Читать книгу Обманувший дьявола - Игорь Ягупов - Страница 4

Придя на службу, Андрей долго сидел, уставив пустой взгляд в монитор. О работе думать не то чтобы не хотелось, а просто не моглось. Его слегка подташнивало. Может быть, от выкуренных натощак сигарет? Но ведь он потом позавтракал. Или это уже не считается? Наверное, от этого самого завтрака его и тошнило. Что за дрянь ему приходится есть. Нет, права бабушка: надо жениться. Вернее, была права. Но слово «была» как-то не подходило к той, которая приходила к нему чуть ли не каждой ночью. Хотя теперь она не вспоминала о его женитьбе. Куда больше ее интересовала возможность свести счеты с Провом. Андрей хихикнул. День и огромный, полный народу офис добавили ему уверенности в себе. Но он тут же вспомнил о ночном видении, и его затошнило еще сильнее.

Стараясь отогнать от себя воспоминания о кошмаре, он снова стал думать о женитьбе. Нет, только не на Юльке. Она готовит еще хуже него. И сама не прочь пошарить у него в холодильнике. Как с голодного края. Нет, ему бы хорошую хозяйку в дом. Чтобы у нее все в руках горело.

– Ярким пламенем, – почему-то тут же добавил он мысленно.

Это сразу вернуло его к тому мертвенно бледному свету, который заливал комнату, когда зловещее нечто готово было навалиться на него во сне. Нет, он больше не мог этого выносить.

Напряженно оглянувшись по сторонам – не заметил ли кто чего необычного в его поведении? – он почти тайком сунул в карман пиджака мятую пачку сигарет и выскользнул в коридор.

На этаже шел ремонт, поэтому полутемный и без того узкий коридор был уставлен с одного боку старыми столами вперемешку с канцелярскими шкафами, щедро забрызганными побелкой. По другой его стороне шли двери бесчисленных кабинетов. Они открывались наружу. И, открывшись, перегораживали все оставшееся от шкафов и столов пространство.

Андрей скользнул вдоль коридора, стараясь не быть сшибленным внезапно распахнувшейся дверью и одновременно не испачкаться побелкой, которая с доверчивостью ребенка цеплялась за вашу одежду при малейшем прикосновении к шкафам.

Курилка находилась в самом конце коридора, возле аварийной лестницы и лифта. Из нее несло таким табачным перегаром, что слепой, наверное, смог бы найти ее по запаху. Приотворив скрипучую дверь, Андрей бочком протиснулся внутрь. В облаках синего дыма на поставленных вдоль стен стульях сидело несколько человек.

– Привет, – буркнул Андрей.

Ему никто не ответил. Он был здесь своим человеком, на которого поэтому не обращают внимания – не из пренебрежения, а исключительно из-за признания его частью семьи. Примостившись на стуле, Андрей достал из пачки сигарету и задумчиво стал разминать ее руками. Он не спешил. Возвращаться в кабинет ему не хотелось. Поэтому он всячески старался растянуть перекур. Разговор в курилке, где в данный момент подобралась исключительно мужская компания, как водится, шел о женщинах.

Недавно разведенный Генка из топливного отдела, наклонившись на стуле вперед и пренебрежительно вертя рукой с зажженной сигаретой, которая описывала в воздухе дымные круги, как подбитый вражеский истребитель, рассуждал и рассуждал о чем-то на грани приличия, простительном исключительно благодаря тому, что в курилке все были хорошо знакомы между собой.

Не слушая Генку, Андрей окончательно размял сигарету, высек из почти пустой зажигалки жалкий дрожащий огонек и наконец-то закурил. После первой же затяжки он понял, что сигарета, как говорится, не пошла. Мучавшая его с утра тошнота внезапно резко усилилась. А горло точно сжали чьи-то цепкие пальцы. Рвотный позыв был настолько силен, что Андрею, чтобы скрыть его, пришлось надсадно закашляться. При этом он согнулся на своем стуле в три погибели, а перед его глазами поплыли желто-зеленые пятна.

