Читать книгу Апокалипсис в шляпе, заместо кролика. Ковчег - Игорь Сотников - Страница 6

За всякого рода открытиями всегда стоит свой беспорядок мыслей

– Я всегда предполагал, что у вас, людей не от мира сего, в голове творится чёрте что за беспорядок, нам, обывателям, недоступный для понимания, – с нескрываемым удивлением и чуточку изумлением проговорил Илия, глядя на то, что ему открылось за входными дверями лаборатории и что она из себя сейчас представляла: там, как бы сказать полегче, всё было перевёрнуто верх дном и стоял, а больше, конечно, лежал полнейший разгром, – но всё, как оказывается, ещё запущенней. – На этих своих словах Илия смотрит на программиста и ждёт от него объяснений.

А программист, видно по нему, и сам находится в растерянности при виде всего того, что им сейчас представилось. И у Илии даже возникает в голове такая мысль – его новый знакомый и сам не всегда в курсе с ним и в его голове происходящего, что и приводит к таким беспорядкам на его рабочем месте – вон он как потрясён и вдавлен в свои ноги увиденным. Ну а Илия человек понимающий и он не торопит своего нового знакомого с ответом, а он готов и подождать.

А вот у программиста на этот представившийся в его лаборатории разгромный счёт совсем не те мысли и рассуждения, какие бы должны были сейчас прийти ему на ум по мнению людей со стороны или того же Илии. И программист при виде всего этого разгрома в его лаборатории не стал впадать в истерику, не понимая никак, как такое могло случиться и что тут, собственно, произошло, когда он на всего-ничего вышел на улицу подышать свежего воздуха, а он смотрел на этот беспорядок в лаборатории с таким хладнокровием и лицом, как будто он был в курсе всего того, что случилось и кто за всем этим происшествием стоял. Что, в общем, так и было.

– Так вот что всё это на самом деле значило. И теперь всё встало на свои места. – Про себя догадался программист, прижав рукой поверхность своего пиджака в области бокового кармана, где сейчас лежала половина лотерейного билета. – Моему тайному благодетелю в кавычках нужно было время, чтобы его подручные здесь навели шороха для виду, тогда как главной их целью была экспериментальная модель «Спутницы», Анюта. Так вот куда она пропала. – Сглотнув слюну, с горечью и нервностью в лице осознал программист это своё упущение и утрату Анюты. Но ему что-то не даёт покоя в таком своём выводе, и он начинает перебирать в уме всё произошедшее с ним за этот последний промежуток времени, и он находит за что там можно зацепиться.

– Но что-то здесь не стыкуется. – О чём-то уже догадывается программист, но пока что точно не может эту свою догадку с формулировать. И поэтому он начинает раскладывать по полочкам все обстоятельства и факты произошедшего с ним сегодня. – А ведь этот мой благодетель не так наивен и по большом счёту не дурак, чтобы не знать того, что я о нём многое знаю, а если и не знаю, то я наведу о нём справки. Тем более, если я работаю в том же самом учреждении. – Пустился в рассуждения программист. – А если это так, а это так, то тогда это всё меняет, и его ко мне подход, теперь получает для себя другое объяснение. Он, будучи уверенным в том, что я его отслежу, этого и хотел. А вот для чего, то вот это мне и предстоит выяснить.

С новым осознанием произошедшего в лаборатории посмотрев на всё это, программист уже подспудно догадывался, что скрывалось за этим к нему подходом человека с лотерейным билетом – ему нужен был кодовый ключ к украденной его людьми модели «Спутницы», для включения которой, в целях безопасности, и создан был этот блокировочный код. Ну а чтобы у программиста не возникли муки научной совести, он вон как ловко всё это дело обставил. Он даст им цифровой код, а сам получит за него неплохую компенсацию.

– Знает же гад, что я о её пропаже никому сообщить не могу. – Нервно дёрнулся программист, прикинув свои шансы в противостоянии с этим своим противником, как выясняется, человеком крайне осведомлённым, – всё о программисте и его работе знающим, – продуманным и учитывающим малейшие нюансы во всём этом непростом деле.

