Читать книгу Питерский битник / Поваренная книга битника - Игорь Рыжов - Страница 21

Шувалово… Ежели разобраться, прикольное место. Рядом – Поклонная гора, последний костер Распутина, церковь баптистская, Валера Баринов там в «Трубном зове» играл, дача Бадмаева, дача, на которой попа Гапона порюхали, бывшая лодочная станция на третьем озере рядом с тем местом, где кабачок располагался, и Блок «Незнакомку» написал. Хорошей памятью на текст, даже зарифмованный, я никогда не отличался, своих-то не помню, мне всегда проще новое написать. Помнится на выпускных экзаменах по литературе надо было стихи заучить. Так я их автоматом на музыку положил. Ту же «Незнакомку» – на Бобовскую «Зачем меня ты надинамил…». Она же и досталась.

Помню обрадовался, набрал воздуха и… запел. Негромко, но ощутимо, так что до последней парты пробирало: «По вечерам над ресторанами». Закончил приплясывая.

Но недаром моя литераторша вместе с Тамарой Максимовой училась, да мне пропуска на все Музыкальные Ринги выбивала на запись, отсмеявшись, «пять» поставила.

В доме напротив школы Сергей Скачков из «Землян» жил, пару раз с нами, пацанами, пообщался, после чего, обладая каким-никаким музыкальным слухом я понял, что у них поет отнюдь не Игорь Романов.

Вообще я любил народ с Финбана к себе на электричке привозить: приедешь в Шувалово, десять минут в горку по обычной деревеньке и раз – Город, отделенный Выборгским шоссе.

…Но речь не об этом. По другую сторону железнодорожного переезда раскинулась настоящая деревня, где уютно расположились художники и мы у них периодически ночевали.

Один из них (назовем его Гена), устав от хронических запоев, где-то с похмелья прочел о пользе козьего молока. О полезном и очистительном его воздействии на почки, печень, селезенку и прочий ливер, да загорелся желанием приобрести себе оную животину в хозяйство.

Пахал как два Папы Карло, но накопил и однажды приволок откуда-то симпатичную молодую, еще не рожавшую козочку. А лактация, э-э, после определенных событий начинается. Гена этого не учел.

Здесь и закрался ма-а-аленький подвох. Живность молоко отказывалась давать напрочь, явно не понимая, что от нее хотят. Да и не было его просто-напросто.

Генины гениальные планы, связанные с чудесным исцелением рухнули в одночасье. Он привычно ушел в запой, а выйдя, стал искать исход из сложившейся ситуации.

Писать объявы на столбах типа «Ищу козла на пару часов для совокупления. Геннадий. Обращаться по адресу…» – опасно, тут «Удельная» да Фермское шоссе со Скворечником – в двух остановках.

Да еще и неизвестно, может и до Финбана довезут. А то еще вдруг «реальные козлы» исполнять желаемое пожалуют.

Заехав как-то к нему перенайтовать, я, узнав о его проблеме, каюсь, несколько цинично предложил ему трахнуть ее самому:

– Ген, своими силами! А что? Исходя из химического состава твоего организма, она по вечерам будет тебе портвейн давать, да еще разнообразный – от «72»-го до «Трех семерок», а по утрам пивком оттягивать!

…Прошло уж двадцать лет. Как там Гена, как коза, да и там ли?

Изменилось все.

* * *

«Пёсья улица». Кстати, там и Вовка Скрип жил. Между проспектами Луначарского и Северным. Бывшая, то ли Школьная, то ли Учебный переулок. Яйца бы оторвать тому, кто эти переименования затеял в свое время!

Сам на почте был свидетелем неоднократно, когда бабушку, получающую перевод, спрашивали:

– А на какой вы улице живете, «уважаемая!»?

– На Пёсьей, деточка, на Пёсьей!

Там еще соседняя улица есть – Сантьяго-де-Куба. Так как прикажешь именовать ее жителей: Сантьягодекубинцы?

Вообще, велик район, известный своей неистребимой гопотой, на веселые названия: улица Композиторов, Асафьева (балет «Бахчисарайский фонтан»), Прокофьева, Луначарского (не люблю, гада, но уважаю), Художников, проспект Просвещения, Культуры и пр… Такое ощущение, что дети, родившись в этом оазисе, должны прочувствовать себя уже почти на Монмартре! Хрен с два, уж мне поверьте!

Топонимика с культурой отнюдь не связана, она с ней едет в соседних электричках, но по разным веткам!

У Скрипа, помнится, в детстве был первый в моей жизни случай телепортации. Как-то, после репетиции, укушались у него дома, уснули, а поутру Вовка побежал в соседний универсам за пивом. Вернувшись с ним, он ошизенно заявил:

– Рыжов, с дивана не падай, мы с тобой на другой улице!

Я твердо помнил, что в ночи мы никуда не перемещались, «черных» приходов у него тогда еще не было, и мы, поправившись, пошли читать вывески. Все было правильно: улица Вилле Песси.

Вернувшись домой и, догнав еще, мы полезли во всяческие энциклопедии, дабы выянить: Вилле Пес-си – это он, она, или вообще, абстрактное понятие, сродни соседней Сантьяго-де-Куба.

Выяснилось, финский коммунист. Вовка взвыл:

– Блин, у тебя в этом гребаном районе два флэта на улицах с человеческими детерминантами: Художников и Композиторов! А мне-то за что???

Вообще, в веселом райончике я прописан, а сейчас вынужденно осел! Дворами до дома хрен доберешься: упоят в зюзю!

Хотя, для меня это не фактор – как-то на Петроградке помойное ведро, совмещая с покупкой хлебобулочных изделий, в тапочках, три дня выносил. Но я честно из Таллина отзвонился, сказав, что «черного» нет, и выложил полтора десятка других наименований! А кроссовки мне по дороге купили, плюс ведро, заныканное во дворе, никто так и не стырил!

И народ там веселый! Так как нам всем уже в районе «сороковника», то, обучаясь в свое время со всеми местными гопниками в одной школе, носил им передачки, по причине их предпосадки по очередной «хулиганке» в «предвариловку», то собирали «поросят» уже на зону.

Шли годы. Теперь отправляются посылки их детям, закрытым по малолетке на Лебедева… Круг замкнулся…