Читать книгу Мертвый - Игорь Журавлев, Игорь Евгеньевич Журавлев - Страница 6

Артем шагнул вперед, и дверь за ним закрылась, отсекая расстрельную камеру. Он остановился, оглянулся – двери не было. Сделал шаг назад и внимательно осмотрел стену – нет двери и все тут. Вообще нет, только гладкая стена без единой щелочки. Он потрогал камень, ничего не почувствовал, пожал плечами и обернулся к позвавшему его мужику. Вот только никакого мужика в коридоре тоже не оказалось. Ход вел куда-то дальше, метров через пять поворачивая направо. Артем подумал, что мужик ушел вперед и пошел в единственно возможном направлении. Сверху на шнурах свисали голые лампочки ватт на двадцать пять – не более, но Артем все видел очень хорошо.

Впрочем, смотреть особенно было не на что. Он дошел до поворота и встал. Вперед, насколько хватало глаз, простирался абсолютно пустой коридор. Мужика не было. Артем обернулся и вздрогнул: прямо у него за спиной была глухая стена, словно он только что не прошел несколько метров.

Выбора не было, путь был только вперед. Артем присел на пол и пола тоже не почувствовал. Тогда только ему пришло в голову посмотреть на себя. Он словно бы светился каким-то внутренним светом и тело по краям казалось размытым, как бы окутанным этим ровным, мягким и абсолютно белым свечением. Он дотронулся рукой до собственной ноги, и рука прошла сквозь нее, не встречая препятствий. Но при этом дальше уперлась в пол.

И еще. Он был совершенно голым, но между ног не было никаких признаков половой принадлежности, как у куклы – ровная, закругленная поверхность. Странно, но Артем не удивился. Видимо, способность к удивлению на сегодня исчерпана. Он погладил руками голову и лицу. Вроде бы голый на ощупь череп – рот, нос, глаза, уши. Но стоило чуть надавать, как рука проходила насквозь. Так, словно это было не тело, а лишь некая видимость, обладающая минимальной плотностью. На всякий случай он все же провел рукой между ног и убедился, что там ничего нет. Видимо, никакую нужду справлять для него больше не было необходимости.

Чему он тоже не удивился, вспомнив, что его тело со всеми необходимыми деталями, осталось в камере. Значит, это не тело, а что-то совсем другое. Душа? Хм. Может, и душа. Или, как вариант, его посмертные галлюцинации. Артем в Бога никогда не верил, не верил, соответственно, и в душу, и в посмертное существование. Но читал, что какое-то время умирающий мозг еще может проецировать человеку различные видения. Здесь перед ним всплыла картинка разваленной собственной головы и раскиданных по полу мозгов, и он усомнился в том, что они еще способны что-то там мыслить. Впрочем, он же не специалист, может, и способны, кто их знает? Выводы делать пока рано, надо копить информацию.

Артем встал и пошел дальше. Шел он, кажется, достаточно долго, но почему-то не мог сказать сколько именно даже приблизительно, словно время остановилось. Но каждый раз, оборачиваясь назад, видел прямо за спиной сплошную стену, словно она ползла за ним. Наконец, коридор повернул в очередной раз, снова направо, и перед Артемом возникла дверь. Он остановился перед нею, не зная, что делать дальше. Ручки не было, он все внимательно осмотрел, дверь, похоже, железная. Не придумав ничего лучшего, Артем постучал в дверь кулаком. Что интересно, кулак сквозь дверь не проходил и звук получился достаточно громкий и гулкий.

– Войдите! – раздался голос одновременно и из-за двери, и как бы прямо в голове Артема. Так что от неожиданности тот даже вздрогнул. А потом дверь отошла от стены на половину ладони. Артем потянул ее за край и перед ним открылся кабинет без окон. Самый обычный казенный кабинет – шкаф у правой стены, рядом, на тумбочке, маленький сейф, ближе к дальней стене – письменный стол, перед которым стоял табурет. А за столом сидела довольно крупная женщина, одетая во что-то типа форменной камуфляжной одежды черно-зеленой пятнистой раскраски. Она подняла голову и внимательно посмотрела на Артема. Так, что тому стало неловко, все же он голый, хотя, с другой стороны, того, чего обычно стыдятся, тоже не было.

