Читать книгу Лего по Фрейду. Почти порнографический роман - Игорь Станович - Страница 6

***

Брутальность его в сексе заключалась в том, что он никогда не мылся перед ним.

Шутка

Но для Юрки они не имели принципиального значения. Ибо по подсчётам специально обученного человека, который вёл финансовые дела «большого пацана», его зарплата только в «Ониойле» составляла два миллиона «гринофантиков» в год. К этому стоило добавить бонусы, премии за заключение контрактов, годовые, проценты с этих контрактов и ещё заработки на приватных проектах и частных бизнесах. Короче, если скрупулёзно посчитать количество рабочих дней в году, помножить их на восемь часов, положенных по КЗОТу, Вокакнахов «зарабатывал» в час десять тысяч уёв американского замеса. Много это или мало, судить было не Инину, хотя его сие коснулось непосредственно, так как долг в «полтишок» следовало бы отдать… когда-нибудь… потом… если захочет. Но нормальному человеку подобные цифры вряд ли говорят что-то конкретное. Для среднестатистических граждан страны, живущих от зарплаты до получки и наоборот, такие деньги не отождествляются с реальностью. Человеку, мечтающему о новом авто или запланировавшему ремонт в квартире и берущему кредит на недостающую сумму, совершенно монопенисуально, чи мильён, чи мильярд, чи сто тыщ получает кто-то там за час, за день или за больший промежуток времени. Один хрен деньги фантастические и нереальные. Ясное дело, что обладатели подобных заработков на нормальных людей (а самих их считать нормальными довольно затруднительно) смотрят с неким непониманием. И это образно сказано, они их считают не совсем чтобы людьми, скорее, воспринимают как рабочий материал, инструмент, которым можно зарабатывать деньги. И даже если жизнь их в новом качестве сложилась не так давно, а в России всё происходит быстро и спонтанно, вернее, происходило, на данном этапе всё уже поделено и распределено, остальное население не воспринимается ими как люди. Хотя многие из них не так давно дорвались до денег, считай, власти и, казалось бы, должны помнить о своей комсомольско-фарцовой молодости и гастритном студенчестве. Но деньги – страшная вещь, их сила бездушна и делает из людей порой совершенно не гуманитарных существ. Юрка не был исключением. Как и всех богатых пацанов, на головы которых свалилось сказочное богатство, его периодически колбасило в разных направлениях и плющило во всех плоскостях. Он являлся человеком, который ещё в детстве определил себе, что он будет БОГАТЫМ! Трудно сказать, как он себе всё это представлял, рождаясь на свет в горной деревне в Южной Осетии, в СССР в середине шестидесятых годов прошлого столетия. Имея в родителях маму – преподавателя школы и папу – директора этого же учебного заведения. Посему можно было семью Вокакнаховых назвать деревенской интеллигенцией, интеллектуальной элитой в ауле районного масштаба, на три месяца в году отрезанного от «большой земли» снежными заносами на перевале. Когда представитель гордого кавказского народа спустился с гор в Москву, чтобы поступить в Бауманку, он очень плохо говорил по-русски, хотя и окончил школу с золотой медалью. Чему, в общем-то, имелось вполне логичное объяснение, если учесть род деятельности родителей и должности, ими занимаемые. В СССР были квоты практически на всё. В том числе и на количество медалистов, а также абитуриентов из национальных меньшинств, принимаемых в престижные московские вузы. Это сейчас его фотография красуется на стенде почёта академии имени Баумана как выпускника, внёсшего чего-то там во что-то такое. На самом деле он действительно вносил туда немало хорошего. Но по большей части это были деньги. Вокакнахов являлся одним из главных спонсоров академии. И как сам он называл свою меценатскую деятельность, внёс непомерный вклад в фонд повышения благосостояния преподавательского состава своего бывшего и любимого вуза. Так что в те застойные времена было не столь важно умение изящно изъясняться на русской мове представителям национальных меньшинств при поступлении в высшее учебное заведение. Особенно если выпускник имел в аттестате одни пятёрки. Даже если аттестат сей был выдан в школе горного аула непосредственным родителем абитуриента. Наоборот, при всех равных у представителя плохо говорящего на русском языке народа было преимущество перед носителем титульного языка страны. Впоследствии Юрку метало в разные стороны. Пока не наступила на просторах Евразии «Великая эпоха РАЗВОЖДЕНИЯ». Первые большие деньги, как и многим в подобной ситуации, «снесли ему крышку». Это было ещё в самом начале девяностых. Он купил квартиру на Таганке, машину себе и своему брату. Но больше всего возросшее благосостояние «вскрыло» его жену. Позже, уже в наше, недавнее время, близкие друзья, вспоминая те годы, прикалывались над Аллой, цитируя её бессмертные слова по поводу того, как Юрин брат выпросил на субботу их машину: «…и ты представляешь, мы всей семьёй поехали в Лыткарино купаться на карьеры, как простые инженеры, на такси!» Заметьте, то была середина девяностых, подобная социальная прослойка – инженер – самоликвидировалась и извелась как класс. У нас была свобода, народ побросал свою государственную службу, ибо оплатой её нельзя было прокормиться даже собаке, не говоря уже о семействе человека. Страна была развалена, промышленность умирала, её агонизирующий полутруп планомерно добивали спонсоры с Запада и внутренние «засланцы». Всё, что возможно было продать за границу, туда же и перемещалось. Поколение постарше помнит всеобщую озабоченность, когда по крупным городам России носились взмыленные «новые русские» и продавали друг другу то красную ртуть, то соли кадмия, то противогазы ПГ-7В и многое другое, не менее таинственное и более сказочное. Продавали, как сейчас сказали бы, виртуально. Вживую никто ничего этого не видел и руками не трогал. Зато все продавцы уверяли, в том числе и себя самих, насколько это ликвидный товар и как удачно его можно продать «в заграницы». Люди с серьёзным видом изучали стопки плохо различимых из-за многократного ксерокопирования пачек документов, удостоверяющих наличие товара где-то на складах в Вене или Амстердаме. Подписывали десятками соглашения о вознаграждениях за посредничество в продаже. Известный сатирик даже написал сценку из жизни, как делался бизнес в те времена. Встречаются два бизнесмена, один предлагает другому прикупить у него вагон колготок, другой отказывается, но соглашается на бартер – сменять на колготки вагон мочевины. Бьют по рукам и расходятся, один думать, где достать колготки, другой, в поисках мочевины. Ах, это сладкое слово «бартер», как много чаяний отзывалось в слиянии этих простых букв в столь замысловатое, штампованное, импортное слово, суть которого выражалась русским языком так: бабок нет, давай меняться. Доходило до абсурда, это бодренькое словечко давалось домашним питомцам в качестве имени. Хорошо, что никто не догадался присвоить его человеческому детёнышу. Сейчас представители того поколения с подобными именами были бы нарасхват у дирекций трейдовых компаний. Умелый пиар-манагер мог бы очень выгодно использовать такого сотрудника в популяризации своей компании и её деятельности. У директора кинотеатра «Спутник», что находится недалеко от шоссе Энтузиастов, на столе, наверное, до сих пор в качестве груза, чтобы сквозняком не сдувало бумаги, лежит килограммовая болванка алюминия высочайшей чистоты. Некогда дальний родственник Вокакнахова украл его с завода в Таджикистане, вернее, вовремя вывез под шумок гражданской войны, чтобы не пропало. И прислал в Москву сделать маленький гешефт. Алюминий имел маркировку АААА, что обозначало его наивысшую чистоту. Стоимость одного килограмма котировалась в коридоре от тысячи долларов до полутора. Одна беда, продать его было нереально, так как годовая потребность в металле подобной чистоты в мире составляла около двухсот килограмм. А у Юрки в подвале лежала почти тонна, способная обеспечить всю мировую электронную промышленность на годы вперёд. На бумаге счастливый обладатель таджикского алюминия был уже миллионером. Однако покупатели почему-то не выстраивались в очередь за такой ценностью, продаваемой даже за полцены. И тут спустя время сработал принцип Провидения или фатальной неотвратимости. Коли определено человеку что-либо на его жизненном пути, то обязательно случится. А человек своими действиями и помыслами может лишь приблизить или отдалить руку Провидения. Все мы движемся по Коридору Жизни в едином направлении, от Рождения к Смерти. И то и другое – самые естественные вещи на Земле. И всё, чему положено произойти в Жизни Человека, всё и произойдет. Вот только идти по тому коридору можно разными путями, в этом Человек хозяин своей Жизни. Можно бежать по нему, а можно ползти. Можно метаться из стороны в сторону, ломясь в различные попадающиеся двери, а можно чётко следовать к той единственной, к которой у тебя имеется ключ. Можно передвигаться короткими перебежками, зигзагом и пригибаясь в укрытиях, а можно идти во весь рост к намеченной цели, зная, что дойдёшь до неё в конце концов, невзирая ни на что. Даже не представляя порой, в чём же заключается эта цель. Что из этого правильно, и как Человеку действовать, каждый решает для себя сам и действует в меру осознанности и присущих ему качеств. Как говаривали ранее, в меру своей образованности и испорченности. А о совершенных ошибках и их последствиях, как правило, люди узнают уже слишком поздно. В этом и заключается разница между глупыми, умными, талантами и гениями. В степени осознания и понимания правильности своего пути и возможности изменения направления в случае ошибочного курса. Эх, если бы все хотя бы врубились и правильно оценили ошибочность или верность проживаемой ими Жизни, тогда бы на Земле наступил Рай.

