Читать книгу Талая вода - Игорь Дихтер - Страница 2

Тяжело вздохнув, Игорь обмакнул кисть в нежно-бирюзовой краску, после нанёс несколько размашистых мазков на стену. Он не любил однообразную работу, потому решил придать простой покраске комнаты креатив. Хотя, «решил» – не совсем верное слово. Тихонов был человеком порывистым и импульсивным, потому баловство с краской носило именно порывисто-импульсивных характер.

Хмыкая, он так увлёкся нанесением хаотичных мазков, что забыл о том, что скоро должен прийти Энгель Борисович. Тот вряд ли похвалит за подобное…

С улицы доносились звуки современной музыки, в окна бил пряный солнечный свет. Тихонов находился на двенадцатом этаже дома, выстроенном во времена сталинского режима. Это было помпезное здание с арками и колоннами. Теперь, с надвигающимся развалом СССР, дом был отведён под кооперативы и мастерские. Здесь, на двенадцатом этаже, будет мастерская Энгеля Борисовича Волконского. Этот пожилой скульптор когда-то обучал Тихонова и считал его своим любимчиком.

Игорь «очнулся» только минут через двадцать.

– Господи, какой кошмар! – ахнул он, делая шаг назад, и закусывая нижнюю губу. Рука с зажатой кистью замерла в воздухе.

Стена выглядела нелепо: бирюзовые линии переплетались, схлёстывались, создавая странные геометрические фигуры из прямых линий. Спасение могло быть лишь одно: срочно отыскать тёмную краску! Тихонов бросил кисть в банку с краской, и поспешил в кладовую, где находились строительные материалы.

Стараясь не сильно пачкать коробки и бутылки, он отыскал банку с тёмно-фиолетовой краской. Вернувшись в комнату, Игорь снял с неё крышку, взял чистую кисть, и начал поспешно закрашивать испорченную стену.

С Тихоновым иногда случалось подобное.

В тринадцать лет ему диагностировали шизофрению. Несмотря на то, что Игорь уже пять лет находился в ремиссии, ему были присущи странности.

Ему был тридцать один год.

Обладая довольно привлекательной внешностью, он всё время казался «помятым»: косухи, вытянутые кофты и футболки, джинсы, поношенные кеды… У него были светлые, почти пшеничные волосы, доходящие до середины шеи, и блестящие серые глаза. На характерном подбородке виднелась щетина. На лице то и дело мелькало задумчиво-лукавое выражение, которое могло тут же смениться глубокой задумчивостью.

Закрашивая стену фиолетовой краской, он словно «отключился». И когда, наконец, пришёл в себя, то заметил, что вся стена закрашена, а рука нещадно ноет в районе плеча. Тяжело дыша, Тихонов опустился на пол. Выпустив кисть, отыскал в карманах джинсов пачку сигарет и зажигалку, пачкая вещь. Закурил.

Но насладиться косячком было не суждено: дверь отворилась, и на пороге возник пожилой мужчина с аккуратной седой бородой. Держа в руках коробку с гипсовыми масками, он внимательно рассмотрел фиолетовую стену, затем приветливо взглянул на сидящего на полу блондина:

– Какой молодец! Прекрасная работа!

Рывком поднявшись, Тихонов выбросил сигарету в открытое окно, улыбнувшись.

Тем временем Энгель Борисович поставил коробку с масками в угол, достал из кармана белого льняного пиджака две купюры и протянул их Игорю.

– Да зачем? – немного смутился тот.

– Бери, бери. Большую работу провернул, – вложив деньги в немного перепачканную ладонь Тихонова, Волконский ещё раз обвёл стену удовлетворённым взглядом, – чай будешь?

– Я домой поеду, устал. Звоните, если ещё что-то понадобится.

– Спасибо тебе!

Спустя пятнадцать минут Тихонов уже спускался в метро. Ветерок теребил его светлые волосы, на душе было спокойно и легко. Знойный день догорал на западе начавшимся закатом. Становилось прохладнее.