– Тебе пора бросать травиться, старик, – великодушно заметил Генка. – Нельзя так себя загонять. А то сердечко-то не каменное. Ты учти.

Андрей виновато улыбнулся и выпрямился, откинувшись на спинку стула. Он судорожно сделал несколько глубоких вдохов и прижал свободную от сигареты левую руку к груди.

– Может, и правда, сердце барахлит? – подумал он. – И все эти ночные явления лишь следствие недуга? Надо бы сходить, провериться. К кардиологу.

Генка тем временем продолжил с азартом крыть черной краской всю слабую половину человечества. Впрочем, скурив сигарету до фильтра, он внезапно успокоился, вскочил со стула и стремительно покинул прокопченные стены курилки.

Остальная компания, лишившись буйного вожака, тоже снялась с места и вышла. Андрей остался один. Глупые Генкины рассуждения добавили к его тошноте головную боль. Так и не куренная сигарета бесполезно истлела у него в руке.

Андрей затушил окурок в пепельнице, стоящей на небольшом столике справа от его стула, и потянулся в карман за мятой пачкой. Нет, если уж он пришел сюда покурить, то он это сделает. И никакая Генкина болтовня его не остановит. Нашелся пророк из курилки! Своим здоровьем пусть озаботится. Подумаешь – сердце! Нет, о сердце, конечно, нужно думать. Когда с ним проблемы. Но у него их нет. И быть не может. Какой из Генки кардиолог. Затошнило? И что с того? Сразу сердце? При беременности тоже тошнит. Так, может, он теперь беременный?

Андрей высек из зажигалки еще одну порцию огня и закурил. Затем тяжело откинулся на спинку стула и сделал несколько нарочито глубоких затяжек, как будто самому себе доказывая, что его сердце исправно. Новый приступ тошноты заставил его согнуться в три погибели. А свет в курилке начал меркнуть.

Сначала Андрей решил, что это темнеет у него в глазах. Но когда он с усилием поднял внезапно неимоверно потяжелевшую голову, то к своему ужасу увидел, что единственная лампочка на потолке гаснет.

Отвратительно и несуразно было то, что она не потухла внезапно, как бывает, когда перегорит спираль или кто-то отключит свет. И даже не лопнула с оглушительным взрывом, как порой случается с лампочками. Нет, она медленно угасала, словно кто-то подкручивал колесико реостата. Из ослепительного снопа желтого света, висящего, как солнце в легком утреннем мареве, в клубах табачного дыма, она превратилась в оранжевый шарик. Потом в нем, как тлеющий окурок, показалась остывающая спираль.

Андрей затряс головой. Он хотел встать, но ноги не слушались его. Еще мгновение, и он, как утром в постели, уже не мог пошевелить ни рукой, ни даже пальцем. Но тогда это был сон. Сейчас он оказался во власти кошмара наяву. Он словно потерял свое тело, отстранился от него. И только тошнота осталась у него из физических ощущений.

Позвать на помощь? Он не знал, повинуется ли ему его голос. Может быть. Но в каком виде он предстанет перед сослуживцами, если ни с того ни с сего заорет в курилке:

– На помощь! На помощь!

Что он им скажет? Сердце прихватило?

– С сердцем, миленький, так не орут, – укорит его Виталий Степанович, начальник отдела, – с сердцем лежат себе тихонько и помирают, никого не отвлекая от работы.

Да и далось ему сегодня это сердце. Сколько можно? Но если не сваливать все на несчастную мышцу, придется признать, что он, взрослый мужик, белым днем, в набитом людьми офисном здании испугался, когда в комнате погас свет? Да и комната-то с окном.

