Читать книгу Жизнь. Ключи к пробуждению - Илона Виндзор - Страница 19

Его звали Ефим Борисович. Когда-то он сам оканчивал школу и шёл поступать в театральное училище. Горел идеей стать актёром и режиссёром. Но педагоги постановили: «При драматической внешности у вас комическое нутро.» И не приняли. Тогда Ефим создал свою «Надежду» длиною в жизнь. Сначала руководил Куйбышевским пионерским штабом, а с 1990 г. дружный коллектив ребят и педагогов эволюционировал в разновозрастный отряд «Надежда». Сегодня коллективу идёт седьмой десяток, бывшие выпускники приводят заниматься в отряд своих детей, а то и внуков. Бессменный руководитель, бессменный девиз отряда «Нести добро и радость людям».

«Надежда» появилась в моём сердце посреди выжженной земли, бойкота и одиночества. Будто вулкан изверг свой живой огонь. Летние лагеря, трудовые десанты, походы, концерты в больницах, детских домах и воинских частях, почётные караулы у братской могилы, занятия танцами, музыкой, актёрским мастерством – это лишь внешняя сторона жизни. Самый сок – равное взаимодействие младших и старших ребят, подростков, взрослых педагогов и вчерашних выпускников.

Моя любимая подружка по музыкальной школе, с которой мы неустанно хохотали на уроках музлитературы, жила в соседней квартире с Ефимом Борисовичем. Её мама рассказала моей про лагерь, куда можно поехать летом. А потом – поступить отряд. Мама привела меня за руку на собеседование, когда список отъезжающих был уже переполнен. Я смущённо разглядывала стены кабинета, обклеенные яркими фотографиями концертных поездок и спортивных матчей. «Пожалуйста, возьмите её. Это точно будет ваш человек», – уговаривала моя мама Ефима. И уговорила.

Лагерь оказался той жизнь, из которой ни за что не хотелось уезжать. Каждая минута была наполнена новизной, изумлением, волнением, вкусом. Программу лагеря в начале смены дети придумывали и утверждали вместе со взрослыми общим голосованием. Каждый день нужно было что-то организовывать, от концепции и программы до костюмов и воплощения. Поэтический вечер, философский клуб, олимпийские игры, цирк, экстремальная эстафета, бои без правил, кинофестиваль. Я попала в то место, где надо было творить-творить-творить и материализовывать идеи в команде единомышленников. Писать стихи, помогать младшим ребятам, создавать аквагримом образ для вечеринки, делиться переживаниями о прожитом дне на общем кругу из сотни друзей.

А какие там были мальчики! Я не успевала влюбляться, разбегались глаза. Точнее, чувство влюблённости не покидало меня, переходя к новым героям. Одни порывы были тайными (хотя скрывала я их откровенно плохо), другие обрубались гордо задранным носом кумиров. Как-то два лучших друга поссорились в байдарочном походе. Один был в меня влюблён и угощал спрятанными печеньками, на что его друг сурово вздыхал. Ожидая, когда закончится помраченье рассудка. Позже, в лагере, мы попали с тем другом в одно звено и подружились. «Должен перед тобой извиниться, – серьёзно сказал он, – в походе я считал, что ты эх-х-х, – он махнул рукой, – недалёкая, а ты совсем не то, что я думал».

Бывало, посреди дружеской обстановки возникали страхи, сомнения, стеснение. Друзья и взрослые помогали преодолевать трудности и расти ввысь. «Вы влюбляете нас в наших детей, мы их не узнаём», – не раз говорили родители Ефиму Борисовичу и педагогам. В «Надежде» я прошла путь от ошарашенной девочки с распахнутыми глазами до заместителя командира отряда. Как-то раз я принесла на общий сбор вырезанную из газеты статью. И прочла вслух историю мальчика, которому врачи пытались помочь сложной операцией. Многие наши ребята откликнулись, и мы отправили посильную помощь. Готовясь поступать на журфак, я писала статьи для районных газет и «Пионерской правды» про жизнь и героев нашего отряда.

Накануне выпускных экзаменов я пришла к Ефиму Борисовичу в гости и попросила помочь с отрывком. Часто его дом был полон друзей, детей и бывших воспитанников. С подготовкой Ефима ребята легко поступали в театральные ВУЗы, становились актёрами театра и кино. В роли режиссёра он ставил остросюжетные новогодние представления, где сам появлялся в образе Деда Мороза. И вот я стояла на пороге с отрывком из «Маленького принца» и парой басен. Мы разобрали текст, обсудили его, и я начала читать с пониманием сути и ритма. Как вдруг Ефим спросил: «А где ты будешь читать? В школе?» Тут я, смутившись, призналась: «Хочу поступать в театральный». «С ума сошла? – он изменился в лице, – зачем тебе театральный? Тебе ещё скажут, мол у тебя нет таланта, а ты натура чувствительная, пойдёшь руки на себя наложишь. Лучше иди на журфак.» Я сначала обиделась, но в театральный не пошла. А на первом курсе журфака поступила в студенческий театр с той программой, которую помог подготовить Ефим Борисович.