Читать книгу Напасть - Игорь Сотников - Страница 6

– Ну, так что вы решили? – спрашивает мастер-набойщик у девушки, занявшей место в одном из кресел, где совершаются все эти кровавые тату-таинства по преображению вашего безмолвного тела, из неискушенного в нечто иное сказуемое.

– Ещё немного посомневаться, – непосредственность девушки, а может её природная красота, не выводит из себя этого, повидавшего всякие виды, и не имеющего на своем теле живого чистого места без видного тату рисунка мастера-универсала с говорящим именем Злой. Который был бы не прочь с ней не просто поговорить, но также кое-что и поделать, но когда профессионализм берёт свое первое место, приходиться подчиниться ему.

– Значит, я должен убедить вас? – откинувшись на стоящем рядом с ней стуле, улыбнулся в ответ Злой.

– Было бы не плохо, – девушка, улыбаясь, смотрит на этого мастера, который массивностью рисунков на теле, внушает мысль о своей целеустремленности по жизни.

– Тогда закрой руками глаза, и представь себя в своей жизни, но уже с рисунком, – видимо, работа с иглой вносит свои предопределения в характер мастера, который, как оказывается, тот еще психолог. На что девушка, несмотря на то, что не раз была обманута хитрыми педиатрами, которые воспользовавшись этой ее доверчивостью, незамедлительно ставили ей прививку, всё-таки учитывая тот факт что, в данном случае будет затруднительно её провести, решает для начала обезоружить мастера своей улыбкой, и уже после этого, приложив ладони к своим глазам, закрывает их.

– А он, не такой уж и злой, – выходя из салона «Злое тату», Олеся, перекинув сумку через плечо, делится своими впечатлениями с подругой Лидой.

– И, наверное, твоя идея начать новую жизнь с того, чтобы изменить себя, мне определенно подходит, – ярко светящиеся глаза Олеси уже по-иному смотрят на окружающий мир, и несколько в другом контексте видят место своей хозяйки в окружающем пространстве.

– А я, что говорила? – Лида, несмотря на боль на лопатке, после болезненной процедуры по набитию татушки, все же любит всякую похвальбу и, не скрывая довольства, расплывается в улыбке.

– Ну и для полного комплекта, я думаю, не помешает заглянуть в парикмахерскую, – Олеся если заведется, то ее уже не остановить, и вот она начинает крутить головой в поисках этого, для полного комплекта, заведения. На что Лида, не такая слишком кардинально изменчивая натура, к тому же довольная своей прической, не слишком торопиться высказать свое воодушевление идеей, и следуя по тенистой аллее рядом с Олесей, не имеет ничего против того, чтобы посидеть на первой лавочке, и своим внешним видом посмущать проходящих мимо них потенциальных воздыхателей. Но в Олесе нет места для остановок, и она желает только двигаться, идти вперед, или хотя бы сесть на тот же велосипед и, разогнавшись на нем, постараться обогнать ветер.

– Слушай Лид, может, прокатимся? – наткнувшись на прокат велосипедов, Олеся воспылала желанием покататься. На что Лида, с одной стороны, любящая быструю езду, конечно, была бы не прочь прокатиться, но с другой, вид этих прокатных велосипедов, не слишком внушал уважение и своим фоном мог заставить поблекнуть вид наездницы, что для девушки, находящейся в поиске, очень даже неуместно.

– Ну, я не знаю, – Лида решила переложить свои сомнения на плечи Олеси, которая, между тем, уже залезла в свой кошелек, и делает необходимые для всего этого расчеты.

– Так давай возьмем, и на них поедем в парк, как собирались, – Олесина предприимчивость приносит свои положительные плоды, и Лида, тянувшая Олесю смотаться в парк, получает свое, тогда как Олеся – свое. И они, следуя нарисованным инструкциям, получив в свое распоряжение двухколесных друзей, с необходимым в данных случаях, сопровождающим все их действия смехом, усаживаются верхом на железных коней и, накручивая педали, звоня велозвонками, начинают обгонять таких сонных пешеходов.

Трудно сказать, скольких на своем пути неловких прохожих заставил встрепенуться, а иногда, и схватиться за сердце, стрекот велозвонков Олеси и Лиды, чей привлекательный вид верхом на велосипедах, встревожил не меньшее количество носителей одиноких сердец. Но как бы там ни было, преодолев все эти встревоженности и препятствия на своем пути, наши велогонщицы оказались там, где им и хотелось быть, а именно, в парке культуры, рядом с входом в один из павильонов с призывной афишей «На пороге судьбы».

