Читать книгу Лего по Фрейду. Почти порнографический роман - Игорь Станович - Страница 3

Кабинет, который Юрий выделил Илье для работы, находился на самом верхнем этаже. Вернее, это был уже не этаж, а чердак. Стены стояли вертикально только до метра от пола, а далее под углом становились крышей, в которой проделали довольно большие наклонные окна. Они находились по обе стороны ската крыши, поэтому в солнечные дни, редко-редко устанавливающиеся в Москве, кабинет нагревался, становилось жарко, душно и ужасно светло. Солнце било в глаза, и прятаться от него приходилось, загораживая окно большим, в человеческий рост, плоским клоуном, стыренным как-то ночью от бигмачной – филиала всемирно известной сети столовых «Макдоналдс». Об этой хулиганской выходке даже сообщалось в криминальных хрониках по телевидению: «В районе Северное Бутово совершён акт вандализма, от ресторана «Макдоналдс» ночью украден фанерный символ ресторана быстрого питания – жёлто-красный клоун, так любимый посетителями, которые фотографировались с ним». На самом деле Илья его просто купил у одного из работников. Заведение функционировало круглосуточно, стоящий на улице фанерный истукан заставлял наивных детишек разводить своих родителей на посещение этой забегаловки, что ужасно нервировало Илью. У него тоже подрастал сын, который также западал на беззастенчивые ухищрения рекламного отдела вышеупомянутого предприятия общепита. На ночь клоуна заносили в помещение из-за боязни, что кто-то его испортит. Но никому в голову не пришла мысль, что его могут попросту украсть, причём сами же работники. Илья подъехал в час ночи, договорился с узбеком, убирающим территорию вокруг, дал ему тысячу рублей, и тот не стал заносить истукана в помещение, а засунул его в джип, который Илья предусмотрительно поставил за угол, вне зоны видимости камер наблюдения. Приперев в контору, он довёл «рыжего» до ума: приделал к его улыбке вампирские зубы с подтёками крови и повесил надпись: «Как же я люблю детей!!!». Теперь этот добродушный парень служил ему верой и правдой то в качестве ширмы, то вешалкой для одежды, то доской объявлений и напоминаний, так как к нему можно было прикалывать записки, то укрытием от вялого московского солнца. Кабинетом эту каморку тоже можно было назвать условно. Мансардный этаж считался техническим, там хранили канцтовары, стояли серверы. Сисадмины устроили тут комнату отдыха с курилкой, старыми диванами для общения, стеллажом с посудой, столиком, за которым было удобно пользоваться этой посудой. И большой упаковкой презервативов, так, на всякий случай («…а что, а вдруг…»). Красивым шрифтом на упаковке было выведено сакральное: «Самое лучшее нах…». С телефонной линией и интернетом в кабинете Дабла проблем не было. Кстати, прозвище Дабл досталось Илье от его друга, а ныне ещё и начальника Юрия. По паспорту он был Ильёй Ининым, а дикция представителя осетинского народа, коим являлся господин Юрий Вокакнахов, пробуксовывала, плохо справляясь с таким сочетанием гласных и согласных букв. Вот он и упростил себе задачу, назвав друга простым, но ёмким прозвищем, имея в виду сдвоенные буквы «и». Подобное рабочее место Илью вполне устраивало. Тем более что в обязанности советника председателя правления по креативным вопросам, как он сам обозвал свою должность и даже запечатлел это на визитной карточке, не входило обязательное отсиживание восьмичасового рабочего дня, как то было заведено у офисных работников. Ему давал задание непосредственно Юрий Валентинович, и, каким образом оно выполнялось, значения не имело, главное, чтобы дело было исполнено. Иногда, когда готовилась большая программа, как то: организация корпоративного празднования Нового года или мальчишник по поводу двадцать третьего февраля, каморка служила «явкой», «штаб-квартирой». Тогда он оставлял в ней для связи кого-нибудь из помощников, обычно молодую девушку, которая сидела на телефоне, отвечала на звонки и записывала поступающую информацию. Впрочем, с развитием мобильной связи в этом не было большой необходимости. По штатному расписанию сотрудники ему не полагались. Но во время подготовки большого проекта оплату ассистента можно было включить в смету мероприятия, дать заработать хорошему человеку, да и лишние руки с ногами не мешают. Особенно если эти ноги были женскими и длинными. Необязательно же лично исполнять курьерскую работу. И бумажки отвезти, и деньги передать директору артиста – всё это можно было поручить помощнику, но Илья предпочитал помощниц. Поэтому в перерывах между большими программами он не так часто появлялся у себя в офисе. Если в нём была нужда, Юрка сам вызывал. А раз в неделю они всё равно общались вне работы. Если погода позволяла, Вокакнахов собирал по выходным друзей на природе возле своего дома в Серебряном Бору. Если не позволяла, то действо перемещалось в баню или ресторан, что находились рядом, на территории пляжа №2, которым заведовал брат Юрия, Дзамхот. Произносить осетинское имя согласно канонам национального языка русскому человеку было сложно. Посему друзья звали начальника пляжа и всего находящегося на нём просто Джан или Джаник. Во владения Юрия входила даже часть набережной, где он устроил беседку с кострищем посередине и опускающимся сверху на цепях мангалом. Тут же имелись два гидроцикла, небольшая яхта, водные лыжи и другие атрибуты благосостояния современного человека высшей степени успешности.

