Читать книгу Псих - Игорь Сотников - Страница 2

– Что за бес вчера в тебя вселился? – сидя в комнате отдыха для персонала и, попивая чай из чашки, капал на мозги Илье его друг Денис.

– Давай потом, а? – решая с чего же начать и всматриваясь в предлагаемые для снятия тяжести сушняка варианты, состоящие из бутылки минералки и жестяной банки газировки, одернул друга Илья.

– Вчера ты по-другому говорил той девчонке, которая, почему-то, не соглашалась на твоё «сейчас» и предлагала тебе своё «потом», которое, видишь ли, тебя не устраивало, а сейчас ты мне заявляешь: «Давай потом», – делая оскорбленный вид, мучает Илью Денис.

– Ты что, меня с ума свести хочешь? – в сердцах отвечает Илья.

После чего Денис замолкает, занимая позицию наблюдателя, которая предполагает новое увлекательное развлечение под названием: «Открой трясущимися руками бутылку».

Илья же, уже находится на пределе, который к тому же усугубляет тот выбор, перед которым он поставлен обстоятельствами, требующих от него применения всех его навыков, на которые он способен к своим каким-то с чем-то годам. Что в двух словах означает: ему надо открыть один из представленных на выбор ёмкостных объектов, содержащих в себе живительную влагу. Но вот решение принято, и Илья берёт в руки бутылку. Он круговым движением пытается, сорвав сдерживающие фиксаторы, открутить крышку, что в силу должных причин, как повышенная влажность ладоней Ильи, вызванная его нервическим состоянием, не позволяет ему это сделать, прокручивая бутылку в его руках. А ещё этот Денис… Вместо того чтобы поддержать друга и броситься ему на помощь, он с таким издевательским видом ухмыляется, глядя на него, что совершенно не содействует делу.

– Да что б тебя! – вскипает Илья в очередной раз, прокрутив безрезультатно бутылку.

После чего он отставляет её подальше от себя и останавливает свой взгляд на банке, которая своей жёсткостью грозит кому-то из них определёнными последствиями, которые бы наверняка произошли, если бы Денис, наконец-то, не вспомнил о своих дружеских обязанностях и, взяв банку, не открыл её, и тем самым спас своего друга от неминуемой опасности: либо порезаться, либо же умереть от обезвоживания. На что Илья, человек которому не свойственна неблагодарность, выражает её через восторженные глотательные звуки, сопровождающие опорожнение этой банки, теперь уже из под газ-воды.

– Ну как, полегче? – спрашивает его Денис, после чего Илья, кивает головой и, откинувшись на спинку стула, ещё раз протяжно выдыхает. – А ведь Лика вчера, поехала с этим хлыщем Виктором, – вновь сужает сосуды Ильи Денис.

А после этого Илья уже готов сказать, всё, что он думает: во-первых, о Денисе, так спешащего в самый подходящий момент порадовать друга, а во-вторых, обобщить одну непреложную истину на счёт женского пола. Но этому на этот раз не суждено было случиться, в силу неожиданного отвлечения Ильи тем незнакомцем, о котором будет рассказано чуть позже.

– Парни, не подскажете… – вдруг сзади от Ильи, сидящего спиной к выходной двери, раздается знакомый голос.

Илья поворачивается и в дверях видит вчерашнего своего знакомца, о котором следует рассказать поподробнее, посвятив ему один из абзацев, которых, в виду их немалого количества не слишком-то и жалко, хотя, ведь, не это же главное в этом частном случае.

Ведь бывает так, что у кого-то и зимой не выпросишь снега, ну а я, в принципе, находясь в подобной ситуации и «сидя» на буквах, решил не жадничать, а своим бескорыстием указать кое-кому на своё место, и тем самым доказать свою состоятельность в возможности поделиться, что никоим образом не означает повышенное содержание во мне троцитов тщеславия, о котором сможет подумать не слишком вдумчивый, а скорее всего – поверхностный наблюдатель.