– Но откуда он всё это знает?! – возмутился программист, тревожно удивлённый такой осведомлённостью этого непростого человека. И программист примерно может догадываться, откуда тот всё знает. – Он имеет некоторый допуск к секретам нашего учрежденья, но не полный. А это его не удовлетворяет, вот он и решил изменить всю эту ситуацию, задумав эту авантюру. Но всё-таки зачем? И какова его конечная цель? – А вот это вопросы из вопросов, на которые программист пока что не может найти ответов, но что делать в этом направлении он примерно знает.

– Раз он хочет, чтобы я вышел на него в итоге, то что ж, я буду отслеживать тебя, но не только. А я прослежу все твои контакты и тогда посмотрим, к чему всё это приведёт. – Резюмировал свои рассуждения программист и хотел было на этом поставить точку, но тут в глубине помещения лаборатории он наткнулся на разбитый навылет монитор и это его навело на следующую мысль. – А если мой так называемый благодетель и этот ход моих мыслей просчитал? – задался вопросом программист, подспудно догадываясь о том, что это так и есть, без всякой там вероятности. – Но тогда он преследует куда как далёкие цели, которые он хочет с помощью меня достичь. Впрочем, это не отменяет того, что мне придётся действовать в том же, отслеживающим его контакты ключе. И теперь всё будет зависеть от того, кто из нас проявит большую расторопность. – А вот здесь программист в себе более уверен, правда, он так же уверен в том, что его соперник не погнушается в этом деле привлечь посторонние силы.

– Ну и пусть попробует, а мы посмотрим. – Пришёл к итоговому выводу программист, покосившись на Илию.

А Илия уловил этот его взгляд и, в собственном понимании интерпретировав его, обращается к программисту. – Это как-то связано с поисками вашей девушки?

– Вполне возможно. – Туманно отвечает программист, наконец-то, решившись войти во внутрь лаборатории и там начать фиксировать нанесённый ущерб. А Илия, что за человек такой любопытный и неугомонный, и его не удовлетворяет такой ответ программиста, кто тоном своего голоса дал ему понять, что он не хочет пока что развивать эту мысль, и он начинает задаваться вопросами.

– И кто они? – вот так не даёт собраться с мыслями программисту Илия.

– Кто они? – ничего не поймёт программист, в недоумении переспрашивая Илию.

– Ну те, кто так решил тебя отвлечь от поисков, а может и того интересней, навести на ложный след? – задаётся вопросом Илия. А вот вторая часть его вопроса показалась программисту интересной. – Значит искать здесь следов пропажи не стоит? – Задумчиво задаётся вопросом и не пойми к кому программист.

– Нет, посмотреть поверхностно всё же стоит, если целью тех, кто устроил весь этот погром, было навести тебя на ложный след. – Говорит Илия.

– В этом, пожалуй, есть своё зерно истины. – Говорит программист, принявшись за поверхностный осмотр помещения лаборатории. По окончании которого, он возвращается к стоящему на пороге Илии и разводит руки, давая ему понять, что поиски закончились ничем. А вот Илия не сдаётся. – А что насчёт камер наблюдения?

– Камер? – Переспрашивает программист, рефлекторно посмотрев в сторону потолка. После чего он возвращается к Илии и говорит. – Здесь их нет.

– Не здесь, а на подступах, в коридорах, ведущих сюда. – Уточняет Илия.

– А там, пожалуй, они есть. – Освещается радостью в глазах программист. Но только на одно мгновение, которое затмевает собой следующая, пришедшая ему в голову, озвученная вслух мысль. – Правда, получить записи будет сложно. Нужно будет подавать заявку в службу корпоративной защиты на получение записей с камер слежения. Где нужно будет обосновать получение этих записей. А как там на это посмотрят не трудно догадаться – они сами первые сперва посмотрят на эти записи.

– Ну и что с того? – ничего не поймёт Илия.