– Так ты сюда что ли, хотела зайти? – сойдя с велосипеда, Олеся, уставившись на афишу, спросила Лиду, которая также оставив велосипед, нерешительно смотрела на Олесю, и, обнаружив столь пристальное внимание к себе, с удивлением воззрившись на Лиду, спросила ее: – Так, в чем дело? Иди.

– Давай пойдем вдвоем, а то мне одной страшновато, – Лида к удивлению Олеси проявляет несвойственную ей стеснительность.

– А, велосипеды, не упрут? – Олеся, сама любящая всякие такие таинственности, все-таки не испытывает желания потом отыскивать разгадку таинственного исчезновения их велосипедов. На что Лида проявляет свое знание жизни, и, отыскав зевающего подростка, за небольшую благодарность оставляет его за сторожа, после чего, они вместе заныривают в этот палаточный потусторонний мир, который, как и принято всеми служителями этой сферы жизни, связанными с потусторонним миром, встречает их своей загадочной темнотой.

– Вы разве не читали, вывеску на входе? – неведомый голос несколько претенциозно встречает остановившихся у хрустального шара Лиду и Олесю, которые хоть и читали, но все равно не слишком понимают то, что они недопоняли.

– Хотя впрочем, я по вам вижу, что двойственность во всем будет сопутствовать вам обеим, – голос из темноты несколько смягчился и, заметив, что вошедшие не слишком уютно себя чувствуют стоя на ногах, пригласил их сесть на имевшиеся стулья, которые только сейчас были увидены Лидой и Олесей.

– А у вас деньги-то, есть? – стоило девушкам усесться, как такая вопросительность голоса дала почувствовать им не уютность своего положения.

– А сколько надо? – в свою очередь задалась вопросом Олеся.

– А сколько не жалко?

Такого ответа, надо честно сказать, Лида и Олеся не ожидали услышать, и несколько смущенно заерзали на месте, не зная, что ответить.

– Странный вопрос, – наконец-то нашлась и ответила Лида.

– Тем не менее, я получила на него свой ответ, – видимо, странность вопросов и ответов хозяйки этого салона входит в сценарий нагнетания таинственности.

– Ну, а для вас у меня ответ таков. Кто-то, потеряв, найдет, а кто-то, найдя, потеряет. Кому-то, чтобы пропасть не нужна и про'пасть, а кому и про'пасть, не даст пропасть, – ожидаемо хозяйка салона начала своей бессмыслицей зубы заговаривать пришедшим к ней, в общем-то, не за этим, а за большей конкретикой, людям.

– А теперь, вот ты, – из сказанного хозяйкой салона трудно было понять, к кому она обращается и, наверное, каждая из присутствующих могла заподозрить что это «ты» относится к ней, что, наверное, было не далеко от истины, и вызвавшаяся чуть раньше Лида была призвана к столу. После чего, она, склонившись над шаром, шепотом на ушко получила то, что не должно было касаться ничьих других ушей.

– Иди, – наглость хозяйки салона не знает границ – а как же еще можно охарактеризовать такое ее поведение, когда она щелчком по носу гонит Лиду прочь.

– Спасибо, я тоже, пожалуй, пойду, – Олеся, не желая получать по носу, предпочитает оставаться вне ведения этих нашептываний судьбы.

– Эх, всё ты спешишь и торопишься, – выдохнула хозяйка салона.

– Уж такая я, – не удержалась в ответ Олеся.

– Запомни одно, – внезапность появления хозяйки заведения практически рядом с ухом Олеси, заставило ее оторопеть, и начинать слушать поступавший к ней через шепот, слог.

– Бойся ходить по мосту, ведь там всегда можно встретить зеленого Фантомаса.

После чего, наступила затуманенная всякими словами и блуждающими здесь смыслами, тишина. Где хозяйка заведения, вместе с отдуновением от уха Олеси, неожиданно для нее вдруг оказалась на своем прежнем месте, что снова ввело Олесю в заблуждение.

А, не показалось ли ей все это? Да, наверное, показалось. А иначе, что за бред про каких-то зеленых Фантомасов? Определив разумность вывода через неразумность таких фантомных предположений, Олеся успокоилась, и даже слегка рассмеялась за этот свой испуг, и услышав напоследок брошенную ей вслед фразу: «Так можно и пропасть», покинула чертоги заведения.

