Читать книгу История, которую мы никогда не знали - Игорь Кузнецов - Страница 9

События, которые непосредственно послужили к написанию этой статьи, произошли в 1979 году в небольшом городке Колпашево на севере Томской области. Случилось все это в майские праздники.

Уже сами слухи вызвали неприятный осадок в душах местных жителей. Такое… Кто-то, может, и схоронил бы сгинувшую невесть когда бедолагу, по округу облетела куда как более ясная команда: «Бандиты, враги народа, только – в реку. Пусть себе плывут». Багром, веслом, палкой оттолкнут на стремнину – несись дальше, к Нарыму, совсем рядышком туда, где отбывал ссылку Иосиф Джугашвили, прямой ответчик за содеянное, достоверно знавший, каких таких бандитов присылали по его указке в тутошние болота, тайгу, на погибель.

Потом были слова. Статьи, стихи, даже поэмы. Откровенная ложь тоже, разумеется, прозвучала. После первой публикации в 1988 году отрывков из «Колпашевского яра» В. Запецкого настал черед официальных перестроечных версий, одной из которых поделилась 11 мая 1989 года со своими читателями газета «Правда». Спецкор В. Чертков выдержал ее в духе партийности и социалистического реализма, но все-таки она позволила обычному советскому читателю, привыкшему по крупицам отыскивать существо и истину между строк, уловить картину уничтожения как хлебопроизводящего сословия страны в годы Большого террора, так и залежи его трупов десятилетия спустя. Статья же первого секретаря Томского обкома КПСС В.И.Зоркальцева, опубликованная в этой же газете 16 июля 1989 года пыталась окончательно завуалировать это существо и перенести ответственность на колчаковщину, бандитов, дезертиров и разбушевавшуюся реку.

Подвел черту сам бывший член Политбюро ЦК КПСС Е.К.Лигачев (в период с 1965 по 1983 годы – первый секретарь Томского обкома КПСС – И.К.). «Мне очень трудно назвать кого-либо ответственного. Ибо, во-первых, это произошло совершенно неожиданно. Это было настоящее стихийное бедствие в полном смысле этого слова. Вы на этой земле живете и знаете, что иногда делает половодье. И откровенно вам скажу, поскольку мы собрались для этого, мне, например, стало известно, что там были захоронены жертвы сталинских репрессий, именно после этого случая…»

(Из выступления Е.К.Лигачева 6 декабря 1989 года на встрече с представителями научной, вузовской, художественной интеллигенции и студенчества г. Томска.)

…Е.К.Лигачев жил совсем в другом времени и не мог поэтому предположить, что среди слушающих его в переполненном актовом зале Томского университета в тот декабрьский вечер 1989 года есть те, кто затратил годы, чтобы узнать о происшедшем в Колпашеве правду. В его биографии это был пусть неприятный, но эпизод. В их биографиях -духовное землетрясение, силу которого невозможно определить в баллах. Бывший кремлевский наместник, а затем и сам один из хозяев Кремля, он не думал и не мог думать, что эти люди пришли, что они уже здесь, что они знают лживость каждого его слова.

Как это было?

«Поселок Колпашево – это бугор глины, усеянный от бед и непогодиц избами, дотуга набитыми ссыльными. Есть нечего, продуктов нет или они до смешного дороги. У меня никаких средств к жизни, милостыню же здесь подавать некому. Вспомни обо мне в этот час – о несчастном бездомном старике-поэте, лицезрение которого заставляет содрогаться даже приученным к адским картинам человеческого горя спецпоселенцев. Скажу одно: „Я желал бы быть самым презренным существом среди тварей, чем ссыльным в Колпашеве!“ Небо в лохмотьях, косые, налетающие с тысячеверстных болот дожди, немолчный ветер – это зовется летом, затем свирепая 50-градусная зима…» Так описывал Колпашево известный русский поэт Николай Клюев в письме к Сергею Клычкову в июне 1934 года.

Городок Колпашево невелик и до недавнего времени был мало известен. В памяти другое слово: Нарым, Колпашево – некогда административный центр Нарымского округа, особой территориальной единицы в составе Западно-Сибирского края, отведенной для уничтожения «врагов народа». Со всей Сибири, из Беларуси, из Москвы и Ленинграда свозили их сюда на верную гибель. В непролазных болотах, в тайге, которую они корчевали с помощью первобытных приспособлений, лежит немало наших земляков.