– А с того то, что никто не должен знать о том, что здесь происходит. – Опять мало объяснимо говорит программист. А Илии уже надоела вся эта таинственность и недосказанность, и он прямолинейно спрашивает программиста:

– И что здесь на самом деле происходит?

А программист в собственном, не пробивном на ясность его понимания репертуаре. – Научно-технический прорыв. А такие исследования требуют скрытности и пребывания за порогом секретности, пока…– Сбивается на этом месте программист, и не только от того, что не нащупал в своём кармане пульт от «Спутницы», но и по причине вмешательства Илии, решившего ему на этом месте кое-что от себя заметить.

– Не лишили финансирования. – Перебивает программиста своей неуместной шуткой Илия, вгоняя в ступор мысли программиста, с трудом в лице своём справляющимся от эмоций удивления, но в итоге в лице он сглаживается и, судя по всему, он принимает такой ответ Илии.

– В том числе и по этой причине. – Улыбнувшись, говорит программист.

– Не в том числе, а это главная причина. – Уточняет Илия, видимо человек практического ума, и тут нечего стесняться, если тебе ближе материальные вещи, кои на дух не переносят люди духовного склада ума.

– Пусть будет так, если вам так хочется. – Даёт уклончивый ответ программист, видимо человек полная противоположность Илии и его практическим воззрениям на этот мир. В общем, теоретик и экспериментатор, а по идеи Илии, эксплуататор всякой идейности, из которой он хочет выжать по максимуму практически применимого эффекту и на этом себе имя заработать.

– И ещё спрашивается, кто из нас больший прагматик. – С иронизированием этой ситуации усмехнулся бы Илия, возникни такой спор и рассмотрение их жизненных взглядов и позиций на мир.

– И какие тогда есть предложения? – задаётся вопросом Илия, человек к тому же действия, что проистекает из его прагматизма. Ну а раз программист позиционирует себя теоретиком, то с него план дальнейших действий. И программист его выдаёт, как только ещё раз окидывает взглядом лабораторию. – Оставляем здесь всё как есть и идём за мной. – Говорит программист, взглядом приглашая Илию на выход. Ну а Илия тут в гостях и он без возражений со своей стороны выходит назад в двери и там остановившись, начинает ждать, когда пригласивший его сюда программист, закроет эти, такие вроде с виду серьёзные двери, к которым и не подступиться без автогена, тогда как на самом деле они зараз вскрываются, если имеешь доступ к конфиденциальной информации, с кодами открытия этих дверей.

Но вот двери в прежнем порядке закрыты, – программист, что уж теперь шифроваться, ввёл единственную на данный момент рабочую комбинацию цифр (она в службе информационной защиты на каждый день выдаётся), – и они выдвигаются в обратный путь. Но теперь уже с большей неразговорчивостью друг с другом. Сейчас у каждого из них есть о чём подумать. Вот они и думают, молча и посматривая изредка себе под ноги (а так они пребывают больше в самих себе), следуя по коридорам здания.

Что в общем, не слишком затруднительно делать и ни на кого не наскочишь здесь, в этой части здания, где совсем нет народу, а всё потому, что доступ сюда ограничен. А вот когда они спустились вначале на лифте до одного из многих этажей, чтобы, используя другие местные коридорные ответвления, перейти до другого лифта, на котором им предстояло подняться вверх, но это другой вверх, в отличие от того первого, с которого они недавно спустились – он ведёт в другую верхнюю часть здания, то тут им пришлось отвлечься от своих мыслей. Ведь когда тебе дышат в затылок своей смелостью, а в особенно в лицо любопытным взглядом, и при этом так может быть, что и поджимают локтями, то не практично вообще будет, если на это всё дело не отвечать хотя бы рефлекторно.

Что и невозможно сделать, когда ты плоть от плоти человек с нервами и своими рефлексами, которые сильно рефлексируют, если на них в первую очередь не рефлексируют. И такая реакция, как выясняется, ближе была программисту, слишком мнительно смотрящему на холодность в свою сторону взглядов посторонних для него людей.