Когда Юрий уже отчаялся, тут и вступил в действие принцип Провидения.

Первый шаг в Юриной «задумке по жизни» стать сказочно богатым человеком напрямую был связан с краденым таджикским алюминием. Нет, он не смог его продать, он поступил гораздо креативней! В те годы народ изгалялся в бизнесово-творческих порывах, как только мог. Государство вводило законы и различные правовые акты. Но «на ракеты и антиракеты антиантиракеты летят…». Русская, вернее, постсоветская смекалка изобрела простой и, казалось бы, лежащий на поверхности метод заработка – невозвратный кредит. Лучше всего такие схемы работали с государственными банками и кредитными организациями. Ибо старый советский принцип «всё вокруг народное, значит, ничьё» вполне сочетался с простым человеческим желанием хапнуть денег, да ещё так, чтобы совесть, у кого она пока противилась коммерческой беспринципности, чувствовала себя спокойно. Не у человека же крадёшь, а у государства, а оно нам по жизни должно, ибо… сами себе разъясните почему. Находился в банке человек, или он сам находил заинтересованных, оформлял кредит на «левую» фирму или контору-однодневку. Изначально никто не собирался возвращать сей кредит. Но чтобы всё выглядело как можно более законно и не вызывало подозрений, в обеспечение денег вносился залог, якобы покрывающий ссуду в случае её невозврата. Банковскому работнику «отчинялся откат», «бабло дербанилось» между участниками ко всеобщему удовольствию. В Юриной ситуации документы, подтверждающие стоимость партии алюминия, были весьма солидны и красноречиво правдивые. А ящики с отливками можно было потрогать руками и спокойно сдать на ответственное хранение в закрома банка. Так Вокакнахов заработал свой первый миллион долларов. И пошло-поехало. Свалившиеся с неба деньги он удачно прокрутил, заработав различными методами ещё большие деньги. Его брат Джан, также выпускник Бауманки, видимо, по примеру брата тоже не пошёл в инженеры по её окончании, а завёл несколько коммерческих ларьков на задах ЦУМа. Ларьки располагались прямо напротив первого в Москве магазина настоящих американских джинсов фирмы «Super Rifle». Чтобы купить там штаны, как говорили когда-то, наиболее вероятного противника, люди ехали из других городов России и бывшего СССР. Необходимо было занять очередь рано утром, приехав на Кузнецкий мост с первой электричкой метро. Вероятность, что ты станешь счастливым обладателем синих вытирающихся трузеров, была далеко не стопроцентная. Ведь и продавцы, и дирекция магазина являлись людьми, нормальными, только что бывшими советскими, простыми людьми, жаждущими жить не хуже, чем производители одежды заморских пастухов. А как можно было заработать денег, имея лишь оклад и смешные премиальные? Естественно, пустив товар налево, вернее, прямо, то есть прямо через дорогу, отдав на реализацию в «кооперативный ларёк». А коммерсы, или барыги, или «новые русские» независимо от национальности могли барыжить их по любой так называемой «коммерческой цене». Что они и делали в тридцати метрах от грустящей очереди, ведущей в буржуазный магазин. Но только за совсем другие деньги. Братья Вокакнаховы вели рядом с ЦУМом совершенно легальный, узаконенный бизнес. Ну, вернее, узаконенный и почти легальный. Совершенно легального в России девяностых годов не было ничего! А чем больше обходных путей и тропок вокруг законов использовали коммерсы, тем активнее им приходилось охранять его. Как только у кого-то заводились некие деньги, отличающиеся по количеству от общепринятых зарплат, сразу находились желающие поделить эти деньги по некой ими определяемой справедливости. Ведь каждый здравомыслящий понимал, что честным путём заработать большие деньги невозможно, значит, обладателю их есть что скрывать от закона. Следовательно, ему дешевле будет поделиться, чем подпадать под статью или пулю. В компанию желающих поделиться с новыми нуворишами их деньгами входило очень много товарищей. Начиная от министра экономики, произнесшего бессмертное «Делиться надо», ментов, серьёзных бандитов, гопоты, почуявшей беспредел, местных рэкетиров и заезжих гастролёров. Барыга независимо от его благосостояния и размеров бизнеса обязан был вставать под какую-нибудь крышу, если свой бизнес не избран им в качестве метода самоубийства. Мало кто ухитрялся избежать визита представителя какой-нибудь группировки с вопросом: «Под кем работаете…». И братья не были исключением. Если бы большое торговое предприятие в самом центре Москвы не имело солидного прикрытия, рассказ этот можно было бы не продолжать просто за отсутствием предмета разговора. Для иллюстрации обстановки тех лет следует привести нашумевший пример, некогда вызвавший и смех, и слёзы. Представляете, каково было обеспечение наших доблестных правоохранительных органов? На неделю патрульному газику заливали пятнадцать литров бензина. Машина в рабочем состоянии оставалась одна на всё центральное отделение милиции. У второй были сломаны все четыре скорости, позволяющие двигаться автомобилю вперёд. Работала только задняя… А тут вызов. Ехать-то надо. Наряд из четырёх бравых милиционеров прыгает в «бобик» и начинает объяснять водителю, который и так уже свернул себе шею на сто восемьдесят градусов, как ему сподручнее маневрировать при движении задним ходом. Дело как раз происходило в районе Кузнецкого моста… днём… Хорошо, что погоня не понадобилась.

