Читать книгу Ловелас для брюнетки - Илона Шикова - Страница 6

– Если ты решил надавить на жалость, Гончаров, то зря, – выдаю после минутной паузы, на протяжении которой мысли о павлине не покидают меня ни на секунду. Прямо как проклятие, ей-богу! – Ничего не имею против родителей Валевского, но лично он меня бесит. Если еще раз увижу его наглую рожу – придушу.

– Ты уж определись, кого первым душить будешь, – смеется Захар, откидываясь на спинку стула. – А то мы с Ромчиком еще подеремся, чья шея первый попадет в твои руки. Хотя, я бы предпочёл, чтобы Валевского, – он делает паузу, на протяжении которой пьет сок и испытывает мое терпение. – Мне умирать от удушья никак нельзя. Я скоро стану отцом, так что прошу учесть это при выборе наказания. Может, обойдёмся строгим выговором или твоим грозным взглядом, а? – решает хитрюга смягчить свой приговор, и тут же переводит стрелки на друга: – Думаю, Ромаха будет рад твоим объятиям, так как он у нас парень холостой, брачными узами не связанный, и даже, насколько мне известно, не состоящий в серьезных отношениях.

– Кстати, – я меняю тему, так как разговоры о наглом и самоуверенном Валевском меня порядком достали. – Ты бы брал пример со своего друга. А то он – директор, а ты, – намерено делаю паузу, наблюдая, как Захар сначала тяжело вздыхает, а после закрывает глаза, мотая головой из стороны в сторону, видимо понимая, куда я клоню.

– Так уже, – влезает в наш разговор Настена, второй раз за вечер загоняя меня в ступор. – Чего ты глаза таращишь? Почаще надо в гости приезжать.

– Гончаров! – как-то уж очень резко вырывается у меня, правда, в хорошем смысле этого слова. – Тащи коньяк. За это не грех и выпить, особенно если птичка разрешает.

Захар приободряется на глазах, и дальше вечер проходит веселее. Даже про разбитую машину эти двое хитрецов напрочь забывают.

Мы обсуждаем назначение Захара на должность генерального директора, больше не вспоминая о Валевском. И слава Богу – а то за последние несколько часов его стало слишком много в моей скучной и однообразной жизни.

Гончаров Алексей Владимирович, то есть отец Захарчика, решил уйти на покой и не придумал ничего другого, как назначить сына на должность директора своей компании. Как говорится, пора уже взрослеть, мой мальчик, и учиться брать на себя ответственность.

Захар поскрипел зубами, повозмущался для приличия, но под напором трех фурий (мамы, сестры и, конечно же, птички, которая встала на сторону женской половины семьи Гончаровых) согласился, о чем поведала мне Настена, когда мы лежали в кровати.

Супруга своего милая блондинка отправила спать в зал, заставив меня составить ей компанию на сегодняшнюю ночь.

– А не перебор? – я приподнимаю одну бровь вверх, когда моя любимая подружка расстилает кровать.

– Ты о чем? – она останавливается и с удивлением смотрит мне в глаза.

– Я о твоей обиде, – поясняю свою мысль, иначе такими темпами мы долго будем выяснять, кто из них двоих прав. А мне жутко хочется спать, и напрочь отсутствует желание вести длительные диалоги с нравоучениями. – Подулись, пошутили и достаточно. Зачем же сразу в зал? – усмехаюсь, глядя, как Настя начинает заливаться смехом и бьет себя по лбу, показывая мне, нерадивой, что несу я полную ахинею.

Оказывается, шутливая обида птички здесь абсолютно не при чем. Захар подхватил простуду, и даже четыре дня жил у родителей, чтобы не дай Бог не заразить Настену. В ее-то положении болеть категорически запрещено, вот они и решили перестраховаться, временно ночуя в разных комнатах.

Под звонкий голосок своей подружки засыпаю быстро – такое чувство, что вагоны разгружала, а не целый день в офисе просидела. Усталость берет свое, и через пятнадцать минут после того, как моя голова касается подушки, Морфей забирает меня в свое царствие.

И снится мне (чтоб ему пусто было) Валевский. Даже во сне он меня преследует – никуда от него не скрыться.

Рома улыбается, проводит рукой по моему лицу, глядя прямо в глаза, а на меня нападает ступор – вроде и хочу отстраниться и остановить его, а не могу. Губы парня касаются моих – сначала нежно, аккуратно, едва дотрагиваясь до пересохшей кожи, а затем жарко, страстно и слишком нагло. Он пытается захватить меня в свой плен, а у меня нет сил сопротивляться. Да и желания, как оказывается, тоже…

* * *

Будильник звонит в самый неподходящий момент, когда я только собираюсь снять футболку с Валевского. Просыпаюсь и мысленно стону, не отойдя окончательно от полуэротического сна с участием павлина, картинки которого то и дело всплывают в моей памяти.

Господи, только этого мне не хватало – теперь целый день сиди, Карина, и вспоминай свой сон, который уже крепко поселился в твоей голове и даже не собирается оттуда выветриваться!

Ладно, проблемы будем решать по мере их поступления, а сейчас сначала водные процедуры, затем макияж, завтрак, которым нас с кривящимся Захаром пичкает Настена, и дорога до офиса.

– Кстати, жених на новом месте приснился? – интересуется Гончаров, когда мы сидим за столом и жуем бутерброды. Я даже на пару секунд замираю, услышав этот вопрос.

Кстати, от вредной птички по утрам не так-то легко избавиться. Помню, все четыре года, пока мы с ней жили в общаге в одной комнате, и последующие два уже в моей квартире, она меня постоянно заставляла есть по утрам. И возражения не принимались ни в каком виде.

Я всегда старалась смыться пораньше, чтобы не попадаться на глаза своей подружке и избежать завтрака. Ну не могу я утром впихнуть себя что-то тяжелее кофе или чая – не могу, и все тут.

– Никто мне не снился, – бурчу в ответ, дожевывая бутерброд и не желая развивать тему моих сновидений. Сама в шоке от увиденного!

А если и они узнают об этом сне, то всё, как говорится, мне полные кранты. Чета Гончаровых изведет меня своими подколками, шутками и полунамеками. Лучше забыть все, как страшный сон, и не вспоминать об этом павлине.

И у меня это с блеском получается – вторник, среда и даже половина четверга проходят в режиме рабочей суматохи. Договора, новые клиенты, отчеты, зарплата сотрудников – все это захватывает меня в свой плен, не давая возможности расслабиться и подумать о чем-либо кроме работы. Ровно до того момента, как в четверг, после обеда, раздается стук в дверь.

– Войдите! – кричу я бодрым голосом, не ожидая от судьбы подвоха.

И как оказывается позже, зря!

Вот и очередной геморрой прилетел, откуда не ждали. Да такой…уж лучше бы точно треснули меня чем-то по голове, чем новость, от которой я, чувствую, начну выть на луну.