Читать книгу Посмертие - Игорь Дихтер - Страница 4

Сумраков долго бродил по городу, девочка неотступно следовала за ним. Мужчину раздирали противоречивые мысли: идти к психиатру было очень страшно, но без его надзора он мог натворить неописуемых бед. Больше всего на свете ему не хотелось вновь оказаться в психушке, но страх перед неизвестностью и глубиной собственного больного разума тоже был велик.

– Изыди, нечистая сила! – раздавшийся старческий голос заставил Сумракова замереть, и с прищуром посмотреть направо. Сидящая на скамейке старуха во все глаза глядела на Аню, и отчаянно крестилась.

– Вы… видите её? – еле шевеля дрожащими губами, хрипло спросил Сумраков.

– Вижу! Пришелец с того света! Беги в церковь, только там спасёшься!

Призрачная девочка смотрела на старуху ничего не выражающим взглядом. На лице Игоря же смешались самые разные эмоции, а по спине пробежали мурашки.

«Раз и она её видит, значит, это не бред… Только если эта старуха – существует на самом деле», – с надеждой подумал Сумраков.

Оглядевшись, он подбежал к идущей мимо женщине.

Коснувшись её плеча, тихо спросил:

– Простите, вы видите эту старушку?

– Вижу, а что? – остановившись, незнакомка с удивлением взглянула сперва на старуху, затем на Игоря.

– А девочку?

– Девочку? Какую?

– И-извините… – Сумраков отошёл в сторону. Женщина продолжила свой путь, время от времени оглядываясь назад.

– Кто этот призрак? – спросила старушка, указывая кривым пальцем на Аню.

– Она преследует меня. Просит о помощи. Но я не знаю, как ей помочь, – испытывая облегчение от осознания, что это всё не следствие психоза, Сумраков вытер испарину со лба.

– Обычно они хотят освободиться, а к этому ведут только два обряда…

– Каких?

– Либо найти тело призрака, либо наказать убийцу.

Игорь попятился назад и свернул за угол ближайшего дома. Солнце ослепило и он поспешно отвернулся. Глядя на своё отражение в витрине, он заметил рядом призрачную девочку, которая явно не собиралась отставать от него.

Он знал её имя и фамилию: знание пришло само во время вспышки воспоминаний, которые показала ему Аня.

Но что это давало?

– Хорошо, я помогу. Что нужно делать? – нервно произнёс Сумраков, повернувшись к Бориславской.

– Идём, – шепнув, Аня побежала прочь.

Игорь помчался за ней. Обрывки музыки, запахи сдобы и рыночных шашлыков, разноцветные вывески магазинов, дома, дома, дома, – всё сливалось в одну авангардную картинку. Сумраков не знал, сколько прошло времени, когда они, наконец, выбежали к серому пятиэтажному дому. Он запыхался и тяжело дышал. Аня сиганула в подъезд, Игорь двинулся следом. Девочка остановилась на втором этаже возле коричневой двери и положила на неё ладонь. Сумраков повторил это движение.

Коломов Степан Аркадьевич, 34 года, женат. Работает инженером на радиозаводе «Луч». Супруга, Ольга Ивановна, преподаёт химию в средней школе. Есть сын, шестилетний Сергей, ходит в детский сад. На счету Коломова три изнасилования и убийства несовершеннолетних девочек.

Игорь распахнул глаза и отдёрнул руку от двери. Аня смотрела на него огромными мёртвыми глазами, которые в это мгновение показались Сумракову дырами на белоснежном лице.

– Каримова Евгения девяти лет и Кащенко Любовь пятнадцати лет – тоже его жертвы, – прошептала Аня.

– Я должен сообщить в милицию, верно?

Бориславская медленно кивнула.

– Х-хорошо, я сделаю это. Напишу анонимное письмо. Если я приду лично – никогда в жизни не объясню, откуда мне всё это известно…

Аня снова медленно кивнула и растаяла в воздухе.

Вернувшись домой, Игорь жадно выпил три стакана воды, после этого взял со стола тетрадь и ручку. Облизав губы, сел на пол и положил тетрадь на колено. Высунув кончик языка, стал писать обращение к следователю, имени которого не знал. В нём Сумраков утверждал, что за нераскрытыми преступлениями по делам Бориславской, Кащенко и Каримовой стоит Степан Коломов. Стараясь придать тону официальность, он несколько раз начинал сначала. Через час с этим было покончено. Вскочив с пола, Игорь вылетел из квартиры, и помчался в отделение милиции.

Ещё во дворе рядом возникла Аня. Она и вывела мужчину к нужному отделению. Войдя в здание, он бросил конверт в почтовый ящик для корреспонденции, и сразу же выбежал на улицу, не успев никому попасться на глаза.

– Спасибо, – произнесла Аня, снова оказываясь рядом. – Теперь я чувствую, что нечто важное сделано. Я могу уйти.

– Мне… жаль.