А вот Илию это нисколько не волновало, и получалось так, что люди, кто по каким-то неведанным стечениям обстоятельств оказывался рядом с ним в том же лифте, начинали нервно рефлексировать, видя такую в свой адрес бесцеремонность прямолинейного взгляда этого, что ещё за типа, за кого все принимали Илию. Где никому из придавленных его взглядом людей не давала покоя его, чёрт никак не могу вспомнить, где его видел, знакомость, и они текли потом и нервными мыслями, пребывая теперь в тревоге за свою карьерную будущность.

– Не узнать, а тем более не предугадать своё будущее начальство, с чьих ты, паскуда, рук будешь кормиться, это не только безнравственно, а это чуть ли не преступление в глазах любого чиновничества. – Вот что говорит этот открытый взгляд Илии на этих без всякой памяти и осторожности людей (вздумали себе захотеть оценить своего попутчика, заглянув ему в глаза).

И за всеми эти попутными происшествиями, а по большому счёту, они просто притирались к действительности, программист и Илия добираются до одного знакового крыла здания, где судя по изменению местного климата и среды, – здесь с помощью кондиционеров поддерживался умеренно континентальный климат, а среда, то что о ней тут скажешь, она была разряженная и способствовала продвижению в голове собственной мысли (ей редко приходилось сталкиваться лоб в лоб с чужой, а значит антагонистической мыслью), – пребывали в своих кабинетах не самые простые люди.

И не успел Илия об этом заметить программисту, как тот его опережает в этом деле, заметив выходящего из одного из таких кабинетов не самого простого человека. Ну а так как самому простому человеку всегда кажется и притом чувствуется в глубине себя, что ему встречаться, а тем более сталкиваться лицом к лицу с человеком, позиционирующим себя иной квалификации человеком – я не просто не такой как вы, сударь, а я просто вообще не такой человек, не слишком хорошая идея, ведущая только к одному неудобству и неловкости на лицах для обоих участников этой встречи, то программист проявляет на удивление Илии большую расторопность, в момент уведшая их из этого коридорчика и приведшая в одну из боковых ответвлений, типа ниши, откуда можно и понаблюдать за теми людьми, с кем им не суждено было сейчас встретиться и заодно не попасться им на глаза.

И как сейчас же Илией и программистом выясняется, то они очень вовремя и совсем не зря выбрали для себя вот такую позицию стороннего наблюдателя по отношению к тому человеку, выходящему из своего кабинета и с кем так не пожелалось вдруг, а может не вдруг встретится программисту. А как всё это выясняется, то тут необходимо принять во внимание то, что они увидели из того, что сразу же по их заходу в эту нишу произошло в этом коридорчике. Но всё по порядку и по времени своего появления в этом коридоре, ведущего в разные места людей, кто в нём оказывается и приводящего сюда людей тоже разных, но при этом по большей своей части знакомых друг с другом и с теми, кто собой занимается места в этих, с золотыми табличками на дверях кабинетах.

И вот из одного такого серьёзного, судя по золотой табличке на его дверях кабинета, решив вначале, а затем значит осуществив это своё намерение, занеся вперёд ногу, на которую был надет дорогой ботинок (его-то и заметил и видимо узнал программист в первую очередь, что и позволило ему и Илии осуществить этот свой незаметных манёвр до ниши), выходит самый не простой человек из дверей своего кабинета, здесь останавливается на самое короткое мгновение, чтобы окинуть взглядом себя со стороны, – как я там, грозно выгляжу, – после чего он вспоминает зачем он, собственно, сейчас вышел, – а хрен знает зачем, попугать собой сотрудников что ли, – и не спеша выдвигается в одну из сторон, которая лежала в той стороне, где расположились Илия и программист.

