Читать книгу «Вторник». №3, апрель 2020. Толстый, зависимый от дня недели и погоды литературно-художественный журнал - Игорь Михайлович Михайлов - Страница 6

ПЕРЕСТАНЬТЕ, РОДИМЫЕ, КЛЯСТЬСЯ И КЛЯСТЬ
…

Это были стихи.

Я узнала бы их по дыханью.

По сжигающей боли в груди.

По холодному небу в задумчивом звёздном мерцаньи.

По колючим огням позади.

По облезлой калитке, по стёртому номеру дома.

По ворчанью соседского пса.

По гнилому шуршанью забыто лежащей соломы.

По желанию – их написать.

По походке моей виноватой или вороватой

От упавшего набок плетня.

По бездомной тоске, по тяжёлому слову – «расплата».

Это были стихи.

Но они не узнали меня.

ЦЕРКОВЬ

И всё-таки она ещё стоит.

Облезли стены, купола подгнили.

И так убог её суровый вид,

Что кажется – мы все о ней забыли.

Но словно из земли она растёт.

Но словно впрямь земля её питает.

Всё рушится, ветшает и гниёт.

Она стоит и времени не знает.

Её не обновляли никогда.

Не сохраняли никакою властью.

Но чудится – она падёт тогда,

Когда земля расколется на части.

Вглядись вперёд и оглянись назад —

Всё тот же крест темнеет безмогильный.

Как божий перст. Как матери глаза.

Как всё, что мы до времени забыли.

…

Не я, не я. В том нет моей вины,

Что избы на деревне опустели.

Что в бледно-синем отсвете луны

Могильной тьмой к окну подходят ели.

Как дальше жить, когда такая тьма.

Когда в душе не уместить всей боли.

Ослепнуть бы или сойти с ума.

И побрести юродивой по воле.

Чтоб просветлела боль моя от слёз.

Сомкнулись обезумевшие губы.

Но, как сошедший нА землю Христос,

Сидит на лавке старичок беззубый.

И я уйду, уеду, убегу

От глаз его святых, как от расплаты.

Туда, где свет, туда, где шум и гул.

Туда, где я ни в чём не виновата.

…

Теперь синицам не до песен.

Теперь бы выжить. Холода.

А снег вокруг красив и весел.

Дома, деревья занавесил,

Лёг тишиной на провода.

Мне говорят: «Ты будь светлее.

Гляди как ясно и бело».

Гляжу, а птицы леденеют.

Что делать мне с душой своею —

Не всё ей ясно, что светло.

И сквозь румяные зарницы,

Сквозь свет узорчатого льда

Глядят озябшие синицы.

И так во всём. И так всегда.

…

До порожка подорожник

Всю дорожку обложил.

В этой хате жил сапожник.

Просто помню я, что жил.

Жил давным-давно когда-то.

Время всё перемело.

Я гляжу на эту хату.

Сердцу грустно и тепло.

Может, он какой заботой

Обогрел меня тогда.

Я хочу припомнить что-то.

Нет, не вспомню никогда.

Просто сердце жжёт немножко,

Просто помню я, что жил.

Подорожник до порожка

Всю дорожку обложил.

…

У меня живёт воздушный шарик.

Лёгкий, звонкий, жёлтый, как фонарик.

Я воздушным шариком играю.

Я совсем, как он, совсем такая.

Что ему – он сама себе, как праздник.

Он такой шалун, такой проказник.

Он летает, прыгает, смеётся.

Что ему – он сам себе, как солнце.

Я его нашла в замёрзшей луже.

Может, он кому-то стал не нужен.

Я его расспрашивать не стала.

И со мною всякое бывало.

За окном темно и кружит вьюга.

Хорошо, что мы нашли друг друга.

Мы живём с ним весело и дружно.

Два воздушных шарика ненужных.

…

Мне надо это рассказать кому-то.

(Но не тебе. Нет, ты меня не тронь.)

Вчера на кладбище морозным утром

Мне голубь сел снежинкою в ладонь.

Как будто бы и впрямь за крошкой хлеба.

(Нам всё корысть. Мы всё о пятаках).

Ко мне вчера в ладонь спустилось небо.

И я его держала на руках.