Читать книгу Мой демон - Игорь Дихтер - Страница 7

Когда Таранов вернулся в комнату, Михаил сидел у трюмо в той позе, в которой фотограф его оставил.

– Ха! Играешь со мной? – безумно рассмеялся Игорь, хлопая свои колени ладонями, – я же видел тебя у окна! Это точно был ты!

Продолжая смеяться, Таранов подошёл к Бергеру и внимательно рассмотрел его. Доказательства нашлись быстро: правая нога была неестественно вывернута, будто труп передвигался или его передвигали.

– Вот и доказательство! Я прав, чёрт возьми! – серые глаза фотографа нездорово блестели, словно он был тяжелобольным человеком или просто одержимым.

Но ведь какая феерия! Он тысячу раз был прав, когда заподозрил, что мёртвые могут шевелиться и передвигаться!

На радостях Таранов даже хлопнул в ладоши и потёр их.

– Так, мне нужно проявить фотографии! С собой есть всё необходимое! – возбуждённо пробормотал он и подошёл к фотоаппарату. Теперь дело оставалось за малым.

Вот только случиться этому самому было не суждено: пока Таранов возился с плёнкой, кто-то громко протопал в коридоре, проходя мимо открытой двери.

Игорь сглотнул и отступил от аппарата. Прислушался.

Шаги звучали уже в отдалении.

Преодолевая неприятное волнение, Таранов вышел в коридор и медленно направился к лестнице. Ему казалось, звук идёт именно оттуда. Мрак коридора казался ещё более зловещим, ещё более завораживающим.

Игорь очутился на лестнице и посмотрел вниз. В эту секунду в дверном проёме столовой мелькнуло что-то тёмное. Можно было предположить, что это подол чьего-то тяжеловесного платья.

Таранов поспешно спустился на первый этаж. Ему хотелось получить разрешение от Драгомирова или других хозяев дома на проявку фотокарточек.

Стоило Игорю войти в столовую, залитую винным светом закатного солнца, как с грохотом захлопнулась дверь, ведущая в правую смежную комнату.

– Простите! Можно вас побеспокоить? – громко спросил Таранов, подходя к двери и стуча в неё.

Ответом ему была тишина.

Оставалось лишь обхватить ручку и попытаться открыть дверь. Тщетно. Заперто.

Тяжело вздохнув, Игорь прошёл к большому комоду, стоящему под зеркалом. На нём лежала белоснежная ажурная скатёрка, прижатая к деревянной глади тяжёлым серебряным подсвечником. По обе стороны от подсвечника стояли крупные золотистые рамки.

Таранов взял левую и поднёс к лицу, рассматривая.

На фотокарточке были запечатлены четверо: строгая дама в шикарном платье, рядом более молодой Драгомиров, а по обе стороны от него Михаил и какой-то невысокий парнишка в очках.

«Интересно, когда была сделана эта фотография? Драгомиров и Бергер выглядят значительно моложе…» – подумал Таранов и вернул рамку на место, беря вторую.

Эта выглядела более старой и пожелтевшей. На ней стояли человек шесть в два ряда. Трое сидели. На заднем плане виднелась новогодняя ёлка.

Судя по юному лицу Михаила и молодому Драгомирова – фото было сделано давно. Рядом с мужчиной была всё та же строгая женщина с тонкими поджатыми губами. Один мальчик в очках очень походил на того юнца с первой фотографии.

Вернув рамку на место, Таранов медленно обернулся и ахнул, а сердце тут же понеслось галопом: у двери стояла женщина с фотографии. Она была слишком бледна, а её хрустальные бело-голубые глаза напоминали стекло, покрытое тонким слоем инея.

– Извините… Я бы хотел поговорить с вами по поводу плёнки, – начал было Игорь, но тут же осёкся, поскольку женщина с совершенно равнодушным видом отвернулась и, странно пошатываясь, засеменила в гостиную. Она шагала быстро и небольшими шажками. При этом от каждого движения её раздавался странный хруст.

На женщине было пышное платье из траурного чёрного бархата. Широкий подол украшали алые розочки. Бело-голубая кожа резко контрастировала с цветом наряда. Казалось, незнакомка тяжело больна. Она напоминала… умершую!

Сделав несколько шагов, Таранов осёкся и закусил нижнюю губу.

«Конечно же! Она мертва! Всё сходится!» – возликовал он, наблюдая со страхом и восторгом за тем, как женщина опускается в кресло и складывает ладони на коленях. Она смотрела прямо перед собой пустым взглядом.

Сделав шаг в сторону, Игорь взялся за ручку двери и повернул. На сей раз та поддалась.

Ему было жутко, но в крови плескался азарт, когда фотограф заходил в комнату, что только что была заперта.

Внутри было душно и пыльно, пахло какими-то сладкими духами и лекарствами. Комната была заставлена коробками и шкафами.

– И что же я ищу? – утирая со лба пот, подрагивающим голосом спросил Игорь.

Взгляд упал на тёмно-малиновое трюмо. Одинокий синий ночник на нём напоминал затерявшийся в ночи корабль.

В комнате было лишь одно окно и оно было наполовину закрыто шкафом с книгами, к которому из-за нагромождения было не подобраться.

Тяжело дыша, Игорь подошёл к трюмо и открыл верхний ящик. Он оказался совершенно пуст. Во втором лежали только пачка старых игральных карт и пустая коробка из-под печенья. А вот в третьем Таранов нашёл толстый альбом в чёрной обложке.

Достав его, он открыл первую страницу.

На ней было множество фотографий покойников.

У Таранова по спине поползли мурашки.

Кое-где живые были запечатлены рядом с умершими. Старые, молодые, дети – в альбоме были все. На лицах некоторых мертвецов уже были признаки разложения.

Зачем это хранить в доме?..

Нарушая гробовой покой, откуда-то сверху донёсся дикий вопль страха и тут же смолк.

Содрогнувшись, Таранов захлопнул пыльный альбом и вернул его в ящик. Захлопнув его, он выскочил из комнаты.

Женщины не было ни в гостиной, ни в столовой.

Испытывая дурное предчувствие, Игорь рванул на второй этаж, перепрыгивая через ступеньки.

Он ворвался в комнату к Михаилу, невольно ожидая увидеть, например, ошарашенного Влада, но того там не оказалось. Как и плёнки.

Фотоаппарат был пуст. Выпотрошен.

– Кто посмел?! Куда она делась? Куда? – шокировано пробормотал Таранов, осматривая аппарат.

Дверь с грохотом захлопнулась и кто-то запер её на ключ с той стороны.

Только теперь Игорь сообразил, что мертвец находится не у трюмо…

Бергер лежал на кровати и был без одежды. Голый молочный торс казался белым, как лунное море июльской ночью в Гаграх.

Нарисованные глаза были широко распахнуты и это выглядело жутко.

Но чистота этой кожи, этот загробный покой, что исходил от Михаила Афанасьевича… это было…

Красиво. Великолепно. Идеально.