Читать книгу Летопись Черного Ворона - Игорь Сычев - Страница 5

(Рассказ английского отшельника)

«793. В том году страшные знамения были видны по всей Нортумбрии и очень напугали людей. Это были большие ураганы и молнии, огненные драконы летали в воздухе».

«Англосаксонская хроника»

Я многое помню, мне долгая жизнь от Бога была дана.

Со мною вместе сто десять лет страдает моя страна.

Но я не могу припомнить уже, то сказка была или быль,

Историю эту я услыхал, когда был совсем молодым.

Дракон прилетел от северных льдов и сел на Седой скале,

И мерзких нечистых тварей лесных в помощники взял себе.

Они с хуторов, городков и сёл сгоняли людей в полон,

И к мрачной Седой скале волокли, где их пожирал дракон.

Но часто он сам на разбой летал, и когда его чёрная тень

Ложилась на землю – то пепел один оставался от деревень.

И всех несчастных, кто рядом жил, сковали ужас и страх,

Люди бросали свои дома и укрывались в лесах.

И в Дарем тогда, приходили они под защиту стен городских,

И плакали там о сожжённых домах и о погибших родных.

И многие рыцари тех краёв клялись на своих мечах

Сражаться с драконом и ратью его – и погибали в боях.

Жил в Эссексе рыцарь, молод он был, звали его Адельберт,

Во многих сраженьях биться ему довелось не на жизнь, а на смерть.

Он, несмотря на юный свой век, возглавил войска короля,

От вражьих нашествий и чудищ лихих берег родные края.

Немного было среди англичан подобных ему храбрецов,

Всегда он бился в первых рядах, и смерти смеялся в лицо.

Но шрамы покрыли тело его – следы от клыков и мечей.

А было непросто в те дни отыскать умелых и мудрых врачей.

И стало юноше все трудней сносить несносимую боль.

Узнав о тяжких муках его, встревожился добрый король.

Призвал он рыцаря и сказал: «Ты был мне послушен всегда,

И нынче исполни волю мою, пока не случилась беда.

Я слышал, в Нортумбрии есть монастырь, где воинов лечат от ран.

Гласят легенды, что в тех краях целебен даже туман.

Твой меч добыл королевству покой, мы все пред тобою в долгу,

И если что случится с тобой, себя я простить не смогу.

Готовься в дорогу, мой преданный друг, и пусть сохранит тебя Бог!»

С поклоном ответил ему Адельберт «Я спорил бы, если бы мог.

Да только от ратных кровавых трудов давно отдохнуть я мечтал…»

И вот, королевский исполнив приказ, на север он ускакал.

Однако, лишь в Дарем приехал он, как сразу узнал о том,

Что край разорён, и что рядом живёт с северных льдов дракон.

И грустно рыцарь промолвил тогда: «Пытался я ускакать

На время от битв и сражений, но вот, должен сражаться опять».

Он меч отдал наточить кузнецу, коня накормил своего,

И в городе в этот же вечер никто уже не видал его.

А он, у прохожих путь расспросив, за солнцем, исчезнувшим, вслед

Скакал по безлюдной лесной тропе к проклятой Седой скале.

К сожженной деревне подъехал он и соскочил с коня.

Судьба не судила людям спастись от яростного огня.

От страшных обугленных тел людских он взгляд не мог отвести,

И тут увидел лежащим в золе мальчика лет десяти.

И рыцарь ребёнка на руки взял, и, не сдержавши слёз,

Он имя вечного Бога призвал, и клятву свою произнёс:

«Мечу своему я покоя не дам», – плача, промолвил он, –

«Пока ещё бьется сердце моё, иль пока будет жив дракон».

Могилу он вырыл на склоне холма и сверху поставил крест,

И вспомнил в тот вечер сэр Адельберт, что значит «святая месть».

Лесная тропа его увела от обгоревших домов.

Раны давали знать о себе, и болело сердце его.

Ночь опустилась, и звёзды с небес прислали ему привет,

И вот тогда увидал впереди рыцарь неясный свет.

И на поляну выехал он, и не поверил сперва,

Тому, что открылось его давно не видевшим сна глазам.

Стояла девушка на лугу, где цвели ночные цветы…

Рыцарь в жизни ещё не видал, дев такой красоты.

Струилось сияние от неё, и в каштановых волосах

Огнём горел с рубином венец, и как звёзды были глаза.

Был рыцарь её красотой покорён, и сердце наполнил восторг,

И взгляда он уже своего от неё отвести не мог.

Смотрел неотрывно он на неё, и мог бы смотреть всегда,

И пенье невидимых духов лесных рыцарь услышал тогда:

Лесная волшебница перед тобой,

Оставь все дела, обрети покой.

Зачем продолжать бессмысленный путь?

Не лучше ль на этом лугу отдохнуть?

Забудь про мечи, про сраженья и кровь,

Не много ль желанней царевны любовь?

Ведь если тебя полюбит она,

То будешь ты счастлив навек и сполна!

Он видел: ступая по мягкой траве, волшебница шла к нему,

Но вспомнил могилку мальчика он, и клятву, что дал ему.

И клятва тогда больнее, чем меч, сердце пронзила его,

Но верность обетам ценил Адельберт на свете дороже всего.

Пришпорил он коня своего, и тогда прозвучал в тиши

Прекрасный голос царевны лесной: «Рыцарь, куда спешишь?»

И твёрдо он взглянул на неё, и дал печальный ответ:

«Я еду к подножью Седой скалы, другого пути мне нет.

Прощай, я ничем не обидел тебя. Какой в оправданиях толк?

Другому ты будешь дороже, чем жизнь, но мне дороже мой долг.

Для пленных в пещерах Седой скалы дракон предназначил смерть,

И я уезжаю, хотя б и хотел весь век на тебя смотреть.

Пусть даже мне судьбой не дано дракона будет убить,

Хотя бы ранить хочу его, меч кровью его обагрить.

Так пусть же лесная тропа ведёт меня навстречу судьбе!»

И он пришпорил коня своего, и растворился во тьме.

Я многое помню, мне долгая жизнь от Бога была дана.

Со мною вместе сто десять лет страдает моя страна.

Но я не могу припомнить уже, как рыцарь закончил свой путь,

Сумел ли он пленным проклятых пещер свободу и жизнь вернуть.

Не знаю, бился ль с драконом он, сдержал ли он свой обет,

Но знаю точно – сто десять лет драконов в Нортумбрии нет.