Читать книгу Рыжий, или Лешке бролес. Лесные братья Прибалтики - Игорь Анатольевич Шпотенко - Страница 6

Глава I.
НАЧАЛО
5.

Оглавление

Старший лейтенант НКВД Константин Мосин, следователь Выборгского района Ленинграда, срочно был откомандирован в Клайпеду с отрядом войск НКВД для расследования гибели участкового уполномоченного Николая Прокопенко. С Николаем их связывала давняя дружба с детства. Выросли они в 56м детском доме Выборга, оставшись без попечения родителей или родственников. Костя помнил, что ребёнком он жил с родителями в большом деревянном доме в деревне, что у отца была своя мельница, своя конюшня с лошадьми, с которыми он маленьким любил общаться и кататься на их спинах крепко держась за гриву. Помнил, что этому его учили его старшие братья, вот только ни имён, ни своей фамилии он не помнил и деревню то же не знал. Помнил одно, что пришли люди в кожаных чёрных куртках и стали всё отбирать, а их сажать на большие подводы и увозить куда-то. Потом мама лесу спихнула его с телеги и сказала: «Беги, сынок». Он плохо помнил куда и зачем бежал, потом его нашли в лесу чужие бабы и привели в какой—то дом. Так он оказался в детдоме. Со временем память стёрла все воспоминания. Он твёрдо был уверен в том, что выбрал правильную дорогу в жизни. Учёба ему давалась легко, уже в седьмом классе он вступил в комсомол и стал активистом.

Коля Прокопенко попал в детский дом чуть старшим и помнил своих родителей, фамилию и имена папы и мамы. Папа и мама были учителями в духовной семинарии, отец читал словесность, мама арифметику и математику. Но их в чём—то обвинили и вывезли в Сибирь, а его отправили сюда в Выборг. Став по старше его заставили отказаться от родителей, но фамилию оставили прежнюю. Мальчики были совершенно разные Костя – огонь, Коля слабо текущая вода. Но что—то их всё же связывало между собой. Была какая—то тайная совместимость их душ. Их дружбу заметили и наставники детского дома. Если они по какой—то причине не виделись больше дня, оба не находили места, за—то встречи были тёплыми, но на минуту и тут же мальчики могли вступить в какой-то спор между собой. В школу НКВД поступали оба. Костя прошёл с первого раза, а Николай не выполнил что—то по спорту и его не принимали. Тогда и Константин пришёл забирать документы. Спас их дружбу комиссар школы. Выслушав парня, он поднял документы Коли и сразу сообразив, что он хороший ученик, внёс предложение и мальчики не расстались. Три года пролетели как миг и в июне 1939 года два лейтенанта получили направления на службу. Костя остался в своём Выборгском районе следователем, а Коля распределился в Кировский район на должность оперуполномоченного ОУР по борьбе с бандитизмом. Служба у обоих шла нормально. Костя мигом усвоил все правила следователя и выполнял свой план, а Коля ловил преступников по старым дворам Ленинграда и радовался каждой общей победе над ними. Началась Зимняя война с Финляндией и Николай Прокопенко в составе своего отдела принимал участие в ликвидации диверсантов.

Летом 1940 года Литва вошла в состав СССР, как союзная республика. Не всё было спокойно с её вступлением, хотя и кровь там не пролилась, положение было крайне тяжёлым. Коля попал в списки откомандированных в Литву для установления Советской власти на местах и коллективизации сельского населения. Получив предписание и все документы, он приехал к другу в его общежитие чтобы по прощаться. «Знаешь, Костик, у меня такое предчувствие, что мы больше не увидимся с тобой, мой единственный друг и брат» сказал Коля. Парни сидели за столом один на против другого и глядели друг другу в глаза. «Мне кажется, что там тихая война идёт. Это не та, где я был не так давно. Это война со спины.» «В каком смысле со спины? Ты думаешь, что наше государство их силой заставило войти в состав СССР?» возмутился Костя. «Думаю, да». «А ты не думай, выполняй свои обязанности и всё» «Так и будет». Обнявшись, ребята расстались. Не хороший осадок остался на душах обоих друзей. «Пиши мне, Коля. Всё пиши, что можно конечно» «Добро, и ты пиши. Прощай друг».