– Что, это было? – выйдя на улицу, сразу с вопросом обратилась к Лиде Олеся.

– Да я сама не ожидала такого, – очень искренна Лида. – Сначала что-то там мне бормотала на ухо, а потом резко заявляет, вот тебе, как резинка скажется, и щелк.

Лида, вспомнив этот не ловкий для ее носа момент, даже нервно почесала его.

– А я и не сомневалась, что всё это очередная хренотень! – Олеся, выкинув из головы все эти таинственные бредни, которые только и служат для привлечения ваших денег, забравшись на свой велосипед, уже приготовилась было пришпорить его, как вездесущий – потому что, везде с собой носимый телефон, напомнил о себе, и своей отвлеченностью отложил поездку Олеси.

– Ну?! – от прежней веселой Олеси и следа не осталось, а вместо нее, на сцену вышла сама нервность. – Я тебе уже сказала, что между нами пропасть, и если нет понимания, то никакие разговоры и слова больше не помогут! – выслушав первоочередность заявок абонента, Олеся начала выбивать свою ответность.

– Я поеду вперед, – видя такой накал страстей, Лида озвучивает свое желание и, получив понимающий кивок Олеси, отправляется в обратный путь.

– И что? Мы, кажется, обо всём уже переговорили. Хорошо. Я буду. Только учти, это последний между нами разговор, – закончив беседу, Олеся, немного трясущимися руками с трудом укладывает телефон в свою сумочку и, не дав себе времени успокоиться, садится на велосипед. После чего начинает слишком непредсказуемо для прохожих выруливать транспортным средством, что в сочетании с немалой набранной скоростью, которая, по желанию Олеси, должна была остудить ее горячую голову, невидящей препятствий и опасностей на своем пути, еще больше способствует ее кипению. Что, надо сказать, всегда чревато последствиями, которые и не заставляют себя долго ждать.

– Да пропади, он пропадом! – не видя никого и ничего перед своими глазами, кипела от гнева Олеся, как вдруг резкий толчок от наезда на ухаб дает о себе знать, и Олеся, окончательно потеряв контроль над собой и велосипедом, начинает за ухабистое падение, в котором не последнюю роль играют отчего-то не срабатывающие тормоза. Которые шутки ради, всего вероятнее, были перерезаны этим веселым подростком, для которого плата за охрану не предполагала требования не портить имущество, взятое под его надзор.

– Да вы, я смотрю, не боитесь упасть, – все-таки Олеся оказалась не такой безнадежной, и на ее пути оказался прохожий, который не побоялся за сохранность своего пиджака и брюк, в конечном счете, обтерших собой пыльную дорогу, и сумел-таки принять на себя весь удар падающей Олеси. Впрочем, ему деваться было некуда, и он, застигнутый врасплох истошным Олесиным криком, сам потерялся, не зная, в какую сторону уносить ноги. И волей судьбы, унёс их под колеса Олесиного велосипеда, который и столкнул с себя девушку на прохожего, оказавшегося благодаря этому героем в глазах Олеси, которую еще никто ни разу в жизни не спасал с падающего велосипеда (Что, конечно же, останется между нами, ведь во всех героических свершениях доля случая, зачастую, играла свою первостепенную роль. И раз на вашу долю, выпала столь героическая удача, то значит, это было предопределено свыше, и значит, так тому и суждено быть).

– Угу, – только и сумела ответить, взволнованная случившимся, и такой близостью к этим глазам незнакомца Олеся, которая запутавшись не только в своих мыслях, но и в цепких руках незнакомца, против чего, она впрочем, ничего против, не имела. Только вот разве можно, вот так сразу, показывать свою желательную зависимость от крепкого плеча, и Олеся, как бы ей того не хотелось, проявляет уже свою независимость и, поднявшись на ноги, дает возможность поднять как свою голову, так и самого себя этому, ничего так на вид, незнакомцу.

– Я, знаете ли, пожалуй, попробую, – поднявшись на ноги, наряду с отряхиванием себя от пыли, незнакомец проявил тягу к разговорчивости.

– Чего? – Олеся, в свою очередь, приводя себя в порядок, пока что сподобилась только на короткие ответы.

– С вами познакомиться, – незнакомец внимательно посмотрел на Олесю, ожидая реакции на свои слова. – Я ведь никогда раньше, таких как вы, не встречал.