Впрочем, от окна в курилке было мало толку. Оно выходило в узкий простенок. Метрах в двух-трех от него высился глухой торец соседнего здания – обшарпанная кирпичная кладка. Сейчас, глубокой осенью, в туман и непогоду наличием окна можно было пренебречь.

И все же потухшая лампочка никак не оправдала бы его призывов к спасению. Может, в сети просто упало напряжение. А лампочка цела и невредима. Завхоз Светлана Викторовна зорко следит за освещением. Она не простит ему паники, поднятой из-за исправной лампочки.

Мысль о том, что его, ведущего инженера-программиста, будут отчитывать за поклеп на лампочку, была настолько нелепой, что Андрей мысленно хихикнул. Не о том он думает. Наверное, он просто сходит с ума. Очень похоже. И нечего приплетать сюда благородный инфаркт. Нет, у него какая-нибудь шизофрения, вульгарная, как уличная девка. При шизофрении как раз и требуют спасения от погаснувшей лампочки. А еще бегают по коридорам и кусают коллег. Это у него наверняка еще впереди.

Как ни странно, но мысли о шизофрении несколько успокоили Андрея. Все еще не владея своим неуклюжим и тяжелым, точно борцовский манекен, телом, он скосил взгляд в угол, где была дверь, в надежде на то, что никотиновый голод приведет в курилку новую порцию страждущих.

Бабушка стояла в самом углу. Ее по-стариковски хрупкая фигурка словно соткалась из сгустившегося табачного дыма. По-видимому, лампочка – у Андрея уже не было сил взглянуть наверх – уже полностью погасла. И в полумраке комнаты лицо бабушки слабо светилось, как будто натертое фосфором. Впрочем, Андрею сначала пришел на ум не фосфор, а осциллограф. Легче, правда, от этого не было.

Он почувствовал, как все его тело пробивает озноб. При этом по лицу его заструились влажные ниточки горячего пота. Так, наверное, чувствует себя снеговик, которого окатили ведром кипятка. Андрей несколько раз судорожно вздохнул и, превозмогая вновь накатившую на него тошноту, прошептал:

– Бабушка, почему? Я чем-то тебя обидел?

Он не был уверен, что он это произнес. Возможно, слова прозвучали лишь в его голове. А он при этом только беспомощно раскрывал рот. Но даже этот его выдох, обращенный в сторону его незваной гостьи, заставил ее лицо прийти в движение. Оно заколыхалось, как повисший в воздухе дым, застигнутый врасплох легким порывом ветра. Находясь в каком-то столбняке, Андрей следил за этой трансформацией. В голове его при этом возникла мысль: а не дунуть ли со всей силы? Может, кошмар и рассеется?

Он уже готов был реализовать свой план, когда, вглядевшись внимательно в лицо бабушки, понял, что ее губы шевелятся, выговаривая слова. Но Андрей никак не мог их разобрать. Он вжался в спинку стула, изо всех сил при этом напрягая слух. И в мертвенной тишине курилки до него донесся шепот.

– Пров, – говорила ему бабушка, – внучек, найди Прова. Нет мне покоя.

– Да что же это за Пров такой? – хотелось крикнуть Андрею. – Где я его найду?

Но язык не слушался. Остатки здравого смысла яростно сопротивлялись тому, чтобы продолжать разговор с призраком. Это в кино герои охотно и как-то буднично вступают в контакт со сверхъестественным. В реальной жизни логика не оставляет места на подобные вещи. Она возводит в сознании незримый барьер от всего, что не укладывается в общепринятое представление о нормальном и естественном. Андрей скорее был готов поверить в свою болезнь, чем в то, что увиденное им происходит на самом деле.

В коридоре послышались приближающиеся шаги и женские голоса. Распахнувшись, дверь курилки словно привела в движение тубус калейдоскопа, разом изменив всю картину. Лампочка под потолком снова ярко вспыхнула. И тут же залила комнату желтым светом.

– Найди Прова, найди, внучек, – шепнуло видение и растворилось в дымном воздухе.

