Читать книгу Раздолбаи успеха - Игорь Англер - Страница 2

«Ку!..»

«Ку? Что за дьявольщина? Нет, наверное, показалось», – и Карло, перевернувшись на другой бок, быстро уснул.

…«Ку-ку!..»

«Нет, всё-таки кто-то здесь есть!» – Карло оторвал свою взлохмаченную голову от подушки и посмотрел в тёмный дальний угол, где в кровати тихо похрапывал Джорджо, его приятель и однокашник по школе права в Болонском университете, но тот, казалось, действительно спал и не думал дурачить своего приятеля.

«Спать! Завтра зачёт по административному праву, а этот молодой профессор Лука Моретти обещал три шкуры с меня спустить!»

…Прошёл ещё час, и, конечно, опять…

«Ку-ку-ку!» – точно в итальянскую студенческую общагу на виа Сталинграде ненароком залетела лесная пташка, чтобы подкинуть студентам перед сессией своё яйцо – так, для более полного ощущения жизни. И это было очень близко к действительности. Но вот кто кому и что подкинул? И главное, за что?! Но без кукушки здесь явно не обошлось.

«Ку-ку-ку!» – раздалось где-то рядом.

– Джорджо, каналья, ты всё-таки купил у русских эти чёртовы часы с кукушкой?!

– Святая Мария! Какие часы? Ты спятил, Карло! Который час?

– Ты оглох, что ли, Джорджо? Русская кукушка ясно сказала «три часа ночи»!

– Какая, чёрт побери, кукушка? Ничего я у русских не покупал, просто посмотрел. Спи ты, асино!1

…«Ку-ку, ку-ку!»

Нет, это было выше сил двух итальянских студентов и уж точно за пределами терпимости итальянского темперамента! Четыре часа утра. Карло не выдержал пытки «ку-ку» и включил свет в апартаментах.

Отдельная, по сути, квартира со спальней на двоих, небольшой гостиной для занятий, с кухонным блоком, душевой и туалетом ничего особенного, с точки зрения итальянских студентов, не представляла. Но для русских, впервые оказавшихся в заграничном университете, это был культурный шок. Студенческая столовая, открывавшаяся уже с утра на завтрак и с вином и пивом на обед и ужин, вызывала у них – кто бы сомневался – не менее восторженные чувства. Рассказы же русских студентов о том, какими бывают общаги и столовые, навевали у итальянцев мысли скорее о тюрьме…

Но, слава богу, это была не Россия, а Италия, и два невыспавшихся итальянских студента, Карло и Джорджо, сидели на кроватях в комфортабельных апартаментах и подозрительно изучали помятую лохматую физиономию напротив себя. Густые чёрные волосы кучерявыми волнами спадали почти до плеч, обрамляя смуглые лица с беспокойными карими глазами и обычно с белозубой улыбкой. Со стороны могло показаться, что парни смотрели на себя в зеркало: так они были похожи. Вот только улыбок не было: стиснув зубы, они сверлили друг друга недоверчивыми злыми взглядами.

– Джорджо, говори, куло2, куда спрятал часы!

– Ты с ума сошёл, Карло! Никуда я их не прятал! Они за стенкой в комнате русских!

– А, кацци ди руссо3, развлекаетесь! Идём, Джорджо, к ним, поговорим!

Через считанные секунды приятели в четыре кулака отчаянно барабанили в соседнюю дверь! Никто и не думал им открывать, только невидимая кукушка чётко отбивала очередную четверть часа.

– Канальи, почему не открываете дверь? Заткните клюв своему кукующему террористу! – орали два волосатых загорелых парня.

Коридор оживал, постепенно заполняясь другими обитателями общаги, разбуженными если не злополучной русской кукушкой из часов, то разбушевавшимися и матерящимися по-чёрному приятелями.

– Да их нет там! – подал кто-то голос из толпы сонных студентов. – Они ещё вчера вечером уехали в Россию!

