Читать книгу Приют Гулливеров - Игорь Саврасов - Страница 3

– У нас здесь чистый воздух! И…, ха,… воздух чистого бессознательного! Заметили? Ещё нет?… Ничего, ничего… – за завтраком главврач был излишне болтлив. – Вот, отведайте: гуляш по-венгерски! Отменно!… Да… Наши Уроки и Методики лечения гасят излишнюю самоуверенность в человеке,… в человеческой природе… Нельзя, право, учиться дальше, творить, совершенствовать свой Дух, очищать душу! Нельзя убеждать себя до крайности в чём-то! И жить глупо, рассеянно, безмятежно – нельзя! Разочарование подкрадëтся, и ударит тебя в самое сердце… Ах, как я завидую идиотам! Полным! Затихшим, замеревшим! Как надгробный камень… Да, да… Блаженство не в познании чужой мудрости… И твоё стремление докопаться до истины, всё познать – лукавство! Прельщение и гордыня! В попытках всë препарировать, всё доказывать, тщательно, неустанно… более муки, чем блаженства Открытия! Ну… Да ладно… Я бы разрешил эти Игры Разума избранным… Не более… Немногим! И пусть! Ведь нет гения без доли безумия, мы просто не умеем толком замечать, отличать… Широко известен, признан – гений, нет – лежи в палате, там сочиняй, там рисуй! Дааа… Эксцентричность нарушает… равновесие…, но быть вечно ровным – это свойство чего? А? Пустого места или Великой Пустоты? Да, из равновесия рождается движение, самое… жизнь… Но и стремится к нему! Э-хе-хе… Ты пророк? Поэт? Философ? Ты что – умнее нас, обыкновенных? А ну пошёл вон из стаи, из стада! Убирайся! И камнями его, и палками… Гнать, гнать в «жёлтые» дома, в «дураки»!

– О! Вы, дорогой Стефан Иероним, стали тут, на горе, вовсе философом! Сами себя изгнали! И блаженствуете! … – улыбнулся герр Машиах…

– Да… Вы правы… Почти… Блаженствую,… Но… – главврач всегда что-то не договаривал. Не хотел? Не мог? Не время? Не этому собеседнику? Не… не… не… но… но… но… Эти штуки, эти вожжи…

– Не обязательно понимать воду, чтобы прыгнуть в неё и испытать блаженство! –наставлял нас Фрейд.

– Это-то так… «Понимание» портит Игру! Уничтожает запахи Тайны…, самообоняние… Но… Эх… Я ведь в воде – капитан судна, я ответственен! А истинное блаженство – это… умение найти, сохранить, обладать своей (своей)!!! мелодией, свободно жить в саду собственных настроений и приоритетов…

– И мелодию не совершенствовать? Одна – и всё? А кто будет возделывать сад? – усомнился Моисей Бернардович.

– Никто! Природа! Довериться ей! Может мы уже все и всегда жили и живём в Райском Саду? Не заметили! Не оценили! Изгадили всë! Не гадь – убирать не нужно будет… В Раю дворников…, да и садовников нет!

– О! Вы ещё и проповедник!

– Нет! Мы здесь исповедники… Ха… Орден Исповедников Заповедей Блаженства… Ха – я нарочно так: «пропо», «испо»… «запо»… Корень-то – «ведание»…

«Не умом, не даже сердцем (их можно искусить, сокрушить, обмануть!) а «ведьмино ведание»… То, что в «избушке на курьих ножках! На печи у Иванушки-Дурачка, в скатерти-самобранке, по щучьему велению»… Это как! Я ведь сейчас разом… Про-зрел! Мама! Она «настойчиво» любила русские детские сказки. Недетские! Ведьмины! Ведуньи! Ведающей Матери!» – искрящим бикфордовым шнуром пробежало в мозгу Машиаха. От уха до уха – молнией!

– Да, да… Наши «Заповеди Бессознательного Блаженства»… И просты, и очччень не просты… Зла и Суеты, во всяком случае,… не подпустят!

«Как эти две факельные чаши на высоких пилонах… У парадного въезда в санаторий… Я долго не мог заснуть, мëрз что-то, всё кутался в свой тёпленький, но старый шлафрок… всё к тому окну, «шёпот ночи» волновал… Но нет, это не «вальпургиевы» блики огня… Это язычество, готика! А зачем дверь на выход в конце коридора заперта… На ночь? Манеры, однако… А может и не «запирают», а «сама запирается»? Миленький замок! Тут вылечишься! Точно! Как бы ни был здоров! Пяток ночек – и ты у ведьмочек сыночек! О, блаженство тёмной, ядрёной (как говорил дед, профессор-физиолог) сказки ночи! Ха, дед ещё приговаривал иной раз: «ядрëна мать!» Что-то физиологическое? Психологическое? Парапсихологическое? – бодренько думал гость.

– Не беспокойтесь! Не беспокойтесь! – то ли по лицу главврач определил тревожность герра Машиаха, то ли это… Ну вот, что это?: – Внизу, в деревне есть шикарный портной! Может сшить вам великолепные брюки! – Этто к чему? Что за переходы-прозрения!? – И лавочка-кафешка приличная есть! Изысканный табак, чудесный кофе, свежие газеты… Да – удивительно, но – факт! Я по воскресеньям там бываю… Слушаю джаз… Тщщщ! Тоже люблю! Выпиваю два-три бокала… А тут, наверху, дома – более Бетховена… пятая симфония! Его «Лунная соната»…, ох, и седьмая… Да весь Бетховен. Да – и Шуберта! И Баха! И, знаете ли – Шопена… Хм, да… И роковой, величественный, всеохватный драматизм, и великодушие комфорта и грусть, смирение, мечтательную чувственность… И… наслаждение… М-да… Блаженством… даже в судьбе и смерти ультрамарина, в духе пурпура, в преображении аквамарина, забрызганного лимоном…

– Да… вы ещё и тонкий знаток… Меломан-гурман…

– О! Что вы! Рей Чарльз и Луи Армстронг – именно в коротких брючках! Именно!