Жмурясь после недавнего полумрака, Андрей старался рассмотреть вошедших. Какие-то девицы. Кажется, из планового. Он знал их в лицо, но не помнил по именам.

– А что вы тут сидите, как мышка? – спросила Андрея одна из них.

– Вам плохо? – добавила другая, внимательно вглядываясь в его позеленевшее лицо.

– Да нет, мне здорово, – клацая зубами от пробирающего его озноба, пробормотал Андрей.

– Обкурился, бедняга, – хихикнула первая девица, вертя в руках сигарету. – Правильно говорят, что никотин – это яд.

– Здесь так накурено, – не поддержав веселого настроения подруги, продолжила та, что интересовалась его здоровьем, наклоняясь к нему. – Вы весь мокрый. Может быть, вызвать скорую?

– Нет, нет, не надо, – закачал головой Андрей, – я в порядке, уже в порядке, мне лучше.

– Как хотите, – прошептала девица, придвинувшись к нему еще ближе.

Андрей невольно поймал взгляд ее зеленых и словно бы фосфоресцирующих глаз. А в самой глубине черных зрачков почудился ему все более разгорающийся красноватый отблеск. Словно язык пламени поднимался из бездонного колодца. Сглотнув слюну, Андрей отстранился от нависшей над ним девицы с такой силой, что его стул с душераздирающим скрежетом поехал по полу.

– Вам точно помощь не нужна? Или вас ПРОВодить? – спросила дьяволица, скаля клыки.

– Не надо меня Прова… провожать, – тяжело дыша, ответил Андрей, сползая со стула на пол.

– Да ему плохо, Жанка! – его новая мучительница обернулась к своей товарке. – Помоги. Бери его под другую руку. А то упадет ведь.

Девушки вновь усадили его глубже на сиденье стула. Та, что с зелеными пылающими глазами, выбежала на минуту и, вернувшись, приложила мокрый носовой платок к пылающему лбу Андрея. В висках у него застучало. Он со страхом вновь поднял взгляд на девицу. Но уже не увидел в ней ничего необычного. Она смотрела на него с явным участием.

– Вам надо выйти отсюда, – подхватила ее подруга. – Дойдете сами?

– Ага, дойду, – кивнул Андрей и встал на ноги.

– Я сказала не «дойдете», а «найдете»! – низким голосом произнесла девица, приступая к нему. – Найдешь Прова? Найдешь?

Не помня себя, Андрей выскочил из курилки и помчался по коридору.

– Найдешь? Найдешь? – звучало ему вслед.

Добравшись до своего рабочего места, он бессильно опустился в кресло. Его кабинет казался ему теперь просто замечательным. Именно благодаря своей огромности и многолюдности. То, за что он раньше ругал начальство, усадившее целый отдел в помещение, по размерам сравнимое с залом ожидания какого-нибудь провинциального вокзальчика, теперь умиляло его до глубины души.

Впрочем, его беспокойный взгляд тут же незаметно прошелся по сослуживцам. Еще один сюрприз он бы сейчас не перенес. Зеленый огонек, замеченный в чьих-нибудь глазах, заставил бы его броситься бежать отсюда не разбирая дороги. Однако его больное воображение, похоже, решило дать ему отдых.

Не заметив в коллегах ничего подозрительного, Андрей немного успокоился. Нет, ему ни в коем случае нельзя было поддаваться своей болезни. Или это была не болезнь? Глюки среди бела дня и на трезвую голову? Ни с того ни с сего? Притом, что ни один из его родственников, по крайней мере, насколько он знал, никогда не попадал в психушку.