После октября 1917 года в Колпашеве убивали всегда. Свои – своих. Но особенно много погибло здесь людей, начиная с периода так называемого спецпереселения. Во время коллективизации в Нарымский округ было сослано немало семей раскулаченных. О масштабах этой высылки свидетельствует цифра – 192000 человек, в том числе и более 20 тысяч уроженцев Беларуси, причем число выживших в течение первых двух-трех лет составляло, вероятно, около 40 процентов. Последняя цифра ошеломляет, но не забывайте, при каких обстоятельствах спецпереселенцы попадали в ссылку: либо по холоду по зимникам, либо – чаще так оно и было – на баржах в короткое северное лето. В устраиваться приходилось на голом месте, со стариками и детишками на руках, с минимумом посевного материала и без опыта того, как можно растить хлеб в тайге и на болотах.

ГОРОВЦОВА-ГОРНОВСКАЯ АГАФЬЯ МИХАЙЛОВНА, уроженка д. Горелыши Витебского округа: «Пришел 1929 год. В нашей местности началась попытка организации колхозов, и на общем собрании крестьяне нашей деревни Горелыши предложили отцу первому записаться в колхоз, показав пример другим. Отец был хорошо грамотный по тому времени и имел авторитет во всей нашей бывшей волости. Он отказался записаться. Вот с этого времени и началась завязка трагедии нашей семьи. Через несколько дней отца арестовало Витебское ГПУ, предъявив ему обвинение в срыве организации колхоза. Продержали его в тюрьме около двух месяцев. А вскоре приехали из ГПУ, переписали всех, за исключением трех братьев: Трофима, учителя местной школы, Тимофея, служившего в Красной Армии и Антона, работавшего геодезистом на строительстве БелГРЭСа.

Предъявили отцу постановление Витебского ГПУ, что он со своей семьей высылается в Сибирь сроком на 3 года. Срок на сборы дали 7 дней. Отправили нас без конвоя до станции Богушевская, а оттуда пассажирским поездом до Новосибирска. Новосибирское ГПУ направило нас на поселение в Колпашевский район. По приезде наша семья очень бедствовала. Ссыльным разрешалось работать только в лесу. Меня взяли одни хозяева в няньки за 3 рубля в месяц… Аврам работал в Чалковском леспромхозе бухгалтером, Георгий – в Колпашевском райпотребсоюзе тоже бухгалтером, был женат, имел двоих детей. Тимофей был инспектором Нарымского окрсобеса в г. Колпашеве. Младшая сестра Лида училась в Колпашевском пединституте. Наступил страшный 37-й год. Страшная участь постигла нас, Горновских…»

Страшное горе выпало на судьбу Агафьи Михайловны. В декабре 1937 года был арестован Аврам, в январе 1938 – Георгий, Тимофей и сестра Лидия. О их дальнейшей судьбе долгие годы в семье ничего не знали.

После целого ряда ходатайств перед Прокуратурой Томской области Колпашевский ГорЗАГС выдал матери Агафьи Михайловны справки, что: Аврам умер 23.02.44 г. в возрасте 41 года от гнойного плеврита; Тимофей – 12.05.42 г. от менингита; Георгий – 1.02.44 г. от воспаления легких. Все это было грубой фальсификацией. Только в 1990 году семья узнала правду о том, что все братья 16 февраля 1938 года были осуждены к расстрелу Комиссией НКВД и Прокурора СССР и 20 февраля были расстреляны во внутренней тюрьме НКВД г. Колпашева.

Массовые расстрелы начались в Колпашево во второй половине тридцатых, когда в местном НКВД стали фабриковаться бредовые, фантастические дела вроде дела «повстанческого центра», который якобы был тайно сформирован ссыльными, готовился к походу на Томск и ждал только установленного сигнала, чтобы нанести сокрушительный удар по Советской власти. Во время проведения массовой акции по «изъятию врагов народа» в октябре 1937 года с низовьев реки Обь в Нарымский окротдел на двух баржах доставили «врагов народа» из Александровского, Каргасокского, Парабельского, Колпашевского районов. В целях обеспечения охраны эти баржи были поставлены на якоря посередине реки, откуда арестованные доставлялись лодками в окротделы Колпашева.

