Читать книгу Глаза цвета крови - Игорь Марченко - Страница 2

Остров Шикотан. Декабрь 1956 года. Советская пограничная застава

Старший лейтенант Виктор Патока, согласно уставу караульной службы, должен был взять с собой разводящего, но тому и так приходилось крутиться, словно белка в колесе, поэтому, решил он, пусть отдохнет. Состав караула – взвод отдельной караульной роты шестой стрелковой заставы. Солдат хватает, а офицеров мало. Вот лейтенантов из других застав с соседних островов один-два раза в месяц и определяют в наряд. Караульная служба шла привычным чередом – каждые два часа разводящий менял караул, устало приходил и заваливался спать. Бодрствующая смена азартно играла в казарме в домино, попивая чай из самовара, кто-то начал тихо перебирать струны старенькой, обшарпанной гитары, пока в него не прилетела откуда-то влажная портянка и он не замолк. Виктор давно понял: главное – не вмешиваться в четко налаженный механизм заставы, и все будет хорошо.

Пробудившись от дремы часов в десять вчера, он решил подышать свежим воздухом. «Проверю заодно посты!» – сказал он себе мысленно. Быстро надев шинель и валенки, закинул на плечо автомат АК-47, после чего неохотно вышел из жарко натопленной казармы в морозную ночь. Над крыльцом на столбе горела масляная лампа. В конус света из черноты неба то и дело влетали большие лохматые снежинки и плавно ложились на дорогу.

Виктор вышел из круга света и медленно зашагал по нечищеной дорожке к посту номер два. Тишину зимнего леса нарушал только скрип снега под его ногами да приглушенные расстоянием звуки далекого морского прибоя. Не без труда взобравшись на заснеженный пригорок, где находилась караульная будка, посветил фонариком в темное окошко, выхватив часового. Тот в тулупе с автоматом на плече спит, сидя на табуретке, привалившись спиной к стенке. Караульный, внезапно открыв глаза и не понимая, уставился на офицера. Глаза у него карие, лицо смуглое, а сам он по национальности якут. Это был немногословный рядовой срочной службы Дорсун Тойтох с погонялом Монгол.

Вдруг на минуту Виктор отчетливо представил, как часовой снимает с плеча автомат, передергивает затвор и целится в него. Вполне логично поступит, по уставу, и будет совершенно прав, если выстрелит. Офицер пришел один. Разводящего с ним нет. Какого черта он здесь забыл?! Картина была настолько дикая, что Виктору стало не по себе.

– Есть табачок? – непринужденно спросил Виктор. – Как дела, боец?

– Хорошо, товарищ лейтенант, – смутился якут, жмурясь от света. – Я не курю.

– И правильно! Охраняй дальше. – И Виктор, наблюдая за ним краем глаза, обернулся, собираясь уходить.

«Все, больше никаких проверок, ни с разводящим, ни без него! Вот захотел бы этот солдатик съездить в отпуск на родину – пристрелил бы начальника караула и получил бы поощрение за бдительность. Слава богу, что обошлось!»

Он поднял голову, в просветах между облаками пробивался свет далеких созвездий. На мгновение небосвод прочертил одинокий метеор. Красота! Внезапно наступила гнетущая тишина. Воздух наэлектризовался и загудел, как провода под большим напряжением.

Высоко в небесах раздался оглушительный хлопок, как будто вылетела гигантская пробка из бутылки шампанского, и окрестность залило алым сиянием, высветив сопки на горизонте вплоть до горы Томари. Электрический фонарик в руках лейтенанта внезапно стал нестерпимо горячим, замигал и медленно погас. В небе неподвижно висел странный, приплюснутый металлический предмет. По его кромке быстро проносилась, но уже заметно замедлялась вереница белых огоньков, а под днищем пульсировало багряное свечение. Монгол испуганно выбежал из будки, сняв оружие с предохранителя.

– Товарищ лейтенант, что это за штука? – забормотал Дорсун, дрожащими руками указывая в небо. – Самолет? Вертолет? Может, начальство из Владивостока прибыло?

– Сомневаюсь. Я никогда прежде не видел самолета без крыльев, тем более вертолета без винта. Да и форма необычная, непонятно, за счет чего он держится в воздухе.

Блюдцеобразный аппарат висел неподвижно, пока с едва слышимым жужжанием не стал спускаться к земле, что удивительно, не подняв вокруг себя снежной бури.

– Может, это японцы? – не совсем уверенно предположил Монгол. – А может, пальнуть?