Но что тогда это было? Может быть, обратиться к экзорцисту? От столь нелепой мысли ему самому стало смешно. Если он и не нашел решения своей проблемы, то хотя бы смог поднять себе настроение. Вспомнив девиц в курилке, Андрей вновь вернулся к мысли об изгнании бесов. Но где этого экзорциста возьмешь? Настоящего-то? Объявлений в газетах о ворожбе и прочих оккультных услугах полно. Он, конечно, не интересовался, но наверняка найдутся среди них и те, что предлагают услуги по изгнанию дьявола. Да вот только веры им нет никакой.

Слово «вера» невольно натолкнула его на мысль о церкви. Может быть, просто сходить к священнику? Так ведь засмеет батюшка. Скажет, что пить надо меньше. А ведь не пьет он. По крайней мере, до чертиков. Но как докажешь? И не колется. Вот в чем штука.

Может, бабушкину могилу окропить святой водой? Галлюцинации-то начались именно с нее, со старушки. Главное, воды побольше. Чем больше воды – тем больше в ней святости. Окатить из ведра. Из брандспойта. Подогнать цистерну и…

Мысли в голове Андрея понеслись вскачь. Надо написать бабушкиной сестре в Таганрог. Пусть баба Валя все сделает. Не из цистерны, конечно. Этого она не оценит. Да и дорого. Впрочем, деньги он ей переведет. Минутное дело. В любом банке. Но она не поймет. Не в смысле перевода, а в смысле полива могилы из шланга. Летом еще можно было бы сказать, что надо для цветов. Чтобы лучше росли. А сейчас, глубокой осенью? Как он ей объяснит? Каток для ангелов нужно залить? Или что? Нет, не из цистерны. Просто попросить окропить могилку из бутылочки. Но только тщательно. Это обязательно надо написать: тщательно! И подчеркнуть два раза. А зачем письмом-то? Можно же позвонить. Сегодня. Сейчас же. Нет, не сейчас. Из дома. Не будет же он перед всем отделом давать бабке инструкции по поливу могилы? Никуда не годится. Надо подождать, пока он вернется домой…

Придумав способ избавиться от кошмаров, Андрей успокоено откинулся на спинку кресла, чтобы обдумать детали. Обдумывание, однако, дало неожиданные результаты. Чем больше размышлял он о том, как объяснить бабушке Вале свою просьбу, тем более понимал ущербность плана, еще четверть часа назад казавшегося ему таким замечательным.

Что он скажет старушке? Что ее сестра является ему по ночам? Да, кстати, и не только по ночам, а и в течение рабочего дня. Да еще в компании подозрительных девиц? В курилке? Баба Валя не знает, что он вообще курит. Тему с курением можно, конечно, обойти. Сказать, что бабушка с двумя дьяволицами застукала его в коридоре. Но и это будет звучать, как полный бред! Не коридор. Помещение в данном случае роли не играет. А сам факт. Не поверит ему бабка. Решит, что у него крыша съехала. Или как там старики говорят? Душевный недуг. А если и поверит? Такими рассказами кого хочешь испугать можно. Даже молодого и здорового. Он сам тому пример. А бабка старенькая. Не ровен час – отдаст богу душу от его откровений. И будут они ему являться вдвоем…

Представив это, Андрей невольно хмыкнул. Как ни мерзко было у него на душе, как ни подкрадывалась к горлу проклятая тошнота, но мысль о двух сестричках с того света показалась ему забавной.

– Нет, это не выход, не выход, – прошептал сам себе Андрей, прижав к губам ладонь.

Надо было придумать что-то другое. Можно, конечно, съездить в Таганрог самому. Тогда ничего не придется никому объяснять. Но решит ли окропление могилы его проблему? В глубине души он чувствовал, что его проблема – не бабушка. После долгих размышлений он пришел к следующему выводу: либо у него просто-напросто (если, конечно, выражение «просто-напросто» уместно в таком случае) шизофрения или еще какое-то умственное расстройство, либо ему, как ни дико это звучит, нужно найти того самого таинственного Прова. От последней мысли тошнота его еще более усилилась. Кажется, он этого Прова уже возненавидел.