В общем, я это к тому говорю, что необходимость ввести вас в курс событий, а не какое-нибудь желание похвастаться собой, не только движет моей рукой, но и назидательно требует этого от меня, для чего и придётся перенестись назад, за день до сегодняшних событий.

* * *

Вот мы находимся на пороге одного из входящих в первую сотню страны банков, что уже должно внушать нам то, что пока нам не сильно понятно, но всё равно, как бы давит потолком и обстановкой, и тем самым – внушает. Ну, а как же может быть иначе, и если бы вы только могли себе это представить, под сводами какого недвижимого объекта Госреестра, с его функциями движимого субъекта обращения денежных потоков финансовой системы страны, вам суждено было сейчас находиться, то вас, наверное, и вовсе ошеломила бы эта невозможность сопоставить ничтожность вашего, зачем-то заглянувшего сюда «я», с этой бесконечной банковской вселенной, в которой одних только кредитных займов больше, чем гипотетическая возможность их вами сосчитать.

– Да, монументально, – поглаживая мраморные стены банка, взволнованно, про себя, вы делаете замечание.

Хотя, какое ещё замечание? Разве можно употреблять столь дерзкие слова по отношению к оплоту и защитнику ваших вкладов? Нет уж, извольте быть более корректным, называя всё своими именами, чтобы отдать должное этой монументальности. Да, величественность здания наполняет вас уверенностью (и даже немного – самоуверенностью), ведь и вы, гражданин этого государства, можете номинально называться совладельцем этого банка, чьи активы на 51% принадлежат государству, для которого вы, как истинный патриот, мало чего пожалеете, и поэтому пришли сюда, чтобы открыть счёт, и тем самым способствовать процветанию банковской системы страны. Для этого вам нужно (всего-то?) взять талончик, дождаться своей очереди, и вот вы у окна операциониста, черты которого вам кажутся слишком знакомыми.

Да неужели это наш Илия, которого, если честно, при его-то годах, было неожиданно увидеть на этой передовой части финансового фронта по приёму вкладов от населения? Да уж, застали врасплох, а мы-то думали…

И знаете ли, как-то желательно было бы иметь знакомых среди, если и не топ менеджеров, то хотя бы – из среды приближенных к ним. А тут какой-то клерк, или как там его ещё назвать? «Примите вклад…», – в общем, как-то так.

Нет, а что вы хотели, когда жизнь «топ»– или «vip»-персон, так прельщает своим богатством, ведь наверняка она (благодаря возможностям, которые дают эти богатства) неизмеримо интереснее и насыщеннее, чем жизнь какого-то там клерка, который кроме работы и клуба (если ещё, конечно, его туда пустят) ничего не видит. Нет уж, нынче актуальна тема: «Небедные люди», а всякая там Достоевщина – всё это в прошлом, и совсем не наш удел стремлений, в котором есть место только высокоскоростным и быстротечным желаниям, для выполнения которых и требуется небедная подпитка.

«Представьте только…», – унесётся в свои фантазии очередная мечтательница, которая доподлинно всё знает и, что интересно, от рождения уже умеет и даже готова взять на себя этот груз ответственности по распределению средств, которые (по её мнению!) не должным образом вращаются в руках этих «топов», которые, хоть и умеют жить, но всё же не настолько хорошо, как бы могли, позволь им помочь в этом наша мечтательница.

– Девушка, вы меня слышите? – спускает с небес на землю мечтательницу Лику дотошный клиент. Лику, которая по злой воле судьбы работает операционистом в этом же банке, когда её место (по её же мнению!) – рядом с управляющим банком, Леонидом Леонтьевичем, который совершил ещё пока поправимую ошибку, двадцать лет тому назад выбрав себе в жены эту несвежую тётку, которая не имеет никаких особых достоинств, и которая сумела лишь только вовремя запрыгнуть в семейный поезд ЛЛ. Ладно, этот ошибочный шаг ЛЛ, можно будет списать на его малую опытность, которая теперь наверняка набралась нужных величин, и значит, Леонид Леонтьевич не сможет отвергнуть очевидного факта, что молодость всегда активнее и привлекательнее старой грымзы, которой так или иначе придётся подвинуться.

