Читать книгу Культ ничтожеств. Преступление без наказания - Игорь Зудов - Страница 6

«Гнев – это страсть, которая

любуется и упивается собой»

М. Монтень. Опыты.

Пока друзья отмечали первые успехи вместе с профессором, в их родном городе бушевали нешуточные страсти. До начала учебного года никто особенно не беспокоился о пропаже будущих магистров. Туристической фирме не было резона поднимать шум по поводу пропавших беглецов, тем более страхового случая не было.

Университет трясло от наплыва абитуриентов. В подвал и в учебное время мало кто заглядывал. В общежитии решили, что юноши отдыхают у родителей.

Но когда старшекурсники не появились и после первого сентября, начался усиленный розыск. Первым поднял шум профессор N., взявший негласное шефство над молодыми исследователями. Он вынес вопрос на собрании профессорско-преподавательского состава:

– Как же так. В университете пропали два талантливых человека, и никто не озаботится их судьбой.

Ректору, который был почти уверен, что пропавшие находятся в Канаде, было неудобно признаться, что, отчасти по его вине, будущих магистров буквально вынудили покинуть университет. К счастью, у него был подходящий «громоотвод» в лице проректора по науке. На его голову посыпались громы и молнии. Но как бывает при удаленной грозе, живительный дождь так и не пролился. Никто не хотел брать ответственность за исчезновение ребят. Разбираться с причинами поручили отделу кадров, где работали преданные ректору люди. Он был уверен, что вопрос о полученном приглашении в Канаду никто не осмелиться поднять.

Даже формальное расследование вскрыло многие «проказы» проректора по науке, который всячески препятствовал проведению перспективных исследований. Николаю Ивановичу припомнили все – и невыполнение поручений ректора об оснащении лаборатории современным оборудованием, и фактически отрицательный отзыв, данный на конкурсе молодых ученых. Короче, «козел отпущения» был найден.

Как часто бывает в жизни, истинный виновник вовсю оттянулся на выдаваемым за него. Ректор взывал, что он «не допустит, не потерпит, чтобы таланты губили, не давали им развиваться». Николай Иванович, не зная причины гнева, огрызнулся довольно резко. Это еще более распалило оратора:

– Прошу меня никогда не перебивать! Здесь только я имею право повышать голос. Кому не нравится со мной работать, могут подавать заявление.

Николай Иванович заявления подавать не собирался. Он прекрасно знал, что театр одного актера закончится, как обычно, бесплодным шумом. Вроде меры приняты. Ну а то, что результата нет, мало кого касается. Признаемся – нашему ректору было с кого брать пример в нынешней России.

Простые решения, как правило, приходят на ум последними. Кто-то из приятелей пропавших студентов рискнул написать им по электронной почте и… получил исчерпывающий ответ о мотивах их поступка. О письме доложили ректору и тот запретил получателю распространяться о нем. Просьба удивила, но обещанные преференции заглушили голос совести. Очередной хранитель секретов куплен на корню. Дело об исчезновении двух человек было закрыто.

Правда, ректору пришлось выслушать упреки от таинственного визитера, приходившего время от времени в подвал к юным фанатам. Ему было известно и о забытом приглашении, и о тех препятствиях, которые чинил проректор, и о полученном откате главврачом поликлиники. Но, видимо, и ему, несмотря на сравнительно широкие полномочия, не давали права на принятие решительных мер. Всюду и везде царила по меткому выражению М. Салтыкова-Щедрина «государственная слякоть».

Оставим разгребать слякоть тем, кому положено, а нам пришла пора пояснить, что же случилось с талантливыми юношами, вынужденными покинуть родину, чтобы наконец-то воплотить творческие идеи в реально действующие приборы. Почему только за рубежом им были созданы нормальные условия для плодотворного поиска, благодаря которому приютившая их страна получила значительную материальную выгоду?