В крышевики уходило огромное количество правоохранителей, ибо развал системы дошёл до того, что зарплату их на государственной службе правильнее было бы назвать пособием, чтобы с голоду не умирали, нежели вознаграждением за работу. Уходя в бандиты, они пользовались моментом, когда можно было срубить «реальные бабки», не предпринимая активных телодвижений. Они имели хорошие связи по обе стороны баррикад, то есть закона. А профессиональный опыт общения с криминалом атрофировал у них многие человеческие чувства и эмоции. Это был свой довольно примитивный, но овеянный романтикой мир. Это были герои своего времени, отображённые в километрах киноплёнки и попсово-коммерческом творчестве. От эпических сериалов вроде «Бригады» до сопливых песенок типа «…мама, я бандита полюбила…» в исполнении девичьих эстрадных групп. Иной раз бандиты с погонами были гораздо серьёзнее и жёстче пацанов без них. Имея в семейном бизнесе такую замечательную сеть сбыта практически любого легального товара, было бы глупо не пользоваться ей. А при наличии довольно солидных по тем временам оборотных средств, неожиданно приплывших в руки благодаря предприимчивому родственнику из Таджикистана, сеть эту можно было неплохо наполнить товаром. К тому же родственник затерялся позже в перипетиях гражданской войны на своей родине, чем и освободил Юрия от такой неприятности, как возврат денег. Что бы ни делалось, как говорится, а кому война и «мать родна»… если дожить до её окончания. Так и пошло развитие бизнеса у братьев Вокакнаховых. Следующим достижением его была удачная операция по взиманию с должника вагона дефицитнейшего в те времена товара – видеокассет, также реализованного через коммерческие ларьки. Но Юрию этого было мало. Он видел себя не ларёчным кавказским торгашом, а солидным бизнесменом, стоящим у руля большого бизнеса государственного значения. Надо было с чего-то начинать, и начало должно было плавно ввести его в круг сильных мира сего. Что и произошло в конце концов. Тогда-то он и задумал создать дело, сущность которого видел в страховом бизнесе. В середине девяностых понятие «страховая компания» в умах людей, которые были «в теме», ассоциировалось не с чем иным, как с бандитской конторой. Зачем платить кому-то, когда можно закольцевать на себя сразу несколько направлений деятельности, пусть часть из них и будет не совсем легальна. Это примитивные боевики организовывались, вернее, их организовывали в ЧОПы, «наманые» пацаны учреждали страховые компании и застраховывали всё, что плохо лежало. Сделки, контракты, имущество – «страхуем всё» позиционировалось такими конторами. Каковы были гарантии этих страховок и чем заканчивались страховые случаи, то был вопрос отдельный и к бизнесу отношения не имеющий. Понятное дело, что в девяноста процентах случаев никакие декларированные обязательства таких компаний не исполнялись. Их смысл был получить плату за страховку, а дальше… каждый выкручивался на своё усмотрение и связи среди «серьёзных людей». Такие страховые крыши имелись у многих организаций, начиная от ларька и заканчивая банком или машиностроительным заводом. От уровня конторы зависел и уровень страховщика. Если это был кооператив или частный предприниматель, то и крышевали его пацанчики, сбрасывающиеся на новую салонную бэху (BMW) всей бригадой с последующим графиком пользования крутым братвамобилем. Это были обычно небольшие группировки районного масштаба по имени своего района и называвшие себя. Они могли расти и развиваться до определённого момента. Сливаться в более крупные. Или быть уничтоженными конкурентами, правоохранителями. Всё это именовалось сменой формации, первоначальным накоплением капитала или переделом собственности. Короче, на Руси шло «поступательное движение» в сторону демократических реформ. Она уверенным шагом, практически бегом ломанулась в крепкую семью цивилизованных государств, которую там с нетерпением