– Теперь он получит по заслугам. Прощай…

– П-постой. Скажи, как там?

– Холодно. И я скучаю по папе с мамой. Но мне кажется, теперь что-то изменится, ведь я могу покинуть эту землю…

– Прощай…

Бориславская вымученно улыбнулась, и растворилась в воздухе.

Сумраков какое-то время стоял посреди улицы, тупо глядя перед собой, тем самым привлекая внимание прохожих. Но потом он смог взять себя в руки, и поехал домой.

***

Игорь ворочался в постели, тщетно пытаясь заснуть. Нервная система была слишком перевозбуждена из-за событий прошедшего дня, потому сон никак не шёл. И, как то частенько бывало во время бессонницы, в голову полезли воспоминания.

…Кажется, это был апрель.

Сумраков бесцельно бродил неподалёку от своего детского дома, жуя эскимо. Его взгляд неожиданно привлёк черноволосый парень, сидящий на бортике старого фонтана. Выглядел он помятым и хорошенько избитым.

– Слушай, ты же из этого детдома? – махнув рукой в сторону железных ворот, утопающих поодаль в своде осин, спросил незнакомец.

– Ну да.

– Как найти Ларина? У него ещё кличка Ларик.

– А на кой он тебе? – дерзко спросил Сумраков и откусил от мороженого ещё кусок.

– Понимаешь ли, он украл у меня кое-что очень ценное, – брюнет говорил столь размеренно и интеллигентно, что сразу становилось понятно – из благополучной семейки.

– Ларик не отдаст, зря время не трать.

– Отдаст. Просто мне бы не хотелось подключать к этому отца. Он у меня имеет хорошие связи и… в общем, мне бы хотелось по-доброму договориться, – поднявшись, незнакомец подошёл к Игорю. – Роберт. А тебя как зовут?

– Игорь, – подозрительно глядя на парня, отозвался Сумраков.

Взгляд исподлобья, чёрная непослушная чёлка, большой (даже очень) прямой нос, – его облик навевал тревогу, но миролюбивый тон и приветливый взгляд как бы указывали, что этому человеку можно верить.

– Приятно познакомиться. Ты сладкое любишь, я вижу? – улыбнулся Роберт.

– Люблю, и что такого? – ощетинился Сумраков и пошёл прочь.

– Бери, – Челищев поравнялся с Игорем и протянул ему плитку молочного шоколада, – у меня дома много: отец вечно привозит из командировок.

– Спасибо, – взяв плитку, Сумраков доел мороженое, а потом принялся и за неё.

Роберт искоса наблюдал за тем, как Игорь поглощает сладкое, и умилённо улыбался. Заметив это, Сумраков закашлялся, подавившись. А отвернувшись – густо покраснел.

– Так кто твой отец? Шишка? – спросил он, чтобы заполнить неловкую паузу.

– Академик.

– И что же у тебя украл Ларин?

– Перстень. Он достался мне от отца. Выловил меня с дружками, подрались, а потом карманы мне обчистили. Я могу пойти домой и просто рассказать обо всём отцу, но это срок. Жалко мне его.

– Жалко, потому что детдомовский? – доедая шоколад, с усмешкой спросил Сумраков.

– Дурак потому что. И вор, – покачав головой, задумчиво отозвался Роберт.

Игорь и сейчас хорошо помнил, как на следующий день стал свидетелем того, как Ларин отдавал перстень Челищеву. Тому удалось без лишней нервотрёпки найти Ларика и убедить его «разойтись по-хорошему». В этот момент в Сумракове родилось какое-то странное чувство: он словно был горд за такого отважного и мужественного Роберта, который не побоялся встретиться с главным бандитом их детского дома, более того, поступил благородно и ничего не рассказал отцу-академику.

Они разговаривали несколько часов: обо всём и ни о чём. А потом последовали новые встречи.

Апрель медленно перетекал в май. Вокруг становилось по-летнему ярко, цветно и тепло. Роберт каждый вечер угощал Игоря сладостями, которые были недоступны обычному воспитаннику детского дома. А улочки… Сколько же улочек они обошли, шагая практически плечом к плечу? Казалось, они знали наизусть весь Ленинград, хотя, это, конечно же, было невозможно.

Однажды, после нескольких часов развлечений в парке аттракционов, они оказались в лесопарковой полосе. Сумраков беспечно болтал, кажется, о современном кино. Глядя в голубое небо, он положил ладонь на нагретый солнцем ствол старого дуба, и вдруг ощутил тёплое и влажное прикосновение к своим губам. Содрогнувшись, лишь в следующую секунду он осознал, что его целуют! Неумело отвечая на поцелуй, он покраснел и тяжело задышал. Роберт взял инициативу в свои руки: обнял Сумракова за талию и притянул к себе. Они целовались очень долго, пока губы не припухли и не начали болеть. С того дня начались их романтические отношения, а Игорю пришлось навсегда распрощаться с детскими наивными представлениями о мире и людях…

И с самим детством.