Читать книгу Двадцать одна сказка обо всём на свете - Игорь Дасиевич Шиповских - Страница 46

С утра встав пораньше и разбудив безмятежно спавших братьев, Митяй объявил им, как они будут вести себя дальше. Получив наставления, Агей и Игнат поначалу насупились, но узнав, что Митяй не отправит их работать в поле, а оставит в лавке с отцом, быстро согласились ему помогать. Хотя по их не очень-то довольным лицам было видно, что они затаили на брата великую обиду. Митяй долго разбираться не стал, усадил братьев на Огонька, залил костер, дабы пожар не возник, сам забрался рядом с ними, и отправились они в посад-город к отцу-батюшке долгий разговор держать.

На подлёте к городу Огонёк, чтоб людей своим видом не пугать, приземлился чуть поодаль на малой дорожке. А уж там братья, спешились, да сами пошли. Ну а на прощанье Огонёк дал Митяю наставление.

– Как с отцом поговоришь, да объяснишь ему лиходею, почему он должен деньги вернуть, так меня вызывай. Вот тебе свисток осиновый на сыромятной верёвочке, через него и позовёшь,… а он не простой, с секретом,… звука от него никто не слышит кроме меня, потому мой слух такой. А ты хоть и не будешь сигнал замечать, всё равно в свисток дуй, тут-то я и прилечу. Понял меня? – спросил он.

– Да, конечно Огонёк, всё понял, всё знаю. Я от тебя за то время что мы с тобой знакомы столько полезного прознал, что от братьев да батюшки за всю свою жизнь такого не слыхивал… – ответил ему Митяй забрал свисток, повесил его себе на шею и, распрощавшись, поспешил за братьями.

Огонёк же вмиг, сменив окраску и превратившись в невидимого, на какое-то время ещё задержался в сторонке понаблюдать, как братья доберутся до посада. Когда же он увидел, как они скрылись за стенами города и убедился что с ними всё в порядке, то со спокойной душой поднялся в небо и, сделав круг над посадом, направился обратно к себе в пещеру.

Братья же, благополучно добравшись до дома, сходу прошли к отцу и наперебой стали объяснять ему случившееся, настаивая немедленно начать возвращать долги. Дормидонт поначалу вскипел как чайник на углях. Но услышав, что речь идёт о говорящем лесном чудище присмирел и мгновенно превратился в добренького, масленого паиньку с улыбкой до ушей. На самом же деле у него в голове моментально созрел хитрый план. Он начал быстро подсчитывать барыш от продажи этого невиданного зверя в дальние страны, где за него иноземные купцы выложили бы ему несметные богатства.

Вот именно от этих-то мыслей Дормидонт вдруг и сделался таким покладистым и понимающим отцом. Он тут же изобразил, как он осознал все свои ошибки, как осуждает все свои прошлые негодяйства. И стал во всём соглашаться с Митяем. Однако упорно поглядывал на его заветный свисток, свисающий с шеи.

– Как только выдастся момент, Митяй отвлечётся или уснёт, я сниму с него этот свисток,… вызову сигналом чудище и заманю хвостатого в ловушку. Ну а заранее соберу наёмных охотничков и усажу их в засаду,… им же останется только схватить змия,… ха-ха,… вот тогда и посмотрим, кому он больше пользы принесёт… – мысленно усмехался он.

Вот какое хитрое коварство замыслил Дормидонт. Однако просчитался. Он-то думал, что Митяй по-прежнему такой же большой и недалёкий простак, каким был ещё вчера. Но он ошибался, сейчас перед ним стоял уже совершенно другой человек. После встречи Митяя с Огоньком всё изменилось. С его глаз, будто пелена какая спала, весь мир перевернулся и открылся ему с совсем другой стороны.