КАРПОВ С.П., бывший оперуполномоченный колпашевского НКВД: «… в мае 1937 года я начал работать в горотделе НКВД. При НКВД находилась внутренняя тюрьма (примерно восемь камер). Основная масса арестованных содержалась в городской тюрьме. В мои обязанности в этот период входило производить аресты по ордерам. На аресты ходили, как правило, три человека с понятыми. Наша задача была доставить арестованного в отдел. Что было дальше с арестованными, я не знаю. Работу с ними производили следователи. О том, что во внутренней тюрьме производили расстрелы, то есть приводили приговоры в исполнение, я знал от исполнителей. Расстрелы осуществлялись во внутренней тюрьме, которая размещалась в здании НКВД близко от берега реки Оби…»

МЕРИНОВ Б.Е., бывший оперуполномоченный колпашевского НКВД: «Здание КПЗ состояло из 6 камер. Новосибирск утверждал, кого расстреливать. Обычно, в первую очередь убирали тех, кого пригнали из центральных районов Белоруссии, особенно в 1939 году. Обратно никого не уводили. Хоронили расстрелянных по дворе КПЗ. Ям было три. В конце хоронили там, где расстреливали – в камерах…»

Стараниями работников НКВД в 30-е годы была «сочинена» не существовавшая в природе мощная националистическая организация «Польская организация войсковая», якобы имевшая свой центр в Москве и соответствующие «комитеты» во всех регионах бывшего Советского Союза. В соответствии с директивными указаниями УНКВД по Запсибкраю такая организация была «создана» и в Нарымском округе. Под ее непосредственным руководством и по ее прямому указанию должны были действовать «враги народа» с польскими и белорусскими фамилиями и именами.

Особых сложностей это не вызывало: процент проживающих поляков и белорусов был достаточно высок: сказалось, в частности, их переселение в Сибирь в конце прошлого и начале нынешнего столетия.

Преамбула обвинительного заключения всегда оставалась неизменной, менялись лишь фамилии да названия населенных пунктов, да «факты» и «примеры враждебной деятельности.

ФИЛИППОВИЧ С.Ф., бывший сотрудник Новосибирского управления НКВД, уроженец Минской губернии: «При допросах выясняли, где работал до ареста обвиняемый, чем занимался, были ли какие-либо факты пожаров, отравления скота по месту его жительства и так далее. Выяснив эти вопросы, искусственно приписывали в показаниях обвиняемых совершение тех или иных актов вредительской или диверсионной деятельности…»

Дела на «Польскую организацию войсковую» отличались от других тем, что почти все они были групповыми. Достаточно напомнить судьбу жителей села Белосток Кривошеинского района Западно-Сибирского края, где за одну ночь с 11 на 12 февраля 1938 годы были арестованы практически все мужчины в возрасте от 17 до 70 лет. Большинство из них кончили свой жизненный путь в Колпашевском яру.

СПРАГОВСКИЙ А.И., бывший следователь УКГБ СССР по Томской области: «В период с 1955 по 1960 год я занимался пересмотром архивно-следственных дел на осужденных внесудебными органами. Не вдаваясь в существо этих дел, определенно могу утверждать, что 99 процентов проверенных дел были грубо сфальсифицированы бывшими работниками Томского и Нарымского отделов НКВД. Из совокупности всех собранных в этот период материалов вырисовывается следующая картина… Свидетели, которых мне пришлось допрашивать, говорили, что за этим забором тюрьмы покоятся расстрелянные в 37 – 38 годах люди.

Помню показания Караваева Сергея Григорьевича, который был непосредственным исполнителей расстрелов, ныне он умерший. Тогда действовала бригада, которой для храбрости давали спирт.. За забором были устроены трапы, по которым арестованные шли к вырытой яме. Подойдя до определенного места, раздавался выстрел из укрытия. Человек падал в яму. Сложилось твердое убеждение, что за тем забором захоронены были тысячи невинно осужденных людей…»

Что представляло из себя здание окротдела НКВД? Со слов очевидцев событий оно находилось в 30 – 40 метрах от берега реки Обь, окруженное примерно трех метровых забором по периметру 150х150 метров. Недалеко от административного корпуса НКВД находилось здание тюрьмы, состоящее из шести камер. Здесь содержались арестованные и приговоренные к расстрелу в 30-е годы наши сограждане. Здесь же в здании тюрьмы, в одной из камер, приводились в исполнение приговоры «двоек», «троек» и Особого совещания. В тюрьму обычно прибывали этапы по 40 – 50 человек. После приведения приговоров в исполнение трупы расстрелянных пересыпались гашеной известью (чтобы лишний раз не закапывать до прибытия очередной партии – И.К.) в ямах, вырытых во дворе. Впоследствии, когда поток осужденных резко увеличился, расстрелянных стали закапывать под настилом камеры. Ямы с трупами, естественно, как гласила инструкция, сравнивались с землей и ничем не обозначались.

