Читать книгу Запретные земли. Часть 2 - Игорь Сычев - Страница 3

Ковентина шла от опушки и была такой, какой он запомнил её у водопада. Одета она была в длинное белое платье, а густые светлые волосы ниспадали девушке на хрупкие плечи. Глаза её были серыми, с холодным оттенком, будто небеса Осенних Земель отразились в них, как в двух озерцах, и Мигел точно мог бы в них утонуть, если бы не отвёл взгляд. Но в тот момент его сердце навсегда запечатлело в себе усмешку тонких губ, и маленький вздорный носик, и благородную бледность прекрасного личика. Богиня ступала по траве босиком, и была такой лёгкой, что трава не сгибалась под её маленькими изящными стопами. Свет распространялся вокруг неё, придавая сходство с огоньком свечи, которая вдруг осияла мрак окутавшей юношу безысходности.

Мигел поднялся на ноги. Бин и Пейн склонились перед Ковентиной в низком поклоне, ибериец последовал их примеру, а Кухулин тихонько и радостно заскулил. Богиня засмеялась в ответ, но потом взглянула на раненого коня, и немножко нахмурилась.

– Бедняжка! – промолвила она сочувственно, и присела рядом с умирающим животным. Но осмотрев его, вдруг заявила: – Однако ему ещё можно помочь!

– Боюсь, ты ошибаешься, госпожа, – неуверенно возразил ей Мигел. – Раны слишком глубокие, и даже чары цветущего папоротника будут здесь бессильны…

– Если я говорю можно, значит – можно, глупый ты мальчишка! – бесцеремонно перебила его богиня, вздёрнув подбородок. – Но ты пообещаешь за это выполнить два моих желания!

– Не соглашайся, парень, не соглашайся! – услышал Мигел позади себя шёпот Бина и Пейна, но тут Ковентина вскочила, и, притопнув ногой, крикнула:

– А ну брысь отсюда, мелюзга! Нашлись советчики!

Тон её был беззлобным, но властным, и пикси сразу бросились наутёк. А Мигел посмотрел Ветру в слезящиеся, исполненные скорби глаза, и глубоко вздохнул. А потом промолвил:

– Говори, Госпожа! Если я смогу, то выполню твои просьбы в обмен на жизнь друга.

– «В обмен на жизнь друга»… – передразнила она его. – А ради моей улыбки и ради моего одобрения? Ну и люди нынче пошли, только расчёт и выгода на уме! Так вот, прежде всего ты должен извиниться за то, что убежал прочь, увидав меня у водопада, а не остался поговорить со мной! Ты, великий и отважный воин, победитель Горгульи, Нукелави и Великого Вепря Севера!

Она опять притопнула ногой, а Мигел осмелился посмотреть на неё. Ковентина стояла перед ним, уперев руки в боки, и скорее напоминала вздорную девчонку, чем могущественную богиню. Да, она была совсем не похожа на своих прекрасных, гордых и властных сестёр – Эпону и Морриган, которых ему довелось повидать раньше. В Ковентине он чувствовал нежность и доброту, пускай она и вела себя очень вызывающе.

«Она намного моложе своих сестёр» – подумалось юноше. «Но всё равно, за плечами этой нежной юной девушки – не меньше десяти тысяч лет жизни, а может, и больше, потому мне нужно быть осторожным. Впрочем, ради друга можно забыть об осторожности!»

– Прости меня, госпожа! – промолвил он с лёгким поклоном. – Я не намеривался тебя оскорбить. Я не великий воин, но твоя красота способна обезоружить величайшего из воителей, ибо ты прекрасная и грозная, как армия с развевающимися знамёнами!

Похоже, эпитеты, позаимствованные Мигелом из старинной книги, заставили Ковентину сменить гнев на милость. Она улыбнулась и промолвила:

– Ладно, договор есть договор. Первую просьбу ты выполнил, и теперь – мой черёд! Но сперва скинь с себя все эти мерзкие железки! Ненавижу железо! И понятия не имею, что Морриган находит в этих ваших отвратительных смертоносных изделиях.

Мигел повиновался, снял с себя пояс с кинжалом, и скинул кольчугу, испытав при этом немалое облегчение. Меч его торчал в кабаньей туше (будто крест на могильном холме), аркибалиста осталась на камне, а лук лежал где-то на поляне. Туника юноши была мокрой насквозь, и волосы на лбу слиплись от пота, но он не слишком переживал по этому поводу. Ковентина, наблюдая за ним, одобрительно кивнула головой, а потом приказала:

– Помоги-ка мне!