– Ну, что ты там топчешься? – раздраженно спросила женщина. – Входи уже!

Артем вошел в кабинет и услышал, как дверь за ним захлопнулась.

– Здравствуйте, – осторожно произнес он.

– Садись! – не отвечая на приветствие, женщина указала на табурет. Артем прошел вперед и осторожно присел, боясь провалиться сквозь сиденье, но оно его держало. Он хотел с облегчением перевести дыхание, и только тут до него дошло, что он не дышит. Совсем не дышит. «Меня же убили» – вспомнил он и от этой мысли почему-то успокоился. И действительно, разве странно, что убитый человек не дышит? Было бы странно, если бы наоборот.

В это время женщина, не обращая на него внимания, стала печатать на стоящей перед ней пишущей машинке – «Эрика», кажется, – очевидно, продолжая прерванное его появлением занятие. Словно подтверждая его мысль, она произнесла:

– Подожди немного, я закончу и потом займусь тобой. Тебе все равно торопиться теперь некуда, – весело хохотнула хозяйка кабинета, словно это была какая-то шутка.

Артем на всякий случай тоже заискивающе хихикнул, хотя ничего смешного, на его взгляд, в ее словах не было. Он осмотрел кабинет, но стены были пустые, крашенные зеленой, явно казенной, краской. Лишь прямо за женщиной, хоть как-то разнообразя обстановку, висел пожелтевший от старости плакат с черной трафаретной надписью на белом фоне: «Оставь надежду всяк, сюда входящий». Впрочем, какой-то местный остряк попытался, видимо, фломастером, исправить слово «надежду» на «одежду», но первоначальный смысл все равно проступал.

Женщине на вид было лет за сорок, возможно, ближе к пятидесяти. Волосы черные, коротко стриженные – почти под мальчика. Никаких следов косметики на лице Артем не обнаружил, впрочем, как и ювелирных украшений. Он подумал и не смог определить, красивая она или нет. Черты лица правильные, но как-то уж слишком правильные – как у манекена, мелькнуло в голове. В общем, женщина была как женщина, не уродина, не красавица, не отталкивающей наружности, но и не с лицом разбивательницы сердец. В самый раз для этого кабинета, как будто они составляли одно целое.

Артем еще раз глянул на собственное бледно-светящееся то ли тело, то ли не тело и инстинктивно попытался вздохнуть. Не вышло. Женщина, не отрываясь от машинки, выгнула одну бровь дугой, словно спрашивая: в чем дело? Но Артем предпочел этот финт бровями не заметить и поднял глаза вверх. Потолок был высокий и куполообразный. Ровно посередине висела такая же голая лампочка на проводе, как и в коридоре, но поярче – ватт на сорок. Впрочем, помещение было большое и углы все равно тонули в полумраке.

Но вот женщина закончила стучать по клавишам, сложила напечатанные листы в картонную папку и, завязав ее тесемками, убрала в ящик стола. После чего достала другую такую же папку, на обложке которой Артем разглядел свое имя, развязала тесемки и углубилась в чтение. Читала она недолго, за это время дважды хмыкнула, и, наконец, подняла глаза на Артема. Глаза показались ему пустыми, хотя и выглядели вполне себе живыми, а не как на манекене, чего он было уже испугался. Даже чуть усталыми. Она откинулась на спинку стула и, достав из лежавшей на другом конце большого стола сумки пачку «BT»8, прикурила сигарету от спички и глубоко затянувшись, выпустила струю дыма прямо Артему в лицо. Он уже приготовился поморщиться, но опять ничего не почувствовал, хотя сам по себе такой жест удовольствия, конечно, не доставил. Однако на этот раз промолчал. Посмотрим, что будет дальше. Что-то на его лице, видимо, все-таки проскользнуло, потому что женщина громко, даже как-то нарочито, рассмеялась и сказала:

– Без тела все равно ничего не почувствуешь, хоть окуривай тебя, хоть огнем жги. Чтобы чувствовать, нужны органы чувств и нервные окончания, а их-то у тебя и нет. Так что не морщись мне тут.

Она пару секунд помолчала, сверля его взглядом, еще раз затянулась и продолжила:

– Меня зовут Марина Сергеевна, я служащая карантина в должности дознавателя. Можно обращаться просто «товарищ начальник».