Большинство ни в чем не повинных граждан было расстреляно в Колпашево в период с 8 мая 1937 года до 4 мая 1943 года. По предварительным данным, полученным из материалов и документов Прокуратуры Томской области и военного трибунала Сибирского военного округа, можно предположить, что здесь было уничтожено не менее 3 тысяч человек. Установить всех поименно по известным причинам не представляется возможным. Назову ряд установленных фамилий, унесенных Колпашевским яром:

Адамский Бронислав Генрихович, 1894 года рождения;

Барановский Александр Фомич, 1893 года рождения;

Белых Федор Ефимович, 1888 года рождения;

Беганский Александр Демьянович, 1904 года рождения;

Бересневич Иосиф Иосифович, 1909 года рождения;

Бугоровский Иван Леонтьевич, 1888 года рождения;

Витевский Иван Олимпиевич, 1905 года рождения;

Врублевская Екатерина Ивановна, 1908 года рождения;

Дорошкевич Василий Ефимович, 1901 года рождения;

Дуда Алексей Янович, 1913 года рождения;

Дуда Ян Витович, 1885 года рождения;

Зданевич Александр Осипович, 1884 года рождения;

Зданович Иван Васильевич, 1910 года рождения;

Зданович Станислав Викентьевич, 1882 года рождения;

Ивановский Иосиф Николаевич, 1903 года рождения;

Кавецкий Адольф Васильевич, 1892 года рождения;

Каменко Алексей Николаевич, 1898 года рождения;

Костецкий Юльян Францевич, 1880 года рождения;

Лесняк-Чернова Мария францевна, 1891 года рождения;

Новийкий Апполинарий Болеславович, 1915 года рождения;

Поляков-Силицкий Василий Митрофанович, 1904 года рождения;

Рогачевский Александр Прокопьевич, 1903 года рождения;

Рогачевский Прокопий Прокопьевич, 1888 года рождения;

Сварчевский Александр Пиусович, 1873 года рождения;

Солтан Корней Осипович, 1878 года рождения;

Татырка Банифат Адамович, 1895 года рождения и другие.

Сколько человек было расстреляно в Колпашево в самый пик репрессий, установить невозможно. Можно предположить, что в данном захоронении покоится не менее 4 – 5 тысяч невинно убиенных. Хотя есть сведения, что расстрелы производились не только в Колпашево, но и в пригородном Тогуре и ряде других мест.

Параграф из недавней истории

После войны здание окротдела НКВД было снесено и на этом месте образовался пустырь. Прошли годы… Наступление реки на город привело к тому, что где-то с 1960 года территория бывшего НКВД начала обрушиваться в Обь. С тех пор и начали обнажаться временами братские могилы расстрелянных. Беспокоились власти. Под руководством представителей органов госбезопасности проводились буровые работы на территории, ранее принадлежавшей окротделу. Первая стадия работ по химическому уничтожению захоронений проводилась в 1968 году.

СНЕГИРЕВ Н.С., бывший командир студенческого стройотряда:

«Очевидцем происходившего был я сам и все 50 человек строительного студенческого отряда. Размеры захоронения, сообщенные капитаном судна, производившего размыв берега в 1979 году, совпадают с моими данными по размерам территории, на которой работала группа «геологов» – как они нам представились. Захоронение находилось на огороженной забором территории размером 70х170 метров в противоположной стороне от здания НКВД, которое примыкало одной стороной к забору. Размеры здания были около 60х17 метров.

Ориентировочно «геологи» знали местонахождение могильников, так как определительное бурение скважин (то есть до выхода костей) вели только на дальней, огороженной забором территории, размером 70х70 метров. Могильников на этой территории было 5 – 6 в разрывами 4 – 5 метров. Для того, чтобы не открылся вид для местного населения на производимые «геологами» работы на захоронениях, после разборки нижнего этажа здания НКВД нас через Колпашевский горком КПСС заставили построить четвертую стену забора вместо разобранного здания…».

Технология работ состояла в следующем. Бурили определительные скважины. При выходе костей бурение скважин становилось упорядоченным. В скважины, в которых обнаруживались кости, засыпали вещество белого цвета и обильно заливали водой из цистерны машины. Потом каждая скважина засыпалась грунтом.

После окончания работ «геологи» день – два утюжили территорию бульдозером, утрамбовывая верхний грунт, разрыхленный бурением. При этом они ходили за трактором, выбирая появляющиеся кости.

Описывая широкую дугу, в этом месте Обь течет на запад. Левый ее берег низок, вровень с водой. Левый берег пустынен, и человеку приезжему это может показаться странным, потому что на другой стороне стоит город Колпашево. Небольшой, всего тысяч на тридцать жителей, но все-таки город.