Она нагнулась и обхватила раненого коня за шею. Мигел и слова сказать не успел, как к его величайшему удивлению конь, пусть и с большим трудом, начал подниматься на ноги. Юноша бросился богине на помощь, и вот уже Ветер стоял на ногах, а Мигел и Ковентина поддерживали его с двух сторон. Наверняка дело не обошлось без светлых чар. Плащ юноши, которым конь был обвязан, не давал его внутренностям вывалиться наружу, но он как прежде молчал, и только хрипел от боли. Пикси остались на поляне, а верный Кухулин бежал рядом, с тревогой и удивлением поглядывая на раненого друга.

– Мы должны отвести его к Павлиньему Озеру! – заявила Ковентина, и сделала маленький шажок, продолжая придерживать коня. Это было невероятно, но Ветер тоже ступил шаг, потом другой, и так они дошли до опушки, а потом начали неспешно спускаться к воде. Благо, заросли по дороге к озеру были не густые, и вскоре они достигли цели.

Мигелу запомнилось, как описывали Павлинье Озеро Бин и Пейн, но сегодня было пасмурно, и солнце не пробивалось сквозь серую завесу облаков, потому юноша не заметил ничего удивительного в окраске воды. А ещё он переживал за друзей, да и красота Ковентины вполне способна была затмить всё вокруг. Богиня не останавливалась, и завела их в озеро, ступая по воде как по суше. А когда вода поднялась Мигелу выше колен, девушка обратилась к коню, обхватив его за голову:

– А теперь стань на колени, мой хороший! Только медленно!

Конь послушался, и медленно опустился в воду по самую шею. И тогда Ковентина нагнулась к нему, прикоснувшись ко лбу коня своим бледным челом, и что-то прошептала. Яркая вспышка вдруг озарила окрестности, а Владычица Озера выпрямилась и приказала Мигелу:

– А теперь сними с него твой плащ! Он ему больше не нужен!

Мигел повиновался, а Ветер вдруг вскочил, и радостно заржал. Потом отряхнулся, обдав хозяина каскадом хрустальных капель, и выбежал на берег. От страшных ран не осталось и следа, и конь, встав на дыбы, несколько раз ударил копытами воздух перед собой, а пёс Кухулин бегал вокруг него и радостно лаял. Но потом вдруг конь успокоился, подошел к юной богине, и низко ей поклонился. Та потрепала его по гриве, а Ветер опустил голову девушке на плечо. Мигел смотрел на всё это, и не знал, смеяться ему или плакать. И ещё он понятия не имел, каким будет второе желание Ковентины. Он так волновался, что долго не решался заговорить, но в конце концов произнёс:

– Пришло время выполнить твою вторую просьбу, госпожа! Я не уверен, но ты, наверное, хочешь, чтобы я извинился за то, что вопреки твоему запрету сорвал цветок папоротника…

Но Ковентина улыбнулась, а потом вдруг подняла руки над головой, и закружилась в плавном неспешном танце. Её движения были так легки и изящны, что неспособны были потревожить спокойную озёрную гладь, по которой она ступала босыми стопами, а отблески света, исходящие от её лица и одежды, становились всё ярче и ярче. Так танцевали девушки-лебеди на Тайном Озере, но где им было сравниться с их великолепной светозарной владычицей! Она была прекрасней озёрных лилий и звёзд в небесах, а танец её был танцем солнечных лучей на воде, танцем безоблачной радости, света и жизни. И Мигелу вдруг захотелось присоединиться к нему, но он, вопреки своим желаниям, попятился назад, подальше от девушки и ближе к берегу, хотя и не мог оторвать взгляд от кружащейся белым изящным мотыльком Девы Озера. Ковентина заметила это, и, залившись серебристым смехом, остановилась. А потом стремительно приблизилась к юноше и положила руки ему на плечи.

– Я хочу, чтобы ты поцеловал меня, мальчик! – промолвила вдруг она, прижалась к его груди и посмотрела Мигелу прямо в глаза.

