Читать книгу Запретные земли. Часть 2 - Игорь Сычев - Страница 2

Когда погоня только началась, Мигел пытался стрелять в преследующего его вепря, но очень скоро понял, что это бессмысленно. Стрелы отскакивали от щетины, не нанося чудовищу ни малейшего вреда, а та, что вонзилась вепрю в рыло, только разозлила его ещё больше, но ничуть ему не повредила. Мигел целил вепрю в глаза, но скачка была бешеной, и попасть в такую сложную мишень, как маленькое кабанье око, стрелку не удалось. А Фахана и вовсе не было видно, и юноша тешил себя надеждой, что одноногий великан просто сильно отстал.

Хуже всего было то, что Мигел не слишком хорошо понимал, куда они скачут. Самой широкой и удобной была та тропинка, по которой они пришли к скале на рассвете, и которой пользовалась колдунья. Но она вела к поляне, на которой рос зачарованный куст. А те маленькие и заросшие тропки, которые иногда появлялись по бокам, могли завести неизвестно куда, и уж скакать по ним было точно очень рискованно. От Кухулина и Кара в данном случае проку было мало, поскольку пёс едва поспевал за конём и всадником, а ворон кружил в вышине и что-то кричал, но Мигел, оглушенный стуком копыт и рёвом кабана, не мог разобрать ни слова. Наконец он решился и резко повернул коня направо.

Ветер был молодцом. Он не споткнулся о торчавшие отовсюду корни, ловко перемахнул через перегородивший тропу древесный ствол, и, хотя ветви несколько раз больно хлестнули всадника по лицу, всё кончилось хорошо. Они вновь выскочили на куда более широкую тропку, а кабан заметно отстал. И только когда через мгновение Мигел оказался на поляне, посреди которой рос роскошный куст бузины, ибериец понял, что колдовской лес сыграл с ним злую шутку.

Куст рос на прежнем месте, и был точно таким, каким друзья оставили его на рассвете, вот только добрался он до него очень быстро. Но Мигел понимал, что это к лучшему. Видимо, Кевину пока не удалось разделаться с колдуньей, чары её не развеяны, и теперь он уведёт своих преследователей куда подальше, пока принцесса не приняла человеческий облик. Преследователей или преследователя? Фахана было не видно и не слышно. А вот кабан с диким рёвом выскочил на поляну, и Мигел, выпустив в него очередную стрелу, вновь погнал коня по лесной тропе, на этот раз – в сторону Проклятого Камня.

Прошло какое-то время, и Ворон Кар подтвердил опасения Мигела. Несмотря на бешеную скачку, он приземлился всаднику на плечо, и, вцепившись когтями в одежду, громко прокричал в самое ухо юноши:

– Вепрь! Один лишь вепрь преследует нас, а фахан остался у пещеры! А ещё Ветер и Кухулин начинают выдыхаться!

Мигел это заметил, и заметил уже давно. Он не ожидал от клыкастого здоровяка такой прыти и выносливости, надеясь, что постоянно сможет держать дистанцию и только раззадоривать своих преследователей выстрелами из лука, не давая им вернуться к пещере. Но вышло по-другому, вепрь не отставал ни на шаг и даже не задыхался, и теперь юноша не знал, что ему делать. Конь и верный пёс теряют силы, врага не подстрелить, да и стрелы для лука у него почти закончились. Правда, на поясе у него висела аркибалиста и полный колчан стрел для неё, но стрелять из неё на скаку было невозможно. Тут нужна надёжная позиция… Позиция… И в этот момент в сердце Мигела зародилась надежда.

– Лети к Проклятому Камню, Кар! – прокричал он, обращаясь к ворону – И предупреди Бина и Пейна, пусть спрячутся понадёжней. Скоро на их поляне станет шумно!

Кар взмыл в воздух, а Мигел склонился к уху коня и опять закричал:

– Продержись ещё немного, друг мой Ветер! Ещё совсем немного!

Он, преодолевая шум ветра в ушах и стук копыт, прокричал коню о том, что задумал, и надеялся, что тот разобрал каждое его слово. А потом стиснул зубы, и про себя помолился об успехе.

Ветер выдержал, но, увы, силы его были на исходе. Когда они подскакали к камню, верный конь встал на дыбы у самого его края, и Мигел, выпустив поводья и вцепившись в каменную кромку, попытался на него взобраться. Утомлённый, в кольчуге и с оружием на поясе, он был слишком тяжелым и мог сорваться вниз. Но двое маленьких пикси, обосновавшихся на вершине каменной громады, подхватили его под руки и втащили на гладкую ровную поверхность. Теперь Мигел был в недосягаемости для кабаньих клыков, но, увы, всё закончилось далеко не так гладко, как он планировал.