Однако ничего удивительного в этом нет. И дело не в том только, что в Сибири места для городов вдоволь, стройся, где душа пожелает. Русло реки медленно, но вполне заметно перемещается, отнимая ежегодно у города по нескольку метров суши. Обь до неузнаваемости изменила высокий правый берег. Время от времени еще какой-нибудь кусок берега, подмытый водой, рушится вниз. Чаще всего это бывает в конце весны или в начале лета, когда заметно прибывает быстрая вода, и особенно в те дни, когда южный ветер гонит на яр волны.

В 1979 году, накануне майских праздников, в очередной раз обвалился край берега почти в самом центре города, в нескольких десятках метров от того места, где обрывается, упираясь в Обь, улица Ленина. Но случай оказался отнюдь не рядовым.

Со стороны реки, с лодок, можно было увидеть страшную картину. Из обрыва, метров с двух, торчали человеческие останки: руки, ноги, головы. Открывшийся срез захоронения имел размеры до четырех метров в ширину и до трех метров в глубину. Трупы в могиле были сложены штабелями, и если верхние полностью истлели, то нижние сохранились на редкость хорошо. По сути дела, это были мумии желтовато-коричневатого цвета. Лица, волосы сохранились в такой степени, что, по свидетельству очевидцев, можно было произвести опознание убитых – в затылочной части черепов были пулевые отверстия. Во многих черепах их было по две, причем второе часто приходилось на височную кость.

Обвал обнажил громадную яму с сохранившимися мумифицированными трупами. Многие из них сохранились исключительно хорошо. Почему? Во-первых, они находились в песчаной почве, что обеспечивало вентиляцию, необходимую для быстрого высыхания тел. Во-вторых, при погребении использовалась хлорная (или, может быть, негашеная) известь. На срезе захоронения можно было видеть, что людские останки расположены послойно, и разделяют их настилы из досок и прослойки окаменевшей извести. Отмечался также сильный запах креозота. Наличие дезинфицирующих средств, видимо, оградило от гниения трупы в нижних рядах.

Так вот, если черепа и кости, превращались в крошево при обвале берега, тут же шли ко дну, то легкие мумифицированные останки всплывали, и река несла их на север на виду у всего города, потому что большая часть сегодняшнего Колпашева расположена ниже по течению: и речной вокзал, и застроенный частными домами жилой район…

Власти спохватились не сразу. Все готовились к предстоящим торжествам. Уже сами слухи вызывали неприятный осадок в душах местных жителей. Никому и в голову не приходило перезахоронить расстрелянных. Пулевые отверстия в черепах говорили о том, что с людьми уже однажды обошлись крайне жестоко. Разумеется, для распорядившихся так людей в этом виделся самый легкий путь, тем более, что он был предначертан органами КГБ. Но ведь почему никого не передернуло от мысли: «А если это репрессированные коммунисты, революционеры, советские работники, твои, загубленные в период культа личности, товарищи?!» Так нет, поверили все-таки версии КГБ, что здесь были расстреляны белогвардейцы и дезертиры.

Дальше в Колпашеве происходила война. Двухнедельная битва живых с мертвыми. Методично, неспешно, на будничном фоне провинциального городка, день за днем, ночь за ночью…

Захоронение решено было смыть в реку. Хотя поначалу были предпринята попытка раскопать могилы с берега и вывезти расстрелянных на автомашинах в карьер, но вскоре от этого отказались. В частности, по той причине, что конфигурация захоронения оказалась непростой, а число трупов – достаточно велико. Использовать же технику на краю обрыва мешал подвижной песчаный грунт. И несмотря на то, что было достаточно желающих сделать это вручную, компетентными органами было принято решение попросту размыть берег.

Особенно неприятной была разящая символичность происходящего. Они выходили буквально из-под земли – сотни трупов с дыркой в затылке, и не только скелеты, кости людей, а в огромном количестве мумифицировавшиеся тела, настолько хорошо сохранившиеся, что некоторых из расстрелянных чуть не полвека назад жители пригорода через несколько дней повезут в морг, приняв за утопленников. И Обь спешила, все больше обнажая захоронение на берегу, словно тоже знала, что готовится государственный праздник.

До третьего мая доступ к захоронению строго не охранялся, и многие горожане побывали возле него. Большинство людей приходило просто из любопытства. Но было и другое – самое, может быть, страшное. К разверстой могиле шли родственники тех, кто бесследно исчез в застенках колпашевского НКВД, а их в тридцатитысячном райцентре тогда еще было немало. Дети и жены, братья и сестры. Многим из них казалось, что среди сложенных штабелем трупов они по одежке узнают своих близких.