Погода была пасмурной, и стоял Мигел в холодной озёрной воде, но тут его обдало таким жаром, что он чуть было не потерял сознание. Воспитанник монахов, он всегда был строг к себе, когда речь шла о девушках, и нередко приводил в чувство страстного принца Кевина, когда прелестное личико какой-нибудь юной жительницы королевства начинало слишком того интересовать. «Любовь к девушке, не завершающаяся браком, может завершиться бедой и позором! – говаривал он ему. – Ты – наследник престола, и жениться по любви для тебя – большая роскошь! Может, тебе и повезёт, но лично я в этом сомневаюсь, хотя твой добрый отец скорее всего пойдёт у тебя на поводу. Но молись Богу, чтобы нам, как я уже говорил, не пришлось заключить вечный мир с пиктами в обмен на твой брак с горбоносой пиктавской принцессочкой. И в любом случае, негоже, мой принц, бросать тень на доброе имя вашего славного рода, позволяя себе сомнительные отношения с первой встречной». После этого он получал крепкий удар в плечо, но отношения с первыми встречными девушками заканчивались, не успев начаться. Сам Мигел всегда был выше любых подозрений, и даже сплетник Кинкар, знавший всё и про всех, не смог бы его уличить в излишнем интересе к противоположному полу. Но теперь ибериец стоял в Павлиньем Озере, и его обнимала самая красивая девушка в мире (и не смертная дева, а богиня!) и ждала его поцелуя, так что голова у юноши пошла кругом. Он не знал, как ему правильно поступить, да и сами понятия правильного и неправильного стали таять в его сознании, как предрассветный туман. Он испугался этого и ему захотелось бежать, но клятвы нужно исполнять, поэтому он взял в свою руку прелестную ручку богини и поцеловал её тонкие пальцы.

– Ты смеёшься надо мной, мальчик?

Во взгляде и словах Ковентины гнев, удивление, насмешка и обида смешались так, что Мигел страшно смутился и растерялся, а в следующее мгновение губы озерной девушки прикоснулись к его губам. Это было невыразимо приятно, и не только потому, что это был первый и последний подобный поцелуй в его жизни. И он показался ему долгим, как сама жизнь. Мысли его смешались окончательно, он впал в сладкое забытье, но тут, к огромному его облегчению и огорчению одновременно, вдали послышался призыв боевого рожка принца Кевина. И тогда юноша отстранился от богини.

– Прости меня, госпожа! – промолвил он, преодолевая в себе волнение и желание вновь оказаться в её объятиях. – Мой друг в опасности, и я должен спешить!

Ковентина посмотрела на него с обидой и печалью, и вдруг заявила:

– Твоему другу ничего не угрожает. Разве ты не слышишь? Птицы поют, празднуя погибель ведьмы Корриган, Фахана и Великого Вепря Севера! Но неужели я для тебя ничего не значу, мальчик?

Мигел молча поклонился ей, и, обернувшись, направился к берегу, где его ждал Кухулин. Ветер, понурив голову, побрёл за ним следом. Но ступив ногами на сушу, юноша не выдержал и обернулся.

Богиня стояла на воде, разгневанная, юная и прекрасная, и исходящий от неё свет серебрил водную гладь.

– Что ж, иди, злой неблагодарный мальчишка! – воскликнула она – Но, если вдруг передумаешь, приходи сюда этой ночью. Другого шанса обрести подлинное счастье у тебя уже не будет!

После этих слов Дева Озера развернулась и зашагала прочь по озеру, а Мигел и его четвероногие друзья направились к Проклятому Камню.

Солнце прорезало тучи, и свет отразился на стальных клинках, один из которых украшал надгробие Мельдина, а другой торчал из туши поверженного Мигелом вепря.

«Странно, почему клинок на могиле так сияет? – подумал Мигел, выйдя на опушку. – Не пикси ведь его начищают. Они вроде как тоже ненавидят изделия из железа».

Однако настроения разгадывать подобные секреты у него не было, и он направился к поверженному врагу, чтобы забрать свой меч и поспешить навстречу Кевину. Но подойдя к кабаньей туше, Мигел удивлённо присвистнул. Оказалось, что пикси не теряли времени даром, и успели выкопать возле трупа огромную могилу. Братья как раз заканчивали работу, и из ямы вылетали комья сырой земли.

Пока Мигел, вырвавший из кабаньей туши свой клинок, вытирал его о край плаща, Бин и Пейн выскочили из могилы, чумазые, вспотевшие, и довольные.