– Девушка… – не даёт Лике передыха этот настырный клиент.

– Да, я вас слушаю, – расплывается в улыбке Лика, рассматривая клиента в воображении, которое ей рисует, что его глазницам очень сильно не повезло под её ударами ручкой, находящейся пока что на цепочке прямо на стойке, и которая вряд ли сможет выдержать силу напора Лики, которая в гневе ещё не на то способна.

– Иля. Ты мне не поможешь? – изящно обращается Лика к сидящему за соседним окном Илье, который всегда внимателен к ней и готов ей помочь при первом же зове. Ну а как иначе, когда высокий корпоративный дух, витающий в этом здании, не просто требует, а даже уже впитался в вашу кровь после инструктажа главного менеджера.

Правда, в поведении Ильи сквозит нечто большее, чем желание помочь коллеге по работе, что, конечно, вполне объяснимо, стоит вам увидеть во весь рост эту томную брюнетку Лику, которая уже извела не один десяток своих поклонников, так и не сумевших понять её исканий.

Ну, а когда девушка ищет – разве кто-то может её понять? Вот и приходиться ей, пока, что довольствоваться только попутчиками по жизни, в которой, все развивается планомерно и подчинено закону наполненности, своими корнями упирающегося в Ноев ковчег, выполненного из свежеспиленных деревьев, кои однозначно в плавании пустили корни. А этот закон, в общих словах, звучит так: «Каждой твари по паре…».

Так любой коллектив, вне зависимости от своей профессиональной принадлежности или корпоративной направленности, включает в себя гендерные деления. Правда, за редким исключением, связанным с половой обременительностью, которая всё чаще стирает пределы допуска в те области профессий, в которых ещё на заре их зарождения было немыслимо заявить о допустимости такого. Так мужская единица была допущена в святое святых – гинекологию – где они, как оказывается, достигли впечатляющих успехов и пользуются заслуженным успехом, граничащим с нарасхватом у женщин, но которых всё же так и не переубедишь в том, что всё-таки и у вас руки до чего-нибудь, да и доходят. А что касается их прямого конкурента в области жизненного прилежания, то и они не желают отставать и уже обряжаются в кардинальские одежды.

В нашем же, корпоративном случае, как было выше указано, в наличии имелись все представители человеческой фауны, со своими хищниками, травоядными и даже овощами. Так везде есть свои: своенравные красавицы Лики, амбициозные Викторы и, пожалуй, увальни Ильи, ну а также и другая, менее или более серая, как статистическая, так и не очень масса, которая, если будет нами востребована – обязательно получит своё слово.

Но сегодня Илье не суждено стать для Лики незаменимым помощником. Звонок телефона отвлекает Илью, после чего его выражение лица сменяется на озабоченное, и он, извинившись перед Ликой, отправляется внутрь здания, куда право идти имеют только одетые в форменную одежду работники банка, имеющие при себе бейджик и пропуск для прохода через кодовые двери.

– Ты куда? – задает вопрос встретившийся ему на пути Денис, а для Ильи, по-дружески – Ден.

– Да, что-то в кадры вызывают, – теребя макушку, отвечает Илья. После чего он, не задерживаясь преодолевает все двери и лестничные пролеты, пока не оказывается у дверей этого «ОК», который всё видит и слышит, и поэтому немного страшит работников не самого высшего звена.

Илья, испытывая на себе подобные неблагожелательные чувства и, несмотря на то, что его вызвали, не сразу решился войти в этот кабинет и уселся рядом на один из стульев, находящихся около кабинета, которые по какому-то недосмотру, до сих пор своим видом не только портили интерьер строгости здания, но и могли ввести в заблуждение просителя, который из-за ничтожности своих умозрений, ещё подумает, что ему будет позволительно сидеть в кабинете этого «ОК». Илья присел и начал прикидывать: в связи с чем он был вызван сюда, когда как, по его мнению, отпускных или ещё каких причин для этого не было.

