом деле. Экскурсии сюда водили редко.

– Видимо, они бывали здесь раньше. Или знали кого-то, кто бывал. Иначе они скорее заблудились бы здесь, чем нашли лавку мясника.

Холмс кивнул:

– Жаль, что нет списка экскурсантов.

Это уже проверялось; экскурсии были неофициальные, обычно группа состояла человек из десяти-двенадцати. Никаких документов не велось.

– Возможно, они знали, что в здании идут работы, и рассчитывали, что, раз сюда сейчас никого не пускают, тело провисит несколько недель.

– А может быть, строительные работы как раз и есть та причина, по которой они здесь оказались, – сказал Ребус. – Может быть, кто-то навел их на эту мысль. Мы проверяем всех подряд.

– Мы поэтому сегодня сюда приехали? Чтобы посмотреть, кто тут работает?

Ребус кивнул, Холмс кивнул ему в ответ.

И тут у Холмса родилась идея.

– Может быть, они таким образом хотели отправить некое послание?

– Я об этом думал. Но какое послание и кому?

– Вы не думаете, что тут замешана ИРА?

– Это возможно и в то же время невозможно, – сказал Ребус. – У нас тут нет ничего, что могло бы заинтересовать вооруженные формирования.

– У нас есть Эдинбургский замок, дворец Холируд, фестиваль…

– В этом есть резон.

Они обернулись на голос. В свете фонаря стояли два человека. Ребус их не знал. Когда они подошли поближе, Ребус смог получше их разглядеть. Тот, чей голос они слышали, был немного моложе второго, говорил с английским акцентом и своим видом напоминал лондонского копа. Руки засунуты в карманы брюк, и налет некоего превосходства в каждом жесте. А кроме того, он, конечно, носил старые джинсы и черную кожаную куртку на манер пилотской. У него были коротко стриженные каштановые волосы, смазанные гелем, и тяжелое, испещренное оспинами лицо. Возраст между тридцатью пятью и сорока, но выглядел он на сорок с гаком и, судя по всему, имел проблемы с сердцем. Он смотрел на них пронзительно-голубыми глазами, взгляд которых мог выдержать не каждый. Он почти не моргал, словно не хотел пропустить ни мига представления.

Второй, лет под пятьдесят, был хорошо сложен и крепок, с красивой головой и здоровым цветом лица, и седина только-только начала серебрить его виски. Похоже, бриться ему приходилось два, а то и три раза в день. На нем был темно-синий костюм, словно только что снятый с портновского манекена. На губах улыбка.

– Инспектор Ребус?

– Он самый.

– Старший инспектор Килпатрик.

Ребус, конечно, слышал это имя. И теперь было занятно приставить к этому имени и лицо. Если Ребус не ошибался, Килпатрик все еще служил в ШОБОПе – Шотландском отделе по борьбе с организованной преступностью.

– Я полагал, что вы работаете на Стюарт-стрит[13], сэр, – сказал Ребус, обмениваясь с ним рукопожатием.

– Я приехал из Глазго несколько месяцев назад и теперь возглавляю подразделение в Эдинбурге. Не думаю, что эта новость попала на первые полосы газет.

Ребус кивнул. Отдел по борьбе с организованной преступностью расследовал серьезные дела, когда необходимо объединять усилия разных ведомств. Их главной мишенью был наркобизнес. Во всяком случае, раньше. Ребус знал тех, кого в свое время откомандировали в ОБОП. Человек служил года три-четыре, потом его списывали, хотел он этого или нет, и он возвращался – заскорузлый, как вчерашний бекон.

– А это инспектор Абернети из Особого отдела. Он приехал к нам аж из самого Лондона, – представил своего спутника Килпатрик.

– За это полагается конфетка, – сказал Ребус.

– У меня дед шотландец, – сообщил Абернети, пожимая Ребусу руку и игнорируя шутку. Ребус представил Холмса и Кларк – когда та вернулась с экскурсии. По ее раскрасневшимся щекам Ребус понял, что на обратном пути назад кто-то попытался заигрывать с ней. Он решил вычеркнуть из списка подозреваемых мистера Блэр-Фиша, но все прочие в нем остались.

– Ну, – сказал наконец Абернети, потирая руки, – где тут ваша бойня?

– Лавка мясника, если быть точным, – сообщил мистер Блэр-Фиш.

– Я знаю, что говорю, – сказал Абернети.

Мистер Блэр-Фиш повел его за собой, а Килпатрик немного задержал Ребуса.

– Слушайте, – прошептал он, – мне этот тип нужен здесь не больше, чем вам, но чем сдержаннее мы будем себя вести, тем скорее избавимся от него. Договорились?

– Да, сэр.

Килпатрик говорил с акцентом, типичным для жителя Глазго, и даже когда понижал голос до шепота, умудрялся сильно гнусавить и при этом сохранять подчеркнутую ироничность и уверенность в том, что Глазго – пуп земли. И еще жители Глазго вечно лезут в бутылку, но, кажется, Килпатрик не принадлежал к этой породе.

– Так что никаких больше шуточек, никаких конфеток!

– Ясно, сэр.

Килпатрик выдержал паузу.

– Так это вы обратили внимание на элемент, характерный для военизированных формирований?

Ребус кивнул:

– Отличная работа.

– Спасибо, сэр.

Да, выходцы из Глазго тоже хороши, гонору хоть отбавляй.

Когда они присоединились к остальным, Холмс вопросительно взглянул на Ребуса, и тот в ответ пожал плечами. По крайней мере, это был честный жест.

– Значит, вот здесь его и подвесили, – сказал Абернети. Он оглядел помещение. – Немного отдает мелодрамой, правда? Совсем не в стиле ИРА. Тем подавай гараж или склад – что-нибудь в таком роде. Но какой-нибудь любитель театральных эффектов, несомненно, предпочел бы здешние декорации.

Ребус должен был признать, что догадка не лишена проницательности – действительно, это вполне вероятная причина для выбора убийцами этого места.

– Бах-бах, – продолжал Абернети, – и наверх, смешался с толпой, может, даже посмотрел какое-нибудь вечернее представление, прежде чем топать домой.

– Вы думаете, тут есть какая-то связь с фестивалем? – прервала его Кларк.

Абернети смерил ее откровенным взглядом, Брайан Холмс нервно вытянулся, напрягся. Ребус уже не в первый раз задумывался об отношениях Холмса и Кларк.

– А почему нет? – сказал Абернети. – Эта версия не менее вероятна, чем все остальные, которые я слышал.

– Но тут был шестерной комплект. – Ребус чувствовал себя обязанным защищать свои ворота.

– Неверно, – поправил Абернети. – Семерной. А это вовсе не в правилах вооруженных формирований. Хотя бы по причине бессмысленного расходования боеприпасов. – Он посмотрел на Килпатрика. – Может, это связано с наркотиками. Банды любят театральщину – любят, чтобы все было как в кино. Кроме того, они любят отправлять друг другу послания. Громкие послания.

Килпатрик кивнул:

– Мы это учитываем.

– И все же я пока ставлю на террористов, – подключился Ребус. – Вы посмотрите, какое оружие.

– Наркодилеры тоже пользуются пистолетами, инспектор. Они любят пистолеты. Большие, чтобы пальнуть так пальнуть. Скажу вам как на духу. Не хотелось бы мне здесь находиться. Выстрел из девятимиллиметрового в таком замкнутом пространстве. Чего доброго, барабанные перепонки могут лопнуть.

– Глушитель? – предположила Шивон Кларк.

День у нее явно выдался неудачный. Абернети только молча взглянул на нее и укоризненно покачал головой, так что прописную истину пришлось вслух произнести Ребусу.

– Для револьверов не существует глушителей.

Абернети, не сводя глаз с Кларк, пальцем показал на Ребуса:

– Слушайте вашего инспектора, дорогая, чему-нибудь да научитесь.

Ребус обвел взглядом присутствующих. Из них шестерых четверо с удовольствием вырубили бы остальных.

Он по-прежнему считал, что к мистеру Блэр-Фишу это не относится.

Абернети тем временем опустился на колени, потер пальцем пол, утрамбованную древнюю грязь и шелуху.

– Криминалисты сняли верхний дюйм земли, – сказал Ребус, но Абернети не слушал его.

Множество мешков с землей принесли на шестой этаж районного отделения на Феттс, чтобы там все это просеять и исследовать и… бог знает что там еще делают в лаборатории.

Не распрямляясь, Абернети повернул к ним голову и улыбнулся. Потом встал, потер ладонь о ладонь.

– Убитый был наркоманом?

– Никаких свидетельств на этот счет.

– Просто я подумал, что SaS может означать, например, «смэк и спид»[14].

И опять слова Абернети поневоле произвели на Ребуса впечатление. К гелю в волосах Абернети прилипли крошки пыли – хоть и ничтожный, но все же повод для утешения.

– А может – Скотт и Шина[15], – подхватил Ребус, давая понять, что гадать можно сколько угодно. Абернети только пожал плечами. Он провел для них показательный урок, а теперь представление окончено.

– Пожалуй, я увидел достаточно, – сказал он.

Килпатрик с облегчением кивнул. А Ребус подумал, что, должно быть, нелегко быть лучшим в своей области, копом с репутацией, когда тебя отправляют давать мастер-класс младшим по званию… Да еще и сассенаком[16]. Словом, ему не позавидуешь.

Абернети снова заговорил:

– Уж раз я здесь, то вполне могу заглянуть и в оперативный штаб.

– Почему бы и нет? – холодно сказал Ребус.

– Вот и я не знаю почему, – согласился Абернети, голос его – сплошная приторность и желчь.