– Отомстили тебе русские, Джорджо! – съязвила Симона, которая, похоже, ещё не ложилась спать, вернувшись с проводов русских студентов. Из всей толпы она дерзко выделялась аккуратной причёской и вызывающе свежим видом с мягким винным румянцем на щеках и озорным блеском в глазах. А какой ещё должна вернуться с вечеринки, пусть и затянувшейся до раннего утра, молодая симпатичная итальянка? Джорджо и Карло с взлохмаченными головами и небритыми физиономиями, в одних длинных, но неспособных скрыть кривые ноги, трусах, поутру не вызывали к себе никаких сексуально-пассионарных чувств, кроме желания поиздеваться.

– То есть? – не понял намёка Карло, переводя злой взгляд с девушки на своего друга.

– А что тут не понять! – продолжала Симона. – Джи постоянно дразнил Илью, что не заплатит ему за часы ни лиры и научит его западной экономике, а в последний день русские готовы были продать за бесценок тяжёлые настенные часы, которые им очень неохота было тащить обратно домой. А Джорджо сказал, что в такой момент на западе любой товар ничего не стоит – цена ноль, ну или двух тысяч лир на благотворительные цели хватит. Говорил, рагаццо? Говорил! Дразнил? Дразнил! Вот и получай, ступидо, хи-хи, часы бесплатно! Всё, как ты и хотел!

– Ну, что скажешь в оправдание, кретино? – Карло недобро, исподлобья посмотрел на соседа по комнате. – Ты, стронцо4, был у русских на отвальной и теперь устроил весь этот спектакль?

– Да не был я нигде. Только с утра зашёл к Илье узнать, не продал ли он часы.

Ну что мог сказать Джорджо? Только…

…«Ку» – это прошло ещё пятнадцать минут.

Итальянская общага бурлила. Кто-то последними словами ругал русских, оставивших в закрытой комнате на прощание часы с включённой кукушкой. Кто-то костерил Джи за его жадность – русский хотел за них какие-то жалкие двадцать тысяч лир! Симона же откровенно издевалась над двумя бедолагами в цветастых трусах, подливая масла в огонь дополнительными подробностями неудавшейся сделки и провальной лекции по маркетингу. Карлито же был просто вне себя!

«Ку-ку-ку…!» – выскочила в нетерпении из часов русская кукушка и понеслась отсчитывать время, оставшееся до зачёта.

Пять утра.

Вендетта по-русски состоялась!

«Бам-бам-бам!» – бились в закрытую дверь итальянские кулаки…

«Ку!» – было им в ответ.

– Мадонна, когда ж эта фиговина заткнётся, в конце концов!

– Кто-нибудь откроет эту чёртову дверь?!

– А где ключи от комнаты, рагацци?

– Где-где! В деканате, конечно!

– А запасные? Они должны быть здесь.

– Не нашли… Наверное, тоже русским отдали, а они могли вернуть их в деканат.

– Это что, до десяти утра ждать, пока секретарь придёт?

– Если не опоздает. В любом случае нам здесь куковать до одиннадцати, а то и двенадцати, пока ключи найдут, привезут, откроют…

Ку-ку, Италия!

Маркетинг западный, говоришь?

«Ку-ку!» – ещё раз.

«Тук-тук! Тук-тук!» – в это же самое время отстукивали на стыках рельс последние счастливые мгновения колеса поезда Будапешт – Ленинград, увозившего на родину группу советских студентов-юристов, приезжавших по обмену в Болонский университет.

По коридору вагона шёл, покачиваясь из стороны в сторону, довольный собой проводник Мироныч. Толстячок, пользуясь моментом, спешил побыстрее обойти свой вагон без толкотни, пока пассажиры рассаживались и устраивали свой быт и не повылезали в коридор. Он по-хозяйски стучал в каждое купе, раздавал бельевые комплекты и спрашивал про чай.

– Вот бельишко. Там, если чайку захотите или ещё чего, я щас бельё раздам, титан запалю, и подходите ко мне в служебное, – окидывая обитателей купе намётанным взглядом, Мироныч прозрачно намекал на свой спекулятивный бизнес.