– А что, нет приема, что ли? – нарушил ход мыслей подошедший к кабинету субъект, который всем своим видом показывал пренебрежение к каким-то там условностям и даже, по всей видимости, не испытывал благоговейного страха перед этим «ОК».

– Почему же? – на автомате ответил Илья.

– А чего тогда не заходим? – оказался прям этот незнакомец.

– Я не тороплюсь, – ответил Илья.

– Вот как? Что, мандражируешь? – уставившись на Илью, заявил этот незнакомец.

– Есть немного, – почему-то откровенен с ним Илья.

– А какого чёрта? – меняется в лице незнакомец, тем самым показывая свою неуравновешенность, чем приводит в замешательство уже Илью. – Запомни: ты для них, также, как они для тебя, и… всё, – туманно, сквозь зубы цедит слова незнакомец.

И бросая знак Илье о том, что он пошёл, незнакомец, кощунственно не постучав, а как к себе домой заявив: «Здрасти», вошёл внутрь, закрыв за собой дверь.

Оставшийся на своём месте Илья начал прикидывать в голове, кто бы это мог быть? Его лицо неуловимо показалось ему очень знакомым, о чём Илья попытался узнать, копаясь в своей памяти в поисках каких-нибудь соответствий, что, конечно, было очень здраво с его стороны, ведь это очень важно: в момент ожидания отвлекать себя значимостью чего-нибудь такого, что к тебе не относится.

– Так, а вы, что не заходите? – послышался строгий голос начальника «ОК», после чего Илье уже ничего другого не оставалась делать, как проследовать вслед за ним в кабинет. Где, к удивлению Ильи, никого не было, хотя, может быть, незнакомец прошёл в следующую дверь, что, в конечном счёте, осталось невыясненным, так как врученное ему уведомление, уже требовало от него своего пристального внимания.

– Ну, что там? – послышался сзади голос Дена.

– Да вот, уведомили, как положено по закону, за два месяца, о моей ответственности, как персонала. Что, по-моему, и означает сокращение, – ответил красный от прилива крови Илья, держащий в одной руке вручённое ему уведомление в кадрах, а в другой – стакан воды, с помощью которой он пытался потушить внутренний огонь.

Ден же, взяв этот лист бумаги из рук Ильи, пробежался по нему глазами и, вернув обратно, ничего не сказал, а подойдя к автомату, выбил себе банку воды, открыл её и принялся тушить уже своё волнение.

– А знаешь, я, наверное, уже к этому был внутренне готов, – придав себе бесстрастности, сказал Илья.

– Ты пока не торопись делать выводы. Кто знает, как ещё всё повернётся? – последовал ответ Дена.

– Всё равно, это была временная работа, и сразу было ясно, что я к ней не подхожу. Ещё хорошо, что по сокращению увольняют, а не по какой-нибудь надуманной причине, – успокаиваясь и всё больше приходя в себя, говорил Илья.

– Да, не хотят они дать тебе выполнить свой богатырский «печной подвиг». – Осклабился Ден.

– И не говори, – улыбнулся Илья.

– И куда пойдёшь, если что? Уже надумал? – спросил его Ден.

– Уже всё решено, и ты, как друг, просто обязан пойти со мной, – серьезно, не сводя своего взгляда с Дена, заявил Илья, чем привел того в некоторое замешательство.

– Ну, у меня, если что, ипотека… – последовал ответ Дена.

– Не боись, это всего лишь бар. Ты же понимаешь мой настрой. Сегодня надо напиться, – улыбается Илья, на что следует ответ такого отзывчивого Дена:

– Ты же знаешь меня. На счёт этого – я с тобой хоть в бар, хоть в клуб – куда только твоей душе будет угодно.