– Натурально! Непременно! – уже с издёвочкой поддакивал Моисей.

– Стать чуть счастливее… Э… по-земному… Лавочник Бензель – душа-человек… Проницательный, как Люцифер! И портной Кристоф – миляга! Так вас булавочками, булавочками обмерит…, подцепит! Я потом, после моих таких нехитрых «загулов» дня три, ха, «правд не ищу»! А в новых брюках – так и месяц целый… Не тяготит… пульс этот… ложных дебрей страхов и греховной тщеты… И сон – как… на упругом бедре красавицы!

– Ишь вы, схимник… Куды вас тянет, греховодника, – без злой иронии удивился Машиах.

– Натурально! Непременно! – передразнил в ответ «гурман» фон Доппельт – Без редких, райских пташек – что за Рай? Серость и ханжество – мои враги! И здесь я ведь не кашу варю… Я за пациентов… э… посредственных и не берусь! Эти люди «обыденно-здоровы»! Им душа и дух ни к чему! Я берусь за Творцов! Я вижу это в них! Если человек «разрушитель-созидатель» – мой человек! И, ха, гульфик человека связан с его Тхармой и Кармой не менее чем его… сахар в моче или… список регалий, и наград, и чинов. Неуважение к пустым чинам и собственным мнимым победам тоже мне необходимо! Тонкая внутренняя боль и всевидящая ирония и самоирония! Если человечек строит из себя этакого «важняка-петушка» (и верит в это!) – он попросту дурак! Дуракам не место в «психушках»! Им бы – э… ну… в начальники! Вот!

«Классический вариант ненормального врача в сумасшедшем доме? А ну-ка, я попробую…» – решил сделать провокацию психоаналитик.

– А что вы думаете… э… не о сахаре в моче, тут более-менее ясно, а в целом о мочевом пузыре? Или вот: о червячно-кулачковых передачах в проблемах мочевого пузыря? – без тени улыбки, с самым серьёзным видом твёрдо проговорил герр Моисей.

– Ннне понял… Что с вами? – серьёзно обеспокоился главврач… – Вы… о чём, батенька? Дааа…. Вас нужно…

– Я просто полагаю, что если мозолистое тело изабелловой масти (ну, кремовый цвет…), то и слизь не будет такой… э… «живопёрной»… М-да… И вот вопрос о «сухом» вине… Мокрое «сухое»… – профессор продолжал нести околесицу.

– Хм… Извините…

«Я вчера излишне долго медитировал в своей «кладовой»… Там спёртый воздух… А «слизью» ударило в голову герру Машиаху… Хм… Экак «живопёрно» всё под небесами…».

Ничего, ничего! Бывает! А где еще медитировать, как не в кладовой со спёртым воздухом?! Где помозолить «мозолистое тело»?

– Извините… Мне пора к моим пациентам… Обход… Я уже и так задержался… Необходимо два раза в день… Утром – так, коротенько… «Как прошла ночь?»… Вечером подольше – побеседовать чуть, их работы,… творчество посмотреть, обсудить… Они очень рады… Ждут этого… Очень любят похвалу… И заслуживают часто… А порой так удивят! Ооо! Вы не скучайте… Книги, горжусь своей подборкой, и редчайшей… по психиатрии… Духовной… Оккультной… Увидимся…

Он ушёл… Зашедшая следом Федерика убрала посуду со стола. Пока она это делала, Моисей Бернардович отошёл к книжному шкафу, а когда официантка закрыла за собой дверь, он вернулся к столу, прихватив с собой томик Френсиса Бэкона. Но присесть и углубиться в приятное, медленное, ни к чему не обязывающее философское чтение, он не смог. К вискам прилила кровь, ноги точно налились свинцом. На пустом, чисто прибранном столе лежал «Гамлет». Чёрный, из свиной кожи переплёт с медными застёжками словно ухмылялся своему таинственному появлению здесь. Ну, не служанка же положила! А кто? И что… за намёк? Знак? Знак того, что всё «великое пятикнижие»… о сумасшествии, том или ином смятении, сминании, искажении, искорëженности, превращении, прельщении, извращении Духа?!

Профессор присел. Положил обе руки на стол. Прикрыл глаза. «Что со мной здесь происходит?» Хм… Точно… «быть или не быть?» Но сила эта не тёмная, бороться ни с собой, ни с чем-то вовсе нет поводов… Хм… И с Судьбой… Эта Она подталкивает, томики подкладывает?.. Просто чуть расстройство?.. Мнительность?