Так, купе за купе, совершал обход вагона проводник, по ходу оценивая кредитоспособность своих потенциальных клиентов и прикидывая возможный навар на водке, которую он намеревался им предложить по спекулятивной цене. Он уже потянулся к ручке очередной двери, как его окликнула какая-то женщина…

– Интересно, Илья, что там сейчас в нашей общаге? – спросил Тараканов.

– Ночка у них была весёлая! Маркетинг, видишь ли, западный хотел мне преподать! Получи, говнюк, кукушку «Сделано в СССР»!

– Да ни фига, подумаешь, проснулись в ночи! – подал голос с верхней полки Костик Ташинский. – Взяли у коменданта запасные ключи и снова дрыхли уже через десять минут.

– Ага, как бы не так! Я свои не вернул! – Илья Буйнов повертел ключом у всех на виду. – А Таракан свой сдал в деканат. Так что гулять им до утра!

– Да, классная «кукушка» получилась! Запомнят наше «ку-ку»! – сказал Сашка Лавочкин, озорно глядя на приятелей сквозь линзы очков.

– Этому жлобу «кукушку» нужно было вставить в другое место… – только Андрей Марельских открыл рот, чтобы отпустить пару крепких словечек в адрес Джорджо, как на этих словах дверь в купе отворилась и в проёме возник проводник.

Повисла неожиданная пауза. Хотя кого ещё можно было ожидать в поезде, который только-только отошёл от вокзального перрона?

– Ба! Знакомые всё лица! – первым нашёлся Марельских. – Вот ведь судьба – снова в пути и снова вместе!

– Если с другом вышел в путь, веселе-е-ей да-а-а-ро-га! – пропел, подмигивая оторопевшему проводнику как старому знакомому, интеллектуал Лавочкин.

Это действительно был он, их проводник, а это были снова они, его весёлые студенты. Миронычу стало нехорошо, предательски засосало под ложечкой, а лысина моментально вспотела под фирменной фуражкой.

– Я щас, мальчики, вернусь, – сказал побледневший проводник. – Я скоро. Обещаю.

– Эй! Белье отдай!

– Паспорта-то возьми!

– Куда полетел? – неслось вслед проводнику из открытой двери купе №4.

Несколько довольно улыбавшихся рож смотрели, как Мироныч поспешно удалялся в сторону служебного купе. Он отчего-то разволновался и как будто разучился держать равновесие. Проводник то кидался на стенки или толкал пассажиров, то больно ударялся о перила под окнами или спотыкался об откидные сиденья. При этом он путался в волочащемся белье, едва не растянувшись в полный рост перед своим купе.

«Фу-у-у!» – выдохнул Мироныч, захлопнув за собой дверь и прищемив простынь.

«Слава богу, что студенты не в соседнем едут! Хотя кто их знает, что они отчебучат на этот раз».

«Как тот парень сказал – «вставить бы этому жлобу кукушку куда надо»?

«Это он про меня?»

«Неужели и кукушка с ними?!»

«Может, им сразу водки принести, а не ждать, пока они?..»

«Вот не повезло так не повезло!»

От беспокойных мыслей лысина постоянно потела, и даже поездка с хорошей «наживой» была Миронычу не в радость.

«Тук-тук! Тук-тук! Тук-тук!»

Месяц назад точно так же стучали по рельсам колёса скорого поезда №49 Ленинград – Будапешт, везя группу пьяных и весёлых студентов юридического факультета ЛГУ. Будущие юрисконсульты и нотариусы, следователи и прокуроры, судьи и адвокаты следовали транзитом через Львов, Чоп, Будапешт, Загреб и Венецию в Болонью. Им предстояло пройти стажировку по обмену в школе права местного университета.

– Товарищи студенты, просьба не шуметь и не мешать отдыху других пассажиров! – в первый же вечер доставал всех проводник своими громкими, на весь вагон, нотациями.

– Товарищи студенты, ну я же просил вас вести себя прилично! Я буду вынужден пожаловаться руководителю вашей делегации! – грозил он.

На самом деле Мироныч уже успел наябедничать профессору Гусину и доценту Тропачёву – руководителям делегации, ехавшим в соседнем СВ. Чай недовольный проводник, конечно, разносил, бурча разные ругательства себе под нос, но вот водку продавать отказался наотрез.

