Читать книгу В тенях империи - Игорь Прососов - Страница 4

Что будут бить – понял сразу. Кого – тоже осознал. Не обрадовался, скажу прямо. А что поделаешь? Жизнь моя жестянка, отчего так странноприимные дома любишь? Сначала «Люксембург», теперь тут…

Называется, спустился в бар кофейку перед работой попить. Вон, рожи какие за доброй половиной столиков. Все в планшеты уткнулись, но чем-то задним чувствую – не умеют этакие хари читать. Разве что Зимину под руку попались в свое время, что маловероятно.

И поглядывают – нехорошо-нехорошо… А с улицы уже вон, двое подпирают. Точно брать будут.

Вздохнул, глянул через витрину наружу – на башни белые и купола золотые. Листья на деревьях сочной зеленью налились.

Красиво тут, на Марсе. А уж в Святосилуанске – втройне. Вон, в зените бирюза с малиной в догонялки играют, не смешиваясь. Климатические установки рядом: вот и весь секрет.

Говорят, местная Дума уже лет десять корпит над планом по спасению небесной иллюминации. А то закончится терраформирование – и все, конец.

Впрочем, лет это будет этак через сто, не меньше, так что меня больше заботила сохранность собственной шкуры. Неба на наш век хватит.

Хмыкнул, к стойке пошел. Минутка – а все наша.

…Перелет вышел приятным. Отпуск прямо – даже учитывая, что кап-два действительно натравил на меня «ребят» в лице хмурого штаб-ротмистра Аверченко – шкафообразного командира «группы физических взаимодействий» – то бишь двоих не менее широких спецназовцев, наших «прикладных гуманистов», как выражался отец-командир.

Надо сказать, крах всех попыток вбить мне в череп хоть немного торговой науки сложно назвать провалом наставника: нельзя обучить кирпич плавать, вот и все.

Так Аверченко и заявил, махнув рукой. А потом напомнил, что навигатору «в поле» дела все равно нет, а Святосилуанск – крупнейший торг в Солнечной. Достаточно отправить меня на летное поле считать прилетающие корабли, велев на все вопросы отвечать что думаю. Глядишь, местные прохиндеи за умного, строящего из себя кретина, примут.

Кап-два рацпредложение одобрил. Обидно, но справедливо.

Шептун не помог – если таинственный донор и знал что-то о коммерции, мне, похоже, требовались собственные навыки, которыми «поведенческий профиль», чем бы эта гадость ни была, мог воспользоваться.

Что еще? За время полета я неплохо сошелся с моим товарищем по вахтам, обер-лейтенантом Шакировым. Сей татарин, щеголяя изяществом прущего по целине трактора, обладал некоторой изощренностью мышления, простым натурам недоступной.

Кроме того, он был уроженцем Святосилуанска, так что я сумел приблизительно представить себе место назначения.

Империя, как известно, умудрилась в свое время выменять Марс на доли в венерианском проекте и Поясе астероидов. Это история древняя и не слишком любопытная.

Пикантность ситуации заключалась в том, что заклятые друзья с большим удовольствием позволили это сделать, чтобы потом крутить пальцами у виска с чувством глубокого морального удовлетворения, присущего малолетнему хулигану, нагадившему соседу под дверь.

Государю на это, понятно, было плевать с высокой колокольни, и правильно.

Через двадцать лет, когда первые сто тысяч квадратов адски холодной пустыни превратились в адски холодную пустыню, где без скафандра можно было прожить дольше трех минут, начался вой.

Поминали обязанности перед Человечеством, общее благо и – неизвестно отчего – права животных и негров.

Известный факт: когда вспоминают общее благо, держись за карточку, будут хакать.

Не то чтобы друзей и партнеров сильно волновало жизненное пространство – нет, проблема заключалась в том, что возник идеальный перевалочный порт для торговых и транспортных кораблей, следующих в Пояс астероидов и на внешние планеты.

И этот порт оказался в руках шайки отмороженных сибиряков, казаков и крещеных татар, в свое время решившихся на переселение.

Мог ли свободный мир это допустить?

Свободный мир желал международный Марс.