На календаре тогда случился понедельник, день не самый удачный в понимании русского человека. И абсолютно не предназначенный, по мнению Инина, для посещения офиса. Он принципиально устраивал себе в этот день выходной, считая, что лучше поработать в воскресенье или субботу, чем переться через всю Москву на службу в понедельник. И работалось в этот день хуже, и народ был какой-то злой после выходных, расстроенный преддверием грядущей пятидневной рутины. И дороги по понедельникам были более загруженные. Хотя сейчас в Москве трудно вывести закономерность образования пробок в зависимости от дня недели, ну, разве что летом в вечер пятницы можно с уверенностью утверждать об их наличии. Возможно, эта привычка осталась с тех пор, когда он ездил на дачу к тёще. Чтобы миновать пробки, они с женой отправлялись туда вечером в субботу, а возвращались так же вечером в понедельник. Юрка позвонил вчера и дал распоряжение явиться к десяти часам в офис.

– У меня будет для тебя задание, и надень, что-нибудь приличное, галстук не стоит, он на тебе как седло на корове, а вот пижмачок какой-нить обязательно и брюки, а не эти твои галифе панковские. Будет совещание, и сам ПЕРВЫЙ нас посетит.

Первым в конторе называли Алахвердова. Если Юрий Валентинович в народе звался бог, то Алахвердова воспринимали как полного абсолюта. Конечно, это была не самая корректная шутка, но для тысяч сотрудников компании это даже шуткой не выглядело. Вот такой «звериный лик» капитализма властвовал в конторе, при этом люди были до соплей рады трудиться здесь благодаря зарплатам и престижности.

