Читать книгу Раздолбаи успеха - Игорь Англер - Страница 3

– Никогда ещё не бывал там? – поинтересовался у стоявшего перед ним студента дежурный вневедомственной охраны по Василеостровскому району.

Тараканов, как любой студент, любил поспать, особенно за деньги. Поэтому ВОХР представлялся ему идеальным местом дополнительного заработка к стипендии, к тому же абсолютно не мешавшим учёбе. Даже наоборот: на объекте никого нет, сидишь себе спокойно в отдельном помещении, пьёшь чай, готовишься к семинарам, а ночью выспался и наутро со свежей головой на лекции. И за это ещё платят деньги, аж семьдесят рублей!

«Почему б не поспать? Тем более что стипендия – доход нестабильный. Сессии каждые полгода придумали сдавать, и без трояков!» – разумно размышлял Тараканов, стоя перед…

В этот вечер на распределительном пункте ВОХР дежурил пенсионер Ефим Натанович Самойлов. Дружественное окончание на "-ов» пришедшему вовремя Тараканову никаких дивидендов не сулило. Судя по прозвучавшему вопросу, дежурить в эту ночь придётся именно ему. Тараканов на всякий случай посмотрел в журнал дежурств – его фамилия стояла первой в столбике других студентов, любителей поспать за деньги. Филфаковец Семихин благоразумно задерживался.

«Откуда у старикана такая уверенность, что я приду первым и без опоздания? – в который раз сам себя спрашивал Тараканов, расписываясь в журнале. – И за что эта благодать кучерявому халявщику с Менделеевской линии?»

В дверь осторожно постучали. На пороге стоял запыхавшийся Семихин. Пунктуальность и аккуратность, прививавшиеся на юридическом факультете, в жизни почему-то вылезали боком, можно даже сказать, что явно поворачивались задом: во вневедомственной охране платили всем сторожам одинаково, независимо от того, пришлось коротать ночь на объекте или нет. Главное, нужно было прийти на диспетчерский пункт и отметиться у дежурного. А там как повезёт. Часто заявок на ночных сторожей было меньше, чем самих сторожей.

«Сука, задыхается аж – так спешил, так спешил! Торчал, наверное, в соседнем дворе и ждал, пока я не заявлюсь, театрал хренов! – Тараканов не без оснований подозревал Самойлова и Семихина в сговоре. – В следующий раз специально опоздаю, а иначе для кого Стена Плача? Мне она на фиг не сдалась!»

– Так ты уже был в этом институте или нет? – повторил вопрос старичок, обращаясь к Тараканову и как будто нарочно не замечая нарисовавшегося Семихина.

Тараканов отрицательно замотал головой и, окончательно поняв, что дежурить ему, унылым голосом спросил: «А что это за заведение?»

– Так, ничего особенного – НИИ, почтовый ящик… – ответил старенький еврей-пенсионер.

– Бильярдная хотя бы есть?

– Я же сказал: почтовый ящик. Все помещения закроют и опечатают на ночь. И вообще, к семинарам лучше готовься! Ишь ты, бильярд ему подавай! Вот здесь, после адреса, распишись. Как доехать-то, знаешь?

Тараканов кивнул. А за Семихиным интеллигентно тихо закрылась дверь.

– Ну да, я забыл, что твой факультет недалеко, на 22-й линии! Да, вот ещё, там дневной сторож странный немного. Болтать будет всякую ерунду, но ты на него не обращай внимания – они все там в своём «ящике» странные!

…Тараканов спрыгнул с подножки остановившегося трамвая. Посмотрев направо, быстро пересёк проезжую часть и ещё раз осмотрелся. Похоже, что идти надо по Косой линии вдоль мрачного высокого забора из старинного бордового кирпича с колючей проволокой поверху. И студент пошёл в поисках ворот или калитки вдоль бесконечного забора, то и дело шарахаясь от нагонявшей его собственной переломленной тени. Он шёл не менее двадцати минут, то выскакивая на мутные пятаки от подслеповатого фонаря, то проваливаясь обратно в промозглую мокрую тьму питерского ноября.