Ну а так как вышедший из своего кабинета человек был не из самых простых людей, и он был даже знаком программисту – это был вице-президент компании, Орлов, то он только с виду следует своим путём, а так то он движем всегда некими, актуальными на данный момент заботами о будущем человечества, плюс и о своём немного думает, как неотъемлемой части этого представительства на земле. И, естественно, что Орлов из-за такой своей загруженности смыслами и проблемами, мало что и с трудом на своём пути что и кого замечает. И он только тогда может вас или какое другое препятствие на своём пути заметить и обнаружить, если вы непроходимый тупица и встали на его пути, или же в другом, как сейчас вышло случае, обнаруженный им человек, до такого непереносимого для него качества человек, что он до такой степени его видеть не может, что прямо чувствует его нахождение где-то рядом с собой.

И вот такой сейчас человек, видимо и оказался в пределах близости и ощутимости взгляда Орлова, и этим человеком был Семирамид Петрович, как единственное о нём знал программист, и пока что ничего больше. Но задаваться вопросами, кто и чем тут занимается Семирамид Петрович, и почему так близко, до неприятия к себе его воспринял Орлов, сейчас времени не было у программиста, как и у Илии, когда на их глазах так стремительно развиваются события с этими идущими друг к другу навстречу и пышущими такой ненавистью во взглядах опять же друг к другу людьми.

И хотя особой динамики и треша в их действиях не наблюдается, но такого накала страстей и ненависти во взглядах друг на друга редко встретишь. И программист и Илия в некотором роде удивлены тем, как они ещё сдерживаются и не бросаются друг на друга с хотя бы с проклятиями, а не с кулаками.

Впрочем, насчёт проклятий в адрес друг друга они себя не стесняют и всё, что есть в запасниках их рассудка используют в адрес друг друга.

– Надо же, и кого это мы видим? – выразительно через взгляд оскала удивляется Орлов, глядя на невыносимого для него Семирамида Петровича. – И какими судьбами вас, ничтожный вы полностью человек, занесло сюда, в преддверии моего кабинета. Неужто со всё теми же, прежними вашими инициативами? Унижаться, бесчестить людей благородных и уважаемых своим кляузным и с насмешкой словом, и валяясь у меня в ногах, выпрашивать для себя преференций.

– Невозможно глубоко заблуждаетесь, и вообще не правы вы в этих своих исступлениях, глубоко мною и в глазах всех кого я знаю, неуважаемый, не бог, а дьявол вам, отступник и иуда праведности судья, Орликов. – Не менее, а даже более горит бешенством взгляд Семирамида Петровича в адрес Орлова.

– Да ты, как я погляжу, потерял последние остатки разума, подлец. – Нет предела возмущения Орлова, видя такое недоразумение в лице Семирамида Петровича. – Кто ты есть таков, чтобы сюда заявляться? И как мне не даёт покоя память, то вас, сударь, сюда лишь тогда пускали, когда я на то давал распоряжение. – И, хотя каждое произнесённое Орловым слово вносило свой дисбаланс в и так поганое настроение Семирамида Петровича, его отчего то зацепило больше всего это не ко времени к нему обращение Орлова.

– Это ещё за обращение такое, сударь!? – возмутился мама не горюй Семирамид Петрович. – Что всё это значит? И что вы себе такое позволяете?!

– А то, что вы и всё, что с вами было связано, отныне для меня в прошлом. – Заявляет Орлов.

– Ничего у вас из этого не выйдет. И вам не получится от меня отделаться. – В свою очередь заявляет Семирамид Петрович.

– Вы в этом уверены? – требовательно так смотрит на Семирамида Петровича Орлов.

– Да. – После небольшой заминки, не слишком уверенно говорит Семирамид Петрович.

– Что ж, сами напросились. – Делает знаковое заявление Орлов, выдвигая перед собой руки, и как можно понять по ним и по их расположению по отношению друг к другу, то приготовленных для хлопка. И теперь эти два, так антагонистически смотрящие друг на друга господина, а в собственных глазах ничтожества в самом мягком, рецензируемом случае, своих взглядов не сводят с ладоней рук Орлова.