Илья приехал заранее, чётко соблюдая озвученный дресс-код, поднялся в свой «скворечник» под крышей, чтобы оставить там верхнюю одежду и взять для солидности блокнот с ручкой, как требовал этикет от собравшегося на совещание сотрудника. Время позволяло поковыряться в бумажках, приколотых к Василию, как звали в народе его фанерного клоуна, чтобы освежить в памяти список намеченных дел, покурить и даже закинуться булочкой с чаем. Позавтракать он не успел, торопясь на «клизмацию», как опять же в народе назывались совещания у начальства, происходящие каждый понедельник. Слава богу, Илью это не касалось непосредственно, а лишь только когда его на них вызывали. Тем более что он представлял себе, о чём пойдёт речь у начальства – о проведении новогоднего вечера, а подготовка его ещё не началась, следовательно, провиниться он пока не успел по-любасу. В остальном же все прочие задания были исполнены, и Инин чувствовал себя в безмятежной безопасности по части начальского гнева. Рекламный билборд он разработал ещё неделю назад, причём в течение пятнадцати минут, такое вдохновение его обуяло. Плакат вышел не просто замечательный, Илья им очень гордился и считал вершиной своего творчества, если таковым можно считать придумку рекламной заманухи для страховой конторы, в которой он трудился. Основной деятельностью «Ониойла», одной из крупнейших в мире нефтяной компании, как и отражалось в названии, считалась добыча и последующие манипуляции с нефтью. Дело это было, естественно, хлопотное, нервное и до недавнего времени смертельно опасное. В разухабистые девяностые, времена малиновых пиджаков и килограммовых мобильников, полегло немало народа, пытавшегося приобщиться к разделу некогда народного достояния, добываемого из недр страны. Бестормозной российский юмор даже утверждал, что человек в нефтяном бизнесе, разменявший четвёртый десяток лет, точно может считаться долгожителем. А большой бизнес, большие деньги должны быть под бдительным присмотром. Ими надо управлять и заботиться о них, тем более что чаяния эти очень неплохо вознаграждались со всеми вытекающими… Этим и занимался Юрий Валентинович Вокакнахов, возглавляя экономические службы «Онионефти» под названием инвестиционно-финансовый дом (ИФД) «Состояние», в народной терминологии – «прачечная», «постирочная» или «отмывочная» нефтяного бабла. В него входили управляющая компания, пенсионный фонд, страховая компания и ещё с десяток обслуживающих основной бизнес служб. Вот для страховой компании Илья и делал рекламный продукт, призванный зазывать простого смертного чего-нибудь застраховать в этом заведении, а не в каком-либо другом. Компания купила телефонные номера, начинающиеся на пять семёрок, а последние две цифры были ноль один, ноль два и ноль три. Соответственно, желающий застраховать своё недвижимое имущество мог позвонить по телефону, оканчивающемуся на ноль один по ассоциации с пожарной службой. Страхованию автотранспорта отдали ноль два. А медицинское удовлетворилось телефоном, оканчивающимся на ноль три. Подобную ностальгическую мульку и требовалось отобразить в рекламном плакате. Но не так, по тупому и без фантазии, как это выглядело сейчас, а доходчиво, с интригой, и чтобы от звонков отбоя не было, как обозначил в задании Юра. Инин впрягся в дело с воодушевлением, его первый раз допустили до серьёзной рекламной работы, и отнёсся он к ней с творческим энтузиазмом и вдохновением. За пятнадцать минут курения у себя в «скворечнике» он наваял в компьютере несколько вариантов, но все они казались ему неинтересными, пресными и примитивными. И вдруг его как осенило, он закрыл глаза и чётко увидел плод своих душевных терзаний в готовом виде. Картинка была такой ясной, как будто ему показали фотографию. По дороге на работу он постоянно обращал внимание на встречающиеся билборды и перетяжки рекламного содержания, а уж относящиеся к его родной конторе знал наизусть. Как только Третье транспортное кольцо (ТТК) пересекало Кутузовский проспект и Москву-реку, если ехать с юга, по внутренней стороне, слева над железнодорожными путями и промзоной, на стене дома как раз красовался один такой. И вместо обычного, серого и безвкусного в фантазии его ясновидения висел тот, который родило сознание. На белом фоне были графически один под другим изображены пожарный с брандспойтом, милиционер с полосатой палкой и скорая помощь с мультяшным доктором рядом. Перед ними стояли цифры ноль один, ноль два и ноль три соответственно. От крупно написанных пяти семёрок под углом к ним вели стрелочки, чтобы было понятно: это телефонные номера. Крупно под логотипом компании красовалась надпись: «ЛУЧШЕ ДЛИННЫЙ И СЕГОДНЯ, ЧЕМ КОРОТКИЙ И ПОТОМ…» Илья воспринял видение как знамение, тут же изобразил всё это графически в компе и переслал на адрес Вокакнахову. С тех пор прошла уже неделя, рекламные щиты были изготовлены специально обученными людьми и водружены на места их постоянной дислокации. Илья сегодня убедился в этом по дороге на работу и был весьма горд своим произведением. Ещё до выходных ему рассказывали, что количество звонков увеличилось в разы, а судя по тому, с каким настроением звонили люди, его креатив не только работал, но и вызывал у населения неподдельный интерес к столь необычно поданному продукту, которым барыжила контора, выплачивающая ему заработную плату. Это воодушевляло.

Дохлёбывая крепкий чай вприкурку с сигаретой, он глянул на часы в мобильном телефоне и засобирался вниз, на третий этаж, где находился конференц-зал. На лестничной площадке между третьим и четвёртым этажом стояли руководители департаментов и отделов, в чьи обязанности входило присутствие на ежепонедельничных пятиминутках. Некоторые сосредоточенно курили, прокручивая в голове предстоящие вопросы-ответы, некоторые разговаривали между собой и пытались шутить, брызгая в рот жидкость для освежения дыхания и вспоминая выходные. Народу было много, над лестничными пролётами стоял монотонный гул. Илью встречали улыбками, люди относились к нему с симпатией. Да и за что было его не любить? Вдруг гул прекратился, непринуждённо-напряжённое общение перешло в гнетущую тишину, лица окружающих окаменели. Это могло означать только одно – в подъезд вошёл ПЕРВЫЙ. То ли с КПП предупредили о его появлении, то ли народ почувствовал энергетику приближающегося хозяина, но лица у всех стали каменными и бледноватыми. С улицы появились два телохранителя необъятных размеров в одинаковых пиджаках, сшитых по заказу, и маленький человек между ними с жёстким и колючим взглядом.

– Где Вокакнахов?

Это был первый признак плохого настроения и крайней степени раздражения босса, когда он называл Юрия по фамилии. Обычно он упоминал его имя, на крайняк вместе с отчеством, ибо не у всех получалось с первого раза произнести мудрёную кавказскую фамилию.

– Он сам видел свою рекламу? Кто завесил город этой порнографией, кто автор? Позовите мне этого клоуна сюда, я хочу на него посмотреть, в глаза ему посмотреть.

Из дверей зала показался Юрий Валентинович, лицо его было серьёзным, но глаза, как всегда, с затаённой иронией.

– Здравствуйте, – произнёс он совершенно спокойно. – Все уже собрались.