«Они все в своём „ящике“ странные!» – в его мозгу завис намёк на что-то необычное.

Жуткая тёмная пустота проулков и тупиков промзоны давила на психику одинокого прохожего и не добавляла оптимизма по поводу предстоящего ночного дежурства. Несколько неясных силуэтов, замаячивших ему навстречу, перешли на другую сторону улицы. Чужой страх почему-то не придавал смелости, и Тараканову отчаянно захотелось куда-нибудь прийти. Тут он увидел вывеску «НИИ…» на массивных железных воротах с вырезанной в них по живому автогеном калиткой. Никакого другого текста на металлической табличке не было.

«Не обращай на них внимания!» – напирали на и так уже пошатнувшееся сознание невезучего студента дурацкие фразы дежурного по районному ВОХРу.

Тараканов, поёживаясь от сырости и душевной неуверенности, осторожно нажал на кнопку звонка.

– Ну, наконец-то припёрся! Где тебя носило? – ничем другим не интересуясь, невысокий щуплый старик открыл калитку и впустил студента внутрь институтского двора.

– Так ещё даже семи нет, – попытался оправдаться студент.

– В НИИ тоже давно никого нет. Я один тебя тут, блин, дожидаюсь, – ворчал дневной сторож.

Под недовольное бормотание старика они пересекли довольно большой двор и остановились перед маленькой сторожкой, спрятавшейся под старым деревом. Кругом валялись давно опавшие и до сих пор не убранные листья. Вдруг подхваченные резким порывом ветра, они шуршали и, казалось, подозрительно перешептывались с качающимися кривыми тенями.

– С-с-смотри-и-и, приш-ш-шёл!

– Но-о-о-вень-ки-и-ий!

– Щ-щ-щас мы ему пока-а-а-жем…

Огромная ива раскачивалась и противно скрипела в такт ветру, размахивая своими длинными голыми ветками и повсюду отбрасывая многочисленные устрашающие тени. Они, словно костлявые руки, тянулись ко всему, что попадалось на их пути, обхватывая и съедая чужие тени.

– Что замер?! Темноты боишься? – вернул студента в реальность мрачноватый и неприветливый старик. – Ты, главное, не ссы, а ночь пройдёт… Как-нибудь.

– В смысле, как-нибудь? – поёжился Тараканов.

– А тебе дежурный ничего не рассказывал, что ли? – удивился сторож.

– Ну, там… – начал мямлить парень, не зная, как тактично объяснить неизвестные ему странности «ящика».

«Не спеш-ш-ш-и-и-и… Пус-с-с-ть с-с-сам узна-а-ает…» – дул в уши студенту сквозняк вместе с опавшими листьями.

«Да-да! Та-та-та!» – стучали в оконное стекло чёрные тонкие ветки.

– Да заходи уж быстрее – тепло ж выдувает! – прикрикнул старик на студента. – Вот здесь стол, стул… Телевизора нет.

– Мне не нужно. Я буду к семинарам готовиться, – мысль про бильярдную в голове Тараканова даже не вспыхнула.

– Как знаешь. Вот топчанчик – какой-никакой, а полежать можно… Если к семинару не получится подготовиться.

– ? – в глазах Тараканова замер немой вопрос: «То есть как – не получится?»

– Куда ж эта сука подевалась?

Дед всмотрелся в мутное окно, потом открыл входную дверь и посвистел в темноту.

– Н-да! – он был явно чем-то озадачен. – Значит, ничего не говорили тебе?

– Нет, ничего!

– Оно и к лучшему. Целый НИИ будешь охранять. Это тебе не хухры-мухры! Тут у нас такое о-го-го! Вывеску на воротах видел?

– Видел, но на ней ничего нет?!

– Чем меньше знаешь, тем крепче спишь! Я уйду, ты закройся на ключ и никуда из сторожки не выходи, даже если будут атомную бомбу выносить. Короче, не вздумай ночью делать обход территории. А утром я приду.

– Хорошо.

– Не вылезай, смотри, из комнаты. Это никому не нужно, и особенно тебе! Куда ж эта сука подевалась?