– Я тебе пальну, балда безголовая! Ты вот что, друг любезный, мухой дуй на заставу и немедленно поднимай дежурную роту в ружье, и БТР пусть подгонят! – тут же не раздумывая приказал Виктор, приобняв Монгола за плечи и подтолкнув к тропинке. – А я послежу за этой штукой, чем бы она ни являлась, это дело рук людей. Выполняй, да поживей!

– Так точно, товарищ лейтенант! Все сделаю! – закивал взволнованный якут.

Монгол побежал, пару раз упав в снег от волнения. Виктору сделалось тревожно на душе. Вот так запросто объявиться в закрытой охраняемой зоне, тут явно что-то нечисто. От этого аппарата веяло чем-то чужеродным, не от мира сего, чему здесь просто не место. Когда-то он дал себе зарок, никогда не ставить себя в положение, выход из которого уже зависит не от тебя, но в этот раз он изменил себе, решив подобраться поближе и рассмотреть чудной летательный аппарат. Возможно, это сверхсекретный высотный разведчик американцев, залетевший сюда с Хоккайдо или Окинавы, где находились их военные базы. А иначе как он смог пройти мимо радаров? Ни для кого не было секретом, что США еще с конца сороковых годов много раз тайком вторгались в воздушное пространство СССР с целью разведывательных рекогносцировочных полетов, вот и сейчас, возможно, они придумали что-то новенькое, надеясь, что их никто не заметит. Американцы часто собирали по всему миру образцы грунта и заборы воздуха после каждого атомного испытания на Маршалловых островах, в том числе после подобных испытаний в СССР на Семипалатинском полигоне и на Новой земле. Вероятно, пилот утратил бдительность и его можно захватить в плен, не дожидаясь, пока он поднимет машину в воздух, и ищи его потом, как ветер в поле. За нерасторопность в обезвреживании нарушителя государственной границы начальство по голове не погладит, но в случае успеха возможны варианты вплоть до повышения в звании и долгожданного отпуска домой на Новый год.

Стараясь слишком громко не хрустеть снегом, Виктор взял оружие наизготовку. Он медленно пробирался сквозь колючий кустарник, не сводя напряженного взгляда с подсвеченного места посадки. До него было метров двести, по глубокому снегу путь занял минут пятнадцать, а может, и дольше. К этому моменту разгильдяй Монгол уже должен добраться до заставы или как минимум поднять тревогу. Значит, еще есть немного времени, прежде чем звук машин и погранцов встревожит пилота. Но Виктор зря переживал. Судя по открывшейся картине, пилот и не думал никуда улетать. Высокая, под два с лишним метра, массивная фигура в белоснежной одежде, похожей на тулуп с меховым воротником, согнулась под тяжестью серебристого контейнера. Выйдя из овального проема, человек медленно и не спеша спускался по опущенному пандусу летающего блюдца, как окрестил про себя Виктор вражескую воздушную машину. Вблизи блюдце было огромным, примерно двадцать метров в диаметре и метров пять в высоту, на высоких телескопических опорах и без единого намека на иллюминаторы. Под днищем активно вращался какой-то необычный механизм, с хрустом вгрызаясь в неподатливую холодную землю, а по кромке аппарата с треском проносились короткие конусы молний. Воздух пропитался запахами озона и горелого металла. В радиусе тридцати-сорока метров под ногами стелилась едва видимая серая дымка, создающая иллюзию нереальности происходящего. На покатом металлическом боку блюдца находился ряд выдавленных символов, похожих отдаленно на санскрит. Разглядев нечто сильно напоминающее свастику и звезду в круге, лейтенант искренне обрадовался и немного расслабился. Значит, его подозрения подтвердились и это точно американский шпион, собирающий пробы грунта. После Великой Отечественной войны империалисты взяли к себе на службу много разных нацистских мразей-ученых, в том числе небезызвестного конструктора ракет Фау-1 и Фау-2, штурмбанфюрера СС, верного адепта ракетной программы Третьего рейха и любимца Гитлера, Вернера фон Брауна. Вполне вероятно, что эти нацисты на службе ЦРУ сконструировали что-то принципиально новое, экспериментальное, да за такую богатую добычу точно дадут Звезду Героя.

– Стоять! Не двигаться! Положи ящик на землю!

Виктор выбрался из своего укрытия и с азартом взял на прицел высокую фигуру, стоящую к нему спиной, но к его несказанному удивлению та даже не обернулась, продолжая возиться с серебристым ящиком. Это окончательно вывело из себя лейтенанта.

Потеряв терпение, он дал длинную очередь в воздух.