Что между тем легче делать Семирамиду Петровичу, всё-таки лицом стоящему к рукам Орлова, тогда как Орлову приходиться в сторону своих рук коситься. Но зато он обладает несомненным перед Семирамидом Петровичем преимуществом, этот его взгляд исподлобья, с которым он смотрит на Семирамида Петровича через призму своих рук, выглядит очень даже угрожающе, плюс от него и только от него зависит, когда эти ладони его рук между собой звонко соприкоснутся и тем самым вызовут знаковый хлопок, на чей зов, как понимается всеми участниками этой встречи, должны отозваться люди из числа охраны, кто в момент, по указанию Орлова скрутит Семирамида Петровича в бараний рог и выставит его, во-первых, перед всеми идиотом, а уж затем, во-вторых, вон отсюда.

И вот настал момент истины и Орлов усиливает кульминацию момента своим заявлением. – Стоит мне только хлопнуть в ладоши, то не пройдёт и минуты, как вас отсюда выставят в чём есть и мать родила. – Оглашает приговор для Семирамида Петровича Орлов, всё же давая ему время отсрочки для вынесения этого приговора, чтобы он без всех будущих подробностей, какие с ним произойдут по собственной вине и глупости, и которые его низведут до самого презираемого здесь человека, унёс отсюда ноги по добру по здорову.

Но видимо Семирамид Петрович настолько закоренел в своей надменной и самонадеянной природе, что он и слышать не желает, что ему так предупреждающе говорит Орлов. И он как стоял на месте, уперевшись своим набыченным взглядом на Орлова, так и продолжал демонстрировать в себе вот такую самостоятельность мысли.

– Что ж, сам напросился. – Примерно так можно было прочитать обращённый на Семирамида Петровича взгляд возмездия Орлова (повторяется). И можно так же было понять по Орлову, то он своим мозговым центром принятия решений отдал команду своим рефлексам и мышцам на их сокращение и оглашение тем самым приговора Семирамиду Петровичу. И сейчас всеми участниками и свидетелями этого происшествия буквально ожидался удар гонга для начала нового этапа этого противостояния, с форсированием событий.

И текущие, и слегка застоявшиеся на одном месте события, действительно приобрели свою динамику, и прямо сейчас и буквально, хоть Орлов и не успел хлопнуть в свои ладоши. Но этого и не нужно было делать для до чего же потрясной гражданки в деловом костюме и с папкой в руках, вышедшей вдруг из кабинета, занимающего серединное положение между этими противостоящими сторонами конфликта, Семирамидом Петровичем и Орловым, застывших в одном застолбленном положении и не сводящих с этого момента своих взглядов с этой деловой сотрудницы банка.

А эта сотрудница в деловом костюме, который её очень к лицу и ей в нём можно прямо на подиум, ничего не подозревая о намерениях встреченных ею людей, Семирамида Петровича и Орлова, с кем она не раз уже пересекалась и они были ей знакомы в какой-то степени, не испытывая на их счёт особых тревог и сложностей восприятия, посмотрела на них поверх своих очков, лёгким кивком дала им понять, что она с ними поздоровалась (они в ответ ей так же кивнули) и шикарным, просто загляденье шагом, выдвинулась по коридору в дальнюю от всех них сторону.

А господа неприятели, Семирамид Петрович и Орлов, так увлеклись наблюдением за этой её походкой как по подиуму, что шеи свои начали выворачивать в её сторону. Что на этот раз легче было сделать Семирамиду Петровичу, по причине того, что эта деловая сотрудница выдвинулась в сторону ему противоположную. И получилось так, что Орлову пришлось поворачивать свою голову себе за спину, чтобы не упустить из виду ни одной подробности из прохода этой интересной сотрудницы.

А когда она достаточно далеко от них отошла, то тут-то Орлов вдруг осознал какую он сейчас допустил и продолжал допускать оплошность – он поставил себя в незащищённое положение по отношению к Семирамиду Петровичу, кому, если он не полный дурак, ничего не стоит воспользоваться этим моментом, где Орлов стоит к нему так открыто, затылком. Правда, судя по тому, что Орлов ещё не отправлен в нокдаун, то Семирамид Петрович тот ещё тормоз.