«Что толкает Одиссея к странствиям? Экзистенциальный кризис личности, души, духа…? Поиск себя нового? Да, да – в его случае не просто тяга к странствиям…, к неизвестному… Да разве не всегда это – одно? А Дон Кихот? Хочет победить иллюзии? Всë – иллюзии?… И его борьба? За некую бредовую справедливость… Ложная… Ложные любови… Ненасытные… Неполноценные… В разнообразии (!) Дон Жуан не может утешиться-насладиться! Объелся этими женскими «изюминками»… Приелось… Аааа! Ещё – поиск Идеала, Чистоты, Святости… Ну да, ну да… «Вот как ща продам душу, как трахну молоденькую селяночку»… К Мефистофелю… эти химические скляночки! Да здравствуют весёлые селяночки! Да, вроде удачливый учёный Фауст глубоко разочарован! Знания обманули, предали его… Эх… Будто бы селяночки не предадут… И Фрейду судьба копий наломать… И Юнгу в постели с пациенткой ненормальной оказаться… Самим «сбрендить»…

Так… А что этот «Гамлет»? Хм… я взял в руки Бэкона… Ну – есть версия, что «Гамлета» не Шекспир сочинил… А Френсис Бэкон… Вообще много разных версий… Бэкон… Хм.. Это ты, дружок, ляпнул: «Знание – сила». Ну да, ну да… Узнал вот принц правду о смерти отца-короля… И что: как пройти теперь по лезвию христианской морали: «быть или не быть?»… Двойственность! Хм… Квантовая неопределённость… Еë-то хватает… Да вот не вижу я в этом «великом пятикнижии» блаженства от сумасшествия! Нет! Душевно-Больные! Ну о чём этот Стефан Иероним толкует… Ну есть среди психов блаженные… Так не много… Эх, что мне Гекуба, что я Гекубе? Может дочь её, Кассандра, мне напророчит что? Подскажет…».

Так герр Машиах просидел, в этой полубессознательной полудрëме, в этой «кроличьей норе» неразгаданного, более часа и даже не заметил, как в кабинет тихо вошёл хозяин.

– Ааа… Что, задремали? Ааа, «Гамлет»? Хм, я что-то ищу её уже дня три – невинно-удивленно-равнодушное лицо. – Приглашаю на экскурсию по нашему Замку!

Фон Доппельт был в приподнятом настроении. Он любил «свой» замок, этот свой Мир, свой «Сад»!

– Да… Конечно, конечно… Не хватает бюджетных средств… Но! Грех, грех жаловаться… Нашей заброшенной обители ещё везëт… Да, забыл… В большей мере финансы поступают из Германии… Откупаются, фашисты! На полста лет договор о выплатах бывшим узникам концлагерей… И у нас есть… Да что это я об этом?… О замке! Не в таком уж он запущении, батенька! Мдааа… Хотя… вот тут бы… Тут… Да ладно… Замок стоит на скале «Зильбер Берг» («серебряная гора»)…

Наверное, высаженный здесь когда-то серебристый пирамидальный тополь был тому причиной… Кстати – нет пуха, нет аллергии! А тополя – красавцы! Вы их можете видеть из окна… Среди хвойных, конечно… Сосен, елей, пихт, разумеется, – большинство… Правда мы здесь всегда выше самой высокой верхушки… Гора наша – одна из самых-самых высоких в здешнем хребте (гряде) гор.

Наш санаторий называется «Приют Гулливеров»… Кто-то из хозяев замка когда-то назвал его «Замок Гулливера»… Кто-то наш приют именует «приют утешившихся», «обителью блаженных»… Или вот – «Барон Мюнхгаузен»… Или «Дон Кихот»… Ха! Последние два названия употребляют некоторые жители тех двух больших деревень, внизу, в долинах, по двум противоположным сторонам скалы… И одним замок напоминает «Барона», когда тот за волосы («прусский хвостик») тянет себя вверх, а другим кажется копьём «дона»… Не правда ли – забавные фантазии… Я и иронию, и метафоры, и аллегории обожаю…

Замок заложили в 18 веке… И божественные ландшафты и замок… э… типичны для швейцарских Альп в этом регионе… Но тут… Мда, не обошлось без магии… Замок оказался, ну, что ли мистериальной копией замка Фюссен в Баварии… Ну, меньшего размера, но… Ах, здесь так много «зеркалит», так много «двойственного»… Похожий же замок строил в 1291 году Людвиг 2-ой Виттельсбах, Баварский герцог… Ну и вот… И короля Баварии (гораздо позже!) звали Людвиг 2-ой Виттельсбах… И почти через 600 лет он построил копию замка… Ну и наша – некий уменьшенный… клон замка Фюссен… – гид замолчал, чтобы передохнуть… И дать воздуху тишины воображения…

– Я бывал в этом замке… – с затишью в голосе промолвил гость… – И точно – поразительно похож… Как же я сразу вчера не обратил… две примыкающие башни… Одна – поменьше, через переход в главную часть замка…

– Да… Просто ракурсы вы не видели, не могли увидеть все…, да – башни – романский стиль, венецианские окна…, тройные, с двумя колоннами посередине… и тремя арочками, перекрытых кое-где ещё и общей аркой… Но не стрельчатой формы… И без круглого отверстия, и без «розочки» в тимпане… И балконы в том же стиле… – тихо продолжил с паузами точно тех «окон», хозяин.

– Да, да… всё вспоминаю! Купола башен – конус у большой, и четырёхугольная пирамида – у малой… На коньке – фигура-скульптура… человека-рыцаря с копьём? Готика.

– Чудесно, чудесно… Не совсем точно… Но…

– Что «но»?

– Пустяки… Башни у нас – не готика, нет! Романский стиль тоже… И купола обеих башен конусообразные, один – высокий, другой – приплюснутый, прижатый к основанию…, Впрочем,… пустяки… Хм… А пирамиды – это угловые эркеры с «шипцами» этой формы… Молодец… Молодец… Так вот – они вошли в большой зал и присели в кресла – этот замок тоже на высоте более 1000 метров над уровнем моря и тоже стоит на скале, которая была специально выровнена в плато перед возведением замка. Баварские Альпы (Альпийские горные хребты Германии) смыкаются здесь с так называемым швейцарским плоскогорьем (о, весьма условно!). Высота плато в плоскогорье, хм… в среднем 600 метров. Повсюду двойственность! И споры: это скала, гора, плато?