ждали, ибо очень хотелось приобщиться к тем природным богатствам, которые не давали покоя развитой цивилизации. Но главная радость мировой общественности заключалась в привлечении России как глобального рынка сбыта всей той шняги, которая производилась на земном шаре в огромных количествах. Таких, что покупателей в мире уже на всё то добро не хватало. А непуганое население обрешеченного прежде железным занавесом соцлагеря, выглядывавшее на Запад из воротника костюма фабрики «Большевик», и само добровольно готово было плоды цивилизации принять или променять, как те дикари, за стеклянные бусы и огненную воду с гордым названием спирт «Рояль». Существовали также и прикрытия из совсем уже серьёзных спецслужб. Естественно, чем большими деньгами ворочала фирма, тем солиднее бандюги крышевали её. Значительно позже, когда Юрий Валентинович возглавлял уже экономические службы нефтяной компании «Ониойл», когда уже не крыши ему «забивали стрелку» по поводу «под кем работаете, ребята», а сам он выбирал и рокировал их, его идеей было организовать «крышевое» обслуживание своего предприятия сразу несколькими серьёзными объединениями крышедателей. Поручить различные вроде как непересекающиеся направления. И периодически аккуратно их стравливать между собой. Несильно, чисто «в рабочем порядке» и по мелочи. Это в рамках стратегии Вокакнахова не давало наглеть и влезать в дела концерна. Главное – завалить их якобы работой и занять, чтобы не было времени на борзоту. В прикрытии его принимали участие люди с очень большими звёздами на погонах. Это были братья Агушевы, старший являлся тогда действующим президентом одной из кавказских республик, другой – её премьер-министром. Современный нормальный человек немного удивится такому совместительству должностных инструкций, однако времена были постные, голодноватые, почему бы ребятам не подзаработать денег в свободное от президентства время? Видимо, бедность республики, которой они управляли, уже и украсть-то ничего не позволяла. Всё успели сделать предшественники. Не идти же с шапкой двум первым лицам руководства, тем более что братья были боевыми офицерами ещё аж Советской армии в генеральских званиях. Как звучала местная инсайдерская шутка, «генерал Агушев – почётный президент, а по нечётным „стрелки разводит“, работая крышей у нефтяников»! Хоть придумали сию фенечку в нефтяном офисе, но за основу был взят старый советский анекдот про чукчу-академика. Однако, ко всеобщему удовольствию, ребята были при деле, получали свои относительно большие деньги, которые не являлись столь значимыми для конторы. Ведь имена двух вождей республиканского масштаба играли авторитетную роль в деле обеспечения безопасности концерна, особенно среди охочих до абрековских заработков «лиц кавказской национальности».

Илья вышел из офиса, традиционно угостил сигаретой охранника шлагбаума, движением фокусника засунув её тому за ухо.

– Хватит, наработался на сегодня, открывай, поеду я от вас нах…

– А чё так далече? – засмеялся тот. – И быстро как-то… Болеешь, что ль, со вчерашнего? Первый в конторе, знаешь?

– Дык потому и сдрискиваю отсюда, задолбал ваш Первый, это он вам Первый, а у меня первый – Валентиныч, вернее, это он вам Валентиныч, а мне – первый и единственный. И почему чем выше начальник, тем у него крепче уверенность, что, независимо от пола, у всех людей имеется общий половой орган по имени МОЗГ, и ему обязательно надо его всем трахать? Открывай уже, гроза бомжей и хулиганов. Говорила мне мама не ездить по понедельникам на службу, блин, не слушал… Понедельник у девчонок лучше проводить… причём с воскресенья… и по пятницу от них не вылезать, – бубнил Илья себе под нос, заводя двигатель джипа и несильно озадачиваясь тем, слышит его стоящий у пульта управления шлагбаумом бывший десантник или нет. Инин перебирал в уме кандидатуры девушек, представляя себе их фотографии из недавно просмотренных анкет.