– Странно, а мы думали, она тебя охмурила, так долго тебя не было! – обратился к юноше Бин, смахивая рукавом пот со лба. – Обычно они всегда охмуряют смертных. Похоже, ты ей не понравился.

– Да, видно, лицом не вышел! – подтвердил догадку брата Пейн. – Ну да не печалься! Нельзя ведь, чтобы все блага и дары жизни достались одному тебе. Пусть ты и не красавчик, зато очень отважный воин, раз смог завалить такую зверюгу, как Великий Вепрь Севера. Мы тут как раз для него могилку выкопали. Не поможешь тушу столкнуть? Только сперва стрелы повыдёргивай! Боюсь, они тебе ещё пригодятся!

Мигел засмеялся и кивнул, соглашаясь. Слова маленького вздорного пикси развеяли чары Девы Озера, и на душе у него стало легко и светло. После того, как юноша выдернул стрелы из мерзкой туши, они втроём навалились на неё, пытаясь сдвинуть с места, но безрезультатно. Однако, когда к ним на помощь пришел конь Ветер, толкая труп копытами, дело пошло на лад, и огромный кабан рухнул в приготовленную для него могилу. Только сейчас Мигел заметил, что его здоровенные клыки куда-то исчезли.

– Присыплем его земелькой, сверху прикроем дёрном, и будет холмик – что надо! – заявил Бин, сразу принявшись орудовать костяной лопатой, засыпая кабаний труп.

– Я назову этот холм «Холмом Счастливых Червячков»! – в свою очередь сказал Пейн, присоединяясь к работе. – Тут долгие годы будут жить самые счастливые и сытые червячки во всех Запретных Землях!

Но вдруг они оба остановились, пошептались, а потом каждый из них поднял с земли по огромному кабаньему клыку, которые юноша не заметил в траве.

– А теперь прими от нас кое-что в подарок! Мы их специально для тебя приготовили! Будет тебе память о славной битве! – торжественно заявил Бин, но при этом с такой жадностью взглянул на клык в своих руках, что Мигел, заметивший это, не выдержал и опять засмеялся.

– Вы кое о чём забыли, друзья мои. Может, я и отважный воин, но, если бы двое не менее отважных пикси не пришли мне сегодня на помощь, когда я взбирался на камень, бой с кабаном мог бы закончиться куда печальней. Поэтому пусть эти клыки останутся у вас, на память обо мне. Вы, пикси, цените добрую кость, и вам она больше пригодится. А для меня это будет лишним грузом в моих нелёгких странствованиях.

Пейн радостно запрыгал, услыхав эти слова, и (в который уже раз) заработал подзатыльник от старшего брата, который попробовал переубедить Мигела. Но, к своему огромному облегчению, безуспешно.

Пока они препирались, Мигел успел оседлать коня и вскочить в седло. Он, хотя и верил словам Ковентины, продолжал переживать за друга, ведь Кар не возвращался, и рог принца тоже больше не трубил. Похоже, на озере им частично овладели чары, и он перестал замечать время, раз пикси успели выкопать такую глубокую могилу. Тогда где же Кевин? Да и участь Керидвен оставалась для него неизвестной. Одним словом, нужно было спешить. Но перед тем, как отправиться на поиски, он махнул пикси рукой и произнёс:

– До встречи, друзья! И забудьте о благодарственных подарках, это я вам бесконечно признателен и обязан! Кроме всего прочего, только сейчас я понял, что не подари мне Пейн свои костяные инструменты для резьбы, мы бы никогда не узнали об участи несчастной принцессы.

Пикси удивлённо на него уставились, и Мигел понял, что те понятия не имеют про заколдованный куст и почти все связанные с ним приключения. Объяснять сейчас что-либо не было времени, но ему и не пришлось это делать. И скакать тоже никуда не пришлось. Ведь именно в этот момент на поляну выехали всадник и всадница. Это были принц Кевин верхом на Вихре, и рыжеволосая девушка, которую осторожно вёз на себе Серогривый. Несмотря на то, что лицо юной всадницы было измождённым, а одета она была в мужскую и явно великоватую для неё одежду, Мигел сразу признал её одной из первых красавиц среди людей, и склонил голову в поклоне, а Бин и Пейн сложили ручки на груди и замерли в восторге, глядя во все глаза на вернувшуюся в мир живых дочь короля Локрина.