– А почему здесь, как и на потолке главной, парадной лестницы, устроены эти дубовые карнизы… Нет – интересное решение… Вообще, когда много отделки дерева (палисандр, дуб, лиственница, сосна… и пр.) – это очень импонирует мне. И высоченные, деревянные, окованные медью и бронзой двери и множество панелей вдоль стен, и оклады огромных зеркал и гобеленов, и рамы картин… Но я опять замечаю… эту… вашу… двойственность, это отзеркаливание: на парадной лестнице мраморные головы сатиров вдоль аттика, то есть над карнизом, а львов – вдоль фриза, то есть под карнизом… А здесь – наоборот…

– Ишь… Хм… Вы очень наблюдательный и очччень… интересный человек. А ну, психолог, догадайтесь, что этим хотел сказать хозяин гостям замка? И что это за зал?

– Осмелюсь предположить следующий посыл: входя, поднимаясь по парадной лестнице, человек замечал силу льва, а потом – насмешку, соблазнение сатира… А этот зал… Хм… Хозяин любил либо сатирические театральные представления, а ещё чаще здесь устраивали маскарады, балы с обильным виночерпием и… «рискованными намерениями» местных ловеласов…

– Браво! Хочу с вами поработать!

«Слава Богу, что не «над вами»… Хм…».

Они прогуливались, они рассматривали декоративные камины, замысловатые ручки дверей, пышные, тяжелые люстры, старинное изящное оружие, развешанное вдоль стен, медальоны с гербами хозяев замка, (их было, видимо, с десяток) за двести лет… И замок, наверняка, перестраивался не раз. Под вкус нового хозяина… Более всего герра Машиаха привлекала библиотека, её совсем уж суровый и магический, готический декор, высокие прямые спинки кресел, массивный стол на четырёх «черепахах»… Книг в шкафах, правда, было мало… Книжные шкафы наверху библиотечного зала, за узким длинным, по всему периметру комнаты, балкону, были вообще пусты…

– Да, мало книг… Здесь… Часть кто-то вывез, часть я взял в свой кабинет, часть я, ммм… презентовал… различным ведомствам, комиссиям, ассоциациям… Да, нужно… И редчайшие раритеты!… Да…

И ещё одна особенность повсюду: на пилястрах были очень старинные, средневековые ещë, «замки» для факелов. Сами же факелы почти везде отсутствовали. Но эти «замки»! Эти произведения искусства! Выполнены с фантазией, медные, бронзовые и стальные, кованые, ручной работы. Разной тематической стилистики. Несколько имели вид губ и зубов.

– Старинная традиция советует употреблять губы и зубы… замками: «Губы да зубы – два запора» – поймал взгляд гостя Стефан Иероним. – А вот факел заперт меж грудей нимфы, а здесь его обхватила петлями «змея»… Много охранительной магии, обережья… Вот ключи от двух-трёх соседних помещений… Возьмите, подержите…

– Ух, тяжёлые какие! Красивые какие! Такой не обронишь… А… что… мы не зайдём? Не отопрëте эти «две-три»?

– Ннне стоит… Ключ – амулет! Его нельзя обронить… А в этих комнатках… э… альков, будуары прежних владельцев замка… Их… интимный мир… Ннне стоит тревожить… Я в своей практике…, ммм, использую иногда архаические обряды… Хм… Заговоры – очевидно, что главврач «темнил» и мямлил, имея на то особые причины, не для общего обозрения и посвящения. Ну, и молодец!

– Например? – спросил гость – заговор?

– Ну, такая… «закрепка»: «Будьте мои слова плотно на плотно, крепко на крепко; к моим словам ключ и замок, и булатна печать. Зажигаю семь свечей, закрываю на семь ключей». Или: «Замыкаю мои приговорны слова замком; ключ кидаю в море-океан под горюч-камень Алатырь. Как морю не усыхать, камня не видать, ключей не доставать, по конец века».

– Да вы колдун! И это… что-то древнеславянское?

– Да… Был колдуном раньше знатным… И мистерии, и гипноз… Всë умел… Со всех концов света… Всех пределов… Сейчас хирею… Личная энергетика важна… Понимаете?

– Конечно… Но эта… практика так интересна! Ох, воочию бы…

– Что ж… Можно попробовать… Мистерию Исиды, например,… Моя любимая… Знаете?

– Исида, жена Осириса, мать Гора?

–Ну…

– Ууу! Великолепно! И что, пациенты…

– Да, участвуют… Наряды, декорации… Как положено…

Они вышли на балкон и смотрели вниз, во внутренний атриум.

– Здесь три уровня, три этажа, мы не были лишь на первом, там – палаты… Раньше… Я говорил, когда было более шестидесяти пациентов… Ну, ещё есть цокольный, для прислуги,… Ещё мансардные комнаты… для… Ах, всë меняли… Говорят, одно время замком владел внебрачный сын одного из Виттельсбахов, сосланный… э, спрятанный здесь, в Швейцарии… Так он, по преданию держал там, в мансарде… пять наложниц-вакханок, двух чертей, и…И прятал там луну, в… безлунную ночь…

– Что прятал? Луну?

– Ну да… еë самую… – совершенно спокойно ответил хозяин.

– Хорошее, правильное место.... Для лечения психики самое-самое… – съехидничал Моисей Бернардович.

– Ну… Это же… легенды… В определённой степени… – он зачем-то достал из кармана те ключи от «алькова», как-то покряхтел озабоченно и бережно положил кило металла обратно в штаны.