– Во Львове будем стоять долго. Побегайте, ребятки, может, пивка и найдёте! Ишь ты, водки им продай! Обойдётесь! Вот фиг вам, а не водки! Выкусите! – с самого начала невзлюбил Мироныч шумную компанию из купе №1.

Студенты, конечно, во Львове побегали вокруг вокзала и нашли не только ящик пива, но и несколько бутылок водки! Праздник продолжился и на второй день. Под водочку с пивом обсудили, как водится, план практики, то есть как они будут проставляться перед итальянскими студентами и на что будут жить и, если повезёт, гулять. Для этого каждый вёз с собой что-нибудь на продажу: часы «Командирские» различных родов войск или просто обычные советские часы. Кто-то тащил самовар, кто-то – альбомы по искусству советского периода.

Вот, собственно, на это, точнее, на вырученную от их продажи валюту студенты и собирались жить-гулять в Италии, надеясь как-то ещё сэкономить и купить фирменные кроссовки или модные туфли. Девчонки мечтали об итальянских сапогах!

Илья Буйнов в придачу к ходовым «Командирским» вёз настоящие часы с кукушкой а-ля рус, намереваясь толкнуть их по хорошей цене на волне интереса ко всему русскому и советскому. Некоторые, с уже имеющимся деловым опытом на «галёре» – такие, как Марельских, подготовились к загранпоездке более основательно, заняв денег и накупив разных золотых украшений, планируя не только вернуть долги, но и сделать первый капитал. Для них пароль «чё как насчёт наживы?» был ежедневной рутиной.

Но Костик Ташинский! Костя – юноша с абсолютно домашней внешностью и манерами потомственного интеллигента – сумел выделиться даже на фоне отъявленных мажоров. Он вёз целое состояние из двух десятков часов и золотых кулонов, спрятанных в специально сшитом его мамой поясе. Всё путешествие Костик не снимал драгоценный пояс. Он в нём ел, спал, ходил в туалет, боясь оставить этот клад без присмотра даже среди друзей.

– Костя, а ты не боишься пограничного и таможенного контроля? – подначивал приятеля Андрей Марельских.

– В таможенной декларации места не хватит, чтобы такое достояние республики там уместилось! – хохмили друзья-однокурсники.

Но как ни крепился Костя, как ни старался не подавать виду, приближения границы он боялся панически. Нервные вопросы выдавали его состояние с головой, а ответы и шуточки приятелей, очень похожие на правду, расстраивали.

– Проверка ведь будет недолгой? Вон поезд какой длинный!

– Попробуй всех прошмонай! Они, конечно, не успеют, да? – успокаивал он себя в промежутках между стопками водки.

– Ага, размечтался! – будоражил его и без того беспокойную душу Игорь Тараканов. – Я пять лет ездил через Чоп! Пока сменят колёсные пары, из тебя всё вытрясут, проведут допрос с протоколом и даже свидетелей найдут!

– А откуда они узнают?

– А собаки обученные? А проводник злой? – не унимался Тараканов.

– Точно! Он видел, Костя, твой контрабандный пояс, когда ты утром шёл умываться! – подкалывал Илья, который совершенно не переживал за часы с кукушкой: ей он всегда сможет заткнуть рот.

– Говорили же тебе, не носи с собой!

– Да его под майкой почти не видно! – отбивался Ташинский.

– Вот-вот, именно что почти!

– Не очко его сгубило, а к одиннадцати туз! – свесил с верхней полки свою очкастую лукавую физиономию Сашка Лавочкин, протягивая пустой стакан. – Когда будем «пулю» расписывать?

– Обожди ты со своим преферансом! – не унимался Костик. – Вот ты сам, Илюха, что будешь в Италии со своей кукушкой делать?

– Чё-чё! Продам! Куплю себе серые кожаные «инспектора»!