Артем промолчал, внимательно разглядывая ее лицо и не в состоянии понять, что в нем было не так. Вроде, все на месте, а впечатление такое, будто маска.

– Ну и что уставился? – женщина за столом слегка скривила губы, – обычное рабочее тело не обязано быть совершенным. Свою функцию выполняет и хорошо.

Здесь Артем завис, не зная, что ответить. Рабочее тело? Это как?

Камуфлированная начальница между тем вновь опустила глаза к документу в папке и зачитала:

– Дмитриев Артем Игоревич, родился в 1961-м году, умер в 1982-м. Расстрелян по приговору суда за убийство четырех человек и ранение пятого. Все верно?

А что тут ответишь? Факты изложены правильно. Он кивнул и выдавил из себя:

– Верно.

– Приговор несправедливый, – продолжила чтение хозяйка кабинета, – принят под давлением большого начальника – родственника отца одного из погибших. Следовательно, расстрел считается незаконным.

– Кем считается? – удивился Артем.

– Нашим ведомством, – не поднимая головы, ответила начальница и добавила: – помолчи пока.

Артем прикусил язык – образно, конечно, поскольку языка не чувствовал, а Марина Сергеевна продолжила читать:

– Грехи. Так, что у нас здесь? Ага. В Бога не верит. Ну, это понятно, раз к нам попал. Порой любит приврать, но не чрезмерно. Воровство – по мелочи…

Какое еще воровство, хотел возмутиться Артем, но сразу вспомнил и ворованные у бабушки конфеты и стыренные из каптерки в армии новые портянки вместе с яловыми сапогами. Он почему-то раньше не рассматривал все это как воровство, но сейчас подумал, что по факту это воровство и есть. Да ведь и еще много всего по мелочи можно припомнить, ту же жвачку у…, ну ладно, не будем.

Товарищ начальница, между тем, продолжала зачитывать некий документ из папки:

– Любодеяние, хм, ну это ерунда, не считается, можно даже провести как изнасилование девственника цыганкой в камере КПЗ.

Если бы у Артема было тело, он бы точно покраснел. А так лишь сидел, потупив очи и помалкивая в тряпочку.

– Что у нас тут еще? Обманул учителя биологии. Господи, ну что за чушь они тут пишут? Совсем нюх потеряли, надо будет доложить. Нечего писать – лучше не пиши вообще, чем писать всякую ерунду!

«Это когда я в шестом классе сказал Эльвире Николаевне, что дневник потерял», – отчего-то сразу понял, о чем речь, Артем.

– Так, ладно. С грехами ясно, главные из них – неверие в Бога и убийство. Остальное можно в счет не брать. Но и этих хватит за глаза, грехи серьезные.

Она в задумчивости забарабанила пальцами по столешнице.

– Эх, Артем, Артем, куда ж мне тебя определить, а? Ладно, давай пока в отстойник, пусть начальство такие вопросы решает. Я человек маленький….

Артем хотел что-то ответить, спросить, что за «отстойник» такой, как вдруг оказался стоящим перед дверью с надписью «Палата временного содержания душ». И опять какой-то ценитель острого словца подписал внизу фломастером – «Отстойник». По крайней мере, ответ на свой незаданный вопрос Артем получил. Дверь была тоже без ручки, но зато стучать не пришлось, она сразу же приоткрылась, оставив щель в ладонь шириной.

Артем оглянулся, сзади и по бокам были сплошные стены. Выбор, таким образом, опять отсутствовал. Он потянул за край двери и вошел в огромное помещение, стены которого даже не просматривались. А внутри было множество, пожалуй даже – великое множество людей. Нет, поправил он сам себя, не людей – душ, словно копии похожих друг на друга, без всякого намека как на первичные, так и на вторичные половые признаки. Таким образом определить на глаз, кто при жизни был мужчиной, а кто женщиной, казалось просто невозможным. Все были абсолютно одинаковые. Да и он сам от них ничем не отличался. Артем сделал шаг вперед и услышал, как дверь за его спиной захлопнулась. Оглянулся и уже привычно обнаружил позади стену без всяких признаков выхода.