Побродили ещё, вышли на улицу… Площадка-садик, мощёная булыжником, была совсем небольшой. И солитёры земли среди каменистости: с деревцем, кустарником или клумбой-роккарием, или клумбой-рабаткой, или клумбой-миксбордером выглядели сиротски. Две кованые скамеечки с вазонами цветов по бокам. Четыре столба-фонаря.

– С левой стороны есть лестничные спуски ещё на две небольшие террасы… Да… Но ведь главное у нас – обзор! Великолепие горизонта… Да… – точно извиняясь промямлил фон Стефан.

– Ну что вы? Всë чудесно… И эта ваша особенность: ваша панорамность особ… – споткнулся из-за излишнести оправданий и объяснений – … мне по душе… И… Я ведь говорил, что прибыл к вам из Трансильвании… Довелось ночку переноч…, провести в замке Бран… Карпаты, конечно, иные, «тёплые», но сам замок… Вот уж готика-готика! Там ночевал и легендарный князь Дракула… Мдаа… И готика, и величие, и горизонты – они разные… Да – у вас готика – «тëплая» и горизонты – радостные!

– Князь… Не приходил? Ночью… Тень… Всë оставляет эхо, тени… Поболтать вам с ним не довелось? А хотелось? Ну… то-сё – по-детски глуповато и бесцельно спросил доктор.

– Нет… А вот в Брашове, в высокой готической Чëрной церкви я слышал… Мда… Впрочем, немудрено – там историйка та ещë!.. Саксы там побесновались люто, давно, племена, ставшие там «трансильванскими саксонцами» … Да – «транс трансович»…

– Предпочитаете готику?

– Пожалуй… Впрочем… и барокко… Не всë… Сицилийское очень люблю… Или, например, фонтан Треви… Всего Бернини…

– Дааа… «Раньшие» люди понимали толк в жизни… Раньше люди наживали опыт великолепия, великодушия… И крестьянин, беря великолепие от природы, и… Да чего говорить… Хм… Великолепие, наверное, и… «лепит», воспитывает великодушие… И наживается опыт разумности потребления, бережного отношения ко всему окружающему… И во дворце, и в простой избе…

– Да, да… Умные ищут философской жизни, и они… не столько ищут одиночества, сколько избегают создаваемой дураками суеты. Уединение возвышает дух и мысль! И оно… целительно!

– Ннне совсем… Я не об этом… Мы ещё поговорим с вами об Играх ума… и философского… И его лукавстве… и предательстве… Что предаёт? Хо! Да если бы себя! Сердце! Божественное в сердце! В уме-то его, божественного, с «гулькин нос»! Дааа… Читал, читал… И Ницше, и Шопенгауэра, и Гессе… Как же! Но! Бааальшое «но»! Тропинка элитарности ведёт не только в… «замки строгой мысли», но и в щелочные, кислотно-ядовитые болотца мизантропии… Вот штука!.. – пауза – … А я простых людей люблю! Тех, что без слов… умеют… проживать тайну своей жизни… Кому не ведомо философское фиглярство, театральная вычурность… и «чернуха»… Да, та чернота, что во сто крат хуже, опаснее обычной «серости» простого фермера… Хм, в моих этих двух деревушках есть тааакие статные белобородые старцы! Ууу… Опрятны во всём! И в мыслях! Ключики к Замочкам всуе не достают… В них… «великодушие»! Их не купить пустой, никчёмной болтовнёй об эффективности, технологиях, успехе… Они берегут честь! И хоть они тоже «хлопотуны» и «заботник», – они не о мелком ратуют! О других, своих родных, близких, односельчанах! Такая, батенька, готика! – пауза – А как он носит свою длинную белую рубаху, этот селянин! Как библейские «белые одежды»! Может он тоже бывает в… ха, экзистенциальных кризисах… может, и одиночество может сцепит горло, нахлынет… Но не позволит старик этот уныния и психоневротики любой… И не книгу Ницше возьмёт, а топор… Дров наколет! Психику держит опрятно!… Даа… Пусть его… флотилия мечт о чём-то… ином… разбита и сожжена… Пусть!

– Любите «маленьких» людей… У Достоевского…

– Позвольте! У этого русского я люблю «Идиота»… А во многих иных «маленьких» героях… Нет – они жалкие! Сам он, этот русский гений, бывал… Ему б курс психотерапии… А вообще… Что есть «народ»? Его «воля», его «национальная идея», его «правда»…? Его «народная мудрость» – вот и вся недолга… Что болтать попусту, хороводы трёпа водить, да скоморошничать… Нет, русскую литературу не так жалую, как немецкую, французскую… В русской… э… юродства и… «грязнотцы» многовато… Сразу хочется лечить… Я не люблю, когда «прицелы сбиты» и «слепые ведут слепых»… И эта… «тягучая мреть, хлябь беспросветности»… Впрочем, своих «юродивых» и… прочих я люблю! Они у меня… «великодушны»! Не говорю «душевно больные»… С-ума-сшедшие – да!, но не с-души-сшедшие! Ха, один, да – вредный… Ха – русский… Занозистый… Хм… Трудный случай, – эти русские…

Они шли мимо «кладовочки»… Главврач, только что бывший столь изящно-умно-велеречивым и великодушно-спокойным вдруг вздрогнул, побледнел и сухими губами процедил:

– Ах… Нет… Забыл, видимо, прикрыть окно – и со страхом, жалкими глазами очччень маааленького человека посмотрел на дверь «кладовки». – Ничего… Ничего… Это пустяки…

«Хм, кладовочка-то эта с замочком, да с ключиком… Секретец есть…» –подумал Машиах, а вслух, пытаясь развеять страхи хозяина, начал следующее:

– Позвольте… О русских… Да, хмурые, да, поротые веками… Я перешлю вам книги Чехова, Гоголя… Понимаете – профессор подыскивал аргументы – Ну, вот, например… Я недавно из Чехии… Знаете, у них в языке слово «семья» звучит как «родина», а слово «родина» по-чешски «власть»… Хм… Когда чехов, бывает, упрекают, почему они не оказали сопротивления фашизму, они, не желая подробно объяснять свои нравственно-либеральные и мировоззренческие позиции, коротко-грустно отвечают: «Мы сберегли Чехию, себя». А я говорю: «А вот русские не такие миляги, как вы, положили 20 млн. жизней… Вас, в том числе, защищая»… Молчат, отходят…

Фон Доппельт, казалось, не слушал. Он был «в себе»… Или в той «кладовочке».

– Почему, герр Машиах, вы избегаете процедуры просвечивания – главврач, озираясь, точно подталкиваемый кем-то, устремился к зеркалу и вперил в него свои жëлтые глаза – Вы что-то скрываете? Что? Где? В голове? Ниже? За пазухой? Так вам никогда не удастся покинуть наш изолятор! Никогда!.. – и после паузы – газы, эти вредные газы… – он резко повернул голову в сторону вошедшей с тележкой Фредерики… Это остановило его бред.

Служанка расставила на столе приборы, поставила тяжëлую фарфоровую супницу, закуски, горячее (металлическое блестящее блюдо размером с 20 дюймов под колпаком) и три разных графина с напитками.

– Вы опять… Господин доктор, пожалуйста, отойдите от зеркала. Вы сами меня просили…

– Да? Что? Ах, да… Спасибо… Конечно… Ах, какой запах!… Гармония обывательской жизни имеет этот чудесный, жирный, тëплый запах, не правда ли? Прошу к столу, герр Машиах! –Стефан Иероним был уже «собой» и явно предвкушал гастрономические радости… – В этом графине – самогон… Сегодня на хрене… Он всю хрень вышибает… Я, знаете ли, не могу по этому замку долго ходить… Зеркала эти… Маски… Столько теней прошлого… Они смотрят… отовсюду… На нас! А я-то слышу их… Вижу… Часто в профиль… Нос, один глаз… В этом графинчике – сидр, а в третьем морс. Прозит!

Выпили… Неспешно закусили…

– Да, что-то такое бывает со мной… Но ничего… Меня это тонизирует… я… ха, подрастаю… Охоты и соглядатайства я ведь не чувствую… Так – аура, тени, эхо былого…

Разлили по второй. По пятьдесят…

– Под супчик! Прозит! – хозяин налил душистого супу в тарелки – Индейка! Тьма приправ!… А грибочки не пробовали… Рыбку… Зря – Я, батенька, подустал! Честно! И очень… Если мы, психиатры, знаем, что у душевнобольного человека остаётся зеркальное отражение подавленных страстей, то у душевноуглублëнного и душевноутруждëнно-утомлëнного наблюдается нечто похожее… Что-то ведь оседает в подсознании, ил этот, что-то в некоем эмоциональном подвале…, погребе… Может…, чердаке… И нет – не хлам! Самое важное, самое заветное!.. И, мда-с.., самое неразгадываемое… Мы лечим замещение… Ну, – это прекрасно… Это главный принцип… Но и «защемляем» своë «Я»! Эх, батенька,… Нужно любить себя… И беречь! – пауза – Личность пациента отображена в поле его разных качеств, и лучших (!) – тоже, может не проявленных доселе по тем или иным причинам. И во мне, докторе, должно отразиться всë! Каждого пациента! Иначе – не лечение, а формальная, дежурная халтурка! Не умею халтурить… Вы ещё молоды… Вы талантливый… теоретик, вас пациенты ещё… «не сожгли» … А у меня «выгорание»…, естественное от 45-летней практики… Ни один ваш Чехов-Достоевский столько не нюхал! Всë двойственно! Природу не обманешь! И за Всë приходится заплатить полной мерой! Страсти человека и неопределённость всего окружающего… Сомнения… Пагубные… Разум, Душа, Плоть… Крепко в треугольнике этом мы… в вечно неравностороннем… А ходим по кругу… Как слепая лошадь… Круги,… вверху… внизу… коих девять… Мне, вам, Достоевскому, Эйнштейну сбрендить куда… легче, чем «земельному, природному» человеку! Он на стороне «плоть» крепко стоит…

«Зачем он ведёт со мной эти скучные беседы… Это умничание… Ну, да – интеллигент… Благородство… О пустом не достойно… И я ему зачем? Хочет выговориться? А разузнал обо мне многое – зачем? И откуда? Или он, клиницист с таким опытом хочет консультацию… хм, сеансы от меня?! Дааа… Понятно – он лечит, у него плотный эмоциональный контакт с… пациентами… Он порой мне душевно… больного напоминает… А я ведь не лечу в понимании психотерапии… Да, наблюдаю сильное «потопление» в подсознательное… Да, оно становится подчас сознательным и захватывает власть над индивидом… Но чтобы «закрыть его ящик Пандоры» мне в его «шкаф со скелетами» нужно… Это 10–20–30 сеансов минимум! Время! Я ведь должен буду для начала прощупать и его Ид, и его Эго! И это вечное либидо! И нужна откровенная… исповедь…Его…

