Читать книгу Нотки кориандра - Игорь Лебедев - Страница 11
Глава 10
Судьба Отечества
ОглавлениеПравление Обуховского сталелитейного завода располагалось в здании Главного Адмиралтейства. Чинов полиции встретил помощник начальника управления, инженер-механик Гаген-Торн. Известие о смерти Лундышева явилось для него полнейшей неожиданностью и произвело сильное впечатление. Он с готовностью вызвался проводить гостей в чертежную мастерскую, где у покойного было рабочее место.
– Что можете сказать о Лундышеве? – не теряя времени, приступил с расспросами Жарков по пути к мастерской.
– Как вам сказать… – отозвался Гаген-Торн. – Александр Петрович был человеком сумрачным, нелюдимым. Откровенно говоря, сослуживцы его сторонились.
– Видели вы его в обществе иностранных подданных?
– Конечно! Ведь он был горячим сторонником внедрения на нашем заводе производства брони по методу «Фридриха Круппа». Это германская фирма. Делегация оттуда недавно была у нас с визитом. Александр Петрович много общался с их главным инженером.
– Каково ваше мнение относительно качества крупповской брони? – не унимался Жарков.
– В настоящее время общепризнано, что это наилучшая корабельная броня. Александр Петрович лично устроил испытания образцов у нас на полигоне.
– И как?
– Результаты выше всяких похвал.
– В чем секрет?
– Свой рецепт немцы не раскрывают, – с досадой ответил помощник начальника управления.
– И требуют за него немалые деньги, – уточнил Петр Павлович.
– Угу, – вздохнул провожатый.
– Сколько?
– Не менее 100 тысяч в год на первые шесть лет.
Петр Павлович бросил Ардову многозначительный взгляд, как будто давал сигнал приготовиться к важной операции, которую намеревался сейчас исполнить.
– А о том, что немцы требуют закупить у германских фирм новые станки и механизмы, мы молчим, да? – запальчиво поинтересовался он у инженера. – Что понадобится строительство газового завода, нового прокатного цеха, мартеновской мастерской – это мы в расчет не берем?
Гаген-Торн с опаской посмотрел на визитера.
– Электродвигатели германской фирмы «Шуккерт» из каких источников предполагаете покупать? – продолжал сыпать каверзами Жарков, поражая спутников невероятной осведомленностью в вопросах производства корабельной брони нового типа.
– Из кредитов, выделенных на новое судостроение… – наконец ответил инженер, не понимая природы жарковского возбуждения. – Великому князю Алексею Александровичу[13] предоставлена справка-ведомость на все заказы…
– А мы сами, стало быть, изготовить броневые плиты подобной прочности не можем?
– Не можем…
Гаген-Торн наконец подвел чинов полиции к столу Лундышева.
– А какое отношение это имеет к смерти Александра Петровича? – наконец поделился он недоумением, которое вызвала у него исполненная Жарковым эскапада.
С не меньшим удивлением наблюдал за ходом дискуссии и Ардов.
– Мы обязаны проверить все версии, – уклончиво ответил криминалист и принялся перебирать папки на столе.
Воспользовавшись затишьем, в разговор вступил Илья Алексеевич:
– Скажите, вчера Лундышев ушел со службы раньше обычного?
– Да, я лично отпустил, – подтвердил Гаген-Торн. – Сказал, требуют семейные обстоятельства.
На этих словах Жарков опять бросил Ардову взгляд с особым значением, как будто прозвучавшее признание окончательно расставляло все по местам.
– Как, по-вашему, повел бы себя Лундышев, если бы застал супругу в объятиях любовника?
– Мне кажется, вопрос не слишком деликатный… – попытался было уклониться инженер.
– И все же я вынужден настоять, – проявил твердость сыщик.
– Как я уже говорил, Александр Петрович имел непростой характер… – принялся подыскивать слова Гаген-Торн. – Вспыхивал мгновенно! Полагаю, это было следствием контузии. Впрочем, и отходил быстро. Извинялся.
– Он мог в приступе гнева выстрелить в соперника? – прямо спросил Илья Алексеевич.
– Вне всякого сомнения, – вздохнув, без особого желания признал очевидное инженер. – Некоторое время назад его на время даже лишали права ношения табельного оружия – он угрожал мичману Прохоренко по пустяшному поводу.