Русь вообще и Боярская Дума в частности в гробу видала свободный мир.

Свежеиспеченные марсиане искренне не понимали, чего от них хотят, и мечтали о дне, когда от них отцепятся.

Кое-кто начал потихоньку бряцать оружием, когда вмешался Государь и разрубил гордиев узел – такая уж у них, государей, работа, узлы рубить, что другие завязали.

Настучал по клювам ястребам, показал шиш западникам – и даровал Марсианской губернии широкую автономию под патронажем Короны.

Свободный мир был вынужден отступить, но злобу затаил. А планету – планету все так же осваивали русские. Живущие в мире и верные своей земле. Что еще нужно?

Впрочем, богатая история колонии соответствующим образом сказалась и на местных нравах. Вроде дом, Империя, но с душком: постоянная толчея купцов, шпионов и вольных стрелков давала знать о себе. Святосилуанск стал великим перекрестком.

Время улетало незаметно – в занятиях, безобидном трепе и, собственно, служебных обязанностях, пока что сводившихся к тупому наблюдению за работой автопилота.

Я был почти что счастлив. Особенно потому, что за все время на корабле шептун ни разу не давал о себе знать.

…И вот иду я к стойке. «Поляну держу», как Аверченко выражаться любит. Хорошо, продержали перед назначением три месяца на спецкурсах, подучили. Вроде бы и незачем было, наше дело маленькое – на консоли стучать.

Ан нет.

Пригодилось. Третий день на планете; Дядя Вася с Аверченко и прикрытием сразу после посадки умчались, нам велев изображать бурную купеческую деятельность, и вот – пригодилось.

Что у нас на поляне, господин обер-лейтенант? Докладываю: за столиками трое вооруженных; на улице двое топчутся, выход держат; еще пятеро гражданских внутри, из них две дамы и один ребенок. Еще – половой за стойкой.

Может, конечно, не гражданские, а я срисовать не сумел, и оружие есть, но разумнее считать некомбатантами. Особенно ребенка, господин обер-лейтенант.

Вот и прилавок.

– Утро доброе! Кофейку, милейший. – Губы шевелятся, а сам инструкции в башке перебираю.

Вроде бы все однозначно: берут – лапки поднимай и жди, наши обменяют. Это в игрушках-боевиках все самое интересное в такой момент начинается, а в жизни – операция уже провалилась, теперь бы лишнего геморроя коллегам не добавить, например, начав пальбу в общественном месте.

Это в теории.

На практике же берут меня в русском городе, столице имперской губернии, пусть и с широкой автономией. Чуть не на глазах у городовых и местных бесов. И это меня, рыбешку мелкую. Что же это деется, православные?

А деется вот что: а) всех, кто покрупней, уже взяли либо сейчас так же обложили; б) если в Святосилуанск пришлось втихаря гнать нашу лайбу – местные коллеги вызывают сомнения у начальства, а дело достаточно серьезное; в) предстоит мне экстренное потрошение, а потом со святыми упокой.

Это если срочно не начну двигаться.

Утешил себя мыслью, что уставы писались для деятельности на территории иностранных государств, а я сейчас дома, где шалить можно и нужно. И начал. Двигаться, значит.

Спокойно так, не торопясь, поплелся к туалетам. Внутрь зайду, а как выйду – сверну в служебное помещение. Там посмотрим: выходов много – и в отель, и на улицу.

Сгодится для начала.

Некая трусливая сволочь в голове, до боли напоминавшая того, кого я привык считать собой, завопила, что у меня паранойя, а если вдруг нет – схлопочу пулю.

На какое-то мгновение я замешкался. Увы, этого хватило, чтобы план полетел ко всем чертям.

По порядку: во-первых, у меня в ухе заорала гарнитура коммуникатора. Такой, знаете, знакомой-знакомой мелодией. Увы, мне не звонила прекрасная блондинка. Условленный сигнал означал, что кто-то из наших крупно влип. И с чего бы это я догадывался, как именно? Не могу взять в толк.

Во-вторых, я покосился на очень, видите ли, удачно подвешенное под потолком зеркало. Была у меня смутная надежда, что новые друзья не озаботились связью или не отследили, что одна из жертв успела поднять шум.