– … Да – невы-но-си-мо! Слышать от чужого его боль… заболевать его болями… Прозревать, прорастать… Ощущать содранной кожей… Каким ты вырастешь в окружении злобного отца-моралиста, матери, вечно жалующейся и плачущей, но развратной и лживой… Хитрой… Как…, что посоветовать пациенту, которому жена изменила с дураком и пошляком… Или он обнаружил эту пошлость и глупость в лучшем друге? Или этот друг – завистник! Не друг вовсе! Эх… Это подчиняет тебя… Это ловит… Это ставит зависимости… А как выполнить долг? И зачем «подставлять вторую щёку»… Это кому – всякой сволочи? Лучше врезать!.. Хм… Терпение, прощение… Долготерпение… До депрессии… Или мизантропии… Эх… А ведь есть везунчики, кому Господь дарует творческое начало… Освобождает от бремени и нищеты, и богатства… И кто с честью несёт это – «кому дано, тот в ответе». И заплатить, ох, немало следует! Нет бездумного счастья! Только отдельные минутки-часы… В награду! – герр Доппельт всё клонил к чему-то главному.

– Да… Но простите… Завтра я могу уехать? Извините…

–Как?! Вы меня удивляете! И огорчаете! Что вас торопит? И неужели Вам, профессионалу, не хочется побеседовать с моими пациентами… Моими подопечными… Моими друзьями?

– Мне очень любопытно… Я не сомневаюсь в успешности ваших методик… Но я… Я не умею… Я не обучен… Нет опыта общения с настоящими клиническими душевноболь…

– Неверно! В корне! Хотя… для первого знакомства с моими душевно-светлыми «небольными»… да, – не напугать их, не расстревожить… Я, ммм, чуть уже готовлю их к встрече с вами… Что вы добрый… новый Слушатель…

– Кто, кто?

– Не поймёте сразу… Не сразу должны принять, что каждый из моих пациентов… очень умён… э… по-своему… Сложноорганизованный одарённый индивид-интуит… Это дети… Это Игроки с большой буквы! Они не только умеют удивляться и удивлять – они умеют Открывать! –доктор Доппельт сделал паузу. Лестно было наблюдать, насколько врач любит, понимает и уважает своих пациентов – Да – понимать! Хотя их Откровений нам не понять… Нет – это инсайты! Молнии! Озарения… Мда… Но уважать следует! Следует относиться как к… ра…, да – равным… Ммм – как к Божьим детям!.. Тяжело, с патологиями, с буйством, с потерей когнитивных функций никто из них и не болел. Нервозы сильные, даже психопатические, шизофренические… штрихи, но…, но как у… всех, у нас с вами… порой… В минуты сильнейшего гнева, разочарования, депрессии… Нет, у нас с вами чуть иначе, конечно… Неделя-другая… Дааа…. У моих друзей кое-что тут утеряно, и безвозвратно… Изменены оценки реальности… Угасли страсти… Хм, да…; увядшие цветы… Но каков иной запах! Точно! Они – иные цветы! Где их логика, всё восприятие чудесятся и гораздятся! Вот – точные, хм, слова… Причудливость мифопоэтики! Помните – у Кэрролла, ну, Чарльза Лютвиджа Доджсона, профессора математической логики? Как разговаривала Алиса? Другие герои… Завидно! Завидую их Миру! Цветам в их Садах Воображения! «Если собаку мы называем Шарик, то почему шарик не назвать Собакой?!» Могу добавить, что заучивание текстов из «Алисы» для моих пациентов один из придуманных мною уроков… Ха, правда… теперь меня они порой ставят в «глупое положение» … Да-с – дурачком себя чувствую! Ду-ра-ком! -с! Эти уроки я бы ввёл на курсы философии, богословия, логики… Всем «книжникам» и «фарисеям»! Слово сказанное – ложь… И мысль изречения сразу двоится, троится,… тезис – в антитезис, правило – в исключение… Отзеркаливание! Это ключевая парадигма… Ох, слова этого тоже не люблю… Не верю ему… Верю синтагме – ну, э… словесной сочетаемости, или антисочетаемости в сюре, абсурде, в филоложестве… В поэзии вообще… Мда… Вот в поэзии я аллитерации и ассонанс люблю более смысла… И рифмы… Это особый ритм, магия, музыка… Джаз! – и вдруг лицо врача «отзеркалило» куда-то – Твоё прошлое видит тебя! Ты не забудешь! Смотрит в тебя на «семь колен»… На семь поколений, девять воплощений! Вы стоите друг против друга… И пистолеты заряжены! И наведены! Эхом-пулей летит твоё предательство!.. Ах, что я… Я строю «матрёшку» из сознательного-подсознательного: вкладываю, расширяю, прячу, вывожу в больший и больший объём. Ах, слов-то много… Моё открытие! Неслабое…Мда…

– Очень! Очень интересно! Я вспомнил чьё-то: «Ты это сделал! – сказала память – Ты не мог этого сделать! – сказала гордость. И память сдалась!»

– Хорррошо… Неплохо! Нужно расширять, возвышать себя… Из маленькой «матрёшки» выбираться… В иные, и… сквозь иные оболочки… Конечно, много факторов: Род, профессия, семья, имя… Ха! Вот вы – Моисей Машиах! Имя – знак! Облик – оболочка! Код! Вы несёте в себе маааленького Моисея, и всех моисей-машиахов… Так?

– Ну… Промельки вижу…

– И вот пока эти «промельки» и все прочие «кроличьи норы» не НАВЯЗЧИВЫ – это пока не болезнь… Зёрнышко ЕЁ!!! А если…, то уже и отклоненьице, и «неправильности»… И что-то «божественное»…

– Остроумно.