Город Колпашево переживал тягостные, странные, ни на что не похожие дни. Город Томск пребывал в напряженном раздумье. Сигнал тревоги долетел до Москвы…

Это были «антисоветские» трупы, В действительности, как понимали ее в 1979 году партийные и советские руководители, этих трупов не было, не должно было быть. Память о них успешно выветрилась из сознания нескольких поколений. Но в Колпашеве какая-то непостижимая для властей сила воспротивилась этому, встала наперекор, словно сама земля, поруганная, усеянная неоплаканными костьми, оказалась человечнее людей, творящих на ней разор и бесчинства. И земле дан был ответ…

Третьего мая место захоронения было силами стройбата обнесено высоким забором с надписью: «САНИТАРНАЯ ЗОНА». Возле ЗОНЫ появилась охрана. Для непосредственного руководства техническим обеспечением акции, содержащей все признаки преступления (статья 229 и статья 171 УК РСФСР) в Колпашево был командирован секретарь Томского обкома КПСС А.И.Бортников. Интересы УКГБ по Томской области представлял полковник госбезопасности Николай Иванович с засекреченной по сей день фамилией. Присутствовало также некое лицо из Москвы.

Средства для ликвидации захоронения были выделены значительные. Что-то из них томское руководство получило из Кемерова (монитор) и, по крайней мере, рассчитывало получить из Новосибирска. Два теплохода серии ОТ задействовались в течение полумесяца, и только один их них (капитан В. Черепанов) сжег 60 тонн горючего. Плюс бурение скважин на берегу, стройбат, милиция, водоспасательная служба. Плюс кадровые и нанятые работники, чья роль была совершенно особой, а впоследствии -вещевые и денежные призы.

Неделю велись подготовительные работы, а 11 – 12 мая в Колпашево пришли двухтысячесильные теплоходы. Берег мыли напором воды из-под винтов, круглосуточно работающих на полную мощность.

ЧЕРЕПАНОВ В.П., капитан буксира ОТ-375: «… Отбойной волной начали мыть берег. Мыли часа два. Сначала падали кости. Когда содержимое ямы обвалилось, проявились темные прямоугольники. Трупы из ямы стали падать в воду. Мерзлый верхний слой земли обваливался большими глыбами по мере размывания нижнего талого слоя грунта. Мыли с 11 по 15 мая круглосуточно. Было много ям, количество назвать не могу. Трупы были целые, разной величины. Видел на них розово-белое белье. Трупы плавали, кагэбэшники фотографировали. Нам запретили выходить на радиосвязь. В это время на берегу бурили скважины, искали необнаруженные захоронения. Теплоход почти весь ушел в берег. Запах был ужасный, не пожелаешь и врагу. Мы люди подневольные, делали, что прикажут. Раньше я не рассказывал об этом, боялся последствий. Ведь это КГБ!»

КОПЕЙКИН С.Н., старший помощник капитана ОТ-375: «Видел на трупах рубахи и кальсоны… Трупы были расплюснуты, вроде как побывали под прессом… Они плавали, течением их подхватывало, крутило в заводи от теплохода. Плоть не сгнила, сушеные они были. Тел в ямах было много. Я видел ям пять – шесть. В яме, на мой взгляд, по двадцать – тридцать тел. Тела лежали вповал. Работали мы около трех суток. Двигатели перегревались, нас отбрасывало, трос лопался, мы несколько раз отходили. Нам объяснили, что это – санитарное мероприятие. Говорили, чтобы мы не распространялись об этом… Через полмесяца в Томске к нам приехали двое из УКГБ и дали премию. Капитану – приемник „Томь“, пяти членам экипажа – часы, остальным по 20 рублей»…

То, как «работали катера», мог видеть весь город. Плывущие по Оби трупы «добровольцы» вылавливали баграми, цепляли им к поясу кирпичи, металлические болванки – топили в реке. Тех, кто упорствовал, не шел на дно, уходил в свой последний побег к Ледовитому океану, – рубили на куски веслами. День за днем, ночь за ночью… Некоторые тела все же были упущены, их видели потом в Прохоркине и Новоникольском, за сотни километров вниз по течению.. Так живые «победили» мертвых соотечественников в мае 1979 года…

«Прочие же… не раскаялись в делах рук своих…»

Психология власть предержащих тут такова, что достигнув определенного уровня, они уже физически могут только, умело цепляясь за него и за окрестные выступы, карабкаться выше, совершая самые неожиданные резкие телодвижения, от которых все совестливое вокруг сжимается, примолкает, оставшееся – разлагается, осыпается.