И теперь Митяй, проникновенно взглянув в отцовские глаза, словно он прозорливый ведун, сразу заметил тот лукавый оттенок жульства, какой бывал только тогда, когда батюшка собирался сотворить подленькое дельце. И это подвигло Митяя к действию. Сразу после обеда примостившись на лавке, он сделал вид что уснул. Ну а Дормидонт сейчас же и купился на эту уловку. Взял да и подкрался к нему, чтобы свисток сорвать. И как только он дотронулся до свистка, так Митяй его сразу за руку и схватил.

– Ну что батюшка попался,… думал, я не распознаю твой злой умысел! А ну говори, где пособники твои засели коих ты нанял моего друга Огонька споймать?… – сердито спрашивает он его.

– Да что ты,… что ты Митяюшка,… какие пособники,… никого я не нанимал,… – испугавшись строгого сыновнего взора, тут же залебезил Дормидонт.

– Э, нет, ты меня не обманешь,… знаю я твою натуру,… уж ты своего не упустишь,… наверняка сбегал уже, договорился с подельниками,… а то зачем же тогда на двор-то выходил! А ну говори, где эти злыдни сидят?… А то ведь я за правду-матушку тебя не пожалею,… сейчас же дух вышибу! – прикрикнул на отца Митяй да хорошенько встряхнул его. Видит тогда Дормидонт, что сын его серьёзно настроен. Не выдержал взгляда его сурового, да и рассказал, куда своих подельников в засаду отослал.

– Ах ты, кровопийца,… жадная твоя душонка,… всё тебе мало поживы, никак не уймёшься! – пуще прежнего рассердился Митяй, и отрядил Дормидонту три увесистых оплеухи. Да так ловко это сделал, что у того вся его чудь колдовская повылетала и он сразу нормальным стал.

– Прости ты меня сыночек,… не в своём я уме был, когда затеял такой разбой. Видимо злой колдун меня попутал своими корыстными заклятьями. Я и сам не пойму, почему такой жадный и коварный был, а ведь и не хотел таким становиться… – совсем по-другому заговорил он.

– Ладно уж отец, не суетись,… сиди тут теперь да думай, как проступки свои исправлять будешь, а я пока пойду с наёмничками твоим разберусь… – уже не сердясь сказал Митяй и, оставив отца с его мыслями взял из сарая огромную оглоблю да отправился с нею в лес, где в засаде охотнички сидели.

Быстро найдя их укромное место, он всех наёмничков-то из укрытия враз и повыволакивал. Да и давай их тут же оглоблей охаживать. А их мужиков немало собралось. Человек четырнадцать пришло, чтоб Огонька-то поймать. Ну а Митяй один супротив всех их и выступил. Охотнички-то те, неробкого десятка люди оказались, все в силе, здоровяки. На Митяюшку так и кидаются, так и прут, ругаются.

И откуда у Митяя только сила в руках взялась. Он так вдруг стал оглоблей махать, что не уцелела она и сломалась. Но Митяй и тут не растерялся, вырвал из земли орясину здоровую, что всех крепче была, да как воин посредь поля брани, давай нападки злодейские отбивать. Да так разошелся, что и пяти минут не прошло, как он всех мужичков положил. Видать это оттого ему силы прибавилось, что он за друга вступился, а это дело святое.

– Ну что охотнички, получили? Будете ещё моего друга караулить да ловить его?… иль вам добавить? – кричит он мужичкам.

– Ой, хватит богатырь,… досыта ты нас затрещинами накормил,… отвадил за чужим добром охотиться… давай-ка лучше мириться… – отвечают ему наёмнички, да бока побитые почёсывают.

– То-то же! Ну да ладно,… я ныне добрый, давайте мириться… – отбросив орясину в сторону, сказал Митяй и помог им подняться. Отряхнул бедолаг, кому руку пожал, кому по плечу хлопнул, в общем, замирился с охотниками. Обступили они его, оглядывают, силой богатырской дивятся. Взял он с них слово честное, что они никогда более худого не задумают, и станут только добро делать да веру соблюдать. Распрощался он с ними, отпустил с миром, да сам пошёл Огонька проведывать.