– Да,да… Я путаю древних остроумцев: латинян и греков. Но люблю цитировать! На их языках! Это выскакивает из меня само! Как из-за Зеркала! Ну, Аристотель ущипнул за задницу, или Парменид лягнул под зад! Этот-то вообще забияка! Лягается… Ну, за Парменида! Прозит!

Помолчали. Пережёвывая слова и кушанья…

– Наши судьбы на чашах весов? На качелях? – точно себя самого, спросил Стефан Иероним.

– На кочках! Они помогают меньше мнить о себе… И мне вляпаться в полное дерьмо… – тоже себе прояснил Моисей Бернардович…

– Да… В моём возрасте… Задница болит от кочек… И память она хранит… Я – человек осени… Зимы уж… Неяркий свет…

– Ничего! Парменид ведь «лечит»… от «кочек»? Ха! – улыбнулся Машиах – Осень… «Унылая пора… Очей очарованье… Люблю я пышное природы увяданье»… Русский поэт… Пушкин… Двойственность… Ваши сюр и филоложество… Я ведь два года проучился на отделении русской филологии в Тартусском университете… Потом «перешёл» на медицинский…

– Завидую крутым полиглотам… 5–6языков – кладовая для психоаналитика… Клад… – главврач поперхнулся на слове «кладовая»…

– Верно! И разбираться в искусстве… Это тоже база… Кладовая… Сам психоанализ – тончайшее искусство… угадывания… Да, именно… На основе знаний и анализа, разумеется… Но злых загадок ум и наука не разгадают! Вот кошки – те всё знают! Очень восприимчивы к энергетике! Природные психотерапевты! Интуиты и визионеры! Чувствуют, что чья-то «белая одежда» фальшива или нечиста… И я не могу всегда помочь избавиться от Зла… Оно хитрей, сильней меня… И если пациент подчиняется ему, подмят им – всё, плохи делишки… А бесов изгонять умею!.. Да, да – о! Это тонкие штуки! «Не серди кота злою загадкою!» Эх… Мировую Скорбь ни Ego Ideal ни Ego State, ни… сбережением детства, ни… вылазками в Страну Чудес не избыть!

– О! Стоп, стоп… Последнее… Сказки! Моя методика сказкотерапии зачастую весьма эффективна!

– Э-хе-хе… Это если вы уже перешагнули черту… вы уже в поле благодати…, хм… блаженства по-вашему… А если в лапах, в зубах, в когтях цинизма, нигилизма… Отчаяния!?

– Зачем чёрный?.. – лицо пожилого доктора вдруг опять преобразилось. Говорят: «спал с лица»… Голос стал «безголосым», плечи поникли. Глаза вперились в плащ Моисея Машиаха, наброшенный на стул у двери. – Почему вы носите чёрный плащ? Что это? – он точно увидел Его: и плащ, и берет, и шпагу…

– Я не понимаю – напрягся гость.

– Мы носим жёлтые… И веселей, и видно каждого издалека… Нам прятать нечего… И укрываться во мгле ночи… Разве можно позволить висеть в одном шкафу чёрному и жёлтому?! Это бунт! Это оса! Новая бюрократия! Её жало! Эттто то, что… Это вытаращенные глаза бедного Кафки! Его оттопыренные звенящие уши! Это не может вытерпеть ни одна шишковидная железа! Все чёрные плащи успешны,… правильны одинаково, все жёлтые – разные созвездия светлого чудачества… Их, жёлтых нельзя допрашивать и пугать! Понтий Пилат… – тут главврач осёкся и ошарашенно-виновато посмотрел на недоумевающе-испуганного профессора психоанализа.

– Да… Не в ладах с собой этот Понтий Пилат – как-то хотел «упростить» сложную гамму разговора Моисей Бернардович. – Кстати, о термитах… Ловко, братцы, устроились – что это? Ловкость, психологический приём? – Коллективное, распределённое сознание! И общая стратегия! Ответственность!… Хм… Но это лучший способ выжить мааа-лень-ким существам!

– Это Молох! Молох бюрократии! Да, в жизни много «рисков»… И легче прижаться, взять чью-то руку… Ребёнок прижимается к груди матери, берёт её руку… Так… Но страх кормит страх! Этот главный страх, страх смерти… и другой, страх перед выбором…, и третий: страх невнятности, зыбкости смысла жизни, и четвёртый – страх одиночества… не дают питательной среды для взращивания, самосовершенствования личности! Я в тенёчке…, тут, я подхожу…как другие… Человек боится быть отдельным, быть яркой, оригинальной личностью! – доктор уже вновь говорил ясно, убедительно и страстно. – Какова тематика ваших магистерской и докторской диссертаций – и меняя тему разговора? Или…?

– Пожалуйста… Магистерская на тему… хм, ну, может и провокационную, но… «Психические травмы и гендерные психопатологии»… Там…, главное, о невротических тенденциях тайного лесбиянства и…

– Понимаю! – воскликнул Стефан Иероним, аж привстав.

– А докторская: «Психология самообмана: иллюзорность врождённая, приобретённая и навязанная»… Я, кажется, не справился с темой… Да и… – профессор опустил очи долу.

– Ну да, … Ну да… Такие восторженные отзывы! Столько цитирований… Мда… Очень, очень с вами… Но… вечером сегодня… мне нужно почаёвничать, посумеречничать в одиночестве… Я иногда,… э… ммм… Обдумать, почитать… поработать…

– Чудесно! И я иногда… Почти всегда так! – улыбнулся гость. Он был рад! – Я возьму несколько книг…

– Разумеется… И в буфетной всё есть… Если что…

– Если что – найду в буфетной… До завтра. Спасибо…

– До завтра. Приятного вечера.

«Он определенно мне подходит…» – отметил «про себя» фон Доппельт.