Совесть у этих «слуг народа» давно трансформировалась в следование указаниям сильных мира сего, и совесть их стала партийной, не общечеловеческой. Многим просто удалось избавиться от такого пережитка.

И все-таки «колпашевское дело» получило ход…

Странное это уголовное дело, невозможное, небывалое. Следствие было поручено в 1989 году прокуратуре Новосибирской области, так что мерялось оно как бы областной мерой. Но по смыслу своему – это была первая в истории нашего многострадального отечества попытка принудительного дознания по делу о преступлениях государства против своего народа и – преступником же – сокрытии их.

Эх, Колпашево, Колпашево!.. И в других случаях было оно столь же щедро не только на человеческую боль, но и страдание, но и на невеселую, с привкусом горечи усмешку.

Рано или поздно уголовное дело будет прекращено, следственная машина остановлена. И судебный процесс не состоится. Формально – по сроку давности. Истинная же причина – потому что не может стерпеть госбезопасность подобного плевка в свою сторону…

Но прежде чем толковать о частностях, хорошо бы людям бывшего чекистского ведомства понять главное: поругание колпашевских могил -это не пустячный эпизод, о котором завтра будет забыто.

Как и не будет забыто, что все важнейшие решения принимались в кабинетах партийных работников – первого секретаря Томского обкома КПСС Е.К.Лигачева и первого секретаря колпашевского горкома В.Н.Шутова (ныне генерального директора концерна «Томлеспром» – И.К.). Надзирать за работой чекистов прибыли тогда обкомовские секретари: А.И.Бортников, Е.А.Вологдин, П.Я.Слезко (что касается П.Н.Слезко, так тот позже вышел в заведующие отделом пропаганды и агитации ЦК КПСС, но следствием, естественно, допрошен не был – И.К.).

Впрочем, как и не будут забыты имена офицеров КГБ: К.М.Иванова, Н.И.Петроченко, В.Н.Копейко, Г.П.Бусыфгина, Н.А.Татаркина, Д.П.Давыдова (некоторые из них до сих пор работают на руководящих должностях в аппарате управления ФСБ РФ по Томской области – И.К.).

Есть в УК РФ странная статья об ответственности за сокрытие преступлений. Могла она объявить преступницей, к примеру, и мать, которая не смогла донести на родного сына, повинного в уголовном деянии. Но зато ни разу она, оставаясь глухонемой, не оборотилась на власть имущих, когда те скрывали преступления своих предшественников, от которых им по наследству власть перешла. А ведь принимая наследство – принимают и долги. И по-другому не бывает. Но в глазах истории этот вопрос давно решен.

И значит – нет ему срока давности. Значит – преступно скрывать документы об этих преступлениях. И когда офицеры госбезопасности прячут их в архивах – они в глазах людских совершают преступление.

И не чувствуют угрызений совести, да и не могут их испытывать – ведь они всего лишь выполняют приказ.

Жил в закрытой зане Томска-7 пенсионер Сафрон Петрович Карпов, в органах НКВД – НКГБ – МГБ прослужил с 1935 по 1956 год, изрядный срок – в Колпашеве, причем в самые расстрельные годы. Состряпал он не одно обвинительное заключение по делу «террористической эсеро-монархической повстанческой организации», подписанных им собственноручно. В целом только по этим делам было репрессировано несколько десятков человек.

«Повстанцам», которые были выявлены бдительным Сафроном Петровичем, стреляли в затылок из нагана, трупы сваливали в ямы, вырытые во дворе нарымского окротдела НКВД, и пересыпали мертвые тела хлоркой, как того требовала старая медицинская инструкция ОГПУ. И вот они-то весной 1979 года поплыли по Оби.

Но нет у меня цели перечислять поименно всех колпашевских палачей -неблагодарное это занятие. Это один – два штриха, чтобы отчетливее было видно, что офицеры госбезопасности покрывают и кого они покрывают.

Ложь! Люди любознательные и совестливые о многом уже дознались. Василий Ханевич из Томска составил мартиролог на погибших одного-единственного сибирского села Белосток, где жили переселенцы из Гродненской, Витебской и Виленской губерний, белорусы и поляки. Свозили из Белостока людей в Колпашево, а там их чекисты убивали, выполняя спущенную сверху разнарядку. Вы хотите поименно узнать тех, кого чекисты сначала убили, а потом утопили? А то ведь мы все на миллионы да на миллионы. За статистикой живых людей не видно…

Подряд – по алфавиту.

