Читать книгу Сфера воображения. Вселенная флота - Игорь Михайлович Шушлебин - Страница 9

Первый выходной день недели клонился к закату. Вечно грязное марковское небо и сегодня не торопилось радовать прозрачной голубизной и высотой свода. Осень. Олем устал, как ни крути без поездки в столицу хоть раз в неделю не обойтись. Они с Фролом сегодня пробежали по своему обычному маршруту и возвращались назад. Поезд метро уже вырвался из-под земли и ходко шёл по окраинному району.

«Станция метро Ухино, конечная».

Олем и Фрол бодро спустились с платформы метро и, обгоняя толпу, через туннель устремились на перрон пригородных поездов. Нечего в биомассе толкаться, половина народа без респираторов, а вторая их на лоб сдвинула, в метро упарились, понимаешь.

Успели, даже запасец времени есть.

У дальнего края перрона показался «зелёный нос», но электропоезд не сбрасывал скорость.

«Ризянщину повезли! За Гулутвиным земли нет!» – местный уроженец Фрол привычно озвучил традиционное подмарковное приветствие ризянской электрички.

Ризянщина грустно прилипла носами к стёклам и уныло что-то жевала, печально вглядываясь в проносящиеся пейзажи образцово коммуницирующего города. Ну как что-то, такие электрички называли колбасными, даже сейчас Олем учуял её пресловутый аромат. За 2.20. Или это из их с Фролом авосек? Да ладно. Маршруты закупок местных и ризянщины не совпадали. Понаехавшие часами стояли в очередях огромных гастрономов, местные прогуливались по полупустым (в плане очередей) магазинчикам. Одна расплющившая нос о стекло дамочка уставилась на Олема. Вот чего они вечно в окна смотрят! Можно подумать, что в этой их Ризяне нет огромных щитов с надписью: «Слава КПСС!» И пояснение для совсем причудливо одарённых: «Коммуникационная Партия Союзного Совета – передовой отряд человечества».

Гулутвинская электричка не заставила себя долго ждать и распахнула свои двери, Олем с Фролом устроились на мягких сидениях. Тут никто в окна не пялился, пара понаехавших не в счёт. Если сумеют задержаться в образцовых краях, то узнают принцип – ш-ш-шё мы там не видели.

Мир был прост. В пределах бульварного кольца жили марквичи высшего сорта, в пределах Садового – первого, внутри окружной – второго, зона непрерывного движения пригородных поездов задавала третий сорт. Четвёртый – все оставшиеся жители Марковского княжества.

«За Гулутвином земли нет!»

В безземелье жили «понаехавшие». Ну… нет, там они понаехавшими не были, там они как-то самозарождались, под действием загадочной vis vitalis. Их высший слой – ризянщина – каждые выходные (в теории) мог приезжать в Маркву за настоящей едой, туда из столицы пару раз в сутки ходили дальние электропоезда. Как звались-прозывались остальные обитатели безземелья, оно же провинция, оно же опричнина, в столичном княжестве всем было безразлично.

В этой простой и понятной схеме мироустройства недавно появилось, а скорее засияло свежими красками новое, дурно пахнущее и неприятное – «трудовые» мигромуты.

Гулутвинская электричка часть платформ ближней зоны пропускала. Минут десять в прибыток. Друзья выбрались на последней ближней остановке.

Кипящая биомасса Марквы давно заставила поместить всё требующее внимания и контроля за её пределами, но под руками. Маленький подмарковный городок жил для работы – работы центра обеспечения цифровой техники. И такая работа требовала контроля, Олему в молодости так не думалось, но товарищам из Чрезвычайного Комитета (ЧК НКТС) мысли его совершенно индифферентны. Параллельны, фиолетовы, по барабану, да и по… колено.

В эти края Олем попал лет двадцать назад выпускником одного провинциального университета. Теоретически так мог каждый, но не у каждого немалая часть детства прошла в пределах кольца бульваров. Да-да, родственники подсуетились. И оказался почти бывший юноша при важном деле. Почему так? А никто не представлял каким образом можно автоматизировать управление. Уездом, волостью, а в его голове возникла картина. Вычислительный центр, к которому подведены коммуникации множества терминалов. Такие мысли были в русле направлений и идей коммуникационной партии, тогда ещё Советского Союза, так что множество академиков с присными идею подхватили и радостно утащили. Множество – оно такое дело, может найтись способный рассчитывать будущее, аж на пару ходов вперёд. Один предусмотрительный нашёлся, потому юнца не загнали назад в какую-нибудь Тмутаракань. Надо же и на будущее планы иметь, так Олем стал рядовым системным аналитиком.

Нынешний начальник Всесоветского Бюро Алгоритмизации и Программирования (начальник всех бап, как шутили умники) криво усмехнулся, шагая к жилым корпусам. Насчёт баб получилось не очень. Друзья шли к корпусу одиноких, много тут таких как они, характером не подошедших. Не всегда спасёт и способность просчитать вперёд на пару десятков шагов.

Фрол срулил к себе, заявив, что чай щасс будет. Олем не стал запирать входную дверь, сразу переоделся в домашнее. Настроение пошатнулось ещё сильнее, в вестибюле он заметил Емельяна, который с удивительным вниманием изучал старые объявления на стенде, лишь бы повернуться к нему спиной. Роботехник, кстати говоря, главный. Тут сразу в толк и не возьмёшь, в чём дело, в чём обида, да и потом ясность не приходит.

Емельян появился в жизни Олема ещё в его бытность рядовым аналитиком. Не сразу. Это случилось, когда засада уже догнала академических воришек. Тут предусмотрительный «большой учёный» свой план и реализовал, показав пальцем на «истинного виновника» провала – Олема.

Чекисты свято блюли традиции, они появились на рассвете. Собственно говоря, Олем и по сей день не ведал, что его спасло.