Если бы!

В-третьих, в этом самом зеркале я увидел, как питекантропы вскакивают из-за столиков. С вполне понятными намерениями.

Конечно, у меня было оружие – небольшой гражданский револьвер, какой нередко носят купеческие приказчики. Было и целых шесть патронов в барабане. По одному на рожу – хватит, и даже останется.

Одна беда, так-растак – мне и одной пули довольно. Опять же, штатские вокруг.

В общем, отстреливаться не вариант, а к сортиру пробиваться далековато.

Зато за спиной у полового-бариста вкусная такая, сочная дверка, не иначе на кухню. А где кухня, там и лифты служебные, и выходы к банкетным залам, и на улицу…

Ну, «козла» я перемахивал всегда легко, а гравитация на Марсе плевая, так что перед стойкой не растерялся.

Полетели на пол чашки. Округлились у полового глаза.

Громыхнуло над головой, посыпалась штукатурка. Из пушки, что ли, палят? Их мама не учила глушителем пользоваться? Да нет, с глушаком, понятно, просто зал маленький. Это в фильмах глушитель навинтил – и тишина…

Либо если вместо банального глушителя используют правильное оружие со спецпатроном. Которое есть у любой спецслужбы. Например, у нас на борту добра этого полно.

Ох, как интересно! Значит, за мной вообще какие-то непонятные граждане, чуть не бандиты, несутся? Им-то что нужно?

Эту мысль додумывал уже на кухне, неуклюже упав в сторону от двери, в которой тут же появилось несколько лишних отверстий.

Кухня не радовала взгляд. Нет, кухонный мультипроцессор был хорош, сразу видно, и холодильник не хуже, и с поварихой – этакой юной валькирией-практиканткой – с ней бы я охотно пообщался, не будь я помолвлен и не виси за мной хвост из пяти уродов с пушками… Кухня разочаровывала эстетически. В данных обстоятельствах я бы предпочел помещение, в котором имелось больше одного выхода, не считая того, через который я ввалился.

– Куда? – невнятно вопросил я, стоя на четвереньках.

Валькирия, оказавшаяся на диво сообразительной, пискнула, кажется, из-под холодильника:

– Коридор, развилка, налево – улица, вперед – конференц-зал, справа – главный холл.

– Там и сиди, – невнятно одобрил я, цапнув со стола мясницкий нож.

Револьвер – хорошо, но мало.

Как я и ожидал, в коридоре меня встретили двое. Ну что ж, у меня осталось четыре патрона и ни одного ножа.

Честно говоря, палил и резал я с перепугу, потом испугался еще сильней. Стояли себе, в ус не дули, потом в драку полезли… Полно ли, я, часом, охоту на добрых подданных не открыл? Не отверчусь потом. Ну, отверчусь, наверное, но бумажек заполнить придется тонну.

Впрочем, вряд ли торчать в служебных коридорах отелей входит в число самых популярных хобби на Марсе. Особенно, когда слышны выстрелы.

Раненым бегемотом понесся дальше, на перекрестке налево свернув.

Улица, машина, космопорт. На корабле остались двое, Витька из моторного и Шакиров, вместе мы банда, вместе мы все решим.

– Стой, дурак, – раздался уверенный голос позади.

Было у меня четыре патрона, остался один. Психанул, расстрелялся… Кто не психанет? Вообще-то кто угодно, но вы меня поймите: коридор-то пуст. И динамиков тут нет, и не в гарнитуре голос – из уха на бегу вылетела.

С ума схожу, что ли? С другой стороны – и то верно. Не бегут за мной, значит, ждут снаружи. А в отеле – не факт. Особенно, если повыше забраться.

Если, конечно, они не догадались сразу камеры наблюдения под контроль взять. Догадались? Пятьдесят на пятьдесят, работают тяп-ляп… Рискнуть стоит.

Значит – в конференц-зал, а оттуда на лестницы.

Пролетел вихрем, как на шестой этаж взбежал – и сам не помню. Остановился. Теперь аккуратно маску из синткожи снять, кнопочкой щелкнуть… Прости-прощай, приказчик купеческий Афанасий Никитич, век помнить буду, если проживу. Только горстка пыли и осталась.