И за стариком захлопнулась дверь. Тараканов сел на стул и ошеломлённо стал озираться вокруг – такого дежурства у него ещё не было. Эка невидаль – спать за деньги! Но чтобы так!

«Тук-тук-тук!»

Тараканов в ужасе вскочил со стула – за окном появилась и сразу пропала чья-то рожа. Скрипнула дверь, и он отпрянул назад к стене.

– Калитку за мной дух святой будет закрывать, что ли? – это вернулся старик. – Закроешь и не выходи больше. Про входную не забудь.

…На столе в неясных отсветах ночного неба, обрамлённых косым прямоугольником окна, лежали раскрытые конспекты и «Краткий курс гражданского права». Тараканов спал на топчане, прикрывшись своим китайским пуховиком.

«Ух-ух! Ох-ох-ох!» – что-то громко простонало в темноте.

Тараканов вскочил и, чувствуя, как сердце прыгает где-то в горле, попытался вглядеться в сумрак комнаты. За стеклом по-прежнему завывал ветер, посвистывая сквозняком в оконных и дверных щелях и шевеля жуткие тени на стенах. Проклятая ива настойчиво хлестала ветками по оконному стеклу. Луна, выглянув сквозь разрывы туч, превратила оставленный на столе термос в какого-то страшного гиганта, тайком пробравшегося в сторожку.

– Показалось! Спать!

«Ох-ох! Ух-ух-ух!» – ухнуло где-то совсем рядом и очень отчётливо.

Тараканова снова подбросило на кровати, и он прислушался к доносившимся с улицы звукам. Ничего.

«Приснилось, что ли?» – попытался он вспомнить, что именно ему снилось.

На часах половина шестого утра. До возвращения старика оставалось два часа. За дребезжащим окном ноябрьская непроницаемая темень и резко раскачивающиеся тени ивовых веток – с Невы задул штормовой ветер, принёсший мокрый снег. Сон мгновенно улетучился, словно его сдуло сквозняком. И опять…

«А-а-ах! О-о-ох!»

И прямо под топчаном! Тараканов осторожно спустил ноги вниз и нащупал ботинки. Сделал три крадущихся шага по комнате. Прижавшись к стене, щёлкнул выключателем, и пыльная грушевидная лампочка осветила комнату. Никого. Тараканов, борясь со страхом – «не выходи на улицу!», «запрись и не ссы!», подошёл к нарам и медленно, очень медленно начал опускаться на колени, поймав себя на мысли, что отчаянно не хочет туда заглядывать. И вдруг из-под топчана вывалился… лохматый хвост – там спала старая дворняга.

– Ах ты, с-с-сука! Вылезай давай!

Мохнатая беспородная псина сидела перед Таракановым на задних лапах, переводя свой виноватый взгляд с него на стол.

– Мало того что я ночью чуть не обосрался из-за твоих стонов, так ты ещё на мою котлету косишься!

Собака, по-человечески вздохнув, подошла к парню и ткнулась влажным носом ему в ладонь, словно говоря: «Да ладно, ночь почти прошла, не обоссался же!»

«Дзинь! Дзи-и-и-нь!»

– Студент, живой? Открывай!

Тараканов оставил дворнягу доедать котлету и вышел во двор.

– И куда ж подевалась эта сука?! – удивлялся отсутствию следов на свежем снегу старик.

– Собака, что ли? Она у меня под топчаном всю ночь проохала – я чуть не…

– Да ладно? – похоже, притворно удивился сторож. – Поумнела, не любит, когда её на ночь на улицу выгоняю, прятаться стала. Как-то раз я не сказал ночному сменщику про неё, а она ночью вернулась и как стала выть и в дверь ломиться… У того со страху – думал, что волк с кладбища забрёл, давление подскочило, скорую вызвал! Вот ведь чё бывает, а ты молодой ещё!

«Сторож, сука, специально не сказал про псину! Шуточка у них в НИИ фирменная, видимо! И этот, Самойлов, наверняка знал и не предупредил, сука!» – не спеша возвращался на факультет Тараканов. До первой лекции оставался почти час.

Ленинград,

1989 год.