– Ну вот и хорошо. Вот только одно меня тревожит… – заметив издалека Лику, беседующую с одним из менеджеров среднего звена под именем Виктор, пасмурно сказал Илья.

Ден же, переведя свой взгляд вслед за Ильей и увидев предмет его наблюдений, хмыкнул и заявил:

– Ты знаешь моё мнение, – после чего, махнув рукой, отправился исполнять свои должностные обязанности, оставив нам загадку своего мнения.

До которого нам, может быть, и дела никакого нет, но, тем не менее, всё-таки желательно иметь более чёткие представления на этот счёт, а то – мало ли что. Хотя, если учитывать явную не озабоченность Дена предметом тревоги Ильи – можно сделать вывод, что он совершенно не разделяет мнения своего друга, ставя это мнение в обособленное место от своего.

Вечером же, после работы, во время посещение ими бара, как раз и вскрылось всё то, что было так тщательно утаено Ильей ото всех, в том числе и от Дена, а именно: те его душевные переживания, которые были вызваны этим кадровым уведомлением.

И как бы Илья не храбрился, громко заявляя о своей приспособленности к жизни (о чём, между прочим, Ден просил его пока не сильно-то распространяться и во избежание кривотолков оставить в тайне от всех), всё же это своего рода непризнание себя (в чём ты никогда не пожелаешь признаваться), в некотором роде приводит к потере в тебе той же самоуверенности, а каждая твоя потеря – подтачивает твои силы, что и приводит к закономерной вашей реакции неприятия случившегося.

А любой человеческий переход из одного состояния в другое (для плавности самого перехода) требует сопутствия в нём жидкостного элемента. И если до совершеннолетия этим элементом, как правило, служила вода, то после преодоления определённого разделяющего эпохи возраста – уже требуются напитки, обладающие своей крепостью, без которой так сложно осуществить этот переход.

Здесь-то, в баре, Ден и ощутил на себе всю степень упадка сил Ильи, который не раз за вечер, нарывался на то, чтобы этот упадок вылился во внешнюю материальность, уронив его окончательно вниз, дабы расширить его кругозор и познакомить воочию с плинтусом, после чего для Ильи это обиходное выражение не будет так далеко от понимания, а как вы знаете, любое новое знание, всегда идёт на пользу, с чем он сможет себя и поздравить.

Но неужели, даже несмотря на все допустимые для подобного поведения причины, так уж обязательно ими пользоваться, уже давая другим повод для подобного поведения. Что же получается, стоит сказать: «Дай человеку только повод…», – и он уж покажет себя, из-за чего даже складывается впечатление, что именно повод, а не какая-то там причина (которая только и служит для того, чтобы завуалировать истинную подоплеку действий человека), и есть та поступательная сила для человека, которая и двигает его по этой жизни?

В случае же с Ильей, можно было не сомневаться, что его нервное состояние всё же имело под собой основательную причину, что в некоторой степени для обеспечения сохранности нервной системы, требовало от него выплеска эмоций, которые, надо заметить, не знали удержу и лились вместе со слюнями на его товарища Дена, который, как истинный друг, стойко (а в основном – сидя) переносил эти удары словесности друга, который, впрочем, не ограничивался одними только высказываниями, но и весьма энергично всё сопровождал жестикуляцией рук. Что не раз грозило падением стоящих на столе стаканов, и которые всё же пару раз эмоционально падали, разливая недопитое пиво. После чего звучало предложение обновить, и официанты, привыкшие к столь экспрессивным клиентам, ни слова не говоря, мигом убирали на столе, меняя пустую посуду на полную, не забывая не только дополнять лишними цифрами предстоящий к оплате счёт, но и призвать к внимательности охрану, дабы разошедшийся клиент не слишком-то забывался.