Илья Алексеевич вернул Жаркову взгляд – мол, видите, версия самоубийства в состоянии аффектации имеет вполне очевидные основания.
– Что и требовалось доказать! – воскликнул криминалист и хлопнул ладонью по столу: под ней оказался корешок железнодорожного билета, извлеченный из ящика стола. – Сестрорецк!
Гаген-Торн и Ардов переглянулись. Поведение Жаркова вызывало все большее беспокойство.
– Неделю назад… – сообщил Петр Павлович, указывая на штемпель с датой поездки. – Странно, не правда ли?
Глаза криминалиста блестели, как у охотника, напавшего на след.
– Что же тут странного? – аккуратно поинтересовался Ардов, желая вернуть товарищу равновесие чувств.
– Это вы его отправляли? – с вызовом спросил Жарков у инженера.
– Нет, – ответил Гаген-Торн и посмотрел на Ардова, чувствуя, что встреча явно приобретает черты сумасбродства в сравнении с обычным ходом такого рода процедур. – Насколько мне известно, он ездил туда по обстоятельствам личного свойства.
– Прекрасно! – все более распалялся Жарков. – Очень хорошо! Мы считаем, что смерть Лундышева с ревностью никак не связана, – окончательно выбил он Ардова из равновесия.
– О чем вы, Петр Палыч? – не выдержал сыщик.
– Есть основания полагать, что Лундышев был связан с турецкими шпионами!
Это была новая вершина абсурда, на которую умудрился взобраться криминалист в ходе визита в правление Обуховского завода.
– Это мы изымаем для экспертизы! – взмахнул он папкой с результатами испытаний крупповской брони.
Гаген-Торн обратил к Ардову недоуменный взгляд. Илья Алексеевич подступил к Жаркову.
– Петр Палыч, думаю, нам следует продолжить в участке, – сухо проговорил он.
– Да, да, конечно, – как будто согласился криминалист, но тут же поделился новым невероятным эвенементом[14], – следствие считает, что Лундышев имеет отношение к теракту на Сестрорецком военном заводе!
Это уже выходило за всякие границы благоразумия.
– Какое следствие?! – возвысил голос Ардов.
Он, конечно, читал в газетах о Сестрорецком взрыве – вчера утром новость об этом дали «Санкт-Петербургские ведомости», а уже к вечеру подхватили и остальные, склоняя на все лады «турецкий след», якобы обнаруженный Отдельным корпусом жандармов, взявшим расследование в свои руки. Но при чем здесь несчастный Лундышев?
– Петр Павлович, что с вами?!
– Не будьте дураком, Ардов! – закричал Жарков – как видно, содержимое эрленмейера, перекочевавшее в желудок криминалиста в полном объеме, привело сознание обычно сдержанного Петра Павловича в состояние исступления и неистовства, в котором он имел свойство выкидывать весьма экстравагантные коленца. – И не пытайтесь уличить меня в подлоге! Это недостойно, слышите? Недостойно!
Совершенно потеряв покой духа, Жарков направился к выходу, но на полпути развернулся и принялся энергично грозить пальцем.
– Носитесь с этим вашим писакой как с писаной торбой! – обратился он к Илье Алексеевичу, очевидно, имея в виду интерес сыщика к обстоятельствам, приведшим репортера Чептокральского в дом Лундышева. – И того понять не можете, что сейчас на кону – судьба Отечества! О-те-чес-тва, слышите?!
– Петр Павлович… – только и сумел молвить Ардов.
– И этот ваш индивидуализм мне, Илья Алексеевич, не близок! Да-с, не близок!
С этими словами Жарков покинул помещение, хлопнув дверью и оставив присутствующих в полнейшем недоумении.
Илья Алексеевич помолчал.
– Скажите, не служит ли у вас человек без уха? – спросил он, чтобы хоть как-то загладить неприятный финал разыгравшегося представления.
– Нет, – отозвался Гаген-Торн.
Постояв, Ардов обозначил поклон и собрался было уйти.
– Но он приходил.
Сыщик обернулся. Рот мгновенно наполнился горьким вкусом пижмы вперемешку с мочеными яблоками.
– В тот день приходил, – уточнил помощник начальника управления. – К Александру Петровичу.
13
В это время – управляющий морским ведомством.
14
Эвенемент (от фр. evenement) – необычное событие, сенсация.