АРТИШ Осип Осипович

АРТИШ Болислав Осипович

АРТИШ Иван Иванович

АРТИМОВИЧ Адам Иосипович…

А может быть, на какую-нибудь другую букву?

МАРКИШ Петр Фадеевич

МАРКИШ Николай Игнатьевич

МАЗЮК Ипполит Михайлович

МАЗЮК Павел Михайлович

МАЗЮК Антон Михайлович

И дальше можно было продолжить. Все эти люди были расстреляны в Колпашеве в один день 14 мая 1938 года. А всего в этот день в Колпашеве по одному «делу» с белостокцами были убиты 47 человек! И это только те, чьи фамилии удалось установить В.А.Ханевичу. Скорее всего погибших было больше. Проявить любопытство руководству госбезопасности совсем не сложно: уголовное дело N 830 458 в трех томах на жителей села Белосток хранится в бывшем архиве КГБ в Москве.

Когда подобный список по безвестному такому сельцу перед глазами, у всякого первая мысль: другая война, но без обелисков. Великая Отечественная трагедия.

Но это одно дело и одно село, а ведь шли в Колпашево этапы, плыли баржи со всего необъятного Нарымского края. И кроме местных, чалдонов и остяков, было немало и других, кого валили в колпашевские ямы. Спецпереселенцы, административные ссыльные…

Есть, есть о чем рассказать архивам КГБ!

Для начала – хотя бы о Колпашеве правду открыть – это ведь весь гиблый Нарымский край, это немалая доля нашей общей беды.

Кое-какие вопросы поднакопились…

Где материалы, касающиеся уничтожения могил в Колпашеве? Кто, когда и при каких обстоятельствах (еще в 1955 году) обратился к руководству КГБ с предложением ликвидировать могилы? Кто отдал приказ об этой акции? Какова роль Ю.В.Андропова, которого информировали о колпашевских событиях в 1979 году? Использованный в Колпашеве способ уничтожения захоронений – бурение скважин с засыпкой туда химикалиев – обычный? Где еще подобным образом уничтожались братские могилы?

А можно и обобщить.

Не странность ли: срок давности на преступления существует, а на архивы КГБ – нет? Будут ли открыты дела против старых сотрудников НКВД, где технологии репрессий документально представлена в виде геноцидных разнарядок? Кто, когда и при каких обстоятельствах дал распоряжение в ходе «хрущевской» реабилитации фальсифицировать места, даты и причины смерти расстрелянных? Почему из расстрельных дел НКВД вырваны фотографии? Какого рода архивные материалы уже уничтожены?

А ведь и правда, если руководство госбезопасности прикажет своим офицерам на эти вопросы ответить, то они ответят. Они ведь люди военные, они обязательно выполнят приказ…

Вместо эпилога

В январе 1991 года «колпашевское дело» перекочевало из Новосибирска в Москву, прошло через прокуратуры РСФСР, Союза, Главную Военную прокуратуру, чтобы в итоге вернуться в Новосибирск, но – в прокуратуру Сибирского военного округа.

Допрошен Ким Михайлович Иванов, бывший начальник управления КГБ СССР по Томской области, один из тех, чьи действия «подпали». Теперь он -начальник управления по обслуживанию иностранных представительств, аккредитованных в Санкт-Петербурге.

Допрошен незабвенный Егор Кузьмич Лигачев, поймать которого на очевидном вранье у московских следователей, которым было передано соответствующее следственное поручение, духу все ж не хватило. Но поверим в главном: вопрос об уничтожении колпашевского захоронения был согласован и с Ю.В.Андроповым и с М.А.Сусловым.

Но не это самое важное, что сделал следователь военной прокуратуры. Новосибирское УКГБ назвало первых 1445 расстрелянных в Колпашеве!

В марте 1993 года колпашевское дело было закрыто за давностью лет и «отсутствия состава преступления в действиях должностных лиц».

Подведем же и мы свою черту под ложью минувшего пятнадцатилетия. Дело было для московских и томских властей привычное и простое. Однажды убитые снова вышли наружу, и требовался новый приговор, чтобы пресечь вылазку «классового противника». Потребовалось подтверждение старого приговора. Никто, кроме нескольких молчаливых людей, не знает сегодня, в каком кабинете и под чьим председательством собирался новый состав «Особого совещания».

Говорят, что не весь этот чудовищный песчаный мавзолей был вымыт тогда. Будто осталась еще одна яма. А вдруг правда? Вдруг плохо уничтожили?

И что, снова поплывут трупы по Оби?..