Трудно сказать, в какой момент наступает время повода, который включает в себя те затаённые в вас вещи, которые вы, наверное, так и не решились бы вот так прямо сказать (без этого самого повода), и который так ищут натуры, не замеченные в составе робкого десятка. Что, конечно же, не значит, что они такие уж трусы. Нет, просто они считают, что само ваше «Я», ещё не заключает в себе повод. Но всё же для этого необходимо определённое стечение обстоятельств, после чего уже будет можно заявить о себе, как о поводе, требующим решения. И вот как раз, совместные дружеские посиделки, (которые позволяют не только расслабиться, но и способствуют вашей откровенности, что наступает от преобладания в вас чувствительности) и являются наиболее часто (в силу его доступности и эффективности) встречающимся поводом, в результате чего и решаются многие вопросы. И люди договариваются до того, до чего не могли договориться раньше, правда, иногда – перебарщивают, и тем самым – заговариваются, после чего и возникает уже информационный повод, который всего лишь является побочным эффектом невоздержанности любителей пооткровенничать.

Что же касаемо Ильи и Дена, то между ними секретов практически не было, кроме, разве что: раскрыть друг перед другом свой не имеющий границ внутренний мир, который, несмотря на различия и связанные с этим отношения к нему, всё же присутствует в каждом из нас, стоит только вам пошире раскрыть глаза и заглянуть в себя, что, в силу большой вашей занятости, не всегда удается, так и оставаясь неприметным, а, зачастую, и вовсе невидимым элементом части вас.

Кто-то находит время для этого, производя взаимовыгодный обмен с внешним миром, другие же, выбрав иной взгляд на жизнь, не считают нужным копаться в себе и скорее потребляют, экспортируют в себе внешнее. А третьи, испытывая острую нужду поделиться миром с окружающими, этим и занимаются, привнося во внешний мир частичку своего внутреннего я, назвав это процессом творчества.

Такую субъективность видения и изливал на Дена Илья, стоило только им погрузиться в пучину без альтернативности, в котором оказывается каждый, стоило ему попасть под рюмку. Когда же тема творчества подошла к своему логичному продолжению, а именно: к его элементам, без которых невозможно само творчество – вопрос коснулся нелёгкого отношения Ильи к Лике, его коллеге по работе, о которой он (зная неприязнь к ней Дена) не спешил распространяться, но как это бывает – до поры, до времени, которое обязательно наступит и… наступило.

Но тут, надо признаться, Илья в этом не преуспел, так как его вменяемость не слишком способствовала этому, да и сам Ден не слишком-то был восприимчив к другу, после того, как умудрился у выхода из туалета, творчески (о чём будет лучше всего умолчать) познакомился с двумя девахами, которые были не прочь присоединиться к ним.

Когда же они присели к ним за стол – Илья, находясь в состоянии «сам себе на уме», завёл свою любимую философскую шарманку, которая для любительниц всего материального – как-то побоку, и Илья, почувствовав падение интереса к себе, решил выбрать забвение, упившись напрочь. Что и было им осуществлено в результате усиленного налегания на крепкие напитки.

И тут, когда, как казалось, материальное вновь одержало вверх над этими ненужными философскими мудрствованиями, оставшемуся в более здравом состоянии Дену, пришлось поплатиться за своё пренебрежение диалектикой, которая всей материальностью невменяемого Ильи, навалилась на него, поставив его перед философской дилеммой выбора: либо оказать помощь своему другу, находящемуся в этом бедственном положении, либо же бросить его на произвол судьбы и направить свои стопы вслед за зовущей его в клуб такой соблазнительной дамой с пухлыми губами, которая никак не может оставить свою подругу в беде, не найдя ей, хотя бы стоящего на ногах бой-френда.

Конечно, Ден попытался привести в сознание Илью, тряся и обливая того водой в туалете, что было бесполезно и грозило Дену тем, что Илья окончательно утратит устойчивость на ногах, и тогда придётся его нести.