Его ищут, а вот меня, олуха, не факт.

Но шмотки на мне его, со всеми следами победоносного прыжка через стойку, пробежки по кухне и далее, так что к ближайшему выходу лезть не с руки. Кровища опять же. В комнату за одеждой влезть? К себе или в чужую? Надо думать.

Пока отдышаться можно и комм проверить. Так, тревожки от всех, включая оставшихся на ладье. Вбил код – ну-ка, кто жив, отзовись.

Отозваться удосужился только блистательный кап-два, пребывавший где-то на окраине города.

Значит, к ладье, отбить, в воздух поднять – и к кэпу. Где он, там и Аверченко со своими лбами.

– Идиот, – констатировал знакомый голос позади.

На сей раз стрелять я постеснялся. Повернулся. Передо мной стоял крепкий тип лет тридцати. Короткая бородка пиратского вида, волосы длинноваты… Терпеть не могу этаких смазливых.

– Чего, – говорю, – изволите, сударь?

– Жить, – отвечает, – желаю.

И в воздух воспарил. Повисел так. Опустился.

– Надоел ты мне, – сообщает, – хуже горькой редьки. Да только повязаны мы. Улавливаешь нить?

– Шептун…

– Для тебе каплей Давыдов. Как ты собрался «Заступницу» отбивать, скажи на милость? Пристрелят – и вся недолга.

– Тебе какая печаль? Ты вообще подсознание.

– Если ждешь рассказа, как я тебя ценю и жалею, – не по адресу. Видишь ли, товарищ дней моих суровых, за рефлексию отвечает другая часть твоего не слишком могучего интеллекта. Боюсь, расположенная даже не в голове.

– Возвращаясь к теме, – говорю, – что хочешь? – и хихикаю, как идиот.

Доигрался, с глюками общаюсь. Грехи наши тяжкие…

– Проблема в том, что часть я именно твоего подсознания. Знал бы – предпочел остаться собой, ну да кто меня спрашивает. Итак, обонять, осязать и всячески ощущать этот прекрасный мир без тебя не смогу. А я к этому привык, знаешь ли. Так что сугубо против того, чтобы ты нас клал на амбразуру. У меня опыт, у тебя тело, идет?

– Погоди, – до меня начало доходить, – то есть когда мы с Энн… Ах ты, сволочь!

– Далась мне твоя Энн.

– Отчего так пренебрежительно? – тут же обиделся я.

– Дрянь она, парень, поверь мне. Не ты ей нужен, по-ло-же-ни-е… тьфу. Ладно, не о ней речь. Выкрутиться мы с тобой хотим?

– Хотим, – отозвался я.

– Это хорошо, это прогресс. Учти, что я с тобой говорю и вообще себя помню – паршивый знак. Но дает пару преимуществ. Слушай внимательно, пока можешь. Ты уверен, что нас хотят завалить?

Я только ухмыльнулся.

– А теперь включи голову. Знаю, ты в нее обычно ешь, но ей иногда можно думать. Очень освежает, попробуй, не пожалеешь. Тебя могли подстрелить раза четыре. В коридоре вообще драться начали. Со стороны отеля оцепления нет – значит, гнали на улицу и выгнали бы, если не я. Как вариант, еще и проверяли.

– На черта?

– А на черта красавцу в самом расцвете сил давать себя размножить, что твою пиратскую песню, с непонятным результатом? Польза державы, тра-ля-ля, крындец всему, и жизни, и любви, враг у ворот. Дальше пересказывать? Ты вроде с самого начала понял.

– Предположим.

– То-то же. На досуге уточни, кстати, как там мой оригинал. Если погиб – обидно. Такого молодца губить!.. Так вот, сам знаешь, технология эта не только нашим нужна. Многим вообще не нужна. Как бойцов легко воспитывать станет: из одного человека и сотни приматов – сто человекообразных выходит, красота!

– Потрясен. И что это значит?

– Значит, что к космопорту соваться не будем. И к Васильеву тоже. А вот пара людишек у меня тут была…