– Следующая твоя! – пообещал он чужаку. – Я серьезно. Руки вверх, чтобы я их видел.

Лишь после этого фигура застыла и как бы нехотя обернулась. Медленно подняв руки над головой, с удивительно узкими ладонями и пальцами, на которых красовался изящный маникюр длинных ногтей, что-то проскрипела в ответ на непонятном языке. Лицо пилота скрывала однородная, зеркальная маска, словно покрытая хромом.

Виктор с изумлением разглядел, что у чужака не ногти, а самые настоящие изогнутые когти и ладони были шестипалыми с двумя отстающими фалангами, да и сами пальцы очень гибкие, больше похожи на щупальца.

– Немедленно сними маску! Только медленно, без резких движений.

Чуть помедлив, пилот нехотя откинул свое зеркальное забрало, оно как будто втянулось ему за воротник. Когда лейтенант увидел его лицо, от ужаса он вдавил крючок на оружии. Короткая очередь, и пули звонкой дробью ударили по металлу блюдца, высекая из него искры и рикошетя по сторонам. Ни одна выпущенная пуля не задела чужака, который все так же безучастно стоял, опустив руки, что еще сильнее выбивало из колеи.

«Что за чертовщина? Я же держал его прямо на мушке и стрелял в упор!» – ахнул про себя Виктор, пытаясь унять бурю чувств, а вслух пробормотал в смятении:

– Ты что, пуленепробиваемый? Что все это значит? Ты вообще, что здесь делаешь?

Раздалось неразборчивое скрипение, после чего зазвучали вполне понятные слова:

– Успокойся, существо. Низший. Без страха. Мохаба. Альбиро. Три. Шесть. Сигма. Ноль. Есть разрешение, – отчетливо и бесстрастно шелестел голос на чистом русском языке, но речь его звучала только в голове человека, отдаваясь вибрирующим эхом в затылке, что стало последней каплей для бедного Виктора.

Он стоял на месте, словно громом пораженный, открыв рот, как деревенщина. Его тело сковал странный паралич. Он не мог пошевелиться.

– Как твое имя? – выдохнул Виктор, ощущая, с каким трудом дается каждое слово.

За спиной медленно нарастал приближающийся рев и лязг гусеничного бронетранспортера БТР-50, разрезающего тьму и густой снегопад лучом мощного прожектора, целенаправленно двигаясь в сторону приземлившегося блюдца. Остальные пограничники, кто не смог разместиться в вездеходе, ведомые Монголом, бежали чуть поодаль развернутой цепью, то и дело с матом проваливаясь в глубокий снег – наверняка жалея, что не успели надеть лыжи. Громкий лай служебных собак вносил дополнительный шум в общую какофонию звуков, но ничего из этого лейтенант уже не слышал. Гипнотический голос полностью завладел его сознанием, парализуя конечности.

Фигура, немного поспешно вернув маску на лицо, с тревогой уставилась долгим взглядом на источник приближающегося шума. Неспешно подойдя к застывшему лейтенанту и возвышаясь над ним, словно колосс рядом с лилипутом, существо уверенно обхватило голову человека ладонями.

– Сигма. Ноль. Мое имя… – От ладоней стал исходить нестерпимый жар.

Последнее, что услышал Виктор, перед тем как провалиться в холодную тьму, были приглушенные автоматные очереди и обезумевший лай и визг испуганных собак.

Бесшумно лавируя между лежащими на снегу телами людей и собак, чужак прислушался к тишине, ловя ладонями падающие снежинки. Недовольно посмотрел в сторону работающего на холостом ходу БТР, и двигатель машины внезапно зачихал и заглох, а прожектор на крыше погас. Теперь ничто не нарушало покоя и умиротворения.

Вернувшись к серебристому контейнеру, он откинул крышку и медленно извлек из него стальной шар из черного металла. После чего скинул в отверстие, проделанное буром в промерзшей почве. Извлекая из складок одежды предмет, отдаленно похожий на пистолет, поочередно подходил к каждому человеку и неспешно делал укол в шею.

Закончив все свои дела, пилот вернулся на борт необычной воздушной машины. Бесшумно и стремительно взмыв в небеса, чуть повисев на высоте пары сотен метров над островом, блюдце растворилось в воздухе в вихре алого свечения и с громовым хлопком, тяжело прокатившимся по всей округе. Еще через пару минут люди стали постепенно приходить в себя, растирая шеи и удивленно вертя головами, не понимая, как оказались лежащими на улице, в снегу, еще пять минут назад пребывая в теплом помещении. Память о последнем часе их жизни была полностью стерта.