После этих неудачных попыток Дену ничего другого не оставалось делать, как договариваться с сидящим за столом гламуром о том, где они встретятся после того, как он отвезет друга домой. А дальше… Расплатившись за стол, Ден берёт за шкирку Илью, выносит его на улицу и с помощью такси довозит того до дома.

Далее, возвратившись обратно уже с помощью того же инструмента по перемещению по городским улицам, он оказывается у того клуба, где у него есть договоренность с дамами. Но к его не удивлению – их нет у входа, и Ден, вспоминая Илью соответствующими моменту и настроению словами, махнув рукой на всё, окунается в клуб, чтобы уже там оглохнуть от музыки и ослепнуть от яркости огней, перемешанных с алкоголем.

* * *

– Парни, не подскажете… – слышит из-за спины знакомый голос Илья, после чего он поворачивается и действительно замечает заглянувшего в проём двери вчерашнего «околокадрового» типа.

И если Ден никак не реагирует на эту просьбу, ввиду своей увлеченностью упаковкой из-под печенья, из которой он пытается выяснить для себя калорийность продукта, то Илья, уважая занятость того, не лезет к нему с замечаниями и выходит из комнаты навстречу этому любопытному малому, предпочитающего его там подождать.

– Так это ты? – озаряется ещё большей улыбкой незнакомец и протягивает для рукопожатия свою руку Илье, сопровождая это своё действия попутным предложением. – Ну, значит, нам суждено познакомиться.

– Я не против, – улыбкой отзеркаливается Илья.

– Модест, – представился этот новый персонаж, при этом внимательно вглядываясь в Илью, как бы ожидая, какую реакцию вызовет это его имя, что, собственно, и последовало, как будто тот другого и не ожидал.

– Ого?! – удивлённо воскликнул Илья.

– Что вас удивляет? – польщённый, но в тоже время не показывающий этого, бравирует словами Модест.

– Знаете, мне нравится, – признался Илья.

– Ну, в этом я не могу с вами не согласиться, – улыбнулся Модест. – Хотя, в наше время мало кого чем уже удивишь.

– Да, это точно, – ответил Илья, потом внимательно вгляделся в Модеста и спросил того: – Ну, а вы к нам какими судьбами?

– Да вот, какая удивительная штука со мной приключилась, – пространно начал говорить Модест, который, испытывая маниакальную клаустрофобию, всегда старался находиться, как в прямом, так и переносном смысле в открытых пространствах. – Из кадров направили. Сказали, иди, мол, сюда и найди некоего Кошевого, после чего вручишь ему вот это, – показывая Илье направление на работу, сказал Модест. – Ну, а там, – как ляжет. – Закончил он свою речь.

– Ну пошли, я тебе покажу, где его можно найти, – некоторым образом смущенный этой новостью, сказал Илья, и направился в кабинет этого Кошевого, известного под именем Виктор.

– Ну, а у тебя, как там, в кадрах? Всё срослось? – по дороге спросил Илью Модест.

– Да нормально всё, – тоном не требующим дополнений ответил ему Илья, после чего, уже Модест не пробовал возобновить разговор, пока они не дошли до кабинета Кошевого и Илья, указав ему: – Вот, сюда, – повернулся и собрался в обратный путь.

– Что-то не так?– удивлённо спросил Илью Модест.

– Да нет, это я о своём, – пытаясь улыбнуться, отмахнулся Илья.

– Знаешь, Илья, в этом деле главное – не перепутать или вовсе не перейти за грань своего. Ну, а это я тоже о своём, – засмеялся Модест, заметив удивленный взгляд Ильи. – В общем, с меня причитается. Так что, давай, ещё пересечёмся, – кивает ему Модест и скрывается из виду.

Илья же, полный недоумения от новостей и странного поведения этого Модеста, проследовал назад на их кухню, в которой, между тем, уже никого не было, и Илья решил, что, наверное, уже пора, а то иначе уже Кошевой захочет с ним встретиться по поводу его задержек на технических перерывах.