Читать книгу Жизнь. Ключи к пробуждению - Илона Виндзор - Страница 12

Воздух был размыт светом и всё казалось полу-реальным, охваченным дымкой. Знойный полдень Крымского лета. Со всех ног я неслась к пристани в ожидании «спального парохода», совершавшего рейсы в Турцию. Он был символом приключений и неизвестности и сеял во мне щекочущую мечту. Взойти по трапу на шаткую палубу, поймать солёные брызги щекой, вглядеться в пляс колыхающих чёрную простыню волн. А проснуться на утро уже у незнакомых диковинных берегов. Став открывателем новой земли. Трёхлетним Колумбом, дождавшимся суши.

Ещё до школы, каждое лето мама и тётя везли меня в странствие на свою родину – в Крым. Начиналось всё с Евпатории. Я бежала навестить статуи молодых оленей в парке, каталась на раскрашенном пластиковом дельфине, фотографировалась на полароид с обезьянкой у искусственных пальм мощёной набережной. По дороге к морю мы заходили в наводящую на меня ужас пельменную. Во дворе стояли пластиковые столы в тенистой прохладе деревьев. Мама ставила передо мной дымящуюся тарелку и усаживалась напротив. Я с опаской поглядывала по сторонам. Они были на соседних столах, под ногами, на ветках, норовя то и дело упасть прямо в ложку. Это была империя зелёных гусениц. Кусок пельменя застревал в горле, когда рядом с тарелкой плюхалась одна из них. Но пельмени были слишком вкусны, чтобы отказывать себе в удовольствии.

На теплоходе из Евпатории мы ехали в Севастополь. Пассажиров вели в дельфинарий, расположенный в маленькой бухте. Потом везли в Панораму Севастопольской битвы. Мне хотелось запрыгнуть на поле сражения, потрогать бегущего с котомкой на перевес дедушку, забраться в избушку с проломленной крышей. В глазах разворачивался эпический фильм, а картины битвы захватывали фантазию. После Панорамы наш путь лежал в гости к родственникам. «Так далеко от дома, а всё то же самое: панельная многоэтажка, двор с качелями, лавочки у подъезда», – никак не могла я поверить глазам.

Больше всего из этих поездок мне запомнился свой эксперимент на кухне прабабушки. Заварив чай, она поставила передо мной маленькую белую чашку, добавив: «Здесь сахар, а соль – там». В большой красивой пиале с цветочной росписью. Конечно, я потянулась к пиале, в ней должно было быть что-то прекрасное, как и она сама. Смакуя ожидание, я насыпала в свою чашку полную ложку белого порошка. И позвякивая о стенки, долго размешивала. Отхлебнув чай, я с ужасом выплюнула его обратно. Пить это было невозможно. «Как жаль, – подумала я тогда. – Жизнь странная штука». Во рту оставался ошеломляющий и тошнотворный вкус солёного моря.