Читать книгу Знание в контексте - Игорь Прись - Страница 53

Выше мы уже отмечали, что с точки зрения к-реализма истина не есть соответствие предопределённым фактам и, в частности, фактам внешнего мира (см. раздел 1.3 Главы 1 Части 1 и раздел 4 Главы 1 Части 2). На самом деле, уже Аристотель заметил, что познаваемое, мыслимое и измеряемое находится в отношении в том смысле, что ему соответствует познание, мысль и измерение, а не наоборот. То есть это отношение не симметрично; оно может быть обращено лишь искусственно. Обращение имеет следующий вид: познанию, мысли, ощущению соответствует то, что познаётся, мыслится, измеряется. Для Аристотеля такое обращение есть повторение; оно тавтологично. И его можно обобщить на случай визуального опыта. Сказать, что последнему соответствует объект – сказать одно и то же два раза. Наконец, Ж. Бенуа обобщает сказанное на любое чувственное (фр. le sensible). (Именно логическое обращение несимметричного отношения между чувственным и мыслью создаёт эпистемологическую проблему доступа субъекта к реальности посредством перцептивного опыта.) Это же можно сказать и об истине. Для Аристотеля, сказать о том, чего нет, что оно есть или о том, что есть, что его нет – ложно, сказать о том, чего нет, что его нет или о том, что есть, что оно есть, истина. Аристотель пишет: «Не потому, что мы думаем, что ты белый, ты и на самом деле белый, а потому, что ты на самом деле белый, когда мы говорим, что ты белый, мы говорим истинно» [38, Θ, 10, 1051b6-9]. Это реалистическая позиция: Реальность первична. Мысли, высказывания, знание вторичны. Они формируются, исходя из реальности, выражают реальные состояния дел. Теория истины как соответствия, если её не понимать в минимальном смысле, – метафизическая интерпретация Аристотеля. С контекстуальным реализмом согласуется дефляционистская (и реалистическая) интерпретация, согласно которой Аристотель предлагает концептуальный анализ понятия истины. По определению истина – соответствие действительности (фактам, состоянию дел); истина объективна. Только «факты» и «состояния дел» в этом определении не метафизические; они не относятся к «внешнему миру». Вопрос об объективности не может быть поставлен в отрыве от вопроса о концепции реальности. То есть теория истины как соответствия не может быть только теорией объективной истины. Бенуа говорит: «(…) Вопрос относительно объективности, не может быть поставлен так легко. В действительности, чтобы корректно поставить этот вопрос, мы обязаны сделать разного рода предположения о реальности. И мы обязаны сказать нечто о реальности, в том числе и о том, что в реальности не относится единственно к сфере истины и объективности» [36, р. 96]. Таким образом, мы понимаем истину как соответствие в контексте, укоренённое в реальности и вырабатываемое в ней, а не как соответствие «внешним» фактам.