И Орлов, дыбы больше не искушать судьбу, резко оборачивается назад и что же он видит, посмотрев в направленный на него взгляд Семирамида Петровича, так и не сообразившего воспользоваться этим удобным моментом. А видит Орлов, как температура его нетерпения в Семирамиде Петровиче на его глазах накаляется и при этом причина роста этого накала так прямо читаема в его глазах.

– Ах вот значит как! – горят праведным гневом глаза Семирамида Петровича. – Вам моей, соблазнённой вами Марты, всё-таки мало, и стоит перед вашими глазами появиться первой юбке, то вы, закоренелый в своих подлостях и недостатках человек, не упускаете момент, чтобы в её сторону не заглядеться. – Что-то примерно такое выражал в себе взгляд и вид Семирамида Петровича.

А Орлов по большей части не поймёт Семирамида Петровича и с чем связаны эти его претензии. – Я человек свободный и необременённый обязательствами супружеского толка, и я не обязан ни у кого спрашивать, на кого и в чью сторону смотреть. – Вот так невыносимо для разумения и нравственной природы Семирамида Петровича рассуждал или может только делал вид, что так думает Орлов. – К тому же я не заметил здесь присутствия упоминаемых вами юбок. – Всё же до чего Орлов человек каверзный, не может он без того, чтобы не придраться к словам своего оппонента, как будто и так не ясно, что он выражался фигурально (слишком хороша была фигура той сотрудницы, вот он и сбился на эту аллегорию).

Но и это ещё не всё. А Орлов таким ехидным тоном своего голоса заметил Семирамиду Петровичу о том, что он один здесь не видит никаких юбок, что не понять его в следующем контексте, – вы, пакостный человек Семирамид Петрович, зациклились на этом элементе одежды, и он сводит вас с ума, – никак было невозможно. Ну а чтобы Семирамид Петрович даже и не пытался себя оправдать, как-нибудь ему возразив, то Орлов довершает свой наезд на Семирамида Петровича козырями.

– А что насчёт Марты, – проговорил Орлов, прямо смакуя имя Марты до дрожи в Семирамиде Петровиче, и бурном состоянии своего духа и настроения, когда он был выпивши, не позволяющего себе такие слащавые эквилибровки с именем своей супруги, – то она человек широких взглядов на мужчин. И уж не думаете ли вы, – Орлов фиксирует свой взгляд на Семирамиде Петровиче, – никакого в вас эффекту и привлекательности, что являетесь тем, на ком ей хотелось бы остановить свои изыскания идеального спутника своей жизни, или на крайний случай, мечты. – И Орлов этим своим заявлением осаживает и ставит в тупик Семирамида Петровича, у кого на это возразить нечего, и судя по его потекшему в бледность лицу, то он видит наличие правоты в этом, разбивающем его жизнь заявлении Орлова. Подлеца из наглецов, но в этом вопросе, кажется, правым на все сто.

А Орлов всё сказал, и он добился того, что хотел, и ему больше незачем здесь задерживаться. И он, окинув снисходительным, с долей презрения взглядом Семирамида Петровича, впавшего в умственную прострацию, приходит в движение, и обойдя Семирамида Петровича, выдвигается в своё удаление от этого места.

– Вот бы заглянуть в душу или на крайний случай в голову этим людям, и понять, что привело их к такой ненависти друг к другу. – Глядя на всё происходящее с этими людьми, Семирамидом Петровичем и Орловым, встретившимися на своём пути друг с другом, со своей диспозиции и понимания происходящего рассудил вслух программист.