Но всякой пьянке всегда когда-нибудь приходит конец: либо водка кончается, либо спать уже хочется, либо и то и другое. Так и наши весёлые приятели наконец угомонились, вдоволь нахваставшись своими сувенирами и насмеявшись над начинающим контрабандистом Костиком. Показал свои часы с кукушкой и Илья. И даже включал их, чтобы все насладились пением птички. Да вот незадача: по пьянке забыл её выключить.

Известно, что спят молодые пьяные организмы очень крепко, несмотря на приближающуюся государственную границу и брошенные незаполненными бланки таможенных деклараций в жирных пятнах от яиц, курицы, шпрот, солёных огурцов и прочей немудрёной студенческой закуси. Спят студенты крепко и…

…И не слышат, как заливается кукушечка в соседнем с проводником купе. Ну не повезло мужику. Что поделаешь? Бывает и хуже.

«Ку-ку» – два часа ночи.

Всё равно не желают услышать будущие советские юристы, нотариусы, адвокаты, следователи, прокуроры и даже судьи хитрую птицу певчую! А проводник? А проводник вскочил на своей кровати уже на первом кукуке с ударом часов! Сидел и слушал, вдруг всё-таки послышалось, но нет…

«Ку!» – два часа пятнадцать минут.

– Вот же суки! Это они мне за водку мстят! Или догадались, что я заложил их за пьянку?

«Ку!» – два тридцать.

Спать под такой аккомпанемент проводник не мог, да и мысли о возможных сценариях расправы не давали ему уснуть. Долбёж в дверь, из-за которой вновь донеслось очередное громкое и отчётливое «ку», ни к чему не привёл – пьяные студенты ничего не слышали. А открыть дверь своим ключом он побоялся.

– Скоро будет «ку» три раза! – подумал, зверея, проводник и пошёл как никогда рано растапливать титан.

«Ку-ку-ку!»

– Боже, скорей бы граница! Вот тогда пограничники их точно разбудят! Мало им не покажется! – никак не мог дождаться государственной границы проводник.

Тепловоз, перед тем как остановиться на пограничном переезде Чоп, резко дёрнул состав, основательно встряхнув пассажиров поезда. Как будто специально хотел всех разбудить, ведь…

– Пограничный контроль!

– Приготовить документы и вещи к осмотру!

– Откройте, таможенный контроль! Есть ли ценности, подлежащие декларированию?

– Да какие у них ценности! Студенты бедные, но шумели очень сильно, особенно вон в первом купе, рядом с моим! – подключился к досмотру Мироныч.

– Слышь, Костян? Таможня! Полундра! Вставайте, граница уже! – в загулявшем купе с кукушкой поднялся переполох и…

…И через секунду, как только до Ташинского дошло, что к чему, и без того спёртый после двухдневной пьянки воздух дополнился ещё одним ароматом естественного происхождения.

– Эй, войска, что за химатака без предупреждения, блин?! – недовольно заорали его соседи.

– Да ладно вам, с кем не бывает! – извинялся Костя. – Легче будет собак обмануть!

– Ваши паспорта, пожалуйста. Погуляли хорошо, да? – спросил сержант-пограничник, глядя на заставленный пустыми бутылками из-под водки и остатками еды стол.

Его овчарка, едва сунув свой профессионально натренированный нос в купе, несколько раз чихнула и отказалась заходить внутрь.

– Чего это она? – удивился подошедший таможенник.

– Да вот, – кивнул головой погранец, – гульнули ребята!

«Ку-ку, ку-ку!»

– А это что ещё такое?! – сержант и таможенник, обалдев от неожиданности, уставились на хмельных студентов.

– Извините, везём часы с кукушкой в подарок. Забыли выключить! Вот и…

– Ха-ха! Вот теперь понятно, зачем нужно было проверить это купе: настучал проводник на вас! Возьмите документы, и счастливого пути! Но кукушку выключите!

– Ничего не нашли, товарищи? А ведь дверь долго мне не хотели открывать! – допытывался проводник.

«Ку-ку!»

Звонко перестукивались на стыках с чайными ложками и металлическими подстаканниками колёса поезда, возвращавшего пока ещё советских студентов из весёлой итальянской сказки в страну, которой скоро не станет…

Болонья, Италия,

октябрь 1989 года.