– Собрались!.. Какой мудак у тебя наружкой занимается, вы чего, куклами резиновыми торгуете или фаллоимитаторами? Это что за секс-шоп? «Лучше длинный и сегодня…» – на всю Москву, на всю страну, чёрт побери… Мы серьёзная организация, мы основа экономической безопасности России, а ты мне херами весь город разукрасил… Ты в своём уме?

– А по-моему, удачно получилось, продажи за неделю на двадцать семь процентов поднялись.

– Да насрать мне на твои продажи… Мне что, с тебя деньги нужны? Ты здесь для чего поставлен, зарабатывать, что ли? У тебя какие задачи? Деньги мои считать, мне прибыль от тебя не требуется, мы нефтяные деньги не знаем куда девать! Я еду в одной машине с президентом, мы решаем серьёзные задачи, и тут ему на глаза попадается это позорище, он аж… Минуту смеялся, сначала опешил, потом смеяться начал. А ты видел его когда-нибудь смеющимся? Не улыбающимся, а именно смеющимся, громко-громко, до слёз? И я первый раз. Лучше бы я этого не видел, не к добру это, смеющийся президент. Ты что, в гроб меня загнать решил?

Юрий, не мигая, выдержал вопросительный взгляд Алахвердова.

– Мы отлаживаем работу страховой компании, завоёвываем рынок, пока всё получается, и я не увидел в этом рекламном ходе никаких подвохов. Но если вы считаете такой ход неприемлемым, то я немедленно дам распоряжение всё исправить. Но повторяю: я не вижу в этой рекламе ничего некорректного.

– Не видит он… Кто автор? – сказал босс уже более спокойно, видимо, ему необходимо было вылить на кого-нибудь накопившийся негатив, или это просто у него был такой стиль общения по понедельникам, чтобы «карась в пруду не скучал». – Покажи-ка мне этого эротомана.

– Да вот он, Илья Инин, вы, кстати, хвалили его за прошлый новогодний вечер.

– Ах, вот ты какой, северный олень, – произнёс олигарх. – Ну, спасибо, удружил. Значит, так, больше к рекламной работе ни ногой, ни рукой. Пусть свои капустники устраивает. Скоморохи, они в самодеятельности хороши, а имидж бюджетообразующей компании страны – дело государственное и политическое. А что это за вид такой у сотрудника? Почему не в костюме на рабочем месте? И тут самодеятельность? Распустились. Ещё раз увижу на рабочем месте в таком виде… это будет последняя минута вашего пребывания в компании… Всех касается. – И Алахвердов пошёл в зал, сделав останавливающий жест монолитным секьюрити. Юрий повернулся к Илье.

– А ты на сегодня свободен, как видишь. Надеюсь, что только на сегодня, ещё ничего не закончено, но раз сказал «Занимайся самодеятельностью», значит, непохоже, что прикажет уволить. Молись, а я буду помалкивать. Не зря ты предлагал поставить у входа в зал бочку с вазелином, чтобы всяк сюда входящий задницу мазал. Накаркал ты, брат, на свою голову… или жопу. – Он призывающе махнул съёжившемуся невдалеке Сергееву. – Андрипуля, срочно звони, чтобы демонтировали его шедевры, мухой давай. Новый текст возьми в рекламном отделе, они там какую-то писульку готовили, только мне сначала покажи, я утверждать буду.

Илья поднялся к себе. Странно, но ему не было даже обидно. Конечно, жалко загубленную идею, но «жираф большой, ему виднее», да и кого они этим обделили? Его, что ли? Пусть им хуже будет, раз не врубаются. И не надо пугать своей франшизой, у нас на каждый лизинг свой факторинг найдётся! А мы своё стырим на корпоративчиках. От них-то не отлучили. Да и куда они денутся, в слишком интимные вещи надо быть посвящённым. Такое количество личной информации об элите нефтяного бизнеса России, их вкусах и пристрастиях, ориентации, новому, непроверенному человеку так, с кондачка, не доверишь. А он, Илья, уже давно «в материале» и по поводу сексуальных предпочтений в том числе. Сегодня вряд ли уже получится разговор с Юркой, да и лучше не появляться никому на глаза. Недаром в народе понедельник не любят… А, пошли они все в жопу, расстраиваться по этому поводу. И вообще, бросить всё и уехать в Урюпинск или лучше на Гоа? Нет, заколбасим Новый год, бабок срубим, тогда и посмотрим. Раз на сегодня свободен, так фиг ли он тут делает? А не ломануться ли в поисках приключений, раз поработать не довелось? Илья залез в записную книжку мобильника, где у него на букву «ф» были занесены телефонные номера девчонок, зарабатывающих себе на жизнь, если выражаться протокольным языком представителей правоохранительных органов, «торговлей собственным телом». Выбор этой буквы в телефонной книжке объяснялся очень просто: на сленге мужского населения страны, пользующегося этим видом платной услуги, проститутки назывались феями.