– Что-то, не ново, – хмыкнула в ответ, уже пришедшая в себя и ободренная такой банальностью слов незнакомца, Олеся.

– Я знаю.

На этот раз незнакомец не слишком болтлив.

– Ну, если мне будет скучно с вами, то можете даже не стараться ставить мне цепь, – Олеся, приподняв велосипед, и обнаружив это затруднение, проявляет свою находчивость.

– Проверяете мою целеустремленность? – незнакомец, хоть и улыбнулся, но все-таки приступил к исправлению ситуации с велосипедной цепью.

– А почему бы и нет? – Олеся проявила любознательность, и оказалась слишком близко от головы незнакомца, почти на уровне его ушей, так что ее ответ, дабы не травмировать его уши, прозвучал в пониженной тональности. Но незнакомец слишком увлечен пачканием своих рук об смазанную цепь, которая после определенных кругооборотных манипуляций, наконец-то встает на место, и незнакомец, поднявшись на ноги, и сделав еще один демонстративный оборот педалью при поднятом заднем колесе, а также убедившись, что все так, как и должно быть, хитро подмигнул Олесе. Которая, конечно же, рада за незнакомца, и довольна тем, что ей помогли, но вот только на эти подмигивания с намеками, в которых явно видится самообольщение этого возомнившего о себе непонятно что типа, она не собирается отвечать, хоть ей это даже и приятно.

– Ну и чем, можете ещё похвастаться? – дабы сбить спесь, с этого самолюбовалы, Олеся включает свою вредность.

– Разве что тем, что я хвастаться не умею, – незнакомец, как показалось Олесе, горько усмехнулся и, достав платок, принялся вытирать перепачканные руки. И хотя Олесе хотелось делать и говорить совсем другое, в ней что-то завелось, и она, не имея возможности остановить эту свою противоречивость, так и лезла на рожон.

– Более убедительного хвастовства я не слышала, – из Олеси так лезла ее язвительность.

– Ну ладно. Если случай даст нам второй шанс встретиться, то значит – это судьба.

Незнакомец, видимо, специально как-то уж застенчиво улыбнулся, отчего у Олеси даже защемило из-за такой своей неблагодарности.

– И вы вот так быстро сдаетесь? – выстроенные рамки разговора не дают Олесе иного выхода, как продолжать разыгрывать из себя независимость с большой буквы.

– Ну, то, что вы посмотрели на свои часы, это не только хороший знак, но и вселяет уверенность в завтрашнем дне, – как оказывается, незнакомец очень наблюдателен, и замечает за Олесей все ее неуверенности и телодвижения.

– Ха-ха! (фу, до чего же противный смех).– Олеся натужно смеется, и сама обалдевает от своего смеха.

– Я пока что, вижу только вашу самоуверенность, – Олеся все не может остановиться.

– Но если хотите увидеть мольбу в глазах, то вы знаете, что делать, – незнакомец определенно откланивается, и оставляет Олесю одну, с велосипедом на руках.

– Да что же я, за человек такой! – Олеся, хорошенько тряхнув велосипед, и не услышав ненужного ответа, повернулась в сторону удаляющегося незнакомца и, задумавшись над чем-то, немного понаблюдала за ним. После чего, забралась на велосипед и, проверив сигнал звонка, который звонил что надо, не заметив никакой реакции на звонок того незнакомца, который, между прочим, еще не так далеко ушел, и мог бы хотя бы посмотреть в ее сторону. Но раз он такой невосприимчивый гад, то она не станет его догонять, а направится туда, куда только она захочет.

– Вот ведь, паразит! Умеет же, сбить с толку, – Олеся, неожиданно что-то вспомнив, вдруг переменила решение ехать, и слезла с велосипеда. Возможно, на это ее решение повлияло то, что она вспомнила про отсутствие тормозов, из чего можно было сделать вывод, что эти ее паразитические слова относились к тому неизвестному сопляку, который обрезав тормоза, так лихо повеселился за ее счет. Правда, после того, как она залезла в сумочку и, достав телефон, с хитринкой в глазах взглянула на его экран, в той части, где высвечивалось время, это было уже не столь очевидно. И вполне возможно, что ее такая высказанность относилась не к тому подростковому неизвестному лицу, а как раз к другому, одновременно неизвестному и известному лицу, заслуживающему от нее не меньшего. Потому что, ведь других часов-то у нее не было.