Мигел успел взобраться на камень, а вот Ветру не повезло. Силы совершенно оставили боевого коня, и когда яростный вепрь налетел на него сзади, Ветру не удалось отскочить в сторону, и, получив страшный удар, он кубарем покатился по траве. В этот момент пёс Кухулин вцепился вепрю в ухо, а ворон Кар тоже смело атаковал чудовище, попав клювом тому прямо в глаз. Но вепрь махнул головой, и атаковавшие разлетелись в разные стороны, хотя кабанье ухо так и осталось у Кухулина в зубах. Ветер поднялся на ноги, весь дрожа, и даже попытался встать на дыбы и встретить вновь атаковавшего его вепря копытами, но тот подскочил к нему и ударил клыками под брюхо. Конь опять отлетел на несколько метров в сторону, и в этот самый момент стрела из аркибалисты вонзилась кабану в затылок, пробила его и вошла глубоко внутрь. Тот завизжал от боли и закрутился волчком, яростно ища глазами стрелка, но тут вторая стрела вонзилась ему в бок, а потом ещё и ещё одна.

Мигел перестал стрелять только тогда, когда колчан у него опустел, хотя вепрь уже давно бездыханным лежал на траве. Выстрел из аркибалисты куда мощнее, чем выстрел из лука, да и позиция у юноши была – лучше не придумаешь. Стрелы заходили глубоко, шкура и щетина их не останавливали, и одной из них удалось зацепить кабанье сердце.

Потом Мигел соскочил с камня, подошёл к вепрю, и, обнажив меч, вогнал его страшным ударом в поверженное чудовище. Кабан даже не вздрогнул, и ибериец, оставив свое оружие торчать в бездыханной громаде, бросился к своему коню. Тот лежал на боку и тяжело хрипел, и Мигел, упав перед ним на колени, провел рукой по его мокрой гриве, и горько заплакал.

– Ветер, Ветер! – стонал он. – Бедный мой друг! Что же я наделал!

Конь ничего не ответил, лишь поднял на юношу свои печальные глаза. А подошедший сзади Кухулин тихо произнёс:

– Не вини себя, хозяин… Это была славная битва, и мы одержали великую победу!

Мигел и сам это понимал. И ещё понимал, что горе сейчас не должно затуманить его разум. Потому он обратился к ворону:

– Лети и узнай поскорей, что там с Кевином! А я попытаюсь сделать всё, что смогу, чтобы помочь бедняге Ветру.

Ворон улетел, а юноша осмотрел раны коня. Увы, тому уже было не помочь. То же самое подтвердили подошедшие Бин и Пейн, которых Мигел сердечно поблагодарил за помощь. Но всё равно он расседлал коня, и скинул с себя свой плащ, чтобы перетянуть им страшные раны на его брюхе. Братья-пикси охотно помогли ему в этом добром, но совершенно бесполезном деле, а Ветер иногда тихо хрипел, и кровавая пена пузырилась у него на губах.

Тем временем одна мысль не давала Мигелу покоя. Как будто он уже пережил однажды подобное приключение или слышал о нём. Огромный клыкастый вепрь, убивающий боевого коня, скала и камень, и колдовской лес, который должен был ожить и двинуться на него… Всё смутное и неясное, как сон. Да, сон, но не его! Мигел вспомнил, как однажды юный Кентигерн рассказал ему своё сновидение, перед самой битвой на Холме Девичьих Слёз. Ибериец тогда истолковал его по-другому, исходя из событий пережитой битвы, но теперь эти видения приобрели иной смысл и иное значение.

Воспоминания эти не избавили юношу от тревоги, а только усилили её.

«Неужели это конец наших совместных приключений? – подумал он с горечью. – Неужели Кевин погиб, не устояв в стычке с фаханом, а я остался без коня и без верного друга в дебрях Запретных Земель? Но если даже это так, я не отступлю так просто… Видит Бог, я не отступлю, и либо доведу наше дело до конца, либо погибну!»

Видимо, последние слова он сказал вслух, поскольку вдруг услыхал нежный смех, а потом – звонкий девичий голос:

– Какой отважный и добрый мальчик! Такому всегда приятно помочь! Если, конечно, ты не против.

Мигел поднял голову, и его глаза ослепило дивное сияние.