– В душу и голову заглянуть, то это без проблем, – характерным для себя тоном хладнокровности, с замесом бесцеремонности проговорил в ответ Илия, – нужно лишь зайти к психотерапевту. А вот что насчёт того, чтобы это сделать вовремя, то, если есть такая необходимость, то я это беру на себя. – Илия сделал удивительные и удивившие программиста выводы из его заявления. Но программист не стал интересоваться и задаваться вопросами к Илии насчёт этих его выводов, когда столько вопросов вызывают демонстрируемые им часы, на подобие тех, которые в своё прошлое время носили в специальном кармашке жилетки люди купеческого звания, облечённые состоянием.

И хотя эти раритетные часы сами по себе уже вызывают любопытство и интерес, всё же не их винтажная сущность вызвала такой повышенный интерес в глазах программиста. А программисту показалось необычным и удивительным то, что ему увиделось под стеклянным корпусом часов – там, в самом устройстве часов ничего особенно необычного не было, циферблат вокруг которого двигались стрелки, ну и плюс встроенный календарь с датой на нём, а вот то, что нависло над самим циферблатом как раз и вызвало такой интерес со стороны программиста, вначале решившего, что это часы у Илии запотели (прошлый век и они точно не не водопроницаемые). А когда он пригляделся к ним, то вот тут-то он и увидел, с чем связана эта непрозрачность и чуть ли не облачность – в самом деле стоящими над циферблатом времени грозовыми облаками, определяющими собой местную атмосферу и давление ртутного столба быть может.

– Да как так? И как это было сделано и осуществимо? – задался в восхищении поначалу про себя этими вопросами программист, в край удивлённый тем, как далеко продвинулся научно-технический прогресс в области коммерции (явно там используется стереоскопический эффект и голограммы; опять китайцы всех обошли), и хотел было уже вслух обратиться с этими вопросами к Илии, но отчего-то только спросил одно. – И что это?

А Илия сама бесстрастность и он ничего не видит удивительного в своих часах. Правда его ответ на вопрос программиста звучит не то чтобы странно, а не полностью для программиста понятно. – Это есть инструмент нахождения того самого вовремя, которое позволит нам узнать причину возникновения этой неприязни друг к другу этих людей. – А программист и не поймёт, что имеет в виду и, вообще, о чём это говорит Илия. И так он не поймёт, что не знает, что спросить у Илии. А тому видно не нужны мотивирующие его для ответов вопросы, а он продолжает свои объяснения.

– А всякое вовремя характеризуется ответом: в своё время узнаешь, что оно значит. – А вот это что ещё за выпад такой и в чью сторону, спрашивается про себя программистом, догадавшегося о том, что Илия догадался о том, что он его хотел спросить из того, чего он не понял.

– Как, к примеру, Ной стал тем, кем он стал, когда наступил потоп, с этого момента зовясь хоть и так же, но уже именем нарицательным. – Не обращая нисколько внимания на стоящее в лице программиста недоразумение, Илия продолжил свои разъяснения. – Так и для твоих и моих знаний наступит своё время откровений, когда придёт свой знаковый потоп. И тогда мы назовёмся теми именами, какие будут нам к лицу. – Илия замолчал, со всем к программисту вниманием уставившись на него, и вот теперь ты можешь задавать свои вопросы, так и говорил его взгляд.

Но программист, хоть и был наполнен под завязку вопросами, не начал ими задаваться. А всё потому, что им и Илией было замечено движение со стороны, вдруг пришедшего в себя Семирамида Петровича. Где он передёрнулся на месте от душевного и нервного спазма, бросил полный озлобления взгляд в ту сторону, где скрылся Орлов, возможно плюнул ему вслед, и повернувшись, выдвинулся в свой путь.

– Ты за ним, а я за его противником. – Быстро говорит программист, выдвигаясь, хоть и достаточно запоздало, за Орловым. А Илия предполагал такой ход мысли программиста, и он не прочь прогуляться за этим человеком с такими оголёнными чувствами.

– Меня можешь стараться не удивлять, не получится. – Проговорил себе в нос Илия, затем он обращается взглядом к своим часам, берётся за колёсико сбоку, подкручивает его до положения ясно (циферблат очищается), с довольным видом убирает часы и выдвигается вслед за Семирамидом Петровичем.