Весть о гибели друга сильно поразила Константина. Он узнал, что готовят группу для расследования этого случая и придя к начальнику следственного отдела в жёсткой форме предложил свою кандидатуру. Отряд с 25ти солдат войск НКВД, двух сержантов и только что получившего звание старшего лейтенанта следователя Константина Мосина, выехали по месту требования приказа.

Холодная осенняя Литва встретила их не приветливо. В районах практически отсутствовало руководство всех уровней ещё не приступившей к своим обязанностям новой власти. Люди жили сами по себе, власть сама по себе. Только—только зародившиеся колхозы были распущены, возникали очаги сопротивления, активнее стали и немецкие диверсанты. На большом и старом погосте поселения Кельма появились первые две могилки с красными звёздами на деревянных памятниках. Костя стоял на против могилы друга, скупая мужская слеза не давала покоя, стараясь вытечь с глаза офицера. «Друг мой, я клянусь найти и уничтожить тех нелюдей, которые забрали твою молодую жизнь и поступили с тобой так жестоко» тихо проговорил следователь свою клятву другу.

Утром следующего дня силами солдат НКВД начались облавы на дорогах, обыски по хуторам. Первое, что сделал Костя—выставил пост активистов на въезде в поселение, дав им все полномочия и вооружив винтовками. Они могли арестовывать всех, на их взгляд, не благонадёжных граждан и доставлять в милицию поселения для дальнейших разбирательств. При сопротивлении аресту они могли стрелять на поражение. Но покуда это ни к чему не привело. Хутор Януке, да и сам хозяин с его угодливой улыбкой и старорежимными поклонами и обращениями понравился молодому следователю. Здесь было как—то всё по-домашнему. Всплыли старые детские воспоминания, отрывки очертаний родственников и самое главное Герда напомнила ему его маму. Но служба есть служба и он выставил наблюдателя, который, впрочем, ничего не сообщил интересного и Мосин решил оставить пока этот хутор в покое, размышляя хоть иногда приезжать к радушным хозяевам поесть домашнего, да взять что-то с собой. Отряд разместился в большом доме зажиточного литовца на самом краю поселения, выселенного со всей семьёй и вывезенного в Сибирь. В большом деревянном, тёплом доме сбили несколько рядов нар и привезя с Шауляя матрацы и постельное бельё устроили что-то вроде казармы. У входной двери сидел часовой—дневальный с автоматом ППШ. Костя разместился в маленькой, без окон комнатке, служившей видно прежним хозяевам чем—то в виде кладовки. Для него нашли железную кровать с сеткой. В другой, такой же маленькой и без окон комнатке разместили оружие набив в стены гвоздей для того, чтобы оно просто висело на ремнях. Здесь же стоял и пулемёт Дегтярёва, и ящики с патронными цинками. Получилось вроде бы не по уставу, но удобно. Каждый день отряд выходил на задания, которые придумывал следователь.

Жестокая расправа над постом, зверское убийство троих активистов сильно покачнуло доверие к Советской власти, да ещё и бой с немецкими диверсантами подлил масла в огонь. Костя чувствовал, что у него нет опыта и слабо всё получается, но клятва, данная им на могиле друга перевешивала неудачи. Приближался праздник Великого Октября, который местное население будет отмечать впервые. Утром 7го Ноября пошёл сильный снег с дождём. Не большой морозец превратил сразу все дороги в сплошной каток. Константин принял решение дать личному составу сегодня выходной, приготовить горячий обед и ужин и просто привести себя в порядок. Солдаты восприняли всё с благодарностью. Ничего не предвещало беды. В хорошо натопленном большом доме повар готовил на печи обед по всем правилам, солдаты грели воду и приводили себя в порядок. Кто– то стирал форму, кто просто лежал на своём месте давая телу отдохнуть от походов по лесам и болотам. Первый и единственный выходной.

Рыжий, или Лешке бролес